К юбилею Е.Л. Войскунского
Завтра, 9 апреля, замечательному писателю и человеку Евгению Львовичу Войскунскому исполнится 90 лет. Поздравляю Евгения Львовича с юбилеем и желаю здоровья, здоровья и еще раз здоровья! До 120!
Я не знаю других людей, кто в таком почтенном («мафусаиловом», как говорит сам Евгений Львович) возрасте сохранил бы такую ясность ума, живость мысли, бодрость духа и юношескую, по сути, способность писать, писать и писать - новый роман, новую повесть, новый рассказ...
Евгений Львович, безусловно, старейшина российских (и шире - советских) писателей, не только фантастов.
Познакомились мы полвека назад, в начале шестидесятых, когда Евгений Львович был уже известным писателем, опубликовавшим (в соавторстве с Исаем Борисовичем Лукодьяновым) замечательный фантастический роман «Экипаж “Меконга”», а я только-только окончил школу, написал несколько фантастических рассказов (правда, один из них был опубликован в «Технике-молодежи») и чувствовал себя очень неуверенно, прекрасно понимая разницу между моими неумелыми опусами и изящной литературной вязью и отличными научно-фантастическими идеями романа о море.
Не помню, кто привел меня в большую комнату в помещении Союза писателей Азербайджана (потом я там бывал довольно часто, приходил на заседания Комиссии по фантастике). Кто-то из знакомых, конечно. Кто-то, кто знал Евгения Львовича и представил меня ему, как начинающего автора или как-то так. Я принес школьную тетрадку с очередным опусом, и мы о чем-то поговорили - говорил, скорее всего, Евгений Львович, а я слушал и впитывал.
Следующее воспоминание: я дома у Евгения Львовича, мы сидим за круглым (почему-то запомнилась только эта деталь) столом, пьем чай, и я слушаю, как Евгений Львович по косточкам разбирает мое неуклюжее сочинение.
В ту пору я полагал своим наставником в фантастике (и не только в фантастике) Генриха Сауловича Альтшуллера, его идеи и мысли о литературе (и не только о литературе) впитывал и запоминал - не всегда соглашался, но всегда принимал к сведению. Генрих Саулович учил преданности поставленной цели, настойчивости, умению фантазировать, придумывать новые идеи, о которых прежде никто не писал.
Евгений Львович научил меня другому: умению сочинять, пониманию того, что одних (пусть даже прекрасных) идей для литературы мало, в литературе нужны люди, характеры, сюжеты и другие чисто литературные особенности, без которых рассказ становится очерком или статьей. Помню, он часто повторял: «Павлик, нужна не гладкопись, а свой стиль. Можно научиться писать гладко, но не к этому нужно стремиться».
В 1964 году в Баку при Союзе писателей Азербайджана была создана Комиссия по научно-фантастической и приключенческой литературе, председателем Комиссии стал Евгений Львович. В Баку - так сложилось - работали в те годы Генрих Альтов, Валентина Журавлева, Рафаил Бахтамов, Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов: известнейшие имена, лучшие советские фантасты. Собирались, обсуждали свои новые произведения, спорили. Мы трое - Рома Леонидов, Боря Островский и я - были в этой компании не только самыми молодыми, но и самыми неопытными, опубликовавшими один-два не очень хороших рассказа. Естественно, именно наши опусы обсуждали на комиссии чаще всего, нам и доставалось больше всех на орехи. Но и друг к другу наши старшие товарищи бывали порой даже излишне суровы. Евгений Львович всегда умел направить обсуждение в нужное русло, вывести дискуссию из тупика. У меня и сейчас стоят на полке подаренные им книги «Экипаж “Меконга”», «Ур, сын Шама», «Плеск звездных морей».
Евгений Львович писал не только фантастику, но и реалистическую военную прозу. О том, как он провел войну, Войскунский рассказал много лет спустя в автобиографический роман «Полвека любви», но военный его опыт виден, конечно, и в таких романах, как «Кронштадт», «Румянцевский сквер»...
В наши дни Евгений Львович, пожалуй, единственный писатель в России, который работает в жанре классического романа. «Сейчас такие романы не пишут», - сказал мне не так давно известный издатель. Не пишут, да. И не очень стремятся публиковать - последние романы Евгения Львовича с трудом проходили издательские препоны. Но прошли, слава Богу, вышли в свет и нашли своего читателя.
Евгений Львович писал книги не только за себя, но и «за того парня» - он известен, как прекрасный переводчик с азербайджанского, перевел на русский многие романы известных (на родине) азербайджанских писателей, в том числе фантастов. По сути, это были не столько переводы, сколько переложения, и романы эти принадлежали собственному перу Войскунского не меньше, если не больше, чем писателям, чье имя стояло на обложке.
Комиссия при СП работала до семидесятого года и успела собрать и выпустить (благодаря в значительной степени усилиям Евгения Львовича) три сборника фантастики: «Формула невозможного», «Эти удивительные звезды» и «Полюс риска». О работе комиссии и, в частности, о ее председателе Евгении Львовиче Войскунском я как-то уже рассказывал в очерке-мемуаре «Эти славные шестидесятые», поэтому не буду повторяться.
В 1970 году Евгений Львович переехал в Москву, и вот уже больше сорока лет мы видимся, когда я приезжаю в столицу России. Я и до сих пор разговариваю с Евгением Львовичем, как со своим учителем. Мы о многом беседуем (чаще - в письмах) - о ситуации в фантастике и в политике, о литературе и жизни.
В 1992 году Евгений Львович был в Израиле, и я помню, какое впечатление на него, фронтовика, произвел мемориальный комплекс «Яд Вашем», где мы провели несколько часов. Евгений Львович вспоминал, а я слушал...
Десять лет назад я приехал в Москву как раз в тот день, когда в Доме литераторов проходил юбилейный вечер - Евгению Львовичу исполнилось 80 лет. И вот - новый юбилей. Евгений Львович бодр и полон, как и прежде, творческих сил.
Эти фотографии сделала Анна Андриенко (Андрона) androna_true, и, на мой взгляд, это замечательные фотографии, прекрасно передающие характер и духовную силу Евгения Львовича Воайскунского.
Я не знаю других людей, кто в таком почтенном («мафусаиловом», как говорит сам Евгений Львович) возрасте сохранил бы такую ясность ума, живость мысли, бодрость духа и юношескую, по сути, способность писать, писать и писать - новый роман, новую повесть, новый рассказ...
Евгений Львович, безусловно, старейшина российских (и шире - советских) писателей, не только фантастов.
Познакомились мы полвека назад, в начале шестидесятых, когда Евгений Львович был уже известным писателем, опубликовавшим (в соавторстве с Исаем Борисовичем Лукодьяновым) замечательный фантастический роман «Экипаж “Меконга”», а я только-только окончил школу, написал несколько фантастических рассказов (правда, один из них был опубликован в «Технике-молодежи») и чувствовал себя очень неуверенно, прекрасно понимая разницу между моими неумелыми опусами и изящной литературной вязью и отличными научно-фантастическими идеями романа о море.
Не помню, кто привел меня в большую комнату в помещении Союза писателей Азербайджана (потом я там бывал довольно часто, приходил на заседания Комиссии по фантастике). Кто-то из знакомых, конечно. Кто-то, кто знал Евгения Львовича и представил меня ему, как начинающего автора или как-то так. Я принес школьную тетрадку с очередным опусом, и мы о чем-то поговорили - говорил, скорее всего, Евгений Львович, а я слушал и впитывал.
Следующее воспоминание: я дома у Евгения Львовича, мы сидим за круглым (почему-то запомнилась только эта деталь) столом, пьем чай, и я слушаю, как Евгений Львович по косточкам разбирает мое неуклюжее сочинение.
В ту пору я полагал своим наставником в фантастике (и не только в фантастике) Генриха Сауловича Альтшуллера, его идеи и мысли о литературе (и не только о литературе) впитывал и запоминал - не всегда соглашался, но всегда принимал к сведению. Генрих Саулович учил преданности поставленной цели, настойчивости, умению фантазировать, придумывать новые идеи, о которых прежде никто не писал.
Евгений Львович научил меня другому: умению сочинять, пониманию того, что одних (пусть даже прекрасных) идей для литературы мало, в литературе нужны люди, характеры, сюжеты и другие чисто литературные особенности, без которых рассказ становится очерком или статьей. Помню, он часто повторял: «Павлик, нужна не гладкопись, а свой стиль. Можно научиться писать гладко, но не к этому нужно стремиться».
В 1964 году в Баку при Союзе писателей Азербайджана была создана Комиссия по научно-фантастической и приключенческой литературе, председателем Комиссии стал Евгений Львович. В Баку - так сложилось - работали в те годы Генрих Альтов, Валентина Журавлева, Рафаил Бахтамов, Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов: известнейшие имена, лучшие советские фантасты. Собирались, обсуждали свои новые произведения, спорили. Мы трое - Рома Леонидов, Боря Островский и я - были в этой компании не только самыми молодыми, но и самыми неопытными, опубликовавшими один-два не очень хороших рассказа. Естественно, именно наши опусы обсуждали на комиссии чаще всего, нам и доставалось больше всех на орехи. Но и друг к другу наши старшие товарищи бывали порой даже излишне суровы. Евгений Львович всегда умел направить обсуждение в нужное русло, вывести дискуссию из тупика. У меня и сейчас стоят на полке подаренные им книги «Экипаж “Меконга”», «Ур, сын Шама», «Плеск звездных морей».
Евгений Львович писал не только фантастику, но и реалистическую военную прозу. О том, как он провел войну, Войскунский рассказал много лет спустя в автобиографический роман «Полвека любви», но военный его опыт виден, конечно, и в таких романах, как «Кронштадт», «Румянцевский сквер»...
В наши дни Евгений Львович, пожалуй, единственный писатель в России, который работает в жанре классического романа. «Сейчас такие романы не пишут», - сказал мне не так давно известный издатель. Не пишут, да. И не очень стремятся публиковать - последние романы Евгения Львовича с трудом проходили издательские препоны. Но прошли, слава Богу, вышли в свет и нашли своего читателя.
Евгений Львович писал книги не только за себя, но и «за того парня» - он известен, как прекрасный переводчик с азербайджанского, перевел на русский многие романы известных (на родине) азербайджанских писателей, в том числе фантастов. По сути, это были не столько переводы, сколько переложения, и романы эти принадлежали собственному перу Войскунского не меньше, если не больше, чем писателям, чье имя стояло на обложке.
Комиссия при СП работала до семидесятого года и успела собрать и выпустить (благодаря в значительной степени усилиям Евгения Львовича) три сборника фантастики: «Формула невозможного», «Эти удивительные звезды» и «Полюс риска». О работе комиссии и, в частности, о ее председателе Евгении Львовиче Войскунском я как-то уже рассказывал в очерке-мемуаре «Эти славные шестидесятые», поэтому не буду повторяться.
В 1970 году Евгений Львович переехал в Москву, и вот уже больше сорока лет мы видимся, когда я приезжаю в столицу России. Я и до сих пор разговариваю с Евгением Львовичем, как со своим учителем. Мы о многом беседуем (чаще - в письмах) - о ситуации в фантастике и в политике, о литературе и жизни.
В 1992 году Евгений Львович был в Израиле, и я помню, какое впечатление на него, фронтовика, произвел мемориальный комплекс «Яд Вашем», где мы провели несколько часов. Евгений Львович вспоминал, а я слушал...
Десять лет назад я приехал в Москву как раз в тот день, когда в Доме литераторов проходил юбилейный вечер - Евгению Львовичу исполнилось 80 лет. И вот - новый юбилей. Евгений Львович бодр и полон, как и прежде, творческих сил.
Эти фотографии сделала Анна Андриенко (Андрона) androna_true, и, на мой взгляд, это замечательные фотографии, прекрасно передающие характер и духовную силу Евгения Львовича Воайскунского.