Варташен
О том, что Варташен основан давно, свидетельствуют, как пишет Бежанов, старинные курганы и кладбища, которых много как в окрестностях, так и в самом селении.
Некогда город был селением Нухинского уезда Елисаветпольской губернии и был описан в сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа. Население его составляли удины (православные и григориане), армяне, азербайджанцы (в источнике - «татары») и евреи.
В XIX веке Бежанов отмечал, что удины и азербайджанцы, называемые в то время татарами, занимаются хлебопашеством, шелководством, садоводством, огородничеством, скотоводством и отчасти торговлею; армяне - торговлею, а евреи - табаководством и торговлею.
В конце XIX века происходило собирание всех, еще осознающих себя удинами, в 2 крупных села Варташен и Нидж. Первое переселение удин за пределы этнической территории датируется временем армяно-азербайджанского конфликта начала века. К 1922 году в городе насчитывалось свыше 1500 хозяйств, в том числе 700 хозяйств армян, 500 хозяйств евреев, 300 хозяйств удин и 7 хозяйств лезгин. В 1922 году часть православных удин Варташена бежали в грузинское село Зинобиани.
С развалом Советского Союза и увеличением межнациональных противоречий, большое количество населения начало покидать город.
В 1989 году в результате армяно-азербайджанских столкновений большинство удин (около 3 тысяч человек), имеющих армянские имена и фамилии, было изгнано из Азербайджана. Примерно 30% бежавших удин поселилось в Армении и Грузии, около тысячи человек бежало в Россию а также 360 человек в Казахстан, в самом Варташене осталось 35 семей этнических удин. Таким образом в 1990 году, после изгнания удин из Варташена, Нидж стал единственной деревней в который удины живут относительно плотно.
В 1991 году город был переименован в Огуз.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%B3%D1%83%D0%B7
Варташен остаётся в плену, не прощается плен,
Поцелую тебя, прокляну, Варташен, Варташен,
В долгий миг, обративший меня в плач арычной воды.
Где льняные твои облака, где ручные сады?
Как же вера твоя нелегка, что без боя ни дня
Вой азана и ор ишака, хрип весны и резня.
Это море, замёрзшее в шторм, мой Кавказский хребет
Позабыть, променять бы на что, и уплыть на арбе
Только эхо твердит под горой "никогда не умру",
Где кочевник морозной порой подбирает хурму