Сбор всех погибших частей
- Ну что, ханурики, с головой-то всё в порядке? - раздалась по Центральной связи стандартная побудка командира дивизиона полковника Спинного. Однако сегодня эта набившая оскомину побудка приобрела по-настоящему особое значение - уже три месяца весь дивизион с трепетом готовился к тому, что в этот день из Головного Штаба к ним нагрянет с неожиданной проверкой увитый славой ветеран трёх войн генерал-лейтенант Мозг. В подготовке к визиту начальства участвовали все. День за днём ещё более чем обычно напрягался начальник взвода поддержки майор Мышцин. Гонял туда-сюда баллоны сжатого воздуха латыш-каптенармус Арвидас Лёгкие. Рядовые-лейкоциты безостановочно драили сосуды, а рядовые-эритроциты красили и перекрашивали кожу в нежно-розовый цвет. Неутомимо делал запасы провизии завскладом Жир. Остальные же... но об этом ниже.
Капрала Тазобендера несло. В Красном Уголке, за кафедрой которого стоял Тазобендер, собрался весь взвод майора Берцова - лейтенант Ключица, вахмистр Локоть, корнет Челюст, младший лейтенант Фаланга и многочисленные рядовые. Тазобендер уже битый час вещал про то, как ввиду предстоящего визита высокого начальства следует усилить... сократить... сомкнуть ряды... начистить до хруста сапоги... и далее в таком же роде.
Капрал на секунду остановился, утёр платочком медный таз, и вдруг выкрикнул во взвод каверзный вопрос:
- Военнослужащие! Допустимо ли отправление базовых рефлексов в присутствии старшего по званию?
- Никак нет, товарищ майор! - подобострастно прогнулся жополиз и карьерист лейтенант Позвоночкин.
- Хорошо! - улыбнулся капрал - А почему?
- По суставу не положено, товарищ подполковник! - прогнулся ещё больше пролаза-лейтенант.
- Молодец, Позвоночкин - обрадовался Тазобендер, и снова начал бубнить что-то про повышенную бдительность.
Однако слушал Тазобендера один лишь законопослушный лейтенант Позвоночкин. Остальные, привычно фильтруя тазобендеровский базар, лениво наблюдали за тем, как в уголке Красного Уголка, всегда готовый ко внеочередной дефекации, недвижный и прямой как стрела стоит на часах фельдфебель Кишко.
Прапорщики Мочевой и Желчный, ефрейторы Поджелудочный и Предстательный и сержант Селезенко уныло курили в тени каптёрки. Ничего хорошего этот день, как впрочем и любой другой, не предвещал.
- Эх, на дембель бы... - мечтательно затянулся Селезенко. - Помните, ребята, рядового Аппендикса? Когда он там дембельнулся - пять, шесть лет назад?
- Я всегда говорил, что у этой жидовской морды лапа в Хирургическом Отделении... - мрачно процедил Желчный.
- Точно, эти и без швов везде пролезут - хмуро подтвердил Поджелудочный.
- Да уж, а мы тут торчи, вкалывай, железо, понимаешь, таскай! - откликнулся Предстательный. - Вам-то ещё ничего - кивнул он в сторону прапорщиков - вам всегда есть где раздобыть по пузырю...
- Ой, да кто бы говорил! - обиженно взвился Мочевой - все мы наслышаны про ваши делишки с поручиком Фаллицыным и братками этими, рядовыми Яичко! Чай, каждую неделю в самоволку бегаете, а?
Ефрейтор Предстательный скромно потупился, да так, что стал почти неотличим от прапорщика. Нависшую над каптёркой напряжённую обстановку смогло разрядить только зрелище пульсирующего мимо старшины Печина.
- О, Печин побежал! - отметил Селезенко - небось по делам, как обычно.
Старшину Печина правильнее всего было бы определить западным словечком "воркоголик". Вскоре после начала новых веяний из Штаба стали доходить слухи, что армия в новых условиях должна быть построена по законам успешного бизнеса. Почему-то так получалось, что в этом бизнесе работать приходилось в основном Печину. В дивизионе поговаривали, что если так пойдёт, то Печин скоро выслужится до офицерроза.
...
Старый вояка генерал-лейтенант Мозг чётко вышагивал от вертолётного поля прямиком туда, где виднелся надраенный зачморёнными салагами плац Ярославны. Перед ним, забегая то влево, то вправо, лебезя семенил политрук Мозжечок.
- ... а ещё, Ваше Глубокомыслие, они болтают что-то совсем уж крамольное: будто бы Головной Штаб не осуществляет своей руководящей и направляющей роли, можете себе представить?! Будто бы... - Мозжечок наклонился прямо к генеральской извилине и гаденько зашептал - будто бы за всю армию думаете не Вы, а поручик Фаллицын, каково, а?
- Ну, это мы разберёмся! - чётким басом отрезал генерал-лейтенант - Доложите-ка лучше, как общее состояние?
- Состояние удовлетворительное, Ваше Глубокомыслие, обстановка приближенная к боевой! - щёлкнул каблуками Мозжечок. - Правда...
- Ну что там ещё? - поморщился и без того морщинистый Мозг.
- Ваше Глубокомыслие - снова зашептал Мозжечок - знаете, с этими новыми веяниями, понимаете ли просачиваются слухи об альтернативных методах ведения войны - там всякое единство тела и духа, холистическая медицина и весь этот, как говорят у вероятного противника, нью эйдж, понимаете ли...
- А, слышал-слышал - отмахнулся Мозг - бегали-знаем, все эти "к торжественному открытию чакр будь готов - всегда готов", эти там команды новые: "- Аджна!", "- Тантра!", "- Майна!", "- Вира!" и всякая другая манипурга! Ничего, мы уж как-нибудь так, по-старинке.
Над их головами вдруг что-то стремительно прожужжало, заставив пугливого Мозжечка пригнуться, чертыхнуться и пробормотать: "Опять этот инженер Вестибулярин со своими летательными аппаратами!" Генерал же-лейтенант, не моргнув и глазом, продолжил своё восхождение на импровизированную трибуну. Подойдя к микрофонам, он откашлялся, окинул взглядом застывший по стойке "смирно" дивизион, и зычно выкрикнул:
- Здравия желаю, дорогие товарищи солдаты и офицеры!
- Про! Здра! Вля! Бля! Фля! Сдине! Мраш! Деня! - заученно гаркнул дивизион.
- Я всех этих цацек-мацек не люблю - уверенно продолжил генерал-лейтенант - поэтому перейду сразу к делу: здесь вам не труп! Понятно? Вы не в борделе, а в регулярной армии! А что такое регулярная армия? Регулярная армия, дорогие товарищи солдаты и офицеры, это единый организм, призванный командованием слаженно действовать в соответствии, как тирьям-тирям часы! Принять к сведению!
- Есть!!! - привычно откликнулся ротмистр Желудок. Все, не нарушая строя, посмотрели на него косо.
- Мороз-Пищевода дозором обходит владенья свои - не сдержавшись, прошептал Желчный, и тут же испуганно вытаращил глаза.
- То-то! - расслабился немного Мозг. А то до меня доходят слухи, что некоторые... - он сделал паузу и опять обвёл взглядом строй, для пущего впечатления - позволяют себе, понимаешь! Ну-ка, не падайте, поручик Фаллицын! Это приказ!
- Да я бать не хотел... - вяло пробурчал прислонившийся к стенке казармы Фаллицын.
- Что-о?! Ма-алчать!!! Ну-ка, упал-отжался!
Поручик Фаллицын видимо упал, но отжиматься не торопился. К его счастью, главнокомадующий уже был занят другим.
- Сержант Ребро! Выйти из строя! - рявкнул Мозг.
Строй не шелохнулся.
- Что такое?! Генерал-лейтенант жестом подозвал Мозжечка. Тот взобрался на трибуну и стал быстро нашёптывать:
- Понимаете, Ваше Глубокомыслие, этот вот сержант Ребро, он всё время ломается, ну прямо как девица красная... Вот и сейчас небось стесняется команду выполнить...
- Ну и бес в него тогда! - огрызнулся Мозг и машинально погладил до синевы выбритый подбородок - Ломается - значит, уже вышел из строя...
...
Любой, даже самый длинный и важный день когда-нибудь кончается. Этот не был исключением. Наступил момент, когда весь бравый дивизион погрузился во тьму. Всем нужен отдых, даже генерал-лейтенанту. В такие минуты он ослабляет контроль над вверенными ему боевыми частями, и на территорию, занятую регулярной армией, начинают проникать лазутчики смежных подразделений, на гражданке называемые попросту снами.
Все притихли в дивизионе. Накрепко закрылся в своей башне дозорный Глазья. Посапывал, втягивая в себя воздух, ефрейтор Носик. Только неутомимый каптенармус Лёгкие медленно, но мерно таскался туда-сюда со своими баллонами. Да как обычно продолжал ритмично колотить в грудную клетку гауптвахты не желающий покоя рядовой Серце.
Солдат спит - служба идёт.