"Достаточно хорошая мать". Или про то, что такое контейнирование по Винникоту
Контейнирование - способность к выдерживанию различных видов психической энергии, таких как - эмоции, напряжение, инсинктивные импульсы и многое другое
В психоаналитической традиции термин Контейнирование связан с двумя именами: Дональд Винникот и Вильфред Бион.
Холдинг по Винникотту:
"Холдинг это "ансамбль" внимания, которым ребенок окружен с рождения. Он состоит из суммы ментального и аффективного, сознательного и бессознательного в самой матери, а также в ее внешних проявлениях материнской заботы.
Родители не только пытаются защитить ребенка от травмирующих аспектов физической реальности (шум, температура, неадекватная еда и т.д.), но они также пытаются оградить его душевный мир от преждевременных встреч с чрезмерно сильным чувством беспомощности, которое может провоцировать у ребенка тревогу полного исчезновения.
Если постоянно возрастающие и усиливающиеся потребности ребенка (голод, жажда, потребность в прикосновении, в том, чтобы взяли на руки, в понимании) остаются неудовлетворенными, то происходит развитие внутреннего дефекта (disease), который заключается неспособности ребенка доверять самому себе (у Фрейда "Hilflosichkeit"). Следовательно, чем меньше ребенок, тем больше материнская озабоченность скорейшим определением этих потребностей и готовностью их удовлетворить. Она воспринимает угрожающее чувство боли, которое маячит перед неудовлетворенным младенцем, и она стремиться помочь ему избежать этой боли. В связи с этим в конце беременности у матери развивается частичная регрессия, называемая первичной материнской озабоченностью (primary maternal preoccupation), которая является чем-то вроде естественного физиологического психоза, находясь в котором она становится способной настроиться на очень примитивные чувства младенца.
У младенца, то есть у маленького ребенка, который еще даже не говорит, возникает неопределенное напряжение, вызываемое неудовлетворенными потребностями, например, в питании. Повторяющееся и регулярное прикладывание к груди, именно в тот момент, когда ребенок испытывает в ней потребность, побуждает ребенка чувствовать соответствие между его внутренним желанием и восприятием предлагаемой ему груди. Соответствие такого рода позволяет ребенку достичь ощущения, что он сам создает грудь - свой первый субъективный объект. Такой первичный опыт поддерживает в младенце иллюзию единства с матерью. Длительность материнской заботы, внимание и соответствие ритмам ребенка, тот факт, что достаточно хорошая мать не подгоняет развитие ребенка, изначально позволяя ему доминировать, создает надежность и такой тип базового доверия, который определяет возможность хороших взаимоотношений с реальностью.
Младенец, по крайней мере, частично, живет, окутанный защитной мантией иллюзии единства с матерью. Это защищает его от преждевременного осознания отдельности объекта (матери) от отделенного, в свою очередь, субъекта (его самого), и, как следствие, от переживания зависимости и бессилия. Ранняя иллюзия единства заботливо поддерживается матерью, которая чувствует, что она должна уберечь ребенка от грубых и жестоких контактов с реальностью, которые могут вызвать страхи исчезновения, и оказать дезинтегрирующее влияние на ранние элементы его Self.
Умеренная фрустрация (например, слегка отсроченное удовлетворение потребности) формирует то, что, мы называем оптимальной фрустрацией. Между матерью и ребенком происходят некоторые несовпадения, они являются источником первых, очевидных переживаний отдельности. Материнский объект, который обычно удовлетворяет, ощущается как находящийся на некотором, но не слишком большом, расстоянии от субъекта, ребенка.
В атмосфере надежности, которую мать уже доказала, ребенок может использовать "дорожки памяти" предыдущего удовлетворения, которое она же и обеспечивала, для заполнения временно зияющего пространства, отделяющего ребенка от нее - той, кто чуть раньше или чуть позже, но удовлетворит его. Таким образом, устанавливается переходное пространство. В этом пространстве возможно формирование репрезентации материнского объекта - символа, который может замещать реальную мать на определенное время, поскольку он является мостом репрезентаций, что связывают с ней ребенка. Это делает переносимой дистанцию и отсрочку удовлетворения. Мы можем сказать, очень схематично, что это путь, по которому начинается развитие символического мышления.
Во время отсутствия матери, все это, помогает ребенку избежать потери всякой связи с материнским объектом, и провалиться в пучину страха. Для ребенка, возможность воссоздания в этом пространстве образа "объекта - груди - матери", усиливает его иллюзию единства, снижает его чувство болезненной беспомощности и делает отдельность более переносимой. Таким образом, создается образ хорошего объекта, который присутствует во внутреннем мире ребенка и является опорой для того, чтобы вынести (хотя бы частично) первый опыт существования как отдельного существа. Таким образом, мы наблюдаем процесс создания внутреннего объекта путем интроекции.
Для того чтобы функционировать, переходное пространство нуждается в двух основных условиях, а именно - в устоявшейся, достаточной надежности материнского объекта, и в том, чтобы была оптимальная степень фрустрации - не слишком много, но, тем не менее, достаточно. Следовательно, достаточно хорошая мать успешно справляется с тем, чтобы давать ребенку соответствующее удовлетворение, и в меру фрустрировать его, в соответствующее время. Она, также, должна быть хорошо настроена на ритм ребенка.
Переходное пространство создается тайным соглашением ребенка с матерью, которая инстинктивно заботится о его безопасности и развитии. Способность заполнять это пространство все более и более сложными символами-иллюзиями, позволяет человеческому существу выдерживать все большую дистанцию от удовлетворяющих объектов.
Это связано с развитием переходных феноменов, в которых встречаются и сосуществуют иллюзия и реальность. Плюшевый мишка - переходный объект - представляет для ребенка, в одно и то же время, и игрушку и маму. Этот парадокс никогда не будет полностью прояснен, как говорил Винникотт, излишне даже пытаться объяснить ребенку, что его плюшевый мишка, это только игрушка и ничего больше, или, что это действительно его мама.
Всегда есть сильное искушение заменить переходное пространство непосредственными и конкретными взаимоотношениями с объектом, сводя к нулю дистанцию с ним в пространстве и во времени. Следовательно, необходимы базисные запреты: запрет на прикосновение (Anzieu, 1985) и эдипальный запрет, для того, чтобы поддерживать развитие мышления и избежать коллапса потенциального пространства. Эти запреты, естественно, значимы и для взрослых, и для их взаимоотношений с детьми (и для аналитиков в их взаимоотношениях с пациентами), поскольку хорошо известно, как исчезает переходное пространство в случаях инцеста и сексуального использования".
По мнению Винникотта, основой душевного здоровья является процесс того, как ребенок постепенно расстается с иллюзией единства с матерью, и того, каким образом мать отказывается от своей роли посредника между младенцем и реальностью.
автор: Паоло Фонда
В психоаналитической традиции термин Контейнирование связан с двумя именами: Дональд Винникот и Вильфред Бион.
Холдинг по Винникотту:
"Холдинг это "ансамбль" внимания, которым ребенок окружен с рождения. Он состоит из суммы ментального и аффективного, сознательного и бессознательного в самой матери, а также в ее внешних проявлениях материнской заботы.
Родители не только пытаются защитить ребенка от травмирующих аспектов физической реальности (шум, температура, неадекватная еда и т.д.), но они также пытаются оградить его душевный мир от преждевременных встреч с чрезмерно сильным чувством беспомощности, которое может провоцировать у ребенка тревогу полного исчезновения.
Если постоянно возрастающие и усиливающиеся потребности ребенка (голод, жажда, потребность в прикосновении, в том, чтобы взяли на руки, в понимании) остаются неудовлетворенными, то происходит развитие внутреннего дефекта (disease), который заключается неспособности ребенка доверять самому себе (у Фрейда "Hilflosichkeit"). Следовательно, чем меньше ребенок, тем больше материнская озабоченность скорейшим определением этих потребностей и готовностью их удовлетворить. Она воспринимает угрожающее чувство боли, которое маячит перед неудовлетворенным младенцем, и она стремиться помочь ему избежать этой боли. В связи с этим в конце беременности у матери развивается частичная регрессия, называемая первичной материнской озабоченностью (primary maternal preoccupation), которая является чем-то вроде естественного физиологического психоза, находясь в котором она становится способной настроиться на очень примитивные чувства младенца.
У младенца, то есть у маленького ребенка, который еще даже не говорит, возникает неопределенное напряжение, вызываемое неудовлетворенными потребностями, например, в питании. Повторяющееся и регулярное прикладывание к груди, именно в тот момент, когда ребенок испытывает в ней потребность, побуждает ребенка чувствовать соответствие между его внутренним желанием и восприятием предлагаемой ему груди. Соответствие такого рода позволяет ребенку достичь ощущения, что он сам создает грудь - свой первый субъективный объект. Такой первичный опыт поддерживает в младенце иллюзию единства с матерью. Длительность материнской заботы, внимание и соответствие ритмам ребенка, тот факт, что достаточно хорошая мать не подгоняет развитие ребенка, изначально позволяя ему доминировать, создает надежность и такой тип базового доверия, который определяет возможность хороших взаимоотношений с реальностью.
Младенец, по крайней мере, частично, живет, окутанный защитной мантией иллюзии единства с матерью. Это защищает его от преждевременного осознания отдельности объекта (матери) от отделенного, в свою очередь, субъекта (его самого), и, как следствие, от переживания зависимости и бессилия. Ранняя иллюзия единства заботливо поддерживается матерью, которая чувствует, что она должна уберечь ребенка от грубых и жестоких контактов с реальностью, которые могут вызвать страхи исчезновения, и оказать дезинтегрирующее влияние на ранние элементы его Self.
Умеренная фрустрация (например, слегка отсроченное удовлетворение потребности) формирует то, что, мы называем оптимальной фрустрацией. Между матерью и ребенком происходят некоторые несовпадения, они являются источником первых, очевидных переживаний отдельности. Материнский объект, который обычно удовлетворяет, ощущается как находящийся на некотором, но не слишком большом, расстоянии от субъекта, ребенка.
В атмосфере надежности, которую мать уже доказала, ребенок может использовать "дорожки памяти" предыдущего удовлетворения, которое она же и обеспечивала, для заполнения временно зияющего пространства, отделяющего ребенка от нее - той, кто чуть раньше или чуть позже, но удовлетворит его. Таким образом, устанавливается переходное пространство. В этом пространстве возможно формирование репрезентации материнского объекта - символа, который может замещать реальную мать на определенное время, поскольку он является мостом репрезентаций, что связывают с ней ребенка. Это делает переносимой дистанцию и отсрочку удовлетворения. Мы можем сказать, очень схематично, что это путь, по которому начинается развитие символического мышления.
Во время отсутствия матери, все это, помогает ребенку избежать потери всякой связи с материнским объектом, и провалиться в пучину страха. Для ребенка, возможность воссоздания в этом пространстве образа "объекта - груди - матери", усиливает его иллюзию единства, снижает его чувство болезненной беспомощности и делает отдельность более переносимой. Таким образом, создается образ хорошего объекта, который присутствует во внутреннем мире ребенка и является опорой для того, чтобы вынести (хотя бы частично) первый опыт существования как отдельного существа. Таким образом, мы наблюдаем процесс создания внутреннего объекта путем интроекции.
Для того чтобы функционировать, переходное пространство нуждается в двух основных условиях, а именно - в устоявшейся, достаточной надежности материнского объекта, и в том, чтобы была оптимальная степень фрустрации - не слишком много, но, тем не менее, достаточно. Следовательно, достаточно хорошая мать успешно справляется с тем, чтобы давать ребенку соответствующее удовлетворение, и в меру фрустрировать его, в соответствующее время. Она, также, должна быть хорошо настроена на ритм ребенка.
Переходное пространство создается тайным соглашением ребенка с матерью, которая инстинктивно заботится о его безопасности и развитии. Способность заполнять это пространство все более и более сложными символами-иллюзиями, позволяет человеческому существу выдерживать все большую дистанцию от удовлетворяющих объектов.
Это связано с развитием переходных феноменов, в которых встречаются и сосуществуют иллюзия и реальность. Плюшевый мишка - переходный объект - представляет для ребенка, в одно и то же время, и игрушку и маму. Этот парадокс никогда не будет полностью прояснен, как говорил Винникотт, излишне даже пытаться объяснить ребенку, что его плюшевый мишка, это только игрушка и ничего больше, или, что это действительно его мама.
Всегда есть сильное искушение заменить переходное пространство непосредственными и конкретными взаимоотношениями с объектом, сводя к нулю дистанцию с ним в пространстве и во времени. Следовательно, необходимы базисные запреты: запрет на прикосновение (Anzieu, 1985) и эдипальный запрет, для того, чтобы поддерживать развитие мышления и избежать коллапса потенциального пространства. Эти запреты, естественно, значимы и для взрослых, и для их взаимоотношений с детьми (и для аналитиков в их взаимоотношениях с пациентами), поскольку хорошо известно, как исчезает переходное пространство в случаях инцеста и сексуального использования".
По мнению Винникотта, основой душевного здоровья является процесс того, как ребенок постепенно расстается с иллюзией единства с матерью, и того, каким образом мать отказывается от своей роли посредника между младенцем и реальностью.
автор: Паоло Фонда