Структура травмы и точка её преломления
" Мы фактически агитируем его жить. "
- Если посмотреть, как устроен вообще ребенок с его травмой - это можно увидеть на картинке. Представьте, что есть травма. То, что ребенка оставили, что он потерял родителей, что с ним плохо обращались. Кроме травмы, собственно травмы, есть то, что кроме этого у ребенка в это время в жизни было. И сейчас есть. Это ресурс. То есть, может быть, что мама обижала, но папа хорошо относился. Мама оставила, но бабушка взяла. В общем, другое. Хорошее. Или мама когда била и обижала, а когда-то любила и заботилась - вот ресурс. Кроме всего этого есть hard, про который я говорила. То есть есть конституциональные особенности ребенка. Дети тоже разные по своему чисто органическому такому статусу. Какой-то ребенок - с ним то же самое случится, и это будет для него огромной травмой. А какой-то ребенок - с ним то же самое случится - и он как-то отряхнется и ничего.
То есть еще есть конституциональные особенности ребенка. Еще есть то, о чем я говорила, - решение ребенка. Он еще принимает решение. «Что мне со всем этим делать? Вот у меня такой опыт. Случилось со мной вот такое-такое-такое плохое, вот у меня такой опыт. Были люди, которые меня поддерживали. » Ребенок может принять решение. Один ребенок примет решение: «ну раз у меня такая тяжелая жизнь - буду всех ненавидеть. Все сволочи. Весь мир - уроды. И так далее». А какой-то ребенок примет решение, что «ну да, у меня такая тяжелая ситуация, но я постараюсь из этого что-то хорошее путное выстроить со своей жизнью». То есть конструкция такая: «травма - ресурс - условия (hard, особенности ребенка) - его решение». Теперь если мы посмотрим на эту конструкцию, то понятно, что мы можем сделать с травмой? Ничего. Она уже на своем месте. Она уже случилась. Она в прошлом. Травма уже была. Что мы можем сделать с особенностями ребенка? С его врожденной конституцией нервной? Ничего. Он такой родился: один чувствительный, один - выносливый, что мы с этим сделаем? Что мы можем сделать с решением ребенка? тоже напрямую - ничего. Это же его решение. Соответственно, в какое место, куда мы только можем воздействовать?
- Ресурсы
- Только ресурсы. Мы можем добавлять ресурсы в эту конструкцию. Мы можем в то место, где ресурс, добавлять поддержки, заботы, внимания, опыта какого-то, еще чего-то. Мы можем туда вкачивать и надеяться, что когда мы туда вкачаем достаточно много, - это, в конце концов, воздействует на решение. То есть вот эта чаша весов перетянется. И ребенок примет решение не такое, что «раз все плохо, буду разрушать свою жизнь и все вокруг», а «да, было плохо, но есть и много всего хорошего, поэтому буду жить и стараться как-то реализоваться в своей жизни». То есть по сути, что мы делаем? Мы ведем такую постоянную агитационную кампанию, да? Как на выборах: «выбери меня!» Мы добавляем ресурс, постоянно агитируем ребенка выбрать … что там… «светлую… впереди у нас светлые стороны силы». Выбрать «светлую сторону». Жить. Мы фактически агитируем его жить. И со своей жизнью обратиться хорошо, и к другим относиться хорошо. Добавляя ресурс, мы надеемся, что это воздействует на решение. Гарантий нет никаких. Мы можем вбухать сколько угодно ресурсов, а он все равно решит и угробит себя. Ничего не поделаешь. Но все остальное по определению невозможно, да? Ни сюда, ни сюда, ни сюда мы воздействовать не можем. Только сюда, поэтому смысл волонтерской или любой другой деятельности вот он такой. Добавляем ресурс. И верим, что это возымеет действие.
из выступления Людмилы Петрановской
- Если посмотреть, как устроен вообще ребенок с его травмой - это можно увидеть на картинке. Представьте, что есть травма. То, что ребенка оставили, что он потерял родителей, что с ним плохо обращались. Кроме травмы, собственно травмы, есть то, что кроме этого у ребенка в это время в жизни было. И сейчас есть. Это ресурс. То есть, может быть, что мама обижала, но папа хорошо относился. Мама оставила, но бабушка взяла. В общем, другое. Хорошее. Или мама когда била и обижала, а когда-то любила и заботилась - вот ресурс. Кроме всего этого есть hard, про который я говорила. То есть есть конституциональные особенности ребенка. Дети тоже разные по своему чисто органическому такому статусу. Какой-то ребенок - с ним то же самое случится, и это будет для него огромной травмой. А какой-то ребенок - с ним то же самое случится - и он как-то отряхнется и ничего.
То есть еще есть конституциональные особенности ребенка. Еще есть то, о чем я говорила, - решение ребенка. Он еще принимает решение. «Что мне со всем этим делать? Вот у меня такой опыт. Случилось со мной вот такое-такое-такое плохое, вот у меня такой опыт. Были люди, которые меня поддерживали. » Ребенок может принять решение. Один ребенок примет решение: «ну раз у меня такая тяжелая жизнь - буду всех ненавидеть. Все сволочи. Весь мир - уроды. И так далее». А какой-то ребенок примет решение, что «ну да, у меня такая тяжелая ситуация, но я постараюсь из этого что-то хорошее путное выстроить со своей жизнью». То есть конструкция такая: «травма - ресурс - условия (hard, особенности ребенка) - его решение». Теперь если мы посмотрим на эту конструкцию, то понятно, что мы можем сделать с травмой? Ничего. Она уже на своем месте. Она уже случилась. Она в прошлом. Травма уже была. Что мы можем сделать с особенностями ребенка? С его врожденной конституцией нервной? Ничего. Он такой родился: один чувствительный, один - выносливый, что мы с этим сделаем? Что мы можем сделать с решением ребенка? тоже напрямую - ничего. Это же его решение. Соответственно, в какое место, куда мы только можем воздействовать?
- Ресурсы
- Только ресурсы. Мы можем добавлять ресурсы в эту конструкцию. Мы можем в то место, где ресурс, добавлять поддержки, заботы, внимания, опыта какого-то, еще чего-то. Мы можем туда вкачивать и надеяться, что когда мы туда вкачаем достаточно много, - это, в конце концов, воздействует на решение. То есть вот эта чаша весов перетянется. И ребенок примет решение не такое, что «раз все плохо, буду разрушать свою жизнь и все вокруг», а «да, было плохо, но есть и много всего хорошего, поэтому буду жить и стараться как-то реализоваться в своей жизни». То есть по сути, что мы делаем? Мы ведем такую постоянную агитационную кампанию, да? Как на выборах: «выбери меня!» Мы добавляем ресурс, постоянно агитируем ребенка выбрать … что там… «светлую… впереди у нас светлые стороны силы». Выбрать «светлую сторону». Жить. Мы фактически агитируем его жить. И со своей жизнью обратиться хорошо, и к другим относиться хорошо. Добавляя ресурс, мы надеемся, что это воздействует на решение. Гарантий нет никаких. Мы можем вбухать сколько угодно ресурсов, а он все равно решит и угробит себя. Ничего не поделаешь. Но все остальное по определению невозможно, да? Ни сюда, ни сюда, ни сюда мы воздействовать не можем. Только сюда, поэтому смысл волонтерской или любой другой деятельности вот он такой. Добавляем ресурс. И верим, что это возымеет действие.
из выступления Людмилы Петрановской