Люси в небе с алмазами

[amarinn]

"Мы с министерством что-нибудь сделать можем? Ну, хотя бы в теории? Нет. А пуговицу найти? Да. Значит, будем искать пуговицу!"

Короче, опять пятиминутка клюквы и ретрофутуризма:)


Люси в небе с алмазами

У Люси Норрис был ум, космический корабль и точное понимание, что ей нужно - словом, все завиднейшие дары существования, которые могут только достаться выпускнику Высшей Космогационной Школы, не отягощенному излишними обязательствами и избыточной экстраверсией.
Люси Норрис была астрогатор и полевой коллектор - в ее обязанности входил сбор информации с полевых зондов, их, по возможности, техобслуживание, и передача данных в лаборатории Школы.
Самым интересным было то, что Школа за последние пару веков успела разбросать по всем доступным ей квадрантам множество зондов всевозможных типов и конструкций. С тех пор они дрейфовали сами по себе (или по заложенной в них программе), выходили из строя, подцепляли инопланетные вирусы, а временами обретали разум и начинали звать маму. Или папу. Или Верховного Программиста.
Правду сказать, такое случалось не очень часто. В большинстве случаев работа напоминала сбор грибов в альдебаранском лесу - медитативное занятие, требующее точного расчета в той же мере, в какой и интуиции. Школа выдала выпускнице одноместный шлюп класса "Тайгер-Мот" и отправила в свободное плавание. "Энея" исправно несла свою хозяйку от станции к станции, "тихая охота" затягивала, долгие перелеты оставляли массу времени для медитаций и конструирования одор-сонат на синтезаторе...
Люси Норрис искренне любила свою работу.
Комм звякнул, извещая об окончании расчета.
Люси оторвалась от созерцания нравственного закона внутри себя и звездного неба над головой (на голографические стены можно было вполне убедительно выводить любое изображение), сняла ноги с пульта, потянулась и полезла смотреть, что вышло.
- Йессс! Я же ли не умничка, я же ли не зайчик?! Чаки, танцуй!
- Мой организм для этого не приспособлен, - флегматично сообщил Чаки.
Чаки был плазмоид и больше всего походил не то на светящуюся летающую медузу, не то на шаровую молнию размером с футбольный мяч. Контакт с плазмоидами состоялся всего лет двести назад. Плазмоиды были спокойны, дружелюбны, очень любознательны и питались электричеством. Кажется, они были бессмертны, кажется, в их сообществе отсутствовала какая-то иерархия, кажется, они рассматривали людей с доброжелательным любопытством ребенка, пришедшего покормить панду в зоопарк. В любом случае, они оказались замечательными компаньонами для звездных путешествий.
Имен в человеческом понимании у плазмоидов не было. Люси звала своего Чаки, потому что, заряжаясь, он имел обыкновение пощелкивать и потрескивать. А еще потому, что ей казалось, что это делает ее Настоящим Космическим Волком, хотя она никогда не смогла бы объяснить плазмоиду, почему.
- У нас есть станция! Целая, невредимая наблюдательная станция! Престаринная, от нее сигналов уже двести лет не поступало! Но! - Люси сделала торжественную паузу. - Я просмотрела списки оборудования, которым ее экипировали. Все было по последнему слову техники! - Глаза у нее горели, как у шестилетнего именинника при виде торта. - Определенно стоит туда заглянуть, а, Чаки?

Станция "Лямбда" была как с картинки в учебнике - несколько куполов, притулившихся на поверхности негостеприимного планетоида. Люси вывела "Энею" на орбиту и запустила сканирование.
Все системы функционируют нормально.
Станция пригодна для жизни.
Обнаружены признаки органической жизни.
Признаков высшей разумной жизни не обнаружено.
Люси это не смутило - так уже бывало пару раз - замкнутая экосистема продолжала существовать даже после того, как исследователи покидали комплекс.
- Эхх, прогуляемся! - Люси настучала на манжете код, запуская диагностику.
В скафандр уже давным-давно не приходилось залазить, как в шкаф. "Скин" больше походил на обычный костюм для серфинга. Тонкие белые полосы экзоскелета вдоль рук, ног и позвоночника едва выступали над поверхностью металлопласта. В режиме криостазиса такой скафандр мог поддерживать жизнедеятельность своего владельца в вакууме годами, а ощущался как вторая кожа.
Совместный Совет Школы и Академиии постоянно жаловался на то, что космолетчики таскают свои "скины" и в пир, и в мир, и в добрые люди, а их сверхнадежность приучает владельцев к легкомыслию и вырабатывает привычку без раздумий лезть куда попало (отчего, если они гибнут, то в каких-то уж совсем диких обстоятельствах, достойных премии Дарвина) - но предложение снизить прочность скафандров с целью вырабатывания ответственности было признано негуманным.
Против сил природы "скины" были универсальной защитой. Как говаривал учитель Сэн - бояться надо только человеческой глупости.
Люси уже закончила расчет траектории посадки, как вдруг из динамиков раздался голос:
- Говорит станция "Лямбда" Академии Звездного Флота. Неизвестный корабль! Идентифицируйте себя!

Люси переглянулась с плазмоидом и осторожно ответила:
- Одиночный исследовательский шлюп "Тайгер-Мот икс-7-15", позывной "Энея". Зарегистрирован за высшей Школой Космогации, Земля. Направлен с научной миссией.
- А чем это вам Школа не угодила, что вы к нам обращаетесь? - появился визуальный сигнал. Говорящий был высок, худ, как жердь, фрагментарно лыс, фрагментарно сед и облачен в мантию, расшитую золотыми звездочками и знаками зодиака.
Люси слегка опешила. Школа с Академией, конечно, соперничали, не без этого, но в целом, занимались примерно одним и тем же. Академия Звездного Флота любила сплоченность, масштабные проекты и помпу. Корабли у них могли сойти за целый город, они часто совмещали исследовательскую работу с дипломатической и представительской, а также обожали форму, маневры, фейерверки и прочее наследие инфантильного милитаризма. Школа состояла, в основном, из юрких одиночек-энтузиастов, изредка кооперировавшихся под какой-то проект, они шныряли по галактике хаотически, и итоги их работы были не столько хорошо запланированы и предсказуемы, сколько состояли из внезапных гениальных прорывов. "Академики" дразнили "школяров" раздолбаями, "школяры" "академиков" - дуболомами. В общем, царили идиллические отношения соперничающих сиблингов. Скрывать информацию никому не пришло бы в голову - это ведь означало бы признать, что ты считаешь себя неспособным соревноваться в открытую. Сам считаешь себя глупее соперника. Кто вообще пошел бы на такое?!
Так что вопрос застал Люси врасплох.
- Высшая Школа Космогации не проводила исследований в этом квадранте, - недоуменно ответила она.
- Мне бы не хотелось, чтобы пошли слухи, будто мы переманиваем у Школы сотрудников! - заявил "академик".
- Сотрудник Школы имеет свободу воли участвовать в любых проектах по своему выбору, если они соответствуют его профессиональной специализации.
"Академик" скептически поскреб седую бороду.
- Нда? Ну, это хорошо, если есть свобода... и если воля есть... Посадку разрешаю. - И отключился.
Люси восторженно крутанулась в кресле вокруг оси.
- Черт побери, Чаки! Я в мобике!
Плазмоид вопросительно перемигнул синим и фиолетовым.
- Ну, в мобике. Я их все детство смотрела. Звездочеты-отшельники! Рыцари! Поединки на лазерных мечах! Прекрасные принцессы! - Люси повела вокруг себя пальцами, пытаясь изобразить кринолин. - Всегда хотела быть принцессой.
Плазмоид завис в воздухе:
- Ты?
- Ну, во всяком случае, пока мне в пять лет не показали мультик про боевых роботов.
- Это следует понимать как "мы идем на посадку, хотя инструкция это крайне не рекомендует"?
- Именно!

Шлюз с шипением захлопнулся за ее спиной.
Люси шагнула навстречу группе в синих балахонах. Самый первый смерил скептическим взглядом ее скафандр и чопорно представился:
- Пан Тадеуш Гальфдрид-Монтмутский. Станционный смотритель.
Люси щелкнула воображаемыми каблуками:
- Люси Норрис, астрогатор, полевой коллектор, - подумала и добавила, - Ээээ... пани. Наверное.
Из-за ее спины выпорхнул Чаки и радостно замахал щупальцами:
- Ясновельможный пан Чкчкчкчктррррррчкщ!
- Мой компаньон. Плазмоид, - пояснила Люси.
Выражение у станционного смотрителя стало какое-то странное. По скуле прошел желвак:
- Д... добро пожаловать.

Станция была ну абсолютно как из старинного мобика - с пластиковыми стенами пастельных цветов, с трапецевидным сечением коридоров и завивающимися спиралью лестницами, вся такая квадратно-коробчатая. Назвать ее уютной ни у кого бы язык не повернулся, но каждым сантиметром она кричала: "Мы передовые! Мы ученые! Мы храм науки!" Как что работает и на чем все держится, было совершенно непонятно. Люси никак не могла отделаться от ощущения, что створки дверей расходятся в стороны только потому, что кто-то в стенах тянет их за веревочки.
- Экипаж станции "Лямбда" составляет пятнадцать сотрудников... - хорошо поставленным вещал, тем временем, пан Тадеуш. Очень он напоминал не то графа Дуку, не то графа Дракулу. Люси прищурилась, мысленно дорисовала ему посох в руках и "академик" превратился в Сарумана.
Радость по этому поводу, видимо, скрыть не удалось, потому что станционный смотритель прервал лекцию на полуслове и зыркнул глазами:
- Что смешного?
- Не обращайте внимания, - честно ответила Люси. - Это я от общей восторженности.

Навернув несколько кругов по станции, осмотрев столовые, оранжереи и лаборатории, они, наконец, очутились в главном зале обсерватории. Обсерватория была... Люси поискала внутри себя нужное слово... винтажная.
Пан Тадеуш занял место во главе овального стола для брифинга и вопросил:
- Итак, что именно привело вас на станцию "Лямбда"?
Люси оперлась руками на спинку ближайшего стула.
- Я - коллектор, занимаюсь сбором информации со старых зондов. Моя собственная специализация - "китовая песня". Это очень старый сигнал, который удавалось поймать всего пару раз. Он очень редкий и очень сложно структурированный. Некоторые считают его посланием вроде золотой пластинки «Вояджера». Известно ли вам что-нибудь об этом? Вот, посмотрите, - Люси настучала код на манжете. В воздухе повисла голограмма, изображающая распространение сигнала по квадранту - точки приема, диапазон. Запел, зашуршал динамик - то ли свист, то ли плеск, то ли хор высоких, переплетающихся голосов, перемежающихся басовитым гудением - будто кто-то тянет две-три ноты, не разжимая губ.
"Академик" нахмурился, будто что-то вспоминая. Взгляд у него слегка остекленел. Люси затаила дыхание.
_ Да, - наконец, заявил станционный смотритель. - Записи такого рода у нас имеются. Длительность - семь минут, тридцать четыре секунды; двенадцать секунд; пятнадцать минут ровно. Промежутки в трансляции - около девяносто четырех лет по стандартному исчислению.
Бинго! Бинго! Бинго!!!
- Ааа... а можно с ними ознакомиться?
- Нет.
Люси опешила:
- Но почему?
- Главный терминал находится вне зоны вашей доступности. Кроме того, у вас отсутствует необходимая квалификация.
- Ну, это несложно выяснить... а где находится терминал?
Пан Тадеуш постучал себя костлявым пальцем по лбу:
- Тут.
- Простите?
"Академик" заложил руки за спину.
- Проект "Лавлейс", в рамках которого создавалась станция, изначально был долгосрочным. В его рамках каждому из пятнадцати добровольцев был введен чип эйдетической памяти с расширенными спецификациями контроля, а также произведен ряд других... модификаций. Все данные от приборов поступают на эйдетический чип.
- Но разве данные не дублируются на внешних источниках? Это же ненадежно!
- Безусловно, дублируются. На эйдетических чипах других четырнадцати сотрудников.
Так вот почему стандартное сканирование не обнаружило разумной жизни!
- Но должен же быть какой-то способ! - возразила Люси.
- Я подумаю, - с достоинством произнес пан Тадеуш. Взгляд его опять остекленел.
Люси ждала, переминаясь с ноги на ногу. Ей вдруг представилась картинка в духе какого-то первобытнообщинного строя: она, Чаки и все пятнадцать сотрудников "Лямбды" садятся в кружок, пан смотритель берет бубен и начинает шипеть и насвистывать, пытаясь передать услышанное. Палка-палка-два струна, я хозяин вся страна...
Пан Тадеуш вдруг отверз очи, воздел перст и ткнул им в Люси:
- Женщина!
Люси моргнула, пытаясь понять, какое отношение ее пол имеет к сигналам из космоса.
- Ты! Эгоистично шарахающаяся по вселенной! В штанах! Вместо того чтоб родить детишечкам баратишечков и сестреночков!
Люси Норрис, капитан и пилот корабля, астрогатор, полевой исследователь, выпускник Навигационной Школы с отличием, автор "Сонаты в Си-минор для сандала и ветивера", открыла рот и сказала:
- Че?!
Левый глаз пана Тадеуша начал опасно косить куда-то в сторону. Он опять воздел палец вверх:
- Нос. Нос торчит посреди лица. Это неправильно. Это возмутительно!
Он развернулся и зашагал прочь. Золотые звездочки на его мантии весело поблескивали.
- Артериальное давление повышено, частота сердечных сокращений вдвое выше нормы, - прокомментировал плазмоид. - Рекомендую не форсировать контакт. Субъект в данном состоянии недоговороспособен.
Люси проводила взглядом стремительно удаляющуюся фигуру.
- Это я уже поняла, Чаки, спасибо.

Люк "Энеи" открылся.
Люси аккуратно прошла внутрь, аккуратно поставила в угол сумку с инструментами, аккуратно набрала в грудь воздуха и со всего размаха врезала ботинком по креслу.
- Ептить, Чаки! Триста лет наблюдений! (Хрясь!) Уникальнейшие данные! (Бам!) И ни одного внешнего источника! (Бдыщ!) Все в мозгу у старого маразматика!
Чаки парил в воздухе, рассеянно помавая щупальцами.
- Ну, может быть договориться... как-то...
- Как?! - Люси еще раз пнула кресло. - Нос себе откусить? Он же торчит посреди лица! Это возмутительно!
- А ты можешь откусить себе нос? - с любопытством поинтересовался плазмоид.
Люси, сбитая с пламенного монолога, раздраженно на него уставилась.
- Нет.
Чаки весь лучился готовностью помочь:
- Я мог бы...
- НЕТ! - рявкнула Норрис. - Никаких "мог бы!" Любая часть меня мне очень дорога. Точка.
Она потерла переносицу. Нос был как нос, он вполне позволял дышать и убедительно изображать в школьных постановках царицу Тамар и Злую Западную Ведьму. И чего этот псих взъелся? И что с ним делать? И на чем его может переклинить в следующий раз? Бред какой-то.
Люси устало брякнулась в кресло и вытянула ноги на пульт.
- Чаки, у меня затруднения. Если бы они были боты, то тут все понятно - взламываешь протокол, скачиваешь информацию любым доступным способом и улетаешь. Если бы они были люди, то можно было бы попытаться договориться полюбовно. Ну, или, точнее, можно было бы с чистой совестью махнуть рукой, передать все специалистам и не париться, учитывая специфику-то. Ептить, Чаки, я астрогатор, а не дипломат!
Плазмоид оживился:
- Поскольку мы оснащены самым новейшим оборудованием, подбор алгоритма не должен занять много времени. Я мог бы уложиться в два-три стандартных часа.
Люси вздохнула:
- Нет. Если существует хоть малейшая возможность, что они люди, так нельзя.
- Ты можешь просто сообщить о находке в Школу. Они пришлют кого-нибудь, на кого местные не будут так нервно реагировать.
- Местные?! Ты видел этих местных? Из них труха сыплется! Того и гляди, преставятся, и прости-прощай вся информация! Или перегорит у них там что-нибудь!
- Ну и что?
- Черт побери, Чаки, у них есть записи "китовой песни"! За триста лет! Это... это как откопать развалины Трои! Найти Розетский камень! Я нашла эту гребаную станцию - и теперь передавать ее какому-нибудь сосунку с подвешенным языком? Который даже не будет знать, что искать? И ждать невесть сколько результатов? А самой усвистывать с пустыми руками? Черта с два!
Если бы у плазмоида были плечи, он бы пожал плечами.
Люси застонала.
Уникальные данные. За триста лет. Но маразматики. Но данные. Но устав. Но данные. Но этика. Но данные.
Черт бы побрал всю эту психологию. Насколько проще с техникой!
Но если это люди, то с ними надо договариваться. Хотя бы попытаться. В чужой монастырь со своим уставом, как говорится...
Люси потерла лоб.
- Мне, в конце концов, с ними долго не общаться. Что этого... пана... так вывело из себя?
- Штаны. В смысле, скафандр.
- Так. Ну, местную моду нетрудно сымитировать, - Люси загнула палец.
- Ты женщина.
- Ммм... вряд ли у него рентгеновское зрение. Балахон все скроет. Подрегулируем транслятор, голос поменяется... что еще?
- И еще у тебя есть нос.
- Да. Это проблема.

Пан Тадеуш стоял у окна обсерватории.
- Пан Тадеуш? - раздался из-за его спины вежливый голос.
"Академик" обернулся.
Перед ним стояла бесполая, безносая фигура в бесформенном черном балахоне до пят.
- Я к вам.
"Академик" закатил глаза и грохнулся на пол.
- Чтоб тебя! - Люси Норрис отключила поляризацию шлема, призванную сымитировать отсутствие носа и склонилась над упавшим. - В отключке. Чаки, что с ним?
- Глубокий обморок, - плазмоид задумчиво мигнул зеленым и вкрадчиво добавил, - Данное состояние является наиболее благоприятным для принятия и передачи информации.
Люси оглянулась по сторонам. Никого не было.
Она подавила в себе укол совести и махнула рукой:
- Черт с ним. Чаки, скачивай!
Плазмоид завис над вытянувшимся по стойке смирно на полу "академиком", распростер веером псевдоподии и залился фиолетовым.
Люси Норрис села на пол, прислонилась к стенке и стала ждать.
Прошел час.
Люси думала об участниках проекта "Лавлейс". Эти люди, мужчины и женщины, пошли на рискованный эксперимент ради того, во что верили. Подвергали себя лишениям, согласились провести жизнь на краю света ради науки... они заслуживали уважения, каким бы странным не казалось их поведение.
- Чаки?
Плазмоид вопросительно мигнул.
- Ты можешь провести диагностику и техобслуживание чипа? Не задевая его носителя?
- Это займет еще некоторое время.
Люси представила, как в обсерваторию врывается кто-то из местных, и видит непонять кого в черном балахоне, простертого на полу пана Тадеуша и приососавшуюся к нему электрическую медузу. Интересно, они тоже попадают в обморок или придется прорываться с боем?
- Давай, Чаки. В конце концов, это входит в нашу должностную инструкцию.

Люси стянула балахон и спрятала его в сумку на поясе, настроила поляризацию шлема скафандра так, чтобы было хорошо видно ее лицо, вздохнула и скомандовала:
- Включай.
Плазмоид мигнул красным и быстренько порскнул в сторону.
Пан Тадеуш пришел в себя, оглянулся по сторонам и сел.
- С вами все в порядке? - спросила Люси.
Ученый повертел шеей, поскреб в затылке и просиял:
- Да! Вполне!
Люси мысленно выдохнула.
Академик вскочил и энергично прошелся туда-сюда. Потом развернулся на пятках и вперил перст в Люси:
- Женщина! Дивное создание природы!
Астрогатор Норрис вежливо улыбнулась, кивнула, повернулась к плазмоиду и зашипела:
- Ты что нахимичил, умник?
- Я только контакты почистил, чтоб перестало замыкать, - заоправдывался тот. - Это человеческая настройка, я ее не трогал.
- Ептить, - с тоской сказала Люси. - Они что, триста лет назад все такие были?
- Триста лет назад контакт Хомо Сапиенс с расой плазмоидов еще не состоялся. Данные отстутсвуют, - сообщил Чаки. - Провести поиск по человеческим базам данных?
- Нет, не надо. Валим отсюда, пока он опять в обморок не хлопнулся.
Но перед этим надо было сделать попытку.
- Пан Тадеуш. Я являюсь полевым сотрудником Высшей Школы Космогации. Данные, собранные вашей станцией за последние триста лет, уникальны. Проект "Лавлейс" также создавался под эгидой Школы. Собранная вами информация обладает для нее огромной ценностью. Если бы вы согласились ей поделиться...
- Женщина! Школяр! Нет, нет, это невозможно!
Люси покосилась на размашистую фреску за его спиной, изображающую создание первой программы к большому разностному исчислителю.
- Вы думаете, Ада Лавлейс одобрила бы ваше решение?
"Академик" зыркнул глазами:
- Не сравнивайте! Бывают исключения на общем фоне!
Люси подавила вздох и попыталась еще раз:
- Школа считает себя ответственной за все станции, которые были созданы за время ее существования. Может быть, вам нужны какие-то ресурсы? Технологии? Вам следует только подать запрос.
Величественная физиономия пана Тадеуша приобрела снисходительное выражение:
- "Лямбда" полностью автономна. И у нас самое лучшее оборудование, которое может существовать!
- Есть ли какие-либо данные, которые вы бы хотели передать Академии?
- Эксперимент еще не закончен. Данные будут предоставлены после полной обработки, - чопорно заявил "академик". - Обратитесь лет через триста.
Люси вдруг стало его жалко. Лет через триста наверняка произойдет столько открытий, так изменятся технологии, что все разработанные здесь теории будут не ценней измышлений о мировом эфире. Для любого, кто выбрал своим идеалом поиск истины, это было бы очень грустным итогом.
Честнее, наверное, было бы об этом сказать. И, наверное, добрее было бы не говорить.
"Ннненавижу психологию", - подумала Люси.
Покерфейс ей, видимо, удержать не удалось, потому что пан Тадеуш вдруг как-то странно шевельнул челюстью, полез куда-то в шкаф и вытащил оттуда каменюку размером с кулак.
- Гхм... Но позвольте же преподнести вам в утешение этот прекрасный образец кубической аллотропной формы углерода!
Люси уставилась на алмаз. На кой он ей? Она что, бурильщик?
Пан Тадеуш истолковал недоумение по-своему:
- Я слишком сложно выражаюсь, дитя мое? Это эээ... брюлик! Бриллианты - лучшие друзья девушек!
- Спасибо за пояснение, - сказала астрогатор Норрис. - Я бы ни-ког-да не догадалась.

"Энея" шла обратным курсом.
Плазмоид висел под потолком каюты, тихо жужжа и потрескивая - накапливал энергию.
- И как ты собираешься объяснять происхождение информации?
- Ну, как, Чаки... скажу правду. Данные, собранные чипом за номером таким-то, обнаруженным в системе такой-то. А с этими чудиками путь ксенобиологи разбираются. Классифицируют их там, общий язык находят... А мне бы что попроще.
Комм звякнул, извещая о завершении первичной обработки данных.
Люси Норрис оторвалась от созерцания внутреннего закона в себе и звездного неба над собой, сняла ноги с пульта и потянулась. Кресло скрипнуло и накренилось в сторону. Все-таки не стоило с такой силой пинать его ботинком от скафандра, да еще не отключив экзоскелет.
Астрогатор Норрис на секунду задумалась, потом пошарила в ближайшем бардачке, нашла там образец кубической аллотропной формы углерода, подперла им ножку кресла и устроилась обратно.
Щелкнула клавишей. Из динамиков полился плеск, шелест, свист, щелканье - странный, древний, таинственный хор.
Она вывела на экран диаграмму и забыла обо всем.