Eugeniya. Петербургская повесть
Сказка для Зимнего проекта в « Заповеднике сказок»
Небольшое предисловие автора. Как известно, в Йоль происходят всевозможные путаницы и перевёртыши. Не обошёл этот обычай и данный проект: поскольку была я в нём первой, то силою обстоятельств мне досталось аж два рецепта. Они расположены в конце сказки, чтобы не было спойлеров. К тому же так интереснее. Ну, как мне кажется. Приятного чтения!
Знаешь ли ты, дружок, что есть у Санкт-Петербурга тёмная сторона? Основатель его, царь Пётр Алексеич, нрава был крутого, жестокого, а ведь правду говорят: каков поп, таков и приход. Немаловажно также, что лежит славный град сей на гнилых, туманных местах, вот и поналезла из болот всякая нечисть. Нечисть эта быстро окультурилась, я бы даже сказала, онемечилась, город-то непростой, Северная Венеция.
Так вот, значится, жил в Санкт-Петербурге оборотень Фёдор Петрович Лисс, почитавший себя потомком приезжих голландцев. Ходил он, как водится, в растянувшемся свитере и потрёпанных брюках, однако шарфик повязывал знатный: из шерсти розовой ламы. Правда шарфик тоже затёрся, цвет почти потерял, никто и не подозревал, что он из ламы, да ещё розовой. Но Фёдор Петрович-то знал!
Был наш герой поначалу не просто оборотнем, а оборотнем в погонах, однако захотелось ему спокойной жизни, снял он погоны и стал заведовать библиотекой. Нелишним будет заметить, что имели место сии события лет тридцать назад, когда могла произойти совершенно любая оказия. В старину оно всегда так, самое непредсказуемое время. Так вот значит, наш господин Лисс, которого за глаза все звали просто «лисом» по причине вредного и хитрого нрава, решил в предпринимательство податься. И не абы в какое, а крупное: олигархом заделаться вознамерился, шельмец. Все вокруг продают-покупают, соблазняют, тоже и он надумал кое-чего продать. Сговорился с одним заморским злыднем, гроссмейстером великой масонской ложи да вампирской рожей графом де Маль, что перевезёт всех питерских сфинксов в Лондон - пусть Тауэрский мост украшают! А взамен потребовал миллион фунтов и бумагу с печатью, коя утверждала бы его главой петербургских масонов на ближайшие сто лет.
Сговориться-то сговорился, да как осуществить? Потому отправился наш Лисс к потомственной гадалке, ведьме в тринадцатом поколении Софье Францевне Штуль.
Софья Францевна встретила бизнесмена неласково. Чаю не предложила, хорошо хоть порчу не навела.
Сидела в кресле-качалке, листала гламурный журнальчик и курила. Расположилась спиной к окну, а окно выходило во двор-колодец, так что лица не разглядеть, весь свет, который был в комнате, падал на взмокшего от волнения и страха Фёдора Петровича.
Софья Францевна была дама непростая, пра-пра...прабабкой имела саму Екатерину Медичи, да и родство хозяйки с семейкой Борджа гостям ничего приятного не сулило.
Однако начал Фёдор Петрович храбро. Поведал с чем пришёл, предложил хорошие условия. Наступила долгая пауза, лишь изредка слышалось, как попыхивает папироска да шелестят страницы журнальчика.
- Ну-сс, батюшка Фёдор Петрович, - наконец промолвила Софья Францевна, - по адресу ты обратился, мон шер. Буду колдовать. Только выхлопочи мне, милый, бумагу, коей разрешается сфинксов на Тауэрский мост перебросить, ты ж бывший оборотень в погонах, тебе раз плюнуть, а я как только - так сразу.
Фёдор Петрович согласился, и радостно насвистывая вышел в тёмную парадную.
А надо сказать, у Санкт-Петербурга не только мрачная, но и светлая сторона имеется. Разве можно иначе? Как корабль назовёшь - так он и поплывёт, город-то с приставкой «санкт», значит защита от злых сил тоже есть. И главные в этом деле - скульпторы. Прознали они, что всякая нечисть с болот наползла, и понаделали ангелов. Стоят ангелы высоко над городом, бдят. А пигмалионы даже самого царя Петра изваяли, дабы зорко следил Медный Всадник за порядком в северной столице.
Один мастер резца и зубила, Сигизмунд Доминикович Кржижановский-Нагасаки, жил в той же квартире, что и Софья Францевна. Квартира ведь коммунальная была. В этот день гостил у него друг, букинист почтенных лет Осип Матвеич Корюшкин, тоже светлый. Лисса Осип Матвеич не любил, - оба в книжной сфере крутились, ведал он, какие слухи про Лисса ходили. Не понравилось старику, что тот к Софье Францевне притопал да шушукался битый час.
А тут и Сигизмунд Доминикович пошёл ставить чайник, да случайно разговор двух злыдней подслушал, о том, как они сфинксов собираются в Лондон перебросить.
- Знаю я этого де Маля, - попыхивая трубкой, изрёк букинист Корюшкин, - препротивный глист в круглых очочках, добра от него не жди. Неизвестно ещё, до какой степени он наших сфинксов заворожит, может вообще для тёмных делишек приспособит. Давай, Сигизмунд Доминикович, думать, как ему помешать.
А у скульпторов, что ангелов понаделали, хорошие связи в мире статуй имелись. Сфинксы, конечно, весьма себе на уме существа, однако ангелам родственники, хоть и очень дальние, и земляки тоже, потому тем к сфинксам ход был. Так что Сигизмунд Доминикович времени терять не стал, облачился в форменный мундир, рапиру* на бок привесил и отправился к Медному Всаднику на Лисса жаловаться. Без царя Петра Первого никак в этом деле не обойтись было, Лисс-то государственной бумагой намеревался разжиться!
Медный Всадник ваятеля выслушал, нахмурился грозно. Это ж какой непорядок в его вотчине, неустройство какое и общемировое искажение! Ну значит, сладили дело.
Пришёл оборотень Лисс сфинксов забирать - а они ему загадки загадывают. Фёдор Петрович хоть и заведовал библиотекой, но книжек не читал, разгадок не знал, потому натурально опростоволосился. А тут ещё грозная поступь слышится. Глянул Лисс - скачет на него Медный Всадник с рапирой наголо, очи сверкают, усы топорщатся - гневается! Ну, Лисс ноги в руки - и бежать. Всю ночь его Пётр Алексеич гонял, Лисс уж и не рад был, что в бизнес ввязался.
Под утро вернулся памятник на постамент, а Лисс домой побрёл, и торжественно сам себе обещал никогда больше с олигархами не связываться и в торговлю не вступать, жить на свою зарплату библиотечную честно. А шарфик из шерсти розовой ламы долго ещё как штандарт развевался на рукаве Медного Всадника, пока не истрепался совсем.
Ну и при чём же тут Eugeniya, спросите вы? А при том, друзья. Пожалела я, что обидела роботов, отвергла рецептик, их поминающий, ведь, возможно, ещё пара десятилетий - и будут роботы править миром, а с начальством ссориться, сами знаете, опасно. Попросила искусственный интеллект мне название придумать. Он и придумал, да. Ну а я написала сказочку - и поняла: неспроста сие название образовалось, протянулась ниточка к великой русской литературе, к солнцу нашей поэзии Александру свет Сергеичу, к его повести «Медный Всадник», где главного героя Евгением кличут. Так-то. Начальство, ой, то есть искусственный интеллект плохого не посоветует. Конец.
* Примечание: Рапира, в отличие от шпаги, - оружие, носимое с гражданским платьем.
Рецепт: 1. Шарф из шерсти розовой ламы; Лис-оборотень 2. Букинист почтенных лет, гроссмейстер в пенсне, рапира, Нагасаки, Тауэрский мост, сфинксы Санкт-Петербурга 3. Журнал, трубка, скульптор, потомственная гадалка
