Жемчуг и пузыри
Задача данного поста - просуммировать ряд разговоров, происходивших на последнем этапе в рамках "Трёх Парок" в Архиве Альтерры. Далее планируется панорамное рассмотрение периода вокруг Первого Кризиса и собсно кризиса, то есть тоже суммирование-интегрирование и примерно в той же сфере - однако недавние обсуждения представляются в достаточной мере значимыми, чтобы выделить им место прямо сейчас.
Можно сказать, что вся около-кризисная проблематика связана с вопросом, что могли и чего не могли мы с Татой дать друг другу как соальтерристы, а также с вопросом, что из этого, возможного и невозможного, нам удавалось друг через друга получать - и какой ценой.
На всякий случай - ссылка на просуммированное по теме "существо-божество в альтерризме":
Апдейт-2021: Божества и существа, рождающие-взращивающие друг друга
а также ссылка на оглавление текущих обсуждений по сабжу:
Отношения с внутренним божеством
Ну и совсем уж на всякий случай - о погружении как таковом:
Моделирование и погружение
А теперь попытаемся максимально вкратце:)
Обсуждения, о коих речь, происходили вслед постам "Марсианин-1979" и "К ловле жемчуга. Проблемы погружения и мы" - в которых я фиксирую мою личную динамику, но и Татины проблемы там тоже обрисованы (в той мере, в какой мы их ко времени написания указанных постов успели обсудить).
"Марсианин-1979" и "К ловле жемчуга" важны для понимания общей картины, однако по ряду причин размещены в Архиве Альтерры, а не в Альтерристике. Обсуждения в комментах захватывают темы куда шире, чем собсно в постах.
Так, в разговорах вслед "Марсианину" выяснилось про Татины забытые локусы детства, которые оказывали на нас воздействие наподобие невидимых небесных тел (об этом здесь уже выложен пост "Затерянные локусы детского божества").
А в разговорах вслед "КЛЖ", например, впервые возникла тема сходства /несходства ЗЗ-шных и ЗА-шных наших родителей и их проблем - позже об этом будет немало в собсно книге "Три Парки" (то есть в тексте 2017 года), но пока, кажется, всерьёз мы этого не обсуждали.
Вопрос, возникающий при распутывании всех этих узлов, можно сформулировать так:
в какой мере погружение в альтерру - предоставление места для проживания себе-целиком - связано с доступом к внутреннему божеству, с опорой на него, а не на получаемое извне? -
и вопрос этот по первости кажется бессмысленным: ну конечно же, одно с другим связано напрямую, ведь место для проживания себя даёт именно внутреннее божество, чего тут и думать-рассуждать! -
однако реально наша с Татой система взаимодействий друг с другом и с альтеррой выглядит куда более сложной, противоречивой.
Мы видим, что Тата - с её креативностью, смелостью, многообразием дарований казавшаяся мне-юному всемогущим божеством, лишённым недостатков - свидетельствует о внутренних узлах, не только не позволявших ей развернуться во всю мощь, но и попросту парализовавших её в творческом плане, когда ей не хватало ресурса и/или пережимало долженствованием (при этом долженствование оказывалось в любом случае внешним для неё, т.к. собственное целеполагание прокачано не было).
Вместе с тем Тата свидетельствует, что выход из этой зажатости-заклиненности бывал обретаем - если ей удавалось получить поддержку со стороны родительской фигуры, через альтерру /через соальтерриста.
Налицо противоречие: с одной стороны, доступ к внутреннему божеству у Таты был с детства не утрачен / прокачан, творчество всякого рода было ей открыто - с другой же стороны, доступ к тому же самому внутреннему божеству мог быть воспрещён, и чтобы вернуть себе себя, актуализовать связь с собой, Тата нуждалась в помощи извне.
Тата рассуждает обо всём этом в комментах:
а я нет:(
Ресурс добровольности
Радость быть инструментом
Не могу / хочу / должна - и творчество
Что касается меня, то здесь тоже противоречиво.
С одной стороны я, как минимум в предкризисную пору, жаждал достичь своего внутреннего божества, чтобы стать могущественным как Тата, сделаться по отношению к ней независимым и равным - а с другой стороны мечтал продолжать младенчески купаться в Татиных водах, как истинный младенец не задумываясь во что ей это обходится.
О своих проблемах погружения и соотношениях с Татой, о наших методах - в ветках:
Раннее-вдохновенное: "Пакет документов"
Отстранение от себя-актора: Что получаем
Моё погружение: не инфа, а Встреча
Можно сказать так:
Депривация по части доступа к внутреннему божеству была у нас обоих, но по-разному - у Таты насчёт само-поддержки, у меня насчёт полноты погружения (и в плане решимости, и в плане инструментов). Поэтому на первом этапе мы успешно закрывали дыры взаимно - у Таты было доверие к себе как творцу, у меня - к себе как любимому чаду творца, и наша жизнь на "мы" позволяла каждому присваивать недостающее, в достатке имевшееся у партнёра.
(Применительно к альтерризму этот расклад выглядел так, как пишу в теме "Пакет документов" - "я абсолютно доверяю Тате как транслятору реал-ти, Тата мне абс. доверяет как актору, т.е. не пытается "отменить" моих действий, хоть и может считать их неправильными, советовать-спорить" - только это и дало нам возможность надёжного со-альтерризма на такой долгий срок.)
Здесь возникает тема разных соотношений меж внутренним родителем и внутренним ребёнком, разного самовосприятия на разных уровнях, соотношений меж разными дефолтами, установившимися у одной и той же личности в разном возрасте, при разных обстоятельствах.
Об этом разговариваем в ветке про узы отсутствия родительской поддержки:
"Существо может с одной стороны иметь годную базу с младенчества, а с другой - растущие на этой базе внутриличностные структуры могут не успевать развиваться с необходимой интенсивностью, это ведёт к болтанке "здесь так, здесь наоборот", а если сил на интеграцию не хватает - так ещё и диссоциация, при таком раскладе естественно возникающая, ещё более тормозит развитие, создаёт его перекосы. (...)
У меня вот было достаточно надёжной опоры чтобы искать Подлинного Родителя, чей лик после катастрофы стал для меня смутен - но категорически недостаточно чтобы опереться на Него и сделаться независимым от той родительской поддержки, кторую давала мне Тата ценой фактически своего личного развития. Я не мог даже позволить себе увидеть цену, которую она платит, да и она не могла. Эта возможность отрастала постепенно, очень и очень неспешно.
Или скажем вот инструментов погружения у меня до катастрофы было достаточно для моих тогдашних потребностей - а потом уже их категорически не хватало, но отращивать новые не было ресурса из-за всех этих перекосов, т.е. процессы шли - но оч.неспешно и с кризисами."
..........................
"твои охранные (во всех смыслах охранные, в тюремном прежде всего) проги так защищают тебя от (как они знают по твоему же опыту) бессмысленных и притом непереносимых усилий, к-рые требуются чтобы вырваться /изменить статус /достичь желанного.
Тот "непостижимый ужас" перед сверх-напряжением, о к-ром пишет Тата (в комм "а я нет" и "Не могу / хочу / должна - и творчество (1)") - работа означенных охранных прог. И Скука оттуда же. Всё это - следствия сиротства, депривации привязанности.
Можно сказать, что это "узы отсутствия" - отсутствия родительской поддержки."
В ту же тему разного самовосприятия на разных уровнях, соотношений меж разными дефолтами, установившимися у одной и той же личности - размышления в ветке
Ревнивая таинственность /Родитель надёжный и родитель ненадёжный:
"тема страха перед мистикой (актуализованный ужас поддельного зеркала) есть тема отношений с ненадёжным родителем (верзус отн с надёжным), на которого я вынужден опираться вопреки знанию о его ненадёжности -
а ещё точнее, это тема многослойности-многоуровневости внутренней вселенной, где на разных этажах играют роль разные базовые структуры, действуют разные родительские вектора, царствуют разные родительские фигуры.
Это - тема, устойчиво присутствовавшая в нашем с Татой соальтерризме, особенно ярко видная во время кризисов. Я всю дорогу одновременно не мог не опираться на "ненадёжного родителя" и вместе с тем искать возможностей опираться только на "надёжного", чтобы в свою очередь иметь возможность давать "ненадёжному" поддержку и соответствующее ему место, ограничивая его власть - но не отвергая его целиком, потому что иначе моя внутренняя вселенная неполна (внимание, здесь я говорю о своих _внутренних_ фигурах, а не о соотношениях между мной и Татой и не о соотношениях с реальными родителями на ЗЗ и ЗА! - хотя, конечно же, реальные фигуры могли выступать в качестве иллюстраций к происходящим во мне процессам)."
Разговор о родителях ЗЗ-шных и ЗА шных - в ветках:
Скука (эта ветка уже упоминалась в несколько ином ракурсе)
Родитель и его тюрьма
Синкретный родитель в узах
Спасти родителя из его тюрьмы
Три безумных стиха
"между образами ЗЗ-шного и ЗА-шного родительского дома как узла, из коего растёт мой побег (побег-как-ветвь, но побег-из-тюрьмы тоже!) - между этими узлами есть общее, и не так мало как может показаться на первый взгляд (я писал об этом в ТрП, и рано или поздно вы это прочитаете). Хоть я и не знал тогда о родительстве в отношении меня Вензелей - много чего не мог не ощущать нутром, хоть и был от него оторван. ("У старого (/серого) чёрта больные копыта, да он и вообще-то похож на меня" и всё такое:)) Можно смело сказать, что применительно к сабжу образ родителя синкретен.
В комменте про Скуку пишу об "узах отсутствия родительской поддержки" - и это несомненно общее для ЗЗ-шного и ЗА-шного дома-как-узла. Сходство можно усмотреть даже в том что юные Вензеля растут сиротами несмотря на обилие Старших вокруг - а в Доме Трёх Парок, что был очагом счастья, сиротство поразило всех, хотя никто из нас не умер. И тихое движение навстречу мне, изо всех сил тянущемуся вглубь - оно тоже для обоих моих родительских домов явление объединяющее."
Теперь наконец про жемчуг и пузыри.
В упомянутой ветке, той, где выложен цикл "Три безумных стиха" (в к-рой мы говорим о восприятии родителей, родительского дома), Ме комментирует образ звуков:
"...наиболее живые элементы этого косного локуса (в стремлении к исходу единодушные с лирическим героем):
"...звуки в угол соберутся сором,
Бездомные в звучании своём;
А мы с тобою встанем и пойдём.
А звуки, как серебряная дрель,
Покатятся по пыльным коридорам,
Как будто занят нудным разговором..."
они неуместны-ненужны (как сор), они пытаются его покинуть катясь по бесконечным коридорам (...) и даже стремясь просверлить выход в стене (...) Но попытки побега, похоже, безуспешны для элементов этого континуума - ибо серебро слов менестреля отливается не в освобождающую песнь, а в плетёные цепочки оков." -
Да, согласен! - Ме отмечает главное: звуки, которые могли бы / должны были бы работать на освобождение /исцеление психики - по факту работают на порабощение /ввержение в бред.
Этот нудный разговор может казаться осмысленным, но никуда не ведёт, и если отказываться это замечать, если делать на такие разговоры ставку - увязнешь, теряя силы и понимание себя.
Насколько я помню тогдашнее состояние, звуки в стихе виделись мне чем-то вроде пузырьков воздуха в толще воды - разговор под водой, никто никого не слышит, пузырьки должны выразить мою боль, для меня они звонки, звучащи - но нет, ничего не получается, они лишь вырываются из меня и катятся в пыли. Всё это ассоциировалось с незадолго до того прочитанным рассказом Лема "Темнота и плесень": уничтожающие материю бактерии - пузырьки, катавшиеся в пыли среди хлама - для одинокого старика были нежно любимыми существами, как бы детьми, позволяли ощутить тепло пребывания в объятиях - однако сгубили и его, и всё вокруг.
Для меня-тогдашнего было важно, что эти пузырьки-бактерии - нечто одновременно живое-настоящее, полное жажды жить (герой не ошибается, чувствуя их как бы младенцами) - и вместе с тем смертоносное для всего окружающего. Я очень сильно ощущал парадоксальность, хотя не прикладывал это к себе на сознательном уровне: всё, что во мне, вся моя внутренняя вселенная - оно всё живое, всё жаждет жить! - но может статься, что бурный рост одних живых частей погубит другие.
Может ли статься так? Или не может? Я люблю всё своё-живое, всего себя-целиком. И что ж?..
(так я могу сформулировать свои тогдашние чувства - с мыслями было запутанней)
Плодом сих ощущений явилась новелла "Умыр", написанная мною примерно в ту пору - или в канун кризиса, или уже по ходу его. К сожалению, найти текст не удалось, придётся довольствоваться тем, как вспоминается сейчас (быть может, не совсем верно, осовремененно).
Девочка обнаруживает в забытой на окне кефирной бутылке нечто живое-активное - то ли это маг-иномирец, то ли психотропный гриб. Пребывание в контакте с этим существом-веществом приводит в желанное состояние - девочка ощущает глубинную мощь, тайну, нежность, восторг (возможно, видит соответствующие видения). Однако она не усиливается (как следовало бы ожидать при получении витально необходимого), а, наоборот, ослабевает, начинает хворать - и чем больше стремится увеличить количество умыра вокруг себя, расставляя на окнах кефирные бутылки, тем сильнее заболевает. Наконец её прямо из школы забирают в больницу, где она тяжело переболевает и выходит здоровой, но с потерей памяти - при этом большинство бутылок с умыром оказывается уничтожено как мусор, но не все. Одну бутылку прячет у себя мать девочки, попадая ровно в то же положение, в каком была дочь. Конец новеллы.
Что добавлю к этому сейчас?
Не сговариваясь, дочь и мать бормочут около бутылки "умыр, мыр, мыр, мыр" - с нынешнего ракурса вижу, что это звуки, имитирующие одновременно и мурлыкание (квинтэссенция ощущения гнезда, домашнего тепла) и булькание пузырей (механическая бессмысленность / разговор под водой). Сюда же тема умирания, "умыр" как "умершее /умерщвляющее" применительно к вопиюще живой биомассе - констатирую то самое единство жизни и смерти, плавильный котёл амбивалентности.
И дочка, и мать - очевидным образом травматики по части привязанности. Мать поранена не меньше дочери (раз сама травмировала её), а может даже и более (так мне тогда виделось, это я помню точно! - что дочь сильнее матери, она смогла перебороть и выжить, а сумеет ли мать - вот не знаю, не знаю...) - и здесь вполне прозрачно вырисовывается образ моих соотношений с Мамой Зоей. Отпечаток её травмы, родовая печать её - на мне, однако я не только её чадо, я - чадо всего Дома Трёх Парок! - и я могу пересилить то, с чем не справляется она.
Для обеих героинь желанное - живое, глубинное, говорящее о силе и о доме. Увы, в данном случае - лишь говорящее, как звуки-слова-пузыри "безумных стихов" - о драгоценном напоминающее, но домой не ведущее и сил не дающее, скорее отнимающее. Вопрос о том, могли ли героини в самом принципе обращаться с умыром так чтобы он не губил, а поддерживал их жизнь (как поддерживает например кефир) - на данном этапе не рассматривается. Ясно лишь, что они попадают в ловушку увода-в-никуда, ибо хотят напоминаний о желанном, но активно двигаться в сторону желанного не готовы.
Здесь можно говорить о парах "истинный /ложный", "реальность /бред", о токсичности и пр.
Чем отличается истинное от ложного в области где всё живое и хочет жить? Внутри меня - всё моё, там в принципе нет ненужного - однако я-как-актор /я-как-целое делаю выбор прокачивания тех или иных частей под моё личное целеполагание, чем определяю тот или иной путь как ложный или как истинный для меня. Живое всё - но живые пузырьки умыра, уводящие в никуда, для меня-тогдашнего противопоставлены живому жемчугу погружений, возможности встречи с собой-ранним (пост "К ловле жемчуга", напомню - про поиск доступа к себе, к себе-утраченному).
Если говорить о реальности и бреде, то применительно к сабжу можно сказать что по отношению к внешнему миру критерием реальности будет возможность освоения нового /осмысления на новых уровнях, а по отношению к внутреннему миру - признание собственных чувств, предоставление им места, а не отказ им в существовании и не замещение их другими - теми, которые хочется или требуется испытывать.
Что касается токсичности, то нам нравится вот такое определение:
"Токсический уровень эмоции - это такой уровень эмоционального возбуждения, при котором эта эмоция доминирует и тормозит появление других эмоций, разрушает контакт организма со средой, сужает восприятие до тоннельного восприятия, организует чрезмерное сосредоточение энергии без разрядки, ведёт к потере ориентировки и способности к тестированию реальности, подмене реальности на представления и фантазии о реальности." (отсюда)
Попросту говоря, токсичным, то есть отравляющим, является то, что мешает жить остальному - живое внутри меня всё, но одни живые части могут сильно подавлять другие, и это не есть хорошо, хотя во многих случаях подавление может быть защитой. Внутренние охранные структуры помнят что нечто было в своё время для меня непереносимым - и замещают-затеняют реальное переживание чем-то иным, прокручивая его снова и снова, уводя от реальной проблемы, которую с точки зрения охранных структур сейчас не решить.
Чего не могли решить дочь и мать из "Умыра", чего было нельзя им замечать?..
Чего накануне Первого Кризиса не могли решить мы с Татой?.. -
об этом уже много было сказано, надеемся позже поговорить и ещё более подробно.
Оглавление проекта "Три Парки" - вот здесь.
Можно сказать, что вся около-кризисная проблематика связана с вопросом, что могли и чего не могли мы с Татой дать друг другу как соальтерристы, а также с вопросом, что из этого, возможного и невозможного, нам удавалось друг через друга получать - и какой ценой.
На всякий случай - ссылка на просуммированное по теме "существо-божество в альтерризме":
Апдейт-2021: Божества и существа, рождающие-взращивающие друг друга
а также ссылка на оглавление текущих обсуждений по сабжу:
Отношения с внутренним божеством
Ну и совсем уж на всякий случай - о погружении как таковом:
Моделирование и погружение
А теперь попытаемся максимально вкратце:)
Обсуждения, о коих речь, происходили вслед постам "Марсианин-1979" и "К ловле жемчуга. Проблемы погружения и мы" - в которых я фиксирую мою личную динамику, но и Татины проблемы там тоже обрисованы (в той мере, в какой мы их ко времени написания указанных постов успели обсудить).
"Марсианин-1979" и "К ловле жемчуга" важны для понимания общей картины, однако по ряду причин размещены в Архиве Альтерры, а не в Альтерристике. Обсуждения в комментах захватывают темы куда шире, чем собсно в постах.
Так, в разговорах вслед "Марсианину" выяснилось про Татины забытые локусы детства, которые оказывали на нас воздействие наподобие невидимых небесных тел (об этом здесь уже выложен пост "Затерянные локусы детского божества").
А в разговорах вслед "КЛЖ", например, впервые возникла тема сходства /несходства ЗЗ-шных и ЗА-шных наших родителей и их проблем - позже об этом будет немало в собсно книге "Три Парки" (то есть в тексте 2017 года), но пока, кажется, всерьёз мы этого не обсуждали.
Вопрос, возникающий при распутывании всех этих узлов, можно сформулировать так:
в какой мере погружение в альтерру - предоставление места для проживания себе-целиком - связано с доступом к внутреннему божеству, с опорой на него, а не на получаемое извне? -
и вопрос этот по первости кажется бессмысленным: ну конечно же, одно с другим связано напрямую, ведь место для проживания себя даёт именно внутреннее божество, чего тут и думать-рассуждать! -
однако реально наша с Татой система взаимодействий друг с другом и с альтеррой выглядит куда более сложной, противоречивой.
Мы видим, что Тата - с её креативностью, смелостью, многообразием дарований казавшаяся мне-юному всемогущим божеством, лишённым недостатков - свидетельствует о внутренних узлах, не только не позволявших ей развернуться во всю мощь, но и попросту парализовавших её в творческом плане, когда ей не хватало ресурса и/или пережимало долженствованием (при этом долженствование оказывалось в любом случае внешним для неё, т.к. собственное целеполагание прокачано не было).
Вместе с тем Тата свидетельствует, что выход из этой зажатости-заклиненности бывал обретаем - если ей удавалось получить поддержку со стороны родительской фигуры, через альтерру /через соальтерриста.
Налицо противоречие: с одной стороны, доступ к внутреннему божеству у Таты был с детства не утрачен / прокачан, творчество всякого рода было ей открыто - с другой же стороны, доступ к тому же самому внутреннему божеству мог быть воспрещён, и чтобы вернуть себе себя, актуализовать связь с собой, Тата нуждалась в помощи извне.
Тата рассуждает обо всём этом в комментах:
а я нет:(
Ресурс добровольности
Радость быть инструментом
Не могу / хочу / должна - и творчество
Что касается меня, то здесь тоже противоречиво.
С одной стороны я, как минимум в предкризисную пору, жаждал достичь своего внутреннего божества, чтобы стать могущественным как Тата, сделаться по отношению к ней независимым и равным - а с другой стороны мечтал продолжать младенчески купаться в Татиных водах, как истинный младенец не задумываясь во что ей это обходится.
О своих проблемах погружения и соотношениях с Татой, о наших методах - в ветках:
Раннее-вдохновенное: "Пакет документов"
Отстранение от себя-актора: Что получаем
Моё погружение: не инфа, а Встреча
Можно сказать так:
Депривация по части доступа к внутреннему божеству была у нас обоих, но по-разному - у Таты насчёт само-поддержки, у меня насчёт полноты погружения (и в плане решимости, и в плане инструментов). Поэтому на первом этапе мы успешно закрывали дыры взаимно - у Таты было доверие к себе как творцу, у меня - к себе как любимому чаду творца, и наша жизнь на "мы" позволяла каждому присваивать недостающее, в достатке имевшееся у партнёра.
(Применительно к альтерризму этот расклад выглядел так, как пишу в теме "Пакет документов" - "я абсолютно доверяю Тате как транслятору реал-ти, Тата мне абс. доверяет как актору, т.е. не пытается "отменить" моих действий, хоть и может считать их неправильными, советовать-спорить" - только это и дало нам возможность надёжного со-альтерризма на такой долгий срок.)
Здесь возникает тема разных соотношений меж внутренним родителем и внутренним ребёнком, разного самовосприятия на разных уровнях, соотношений меж разными дефолтами, установившимися у одной и той же личности в разном возрасте, при разных обстоятельствах.
Об этом разговариваем в ветке про узы отсутствия родительской поддержки:
"Существо может с одной стороны иметь годную базу с младенчества, а с другой - растущие на этой базе внутриличностные структуры могут не успевать развиваться с необходимой интенсивностью, это ведёт к болтанке "здесь так, здесь наоборот", а если сил на интеграцию не хватает - так ещё и диссоциация, при таком раскладе естественно возникающая, ещё более тормозит развитие, создаёт его перекосы. (...)
У меня вот было достаточно надёжной опоры чтобы искать Подлинного Родителя, чей лик после катастрофы стал для меня смутен - но категорически недостаточно чтобы опереться на Него и сделаться независимым от той родительской поддержки, кторую давала мне Тата ценой фактически своего личного развития. Я не мог даже позволить себе увидеть цену, которую она платит, да и она не могла. Эта возможность отрастала постепенно, очень и очень неспешно.
Или скажем вот инструментов погружения у меня до катастрофы было достаточно для моих тогдашних потребностей - а потом уже их категорически не хватало, но отращивать новые не было ресурса из-за всех этих перекосов, т.е. процессы шли - но оч.неспешно и с кризисами."
..........................
"твои охранные (во всех смыслах охранные, в тюремном прежде всего) проги так защищают тебя от (как они знают по твоему же опыту) бессмысленных и притом непереносимых усилий, к-рые требуются чтобы вырваться /изменить статус /достичь желанного.
Тот "непостижимый ужас" перед сверх-напряжением, о к-ром пишет Тата (в комм "а я нет" и "Не могу / хочу / должна - и творчество (1)") - работа означенных охранных прог. И Скука оттуда же. Всё это - следствия сиротства, депривации привязанности.
Можно сказать, что это "узы отсутствия" - отсутствия родительской поддержки."
В ту же тему разного самовосприятия на разных уровнях, соотношений меж разными дефолтами, установившимися у одной и той же личности - размышления в ветке
Ревнивая таинственность /Родитель надёжный и родитель ненадёжный:
"тема страха перед мистикой (актуализованный ужас поддельного зеркала) есть тема отношений с ненадёжным родителем (верзус отн с надёжным), на которого я вынужден опираться вопреки знанию о его ненадёжности -
а ещё точнее, это тема многослойности-многоуровневости внутренней вселенной, где на разных этажах играют роль разные базовые структуры, действуют разные родительские вектора, царствуют разные родительские фигуры.
Это - тема, устойчиво присутствовавшая в нашем с Татой соальтерризме, особенно ярко видная во время кризисов. Я всю дорогу одновременно не мог не опираться на "ненадёжного родителя" и вместе с тем искать возможностей опираться только на "надёжного", чтобы в свою очередь иметь возможность давать "ненадёжному" поддержку и соответствующее ему место, ограничивая его власть - но не отвергая его целиком, потому что иначе моя внутренняя вселенная неполна (внимание, здесь я говорю о своих _внутренних_ фигурах, а не о соотношениях между мной и Татой и не о соотношениях с реальными родителями на ЗЗ и ЗА! - хотя, конечно же, реальные фигуры могли выступать в качестве иллюстраций к происходящим во мне процессам)."
Разговор о родителях ЗЗ-шных и ЗА шных - в ветках:
Скука (эта ветка уже упоминалась в несколько ином ракурсе)
Родитель и его тюрьма
Синкретный родитель в узах
Спасти родителя из его тюрьмы
Три безумных стиха
"между образами ЗЗ-шного и ЗА-шного родительского дома как узла, из коего растёт мой побег (побег-как-ветвь, но побег-из-тюрьмы тоже!) - между этими узлами есть общее, и не так мало как может показаться на первый взгляд (я писал об этом в ТрП, и рано или поздно вы это прочитаете). Хоть я и не знал тогда о родительстве в отношении меня Вензелей - много чего не мог не ощущать нутром, хоть и был от него оторван. ("У старого (/серого) чёрта больные копыта, да он и вообще-то похож на меня" и всё такое:)) Можно смело сказать, что применительно к сабжу образ родителя синкретен.
В комменте про Скуку пишу об "узах отсутствия родительской поддержки" - и это несомненно общее для ЗЗ-шного и ЗА-шного дома-как-узла. Сходство можно усмотреть даже в том что юные Вензеля растут сиротами несмотря на обилие Старших вокруг - а в Доме Трёх Парок, что был очагом счастья, сиротство поразило всех, хотя никто из нас не умер. И тихое движение навстречу мне, изо всех сил тянущемуся вглубь - оно тоже для обоих моих родительских домов явление объединяющее."
Теперь наконец про жемчуг и пузыри.
В упомянутой ветке, той, где выложен цикл "Три безумных стиха" (в к-рой мы говорим о восприятии родителей, родительского дома), Ме комментирует образ звуков:
"...наиболее живые элементы этого косного локуса (в стремлении к исходу единодушные с лирическим героем):
"...звуки в угол соберутся сором,
Бездомные в звучании своём;
А мы с тобою встанем и пойдём.
А звуки, как серебряная дрель,
Покатятся по пыльным коридорам,
Как будто занят нудным разговором..."
они неуместны-ненужны (как сор), они пытаются его покинуть катясь по бесконечным коридорам (...) и даже стремясь просверлить выход в стене (...) Но попытки побега, похоже, безуспешны для элементов этого континуума - ибо серебро слов менестреля отливается не в освобождающую песнь, а в плетёные цепочки оков." -
Да, согласен! - Ме отмечает главное: звуки, которые могли бы / должны были бы работать на освобождение /исцеление психики - по факту работают на порабощение /ввержение в бред.
Этот нудный разговор может казаться осмысленным, но никуда не ведёт, и если отказываться это замечать, если делать на такие разговоры ставку - увязнешь, теряя силы и понимание себя.
Насколько я помню тогдашнее состояние, звуки в стихе виделись мне чем-то вроде пузырьков воздуха в толще воды - разговор под водой, никто никого не слышит, пузырьки должны выразить мою боль, для меня они звонки, звучащи - но нет, ничего не получается, они лишь вырываются из меня и катятся в пыли. Всё это ассоциировалось с незадолго до того прочитанным рассказом Лема "Темнота и плесень": уничтожающие материю бактерии - пузырьки, катавшиеся в пыли среди хлама - для одинокого старика были нежно любимыми существами, как бы детьми, позволяли ощутить тепло пребывания в объятиях - однако сгубили и его, и всё вокруг.
Для меня-тогдашнего было важно, что эти пузырьки-бактерии - нечто одновременно живое-настоящее, полное жажды жить (герой не ошибается, чувствуя их как бы младенцами) - и вместе с тем смертоносное для всего окружающего. Я очень сильно ощущал парадоксальность, хотя не прикладывал это к себе на сознательном уровне: всё, что во мне, вся моя внутренняя вселенная - оно всё живое, всё жаждет жить! - но может статься, что бурный рост одних живых частей погубит другие.
Может ли статься так? Или не может? Я люблю всё своё-живое, всего себя-целиком. И что ж?..
(так я могу сформулировать свои тогдашние чувства - с мыслями было запутанней)
Плодом сих ощущений явилась новелла "Умыр", написанная мною примерно в ту пору - или в канун кризиса, или уже по ходу его. К сожалению, найти текст не удалось, придётся довольствоваться тем, как вспоминается сейчас (быть может, не совсем верно, осовремененно).
Девочка обнаруживает в забытой на окне кефирной бутылке нечто живое-активное - то ли это маг-иномирец, то ли психотропный гриб. Пребывание в контакте с этим существом-веществом приводит в желанное состояние - девочка ощущает глубинную мощь, тайну, нежность, восторг (возможно, видит соответствующие видения). Однако она не усиливается (как следовало бы ожидать при получении витально необходимого), а, наоборот, ослабевает, начинает хворать - и чем больше стремится увеличить количество умыра вокруг себя, расставляя на окнах кефирные бутылки, тем сильнее заболевает. Наконец её прямо из школы забирают в больницу, где она тяжело переболевает и выходит здоровой, но с потерей памяти - при этом большинство бутылок с умыром оказывается уничтожено как мусор, но не все. Одну бутылку прячет у себя мать девочки, попадая ровно в то же положение, в каком была дочь. Конец новеллы.
Что добавлю к этому сейчас?
Не сговариваясь, дочь и мать бормочут около бутылки "умыр, мыр, мыр, мыр" - с нынешнего ракурса вижу, что это звуки, имитирующие одновременно и мурлыкание (квинтэссенция ощущения гнезда, домашнего тепла) и булькание пузырей (механическая бессмысленность / разговор под водой). Сюда же тема умирания, "умыр" как "умершее /умерщвляющее" применительно к вопиюще живой биомассе - констатирую то самое единство жизни и смерти, плавильный котёл амбивалентности.
И дочка, и мать - очевидным образом травматики по части привязанности. Мать поранена не меньше дочери (раз сама травмировала её), а может даже и более (так мне тогда виделось, это я помню точно! - что дочь сильнее матери, она смогла перебороть и выжить, а сумеет ли мать - вот не знаю, не знаю...) - и здесь вполне прозрачно вырисовывается образ моих соотношений с Мамой Зоей. Отпечаток её травмы, родовая печать её - на мне, однако я не только её чадо, я - чадо всего Дома Трёх Парок! - и я могу пересилить то, с чем не справляется она.
Для обеих героинь желанное - живое, глубинное, говорящее о силе и о доме. Увы, в данном случае - лишь говорящее, как звуки-слова-пузыри "безумных стихов" - о драгоценном напоминающее, но домой не ведущее и сил не дающее, скорее отнимающее. Вопрос о том, могли ли героини в самом принципе обращаться с умыром так чтобы он не губил, а поддерживал их жизнь (как поддерживает например кефир) - на данном этапе не рассматривается. Ясно лишь, что они попадают в ловушку увода-в-никуда, ибо хотят напоминаний о желанном, но активно двигаться в сторону желанного не готовы.
Здесь можно говорить о парах "истинный /ложный", "реальность /бред", о токсичности и пр.
Чем отличается истинное от ложного в области где всё живое и хочет жить? Внутри меня - всё моё, там в принципе нет ненужного - однако я-как-актор /я-как-целое делаю выбор прокачивания тех или иных частей под моё личное целеполагание, чем определяю тот или иной путь как ложный или как истинный для меня. Живое всё - но живые пузырьки умыра, уводящие в никуда, для меня-тогдашнего противопоставлены живому жемчугу погружений, возможности встречи с собой-ранним (пост "К ловле жемчуга", напомню - про поиск доступа к себе, к себе-утраченному).
Если говорить о реальности и бреде, то применительно к сабжу можно сказать что по отношению к внешнему миру критерием реальности будет возможность освоения нового /осмысления на новых уровнях, а по отношению к внутреннему миру - признание собственных чувств, предоставление им места, а не отказ им в существовании и не замещение их другими - теми, которые хочется или требуется испытывать.
Что касается токсичности, то нам нравится вот такое определение:
"Токсический уровень эмоции - это такой уровень эмоционального возбуждения, при котором эта эмоция доминирует и тормозит появление других эмоций, разрушает контакт организма со средой, сужает восприятие до тоннельного восприятия, организует чрезмерное сосредоточение энергии без разрядки, ведёт к потере ориентировки и способности к тестированию реальности, подмене реальности на представления и фантазии о реальности." (отсюда)
Попросту говоря, токсичным, то есть отравляющим, является то, что мешает жить остальному - живое внутри меня всё, но одни живые части могут сильно подавлять другие, и это не есть хорошо, хотя во многих случаях подавление может быть защитой. Внутренние охранные структуры помнят что нечто было в своё время для меня непереносимым - и замещают-затеняют реальное переживание чем-то иным, прокручивая его снова и снова, уводя от реальной проблемы, которую с точки зрения охранных структур сейчас не решить.
Чего не могли решить дочь и мать из "Умыра", чего было нельзя им замечать?..
Чего накануне Первого Кризиса не могли решить мы с Татой?.. -
об этом уже много было сказано, надеемся позже поговорить и ещё более подробно.
Оглавление проекта "Три Парки" - вот здесь.