Сегодня в 11!
сегодня в 11 утра по прежнему адресу состоится очередное заседание суда над Стомахиным. Приходите все. Кто почему-то не сможет - вот вам два видео от его адвокатов:
Михаил Трепашкин: Я подключился к этому делу на стадии уже передачи его в суд, когда начались судебные заседания. И мне хватило беглого взгляда, чтобы увидеть, что то обвинение, которое вменяется Стомахину Борису Владимировичу, оно имеет, мягко говоря, массу пробелов, которые характерны для многих дел, и, особенно, касаются 282, 280 статей и т.д., которые, на мой взгляд, готовили очень поспешно для того, чтобы оправдать такую политику: очень хорошо править в стране тогда, когда создана атмосфера террористической и экстремистской истерии, когда большая часть того, что мы видим, и что называется терроризмом и экстремизмом, это все искусственно выращено, но в этом случае хорошо править и торговать нефтью и газом, потому что все люди заняты другими проблемами - и следователи, и люди отвлекаются, и в мутной воде хорошо ловить рыбку.
Что касается обвинения Стомахину, первый момент, на который хочу обратить внимание: плохо то, что его защищали на первом деле не совсем удачно и пропустили ряд моментов необоснованного обвинения. Потому что там был момент, связанный с тем, что такое периодическое СМИ. Что является изложением своего мнения, а не призывами и распространением и т.д. И ряд других моментов. И это сказалось на том, что когда появилось второе дело... смотрите, 282 - менее тяжкая, под стражей можно быть только [неразборчиво] 280, чт. 1 - тоже менее тяжкая, опять под стражей... 205.2 ч.2 через пункт "приготовление" идет - средняя тяжесть, потому что по ней максимальное наказание - 3,5 года. И ч.1 стю 205.2 - тоже средней тяжести. Я не буду говорить пока об их обоснованности, главное - ни одного тяжкого преступления. С юридической точки зрения, мы ставили вопрос об освобождении еще на первом судебном заседании, так как он пересидел незаконно. А суд из чего исходил? "Приготовление к тяжкому - значит, тяжкое!" И они везде пишут, что он обвиняется в совершении тяжкого преступления. Но я говорю: "Ребята, приготовление к тяжкому [преступлению] никогда не является тяжким [преступлением]! Это прямо надо читать уголовный кодекс!" А они, большинство судей, как кажется, уголовный кодекс не читают, потому что они пришли по практической работе, а к теории им некогда было обратиться, почитать, что это такое. А особенно постановления Конституционного суда, которые это все объясняют.
Следующий момент. Если внимательно почитать обвинения Стомахину, можно заметить, что за одно и то же деяние - одну публикацию - вменяют сразу несколько статей УК РФ. Я разместил это в Интернете, не буду углубляться. Но это грубейшее нарушение как ст. 6 УК РФ, так и ч. 1 ст. 50 Конституции РФ, которая говорит, что нельзя за одно и то же деяние судить дважды. А у нас получается даже не дважды, а трижды, и по некоторым моментам даже четырежды! Одно и то же деяние квалифицировано по ст. 282 УК РФ, 280 ч. 1, ч. 1, ст. 205 и еще и приготовление... Это сделано для того, чтобы обвинительное заключение выглядело, примерно, вот таким по объему [показывает пухлую папку]. Потому что если здесь подойти с точки зрения [неразборчиво], то, максимум, Стомахину можно предъявить вот столько [показывает небольшую часть папки]. Я не беру уже с точки зрения доказательств: у обвинения есть один единственный свидетель, заявитель, который, попивая портвейн, сидя у Интернета, заметил какую-то публикацию, которая ему не понравилась. Он написал заявление, чтобы проверили, и после этого понеслось... Я ставил в ряде своих выступлений вопрос о том, что по 282 [статье] должен быть все же потерпевший. Формально, как написано в законе, потерпевший не требуется, но однако, речь идет о том, что кого-то унизил или оскорбил. Я хотел бы еще на первом этапе спросить этого заявителя: "Тебя что там [в статьях] унизили, опустили и так далее? И чем, конкретно, назови!" Уверен, он этого не скажет. Просто показалось что-то нехорошим высказывание своего мнения, вот и все.
Следующий момент. Как я сказал, то, что за одни и те же деяния судят неоднократно, мы выявим в ходе судебного заседания, докажем с точки зрения теории... Думаю, что суд будет в конце-концов вынужден обратить на это внимание. Кстати, по 280 и 282, по которым сейчас судят, почти во всех делах аналогичная ситуация: за одни и те же деяния вменяют несколько статей. Почему, потому что следователи не понимают, что в понятии совокупности, обозначенном в статье 17 УК РФ есть конкуренция норм права, когда идентичные составы и нужно выбирать один из них, по которому предусмотрено максимальное наказание. Ну открыли бы одну публикацию, где все это разъяснено, и все...
Еще один момент. Они хитро здесь изложили. Учитывая, что преступления по 280 и 282 - небольшой тяжести, и по большинству вменяемых эпизодов уже истек срок давности, они берут очень большую дельту. Вот, например: "не ранее 17.06.2012 и не позднее 20.11.2012", а есть и большие - с марта 11 по декабрь 12 года. Так, спрашивается, вы же экспертизу проводили, вы же четко видели, когда была дата. Но они берут эту дельту, чтобы дотянуть до 12 года, чтобы сроки давности не истекли. И сейчас если появляется хоть один свидетель защиты, который говорит, что видел эту статью в 11-м году, то все, срок давности истек. Мы заявили, кстати, ходатайство по срокам давности, по тем моментам, которые вменяются по трем, как они говорят, "преступным эпизодам", вменяемым [Стомахину]. Статья 254 УК РФ конкретно говорит, что когда истек срок давности, суд обязан, не имеет право, а обязан прекратить дело. Но они же стараются переплести все это. Они же стараются, чтобы было просто: флешку воткнул, переписал и вынес приговор - а тут надо что-то исключать. Поэтому помощник прокурора - прокуроров у нас последнее время в суде нет, есть только помощник прокурора, и они все малограмотные и малообразованные - он заявляет: "А он же [Стомахин] не признает свою вину!" Но законодатель совершенно четко говорит, что если истек срок давности, неважно, признает вину обвиняемый или не признает - [дело] прекращается. Другое дело, что здесь реабилитация не полагается, если мы соглашаемся на прекращение по такому основанию. Но по окончании дела суд в любом случае выносит решение, а если соглашаемся, то должен на этой стадии [исключить обвинения по которым истек срок давности]. И еще раз подчеркну, что именно должен, а не имеет право, как они иногда любят говорить. Так вот, прокурор заявил, что поскольку он не признает вину, поэтому надо в конце. И еще заявил о "длящемся" преступлении, совершенно не понимая сути этого термина, когда речь идет об отдельных эпизодах... А судья вынес решение, что по окончании рассмотрения дела он по этому ходатайству вынесет решение. Это тоже грубое нарушение ст. 254 УПК РФ. И мы будем опять заявлять ходатайства, и, если опять будет отказ, может, судья просто не читал это положение, то потом будем уже обжаловать в вышестоящих инстанциях это решение.
Еще из таких важных моментов, на что хотел бы обратить внимание, у нас по этим "преступным деяниям" так называемой экстремистской направленности есть много экспертов, которые под социальную группу подгоняют все, что угодно. И это приводит к хаосу, так что в России уже экстремистскими начинают признавать "Незнайку на луне" (вызывает неприязнь к полицейским). Недавно в Краснодарском крае вынесли решение о запрете некоторых работ Есенина, Толстого. По-моему, в советские времена к классикам относились более трепетно, чем сейчас. Это из-за того, что под понятие социальной группы подгоняют кого угодно. Вплоть до того, что по делу Харченко, антифашиста, которого также по 282 статье, указывается, что он был увлечен антифашистской литературой и это "вызывало у него неприязнь... к нацистам"! И на фоне этой возникшей неприязни к нацистам он совершил какие-то действия. Я смотрел это дело, там черным по белому написано "неприязнь к нацистам", не к националистам - к нацистам!
Второй момент, который четко прослеживается по экспертизе: призыв, по понятиям русского языка, означает прямое действие, призыв к каким-то [конкретным] действиям. Они же берут какую-то фразу и пишут: "косвенный призыв". Спрашивается, может ли быть косвенный призыв, если я выскажу собственное мнение и получится, что я косвенно призываю к чему-то. Мне кажется, что по таким делам, я не могу сейчас сказать очень компетентно, поскольку не занимался глубоко этой проблемой, но мне кажется, идет какое-то извращение русского языка и какая-то подгонка, чтобы специально побольше людей загонять в камеры.
Мне кажется, что по делу Стомахина можно побольше писать и об этих нарушениях, учитывая и его здоровье, учитывая... Еще один момент, на который хочу обратить внимание, это мотив его высказываний. Первый раз было незаконное осуждение по целому ряду моментов. Травма, которую он получил при аресте. Такое обращение, которое он испытывал, когда сидел. Не может все это не вызвать [резкой эмоциональной реакции]. У меня было такое дело, человек сидел десять лет, и прокурор пишет: "он не улыбается администрации, соответственно, он еще не перевоспитался, поэтому не достоин УДО". Так вот, не может такое отношение приводить к тому, что человек к своим палачам, как он считает, будет улыбаться и т.д. Поэтому отдельные высказывания выглядят вполне оправданными. И мотив здесь, вообще, не исследован. А если учитывать то, что эксперты пишут, что "у него эмоционально-лабильное состояние", то вполне можно оправдать некоторые высказывания. И это не есть призывы, и я не вижу в них состава преступления.Еще на какой момент хотел бы обратить внимание по этому делу. Опять самое опасное деяние, с точки зрения обвинения, которое совершил Стомахин, - это приготовление к размещению в печатных СМИ своих публикаций, которые якобы оправдывают терроризм. Если внимательно посмотреть материалы дела, то видно, что дома находят компьютерные распечатки. Но в каких СМИ он собирался это публиковать? Не понятно. Если покопаться, наверное, можно предположить, что он хотел это разместить в бюллетене "Радикальная политика". Но опять-таки, то, что было в первом деле просмотрено, что такое печатное СМИ? Если внимательно посмотреть закон, то ясно, что должна быть регистрация, должно быть не меньше тысячи экземпляров, периодичный выпуск и т.д. Поэтому самиздат, который был у Стомахина, мне кажется, вряд ли подпадает под определение печатного СМИ. И мне кажется, что в первом деле проморгали то, что оно не зарегистрировано [бюллетень РП] и не является печатным СМИ - это обычный самиздат, и человек высказывает свое мнение. А если посмотреть посещаемость, и известности особой нет у Стомахина. Потому что он высказывал свое мнение, отношение в своем журнале.
Я хотел бы добавить с юридической стороны. Я в деле Бориса Стомахина почти с самого начала, с момента следственных действий, уже после того, как его арестовали, и он находился под стражей. Изначально Борису вменялась ч.1 ст. 280 и статья 282 УК РФ. Но по этим статьям небольшой и средней тяжести человек не может содержаться дольше шести месяцев. На исходе шестимесячного срока следствие начало выдумывать различные какие-то [действия], предпринимать какие-то шаги, чтобы обосновать содержание Бориса под стражей. Следствию полугода уже хватило [для расследования]. Более того, дело было возбуждено еще летом 2012 года, за полгода до заключения под стражу Бориса. И у следствия было достаточно времени все исследовать, проанализировать, провести экспертизы, исследования, что кстати, ими было сделано. Но им нужно было дальше оправдать свои действия по содержанию его под стражей - и они начали, о чем уже говорил Михаил Иванович Трепашкин, они начали говорить о том, что ЖЖ - это СМИ, и статьи, размещенные там, в обычном дневнике, относятся к СМИ. Они перепредъявили обвинение, чтобы усилить статью по части 2 ст. 205 (прим. 2) "Подготовка к оправданию терроризма". И это именно через ЖЖ как СМИ. После моих жалоб и заявлений они это обвинение убрали, вновь перепредъявили обвинение, о чем уже говорил Михаил Иванович. Это уже по распечаткам на принтере, которые были у него [у Стомахина] дома обнаружены. И уже по этим распечаткам вновь предъявили ему как подготовку к СМИ. И этим оправдывали содержание его под стражей. Хотя в УПК четко сказано, и Конституционный суд, и Европейский суд об этом не раз высказывался: что каждый раз, когда избирается мера пресечения содержание под стражей, нужно смотреть основания и есть ли в этом необходимость.
Борис Стомахин размещал публикации. Я несколько раз просил следствие провести индексацию, посмотреть посещаемость: там посещаемость - 10-20-50 человек в месяц на той странице, где размещены публикации. Так все-таки у нас уголовная ответственность за преступление возникает в зависимости от характера и степени общественной опасности. Какую степень опасности своими действиями Борис Стомахин приносит обществу? На самом деле, они минимизированы. Правильно Михаил Иванович говорит: "Хочется увидеть этого заявителя и задать ему вопрос - как эта публикация повлияла на него и какая общественная опасность или ущерб конкретному человеку возникли?" Естественно, даже из здесь присутствующих не все одобряют те вещи, которые написаны, это написано немножко в радикальном, жестком стиле, это, конечно, сложно одобрить, но мы здесь рассматриваем именно права человека и рассматриваем [наличие] общественной опасности и преступления. По моему мнению, действия Бориса Стомахина под это не подпадают. Если бы были общественно опасные действия, их можно пресекать. А человека уже больше года держат под стражей за публикации в Интернете и за за уши подтянутый к СМИ [носитель], чтобы это было уже как тяжкое преступление. Опять же, если это идет через ч. 1. статьи 30, то это опять не тяжкое преступление получается, а средней тяжести. Поэтому, считаю, что Бориса Стомахина незаконно содержат до сих пор под стражей, и он, как минимум, должен быть давно выпущен. Может быть избрана более мягкая мера - подписка о невыезде или, в конце-концов, домашний арест. Потому что состояние здоровья его тяжелое, и ему очень тяжело там находиться. А лекарства там категорически не позволяют передавать, и доступны лишь простые лекарства типа аспирина.
Второй вопрос хотел бы затронуть по поводу самого судебного процесса, который сейчас проходит. На самом деле, тоже очень странная позиция в суде. Это начиная от судебных приставов и в судебном заседании. Почему-то судебные приставы не знают по чьему указанию они не пускают людей в заседания. Судья говорил, что это сами приставы, хотя они сами не могут так решить, потому что у нас судебные заседания не закрытые, такое решение не выносилось, должна быть [обеспечена] гласность процесса. Но при этом людей не пускали, было одно судебное заседание, когда просто не пустили людей. Это считаю грубейшим нарушением как людей, которые хотели присутствовать на процессе, так и прав Бориса Стомахина на публичность процесса. Более того, какие-то требования странные выдвигаются, что якобы на право вести аудиозапись нужно испрашивать разрешение у председательствующего.
Михаил Трепашкин: Не разрешение. Он потом поправился, что говорит об уведомлении.
Виктор Бородин: Да, уведомление. Хотя 241 статья УПК РФ четко говорит о том, что не нужно об этом уведомлять: аудиозаписи и рукописные записи делаются без уведомления председательствующего. Только фото-, видео-, кино-съемки делаются с разрешения председательствующего. Это да. Но при этом, также он просит показать паспорта всех присутствующих в зале!
Михаил Трепашкин: Получается двойной паспортный контроль!
Виктор Бородин: Это тоже нарушение прав всех людей, которые находятся в роли слушателей. Потому что у нас нигде в законе не указано, что гражданин должен предъявлять паспорт. Да, есть внутренний распорядок суда, при входе проверяют паспорт, устанавливают личность и даже записывают в журнал. Но секретарь судебного заседания каждый раз встает и докладывает о том, что "паспорта граждан проверены и личности установлены". То есть, секретарь судебного заседания устанавливает личности присутствующих и докладывает об этом председательствующему. Для меня как для адвоката, как юриста это выглядит нонсенсом. Был даже такой момент, когда судебный пристав подходит к секретарю и спрашивает: "Там вот человек ведет аудиозапись". Секретарь отвечает: "Об этом нужно срочно сказать председательствующему, потому что он не имеет права этого делать!" Я сделал замечание, напомнив о 241 статье. На что мне секретарь ответила: "А у нас говорят, что нужно обязательно согласовывать с председательствующим". То есть, какие-то странные правила внутренние, в процессе, в Бутырском суде ущемляют права. И мы видим, что такой прессинговый режим осуществляется и на слушателей, и на обвиняемого. И, как уже говорил Михаил Иванович, и так когда находишься в таких тяжелых условиях, эмоциональное состояние повышенное, все-таки в наших СИЗО это по большой степени пыточные условия содержания, они не соответствуют европейским стандартам. И еще такие провокационные действия со стороны суда, которые происходят и в отношении обвиняемого, и в отношении слушателей, что вызывает реакцию и возмущение. На что судья говорит: "Вот видите, какие слушатели, какой обвиняемый!" На самом деле, это именно суд провоцирует на такие действия.
+++
Вот ещё прекраснейший документ - заключение экспертов по инкриминируемым текстам: http://yadi.sk/d/bX8y_F1gDoSLb
Click to viewМихаил Трепашкин: Я подключился к этому делу на стадии уже передачи его в суд, когда начались судебные заседания. И мне хватило беглого взгляда, чтобы увидеть, что то обвинение, которое вменяется Стомахину Борису Владимировичу, оно имеет, мягко говоря, массу пробелов, которые характерны для многих дел, и, особенно, касаются 282, 280 статей и т.д., которые, на мой взгляд, готовили очень поспешно для того, чтобы оправдать такую политику: очень хорошо править в стране тогда, когда создана атмосфера террористической и экстремистской истерии, когда большая часть того, что мы видим, и что называется терроризмом и экстремизмом, это все искусственно выращено, но в этом случае хорошо править и торговать нефтью и газом, потому что все люди заняты другими проблемами - и следователи, и люди отвлекаются, и в мутной воде хорошо ловить рыбку.
Что касается обвинения Стомахину, первый момент, на который хочу обратить внимание: плохо то, что его защищали на первом деле не совсем удачно и пропустили ряд моментов необоснованного обвинения. Потому что там был момент, связанный с тем, что такое периодическое СМИ. Что является изложением своего мнения, а не призывами и распространением и т.д. И ряд других моментов. И это сказалось на том, что когда появилось второе дело... смотрите, 282 - менее тяжкая, под стражей можно быть только [неразборчиво] 280, чт. 1 - тоже менее тяжкая, опять под стражей... 205.2 ч.2 через пункт "приготовление" идет - средняя тяжесть, потому что по ней максимальное наказание - 3,5 года. И ч.1 стю 205.2 - тоже средней тяжести. Я не буду говорить пока об их обоснованности, главное - ни одного тяжкого преступления. С юридической точки зрения, мы ставили вопрос об освобождении еще на первом судебном заседании, так как он пересидел незаконно. А суд из чего исходил? "Приготовление к тяжкому - значит, тяжкое!" И они везде пишут, что он обвиняется в совершении тяжкого преступления. Но я говорю: "Ребята, приготовление к тяжкому [преступлению] никогда не является тяжким [преступлением]! Это прямо надо читать уголовный кодекс!" А они, большинство судей, как кажется, уголовный кодекс не читают, потому что они пришли по практической работе, а к теории им некогда было обратиться, почитать, что это такое. А особенно постановления Конституционного суда, которые это все объясняют.
Следующий момент. Если внимательно почитать обвинения Стомахину, можно заметить, что за одно и то же деяние - одну публикацию - вменяют сразу несколько статей УК РФ. Я разместил это в Интернете, не буду углубляться. Но это грубейшее нарушение как ст. 6 УК РФ, так и ч. 1 ст. 50 Конституции РФ, которая говорит, что нельзя за одно и то же деяние судить дважды. А у нас получается даже не дважды, а трижды, и по некоторым моментам даже четырежды! Одно и то же деяние квалифицировано по ст. 282 УК РФ, 280 ч. 1, ч. 1, ст. 205 и еще и приготовление... Это сделано для того, чтобы обвинительное заключение выглядело, примерно, вот таким по объему [показывает пухлую папку]. Потому что если здесь подойти с точки зрения [неразборчиво], то, максимум, Стомахину можно предъявить вот столько [показывает небольшую часть папки]. Я не беру уже с точки зрения доказательств: у обвинения есть один единственный свидетель, заявитель, который, попивая портвейн, сидя у Интернета, заметил какую-то публикацию, которая ему не понравилась. Он написал заявление, чтобы проверили, и после этого понеслось... Я ставил в ряде своих выступлений вопрос о том, что по 282 [статье] должен быть все же потерпевший. Формально, как написано в законе, потерпевший не требуется, но однако, речь идет о том, что кого-то унизил или оскорбил. Я хотел бы еще на первом этапе спросить этого заявителя: "Тебя что там [в статьях] унизили, опустили и так далее? И чем, конкретно, назови!" Уверен, он этого не скажет. Просто показалось что-то нехорошим высказывание своего мнения, вот и все.
Следующий момент. Как я сказал, то, что за одни и те же деяния судят неоднократно, мы выявим в ходе судебного заседания, докажем с точки зрения теории... Думаю, что суд будет в конце-концов вынужден обратить на это внимание. Кстати, по 280 и 282, по которым сейчас судят, почти во всех делах аналогичная ситуация: за одни и те же деяния вменяют несколько статей. Почему, потому что следователи не понимают, что в понятии совокупности, обозначенном в статье 17 УК РФ есть конкуренция норм права, когда идентичные составы и нужно выбирать один из них, по которому предусмотрено максимальное наказание. Ну открыли бы одну публикацию, где все это разъяснено, и все...
Еще один момент. Они хитро здесь изложили. Учитывая, что преступления по 280 и 282 - небольшой тяжести, и по большинству вменяемых эпизодов уже истек срок давности, они берут очень большую дельту. Вот, например: "не ранее 17.06.2012 и не позднее 20.11.2012", а есть и большие - с марта 11 по декабрь 12 года. Так, спрашивается, вы же экспертизу проводили, вы же четко видели, когда была дата. Но они берут эту дельту, чтобы дотянуть до 12 года, чтобы сроки давности не истекли. И сейчас если появляется хоть один свидетель защиты, который говорит, что видел эту статью в 11-м году, то все, срок давности истек. Мы заявили, кстати, ходатайство по срокам давности, по тем моментам, которые вменяются по трем, как они говорят, "преступным эпизодам", вменяемым [Стомахину]. Статья 254 УК РФ конкретно говорит, что когда истек срок давности, суд обязан, не имеет право, а обязан прекратить дело. Но они же стараются переплести все это. Они же стараются, чтобы было просто: флешку воткнул, переписал и вынес приговор - а тут надо что-то исключать. Поэтому помощник прокурора - прокуроров у нас последнее время в суде нет, есть только помощник прокурора, и они все малограмотные и малообразованные - он заявляет: "А он же [Стомахин] не признает свою вину!" Но законодатель совершенно четко говорит, что если истек срок давности, неважно, признает вину обвиняемый или не признает - [дело] прекращается. Другое дело, что здесь реабилитация не полагается, если мы соглашаемся на прекращение по такому основанию. Но по окончании дела суд в любом случае выносит решение, а если соглашаемся, то должен на этой стадии [исключить обвинения по которым истек срок давности]. И еще раз подчеркну, что именно должен, а не имеет право, как они иногда любят говорить. Так вот, прокурор заявил, что поскольку он не признает вину, поэтому надо в конце. И еще заявил о "длящемся" преступлении, совершенно не понимая сути этого термина, когда речь идет об отдельных эпизодах... А судья вынес решение, что по окончании рассмотрения дела он по этому ходатайству вынесет решение. Это тоже грубое нарушение ст. 254 УПК РФ. И мы будем опять заявлять ходатайства, и, если опять будет отказ, может, судья просто не читал это положение, то потом будем уже обжаловать в вышестоящих инстанциях это решение.
Еще из таких важных моментов, на что хотел бы обратить внимание, у нас по этим "преступным деяниям" так называемой экстремистской направленности есть много экспертов, которые под социальную группу подгоняют все, что угодно. И это приводит к хаосу, так что в России уже экстремистскими начинают признавать "Незнайку на луне" (вызывает неприязнь к полицейским). Недавно в Краснодарском крае вынесли решение о запрете некоторых работ Есенина, Толстого. По-моему, в советские времена к классикам относились более трепетно, чем сейчас. Это из-за того, что под понятие социальной группы подгоняют кого угодно. Вплоть до того, что по делу Харченко, антифашиста, которого также по 282 статье, указывается, что он был увлечен антифашистской литературой и это "вызывало у него неприязнь... к нацистам"! И на фоне этой возникшей неприязни к нацистам он совершил какие-то действия. Я смотрел это дело, там черным по белому написано "неприязнь к нацистам", не к националистам - к нацистам!
Второй момент, который четко прослеживается по экспертизе: призыв, по понятиям русского языка, означает прямое действие, призыв к каким-то [конкретным] действиям. Они же берут какую-то фразу и пишут: "косвенный призыв". Спрашивается, может ли быть косвенный призыв, если я выскажу собственное мнение и получится, что я косвенно призываю к чему-то. Мне кажется, что по таким делам, я не могу сейчас сказать очень компетентно, поскольку не занимался глубоко этой проблемой, но мне кажется, идет какое-то извращение русского языка и какая-то подгонка, чтобы специально побольше людей загонять в камеры.
Мне кажется, что по делу Стомахина можно побольше писать и об этих нарушениях, учитывая и его здоровье, учитывая... Еще один момент, на который хочу обратить внимание, это мотив его высказываний. Первый раз было незаконное осуждение по целому ряду моментов. Травма, которую он получил при аресте. Такое обращение, которое он испытывал, когда сидел. Не может все это не вызвать [резкой эмоциональной реакции]. У меня было такое дело, человек сидел десять лет, и прокурор пишет: "он не улыбается администрации, соответственно, он еще не перевоспитался, поэтому не достоин УДО". Так вот, не может такое отношение приводить к тому, что человек к своим палачам, как он считает, будет улыбаться и т.д. Поэтому отдельные высказывания выглядят вполне оправданными. И мотив здесь, вообще, не исследован. А если учитывать то, что эксперты пишут, что "у него эмоционально-лабильное состояние", то вполне можно оправдать некоторые высказывания. И это не есть призывы, и я не вижу в них состава преступления.Еще на какой момент хотел бы обратить внимание по этому делу. Опять самое опасное деяние, с точки зрения обвинения, которое совершил Стомахин, - это приготовление к размещению в печатных СМИ своих публикаций, которые якобы оправдывают терроризм. Если внимательно посмотреть материалы дела, то видно, что дома находят компьютерные распечатки. Но в каких СМИ он собирался это публиковать? Не понятно. Если покопаться, наверное, можно предположить, что он хотел это разместить в бюллетене "Радикальная политика". Но опять-таки, то, что было в первом деле просмотрено, что такое печатное СМИ? Если внимательно посмотреть закон, то ясно, что должна быть регистрация, должно быть не меньше тысячи экземпляров, периодичный выпуск и т.д. Поэтому самиздат, который был у Стомахина, мне кажется, вряд ли подпадает под определение печатного СМИ. И мне кажется, что в первом деле проморгали то, что оно не зарегистрировано [бюллетень РП] и не является печатным СМИ - это обычный самиздат, и человек высказывает свое мнение. А если посмотреть посещаемость, и известности особой нет у Стомахина. Потому что он высказывал свое мнение, отношение в своем журнале.
Я хотел бы добавить с юридической стороны. Я в деле Бориса Стомахина почти с самого начала, с момента следственных действий, уже после того, как его арестовали, и он находился под стражей. Изначально Борису вменялась ч.1 ст. 280 и статья 282 УК РФ. Но по этим статьям небольшой и средней тяжести человек не может содержаться дольше шести месяцев. На исходе шестимесячного срока следствие начало выдумывать различные какие-то [действия], предпринимать какие-то шаги, чтобы обосновать содержание Бориса под стражей. Следствию полугода уже хватило [для расследования]. Более того, дело было возбуждено еще летом 2012 года, за полгода до заключения под стражу Бориса. И у следствия было достаточно времени все исследовать, проанализировать, провести экспертизы, исследования, что кстати, ими было сделано. Но им нужно было дальше оправдать свои действия по содержанию его под стражей - и они начали, о чем уже говорил Михаил Иванович Трепашкин, они начали говорить о том, что ЖЖ - это СМИ, и статьи, размещенные там, в обычном дневнике, относятся к СМИ. Они перепредъявили обвинение, чтобы усилить статью по части 2 ст. 205 (прим. 2) "Подготовка к оправданию терроризма". И это именно через ЖЖ как СМИ. После моих жалоб и заявлений они это обвинение убрали, вновь перепредъявили обвинение, о чем уже говорил Михаил Иванович. Это уже по распечаткам на принтере, которые были у него [у Стомахина] дома обнаружены. И уже по этим распечаткам вновь предъявили ему как подготовку к СМИ. И этим оправдывали содержание его под стражей. Хотя в УПК четко сказано, и Конституционный суд, и Европейский суд об этом не раз высказывался: что каждый раз, когда избирается мера пресечения содержание под стражей, нужно смотреть основания и есть ли в этом необходимость.
Борис Стомахин размещал публикации. Я несколько раз просил следствие провести индексацию, посмотреть посещаемость: там посещаемость - 10-20-50 человек в месяц на той странице, где размещены публикации. Так все-таки у нас уголовная ответственность за преступление возникает в зависимости от характера и степени общественной опасности. Какую степень опасности своими действиями Борис Стомахин приносит обществу? На самом деле, они минимизированы. Правильно Михаил Иванович говорит: "Хочется увидеть этого заявителя и задать ему вопрос - как эта публикация повлияла на него и какая общественная опасность или ущерб конкретному человеку возникли?" Естественно, даже из здесь присутствующих не все одобряют те вещи, которые написаны, это написано немножко в радикальном, жестком стиле, это, конечно, сложно одобрить, но мы здесь рассматриваем именно права человека и рассматриваем [наличие] общественной опасности и преступления. По моему мнению, действия Бориса Стомахина под это не подпадают. Если бы были общественно опасные действия, их можно пресекать. А человека уже больше года держат под стражей за публикации в Интернете и за за уши подтянутый к СМИ [носитель], чтобы это было уже как тяжкое преступление. Опять же, если это идет через ч. 1. статьи 30, то это опять не тяжкое преступление получается, а средней тяжести. Поэтому, считаю, что Бориса Стомахина незаконно содержат до сих пор под стражей, и он, как минимум, должен быть давно выпущен. Может быть избрана более мягкая мера - подписка о невыезде или, в конце-концов, домашний арест. Потому что состояние здоровья его тяжелое, и ему очень тяжело там находиться. А лекарства там категорически не позволяют передавать, и доступны лишь простые лекарства типа аспирина.
Второй вопрос хотел бы затронуть по поводу самого судебного процесса, который сейчас проходит. На самом деле, тоже очень странная позиция в суде. Это начиная от судебных приставов и в судебном заседании. Почему-то судебные приставы не знают по чьему указанию они не пускают людей в заседания. Судья говорил, что это сами приставы, хотя они сами не могут так решить, потому что у нас судебные заседания не закрытые, такое решение не выносилось, должна быть [обеспечена] гласность процесса. Но при этом людей не пускали, было одно судебное заседание, когда просто не пустили людей. Это считаю грубейшим нарушением как людей, которые хотели присутствовать на процессе, так и прав Бориса Стомахина на публичность процесса. Более того, какие-то требования странные выдвигаются, что якобы на право вести аудиозапись нужно испрашивать разрешение у председательствующего.
Михаил Трепашкин: Не разрешение. Он потом поправился, что говорит об уведомлении.
Виктор Бородин: Да, уведомление. Хотя 241 статья УПК РФ четко говорит о том, что не нужно об этом уведомлять: аудиозаписи и рукописные записи делаются без уведомления председательствующего. Только фото-, видео-, кино-съемки делаются с разрешения председательствующего. Это да. Но при этом, также он просит показать паспорта всех присутствующих в зале!
Михаил Трепашкин: Получается двойной паспортный контроль!
Виктор Бородин: Это тоже нарушение прав всех людей, которые находятся в роли слушателей. Потому что у нас нигде в законе не указано, что гражданин должен предъявлять паспорт. Да, есть внутренний распорядок суда, при входе проверяют паспорт, устанавливают личность и даже записывают в журнал. Но секретарь судебного заседания каждый раз встает и докладывает о том, что "паспорта граждан проверены и личности установлены". То есть, секретарь судебного заседания устанавливает личности присутствующих и докладывает об этом председательствующему. Для меня как для адвоката, как юриста это выглядит нонсенсом. Был даже такой момент, когда судебный пристав подходит к секретарю и спрашивает: "Там вот человек ведет аудиозапись". Секретарь отвечает: "Об этом нужно срочно сказать председательствующему, потому что он не имеет права этого делать!" Я сделал замечание, напомнив о 241 статье. На что мне секретарь ответила: "А у нас говорят, что нужно обязательно согласовывать с председательствующим". То есть, какие-то странные правила внутренние, в процессе, в Бутырском суде ущемляют права. И мы видим, что такой прессинговый режим осуществляется и на слушателей, и на обвиняемого. И, как уже говорил Михаил Иванович, и так когда находишься в таких тяжелых условиях, эмоциональное состояние повышенное, все-таки в наших СИЗО это по большой степени пыточные условия содержания, они не соответствуют европейским стандартам. И еще такие провокационные действия со стороны суда, которые происходят и в отношении обвиняемого, и в отношении слушателей, что вызывает реакцию и возмущение. На что судья говорит: "Вот видите, какие слушатели, какой обвиняемый!" На самом деле, это именно суд провоцирует на такие действия.
+++
Вот ещё прекраснейший документ - заключение экспертов по инкриминируемым текстам: http://yadi.sk/d/bX8y_F1gDoSLb