(no subject)
«Что нужно знать о Китае». Справочник. 1927-28 гг.
Авторы: М.Барановский и С.Шварсалон.
Это небольшой по формату, но весьма солидный справочник по Китаю 20-х гг. прошлого века. Сотни статей в алфавитном порядке, солидная библиография.
Что меня в нем поразило.
Во-первых, он в течении одного года - с лета 1927 г. до начала 1928 - был переиздан аж три раза. Я достал первое и третье переиздания. В первом издании 213 страниц, в третьем дополненном - уже 409. С учетом весьма мелкого шрифта в издании - объем информации весьма приличный. И первое и третье издание вышли тиражами в 6000 экземпляров (цена 90 копеек за книжку). Второе издание в руках не держал, но, думаю, там тот же тираж. Итого, 18 тыщ. книжек по такой специфической теме - весьма, весьма солидный тираж!
Третье издание в супер-обложке
Во-вторых, книга издана на весьма высоком полиграфическом уровне - бумага, печать и т.п. все заметно лучше обычного типографского уровня 20-х гг. ХХ века. Книга выпущена издательством «Московский рабочий», отпечатана в типографии по адресу: Петровка, 17. В 1927 г. там была типо-цинкография «Мысль печатника». В 1928-ом она уже именовалась Типографией Всероссийского Кооперативного Издательского Союза «Книгосоюз».
Первое издание. Отогнут загибающийся внутрь край обложки
В-третьих, книга предваряется весьма не характерным для тех бурных лет копирайтом в виде фразы: «Все права охранены: законом об авторском праве и статьёй 177 Уголовного Кодекса в редакции 1926 г.»
«Все права охранены…» - именно так, меняется все же язык в деталях за десятилетия…
У справочника отличный рекламный подзаголовок: «Что такое Ангоцзюнь, Аньфу, Гоминьдан… Кто такие Ие Тин, Ли Да-чжао, Сунь Ят-сен… Чан Кай-ши».
Не смотря на такой несколько политизированный подзаголовок, эта книга не только политический, но и серьезный экономический и географический справочник по Китаю.
В свете копирайтов, уровня полиграфии и тиража, справочник, явно, предназначался не только для китаеведов, агентов Коминтерна или Разведупра РККА, но и для коммерсантов нэповского СССР, Финляндии, Польши, Прибалтики, Чехословакии, Балкан, т.е. стран, где читали на русском. А частная коммерция с Китаем из СССР и через СССР в 20-е гг. прошлого века, не смотря на бурные события в России и Поднебесной, была достаточно развита и активна.
В предисловии авторы благодарят за помощь некоторых заметных китаистов тех лет, в частности Ивана Мамаева, Алексея Ивина и др. Первого, военного китаеведа, разведчика, я как-то уже упоминал (тоже участник одного из авторских тандемов по Китаю, где один автор гибнет в 30-е, а другой проживает долгую жизнь). Второй весьма колоритная личность, известная в узких кругах тогдашних китаистов и коминтерновцев своими китайскими знаниями и русским алкоголизмом. У меня есть его книги, как-нибудь ещё расскажу о нём…
Авторы справочника - по крайней мере, один из них - тоже оказались весьма интересными и колоритными личностями.
Итак, Шварсалон Сергей Константинович.
Родился в 1887 г. в родовом имении под Санкт-Петербургом. Как очень метко заметил один из мимолетных биографов нашего героя: «Сергей Константинович Шварсалон, принадлежит к числу исторических лиц, выхватываемых из мглы безвестности лишь светом, отраженным от блестящих современников. Судьба поместила его в круг людей со сложным душевным устройством и многосторонними талантами; не обладая ни тем, ни другим, он был, говоря прямо, помехой для матери, обузой для отца и объектом спонтанных педагогических усилий для отчима».
Матерью была Лидия Зиновьева-Аннибал. Т.е. автор нашего китайского справочника был по материнской линии потомком «Арапа Петра Великого» и дальним родичем Пушкина. Кроме всего прочего мать была представительницей богатейшего и влиятельного дворянского рода Зиновьевых, чей предок перебежал в Москву из Великого княжества Литовского еще в 1392 году. Но главное, мамаша была экзальтированной особой «серебряного века», хозяйкой петербургского литературного салона «На Башне» и автором романа «Тридцать три урода»…
Отцом нашего героя был Константин Шварсалон, как полагается в конце XIX века бедный социалист и народник, потомок французов из Эльзаса, зарабатывавший на хлеб работой домашнего учителя в богатом семействе Зиновьевых-Аннибалов. Там он, не оплошал, и оженился на своей способной ученице… Молодожены какое-то время хранили у себя на квартире нелегальную народническую литературу и помогали организовывать конспиративные встречи будущих эсеров.
Неравный брак продлился 10 лет, Лидия сбежала от мужа с тремя детьми и вскоре отчимом нашего героя стал Вячеслав Иванов, известнейший поэт-символист, один из основных вдохновителей «серебряного века» русской поэзии. Выпускник Берлинского университета, автор диссертации по римской истории, он прекрасно знал античную мифологию и в стихах свободно оперировал именами и событиями, известными лишь узкому кругу специалистов. Его слог, намеренно архаичный, принес Иванову прозвище «Тредьяковский наших дней».
В имперском Санкт-Петербурге в те годы ходила байка, что однажды великий князь Константин Константинович Романов, президент Академии Наук и тоже поэт, приехал с инспекцией в Первый кадетский корпус, где учился пасынок Иванова и будущий автор нашего китайского справочника Костя Шварсалон.
Обходя ряды воспитанников, великий князь остановился перед Костей и поинтересовался:
- Шварсалон, поэт Вячеслав Иванов - твой отчим?
- Так точно, Ваше Императорское Высочество! - молодцевато ответил юный кадет.
- Ты читал его произведения?
- Так точно, Ваше Императорское Высочество!
- И понял их?
- Так точно, Ваше Императорское Высочество!
- Ну, значит, ты умнее меня, - развел руками Константин Константинович. - Я - ничего не понял.
В общем, во истину, «круг людей со сложным душевным устройством и многосторонними талантами»… В итоге не удивительно, что по словам биографа о Сергее Шварсалоне «жизнь его по большей части протекала отъединенно от семьи: с 12 лет он учился в Англии, позже в Швейцарии; начав университетский курс в Женеве, заканчивал его в Дерпте. Принадлежность к богатому и могущественному роду Зиновьевых гарантировала ему протекцию, которой он пользовался как-то вяло: в 1912 - 1913 годах служил в Кассационном департаменте сената в некрупной должности. В воспоминаниях и документах о «башне» он присутствует регулярно, но отстраненно: порою блуждающий взгляд разгоряченного духовным пиршеством свидетеля останавливается на его нескладной фигуре: белобрысый, туповатый, с дурной кожей, он проходит мимо веселящейся толпы и удаляется в дальние комнаты. Был флегматичен, но иногда срывался; история с пощечиной Кузмину и последующими попытками приложить теорию дуэльного кодекса к причудливой практике символистского быта попала в газеты…»
Вот так - «белобрысый, туповатый, с дурной кожей… был флегматичен, но иногда срывался».
«Пощечина Кузьмину» - интересная история. Отчим Шварсалона, поэт-символист Иванов, после смерти его матери не только ударился в мистику и теософию, но и вскоре женился на сестре Сергея и своей падчерице Вере Шварсалон. Естественно, это вызвало пересуды в петербургской богеме и высшем свете. Одним из главных сплетников был тоже поэт Михаил Кузьмин, известный в те годы серебряного века, как «поэт полового извращения» (хотя какие там по меркам нашего времени на фиг извращения?) и приятель Николая Гумилёва.
Короче, Сергей Шварсалон вызвал Кузмина на дуэль. «Поэт полового извращения» сначала согласился, но - в последнюю минуту, когда уже назначены были секунданты, - отказался драться, что было удостоверено в протоколе перед нотариусом. Отказ от дуэли и соответственный протокол не успокоили Сережу Швасалона. Поехав в театр, где находился Кузмин, он «публично выразил свой гнев и свое презрение», т.е. дал поэту по морде, разбил поэту пенсне и, наверняка, обругал словами про «половые извращения». Вся эта история наделала немало шума в петербургском свете, о ней писали в газетах столицы Российской Империи...
Кстати, Сергей Шварсалон увлекался тогда футболом, весьма модерновым в те годы видом спорта.
В 1914 году Шварсалон попал на мировую войну. Как писала его сестра: «Сережа был призван как прапорщик запаса, на 5-й день войны послан в штыковую атаку, где пуля перебила ему основной нерв бедра. Рана долго не заживала. Нога была скрючена, нужно было разрывать сухожилия, чтобы ее выпрямить, операция не удалась, и нужно было повторять ее. Сережу долго мучили, и когда, наконец, отпустили, одна нога была короче другой, и он всю жизнь ходил с палкой...»
Одна из современниц вспоминает почти о том же: «Он как-то пришел к нам, хромой, с палкой в руках, и у нас в саду рассказывал о своей ране, о пережитых им ужасных страданиях. Никогда не забуду того потрясающего впечатления, которое осталось у меня от его слов, от рассказа о том, как ему через сквозную рану на ноге протаскивали тампон, пропитанный йодом…»
Братья и сёстры Шварсалон, 1914 г. Наш герой справа
Демобилизовавшись, Шварсалон вернулся на чиновничью службу: работал в Горном департаменте чиновником для особых поручений Министерства финансов, в Цензурном комитете и редакции «Торгово-промышленной газеты» (она издавалась министерством финансов).
В общем, перед нами дореволюционная биография человека, к которому очень точно подходят гениальные слова тоже поэта-простигосподи-символиста Максимилиана Волошина: «В других весь цвет, вся гниль империй, Всё золото, весь тлен идей, Блеск всех великих фетишей И всех научных суеверий…»
Однако, после Октября 1917-го потомок столбовых дворян и декадентской интеллигенции Шварсалон продолжает свою карьеру чиновника средней руки уже у большевиков. Впрочем, пережил он революционные события не без личных потрясений - его младший брат Константин погиб на разложившемся германском фронте в 1918 г., а сам Сергей по некоторым сведениям недолго посидел в концентрационном лагере «за фабрикацию удостоверений для перехода границы». Сергей Шварсалон тогда сотрудничал с газетой «Экономическая жизнь» - первым советским СМИ по данной тематике, где работало много выходцев из редакции бывшей «Торгово-промышленной газеты». В феврале 1919 г. он уже работает в "Институте экономических исследований". Это был научно-консультативный центр при Финансово-экономическом бюро Наркомата финансов РСФСР, занимавшийся изучением экономической и финансовой политики советской власти, включая развитие финансов, денежного обращения и отдельных отраслей народного хозяйства.
Судя по всему Шварсалон быстро делает карьеру аналитика в структурах советской власти, уже с середины 1920 года - он сотрудник отдела информации и статистики Центрального Комитета Коммунистического Интернационала. Отдел тогда располагался в Смольном, где у Шварсалона была даже своя комната. Отдел был обширный, и работали в нем специалисты, отслеживавшие все события в крупнейших странах мира. В отделе изучались СМИ всех политических направлений, из важнейших делались выжимки, которые еженедельно издавались в бюллетене. Отдел информации был разделен на национальные и территориальные секторы. По сути, тогда это был аналитический центр штаба мировой революции.
Неудивительно, что отсюда Шварсалон начал довольно успешную дипломатическую карьеру. С июля 1922 г. он работает в Полпредстве Советской России в Китае, в Пекине. Шварсалон - личный переводчик Адольфа Иоффе и Льва Карахана , ветеранов РСДРП, крупнейших деятелей и отцов-основателей ранней советской дипломатии.
В январе 1923 г. Шварсалон с чрезвычайным послом советской России в Китае и Японии товарищем Иоффе прибывает в Токио. Вскоре, он уже в Пекине по поручению нового полпреда Карахана ведет переговоры с японскими дипломатами. Напомним, что Япония тогда одна из крупнейших военных держав, оккупирующая часть российской территории. И большевикам, умело играя на противоречиях США и Японии, удается без войны выпереть японцев с нашего Дальнего Востока. Тогда же, в 1924 г. Советская Россия нормализует отношения с Китаем в Маньчжурии, оставляя за собой значительные права на КВЖД.
Во всех этих весьма значимых для нашего Дальнего Востока событиях немаловажную роль играет помощник и переводчик дипломатов декадентский отпрыск Сергей Шварсалон. За что ему наша благодарность.
Советский дипломат Сергей Шварсалон в Китае
Вроде бы, еще в 1919 г. Шварсалон вступил в ВКП(б), но через несколько лет во время «партийных чисток» (еще организационных, не физических) был исключен из партии за «непролетарское происхождение»…
Вот каким запомнила его в 1925 году тогда молоденькая студентка, переводчица с китайского и жена советского военного советника Вера Вешнякова: «Шварсалон блестяще владел английским языком. Однажды, не прекращая игры в шахматы, от тут же у столика, за несколько минут и без помарок перевел и отправил на печатную машинку текст поданной ему срочной ноты Карахана. Им очень дорожили, хороших лингвистов тогда было мало. Шварсалон заметно выделялся среди других сотрудников полпредства. Он был элегантен и несколько манерен, иной раз даже надувался и грассировал. В то же время он был общителен и прост, в особенностью с молодежью, соседями по квартире… У него сохранились знакомства среди пекинских белоэмигрантов».
«Не прекращая игры в шахматы… элегантен и несколько манерен… надувался и грассировал…»
Восточные языки Шварсалон не знал, но блестяще владел английским, французским, немецким. Французский тогда еще оставался официальным языком международного дипломатического общения, а английский был чрезвычайно важен в Китае и Тихоокеанском регионе, где немалую роль играли стремительно растущие США и ещё блестящая и всемогущая Британская Империя…
Итогом, дипломатической деятельности Шварсалона стала его совместная с китаистом Барановским книга «Что надо знать о Китае».
Работая в посольстве, Сергей Шварсалон одновременно был постоянным корреспондентом (в том числе и фотокорреспондентом) журнала «Огонек». Фотоснимки и текст к ним приходили с дипломатической почтой. С диппочтой он присылал и деньги семье. По воспоминаниям, это были червонцы царской чеканки, прошитые крест-накрест к картону.
Сын и пасынок поэтов серебряного века Сергей Шварсалон оказался и сам не чужд поэзии, тем более с восточным колоритом. Во время первого дипломатического визита в Японию весной 1923 г. он написал, видимо, единственно сохранившееся от него стихотворение «Посвящение японской женщине»:
Здесь на далеком дивном море,
На берегу, где волн прибой,
Забыть тоску, забыть о горе
Так сладко было бы с тобой;
И каждый наслаждаться вечер
Нежданной песней, чуждый друг,
Созвучий странных мягкой речи,
Чей так приятен новый звук;
Страны жемчужной отраженье
Любить в улыбке слаще грез
- Страны, где женщины смиренье
И робкий смех печальней слез...
Прости за вольное сравненье,
За дерзость шутки, горький стих,
За мимолетное сомненье -
Во всем ли краше ты других;
Твоя страна чудесней сказки,
Она прекраснее мечты
О вечном счастье женской ласки,
И нет ей равной красоты,
И как восточный драгоценный
Ковер, блестит твоя страна...
А женщина? - С душою пленной,
Как кукла, на ковре она!
После смены советского полпреда в Пекине, некоторое время Шварсалон до 1926 г. работал в Китае «по линии ТАСС». Затем возвращается в родной Питер, тогда уже Ленинград, работает в ежедневной газете Ленинградского обкома комсомола «Смена» и влиятельной тогда в городе «Вечерней красной газете».
Живет по адресу: ул.Чайковского, 13.
Шварсалон, несмотря на хромоту, отлично играл в теннис и числился в те годы в числе лучших игроков Ленинграда по теннису. Тоже знаковое увлечение.
Вот тут то, в «Вечерней красной газете» по Шварсалону и стукнули условия и нравы того времени. Шварсалон заведует в газет иностранным отделом. И летом 1932 г. он публикует в газете статью о военной политике веймарской Германии. Вопрос деликатный, международный и т.п. Статью не читал (было бы интересно почитать), но статья явно не попала в тему сложных изгибов внешней политики СССР. Уже в августе 1932 г. статья и допустивший её Шварсалон становятся предметом оживленной переписки Сталина, Молотова и Кагановича!! Лазарь Моисеевич даёт Шварсалону разгромную характеристику: «Некий Шварсолон… беспартийный… бывший гвардейский офицер… после окончания гражданской войны попал в число сотрудников НКИД, был в нашем посольстве в Китае в качестве переводчика, был выставлен оттуда за подозрительные связи с иностранцами… живет широко… Мы приняли такое решение: предложить ОГПУ в срочном порядке закончить следствие по делу Шварсолона…»
В итоге, наш герой выездной сессией коллегии ОГПУ 9 декабря 1932 г. по ст. 58 пп. 5, 11 УК РСФСР приговаривается к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.
Попал Шварсалон на знаменитый Беломор-Балтийский канал. Впрочем, условия его заключения были достаточно сносными, тачку он не катал, землю не рыл, лес не валил - работал в редакции лагерной газеты c характерным названием «Перековка» и во всяческих лагерных канцеляриях. Из 10-летнего срока отбыл менее 5 лет и вначале 1937-го был освобожден. В Ленинград ему не разрешили вернуться и он жил в Калуге. Работал преподавателем иностранных языков педагогического училища Калуги.
Заключённый Шварсалон в редакции газеты «Перековка» на Беломорканале
В июне 1941 г. Шварсалон был вновь арестован и 21 сентября 1941 г., за три недели до захвата немцами Калуги, Военным трибуналом Московского Военного округа по обвинению в сотрудничестве с японскими и польскими спецслужбами был приговорен к высшей мере наказания. Документов о приведении приговора в исполнение не сохранилось. Т.е. в условиях начинавшейся войны, как многие потенциально подозрительные лица, он был арестован, а при стремительном наступлении немцев поспешно расстрелян.
29 ноября 1988 г. президиум Ленинградского городского суда принял постановление, которым отменил постановление выездной сессии коллегии ОГПУ от 9 декабря 1932 года. Дело прекращено «за отсутствием состава преступления». Суд постановил «гр. Шварсалона Сергея Константиновича считать реабилитированным».
А 26 апреля 1990 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила и приговор военного трибунала Московского военного округа от 21 сентября 1941 года.
Соавтор Шварсалона, китаист М.Барановский под репрессии не попал - и поэтому, как это ни парадоксально, но сведений о нем практически нет. Различные жертвы репрессий и данные по ним собраны в разных справочниках и базах данных. А вот те, кто пережил те суровые времена, остались как бы «за кадром…». Несправедливо, но увы… Да и был Барановский, наверняка, происхождения самого скромного, не от поэтов-декадентов. От него осталось лишь несколько статей в научно-исторических журналах и сборниках 50-х годов минувшего века о тайпинском восстании и опиумных войнах…
Авторы: М.Барановский и С.Шварсалон.
Это небольшой по формату, но весьма солидный справочник по Китаю 20-х гг. прошлого века. Сотни статей в алфавитном порядке, солидная библиография.
Что меня в нем поразило.
Во-первых, он в течении одного года - с лета 1927 г. до начала 1928 - был переиздан аж три раза. Я достал первое и третье переиздания. В первом издании 213 страниц, в третьем дополненном - уже 409. С учетом весьма мелкого шрифта в издании - объем информации весьма приличный. И первое и третье издание вышли тиражами в 6000 экземпляров (цена 90 копеек за книжку). Второе издание в руках не держал, но, думаю, там тот же тираж. Итого, 18 тыщ. книжек по такой специфической теме - весьма, весьма солидный тираж!
Третье издание в супер-обложке
Во-вторых, книга издана на весьма высоком полиграфическом уровне - бумага, печать и т.п. все заметно лучше обычного типографского уровня 20-х гг. ХХ века. Книга выпущена издательством «Московский рабочий», отпечатана в типографии по адресу: Петровка, 17. В 1927 г. там была типо-цинкография «Мысль печатника». В 1928-ом она уже именовалась Типографией Всероссийского Кооперативного Издательского Союза «Книгосоюз».
Первое издание. Отогнут загибающийся внутрь край обложки
В-третьих, книга предваряется весьма не характерным для тех бурных лет копирайтом в виде фразы: «Все права охранены: законом об авторском праве и статьёй 177 Уголовного Кодекса в редакции 1926 г.»
«Все права охранены…» - именно так, меняется все же язык в деталях за десятилетия…
У справочника отличный рекламный подзаголовок: «Что такое Ангоцзюнь, Аньфу, Гоминьдан… Кто такие Ие Тин, Ли Да-чжао, Сунь Ят-сен… Чан Кай-ши».
Не смотря на такой несколько политизированный подзаголовок, эта книга не только политический, но и серьезный экономический и географический справочник по Китаю.
В свете копирайтов, уровня полиграфии и тиража, справочник, явно, предназначался не только для китаеведов, агентов Коминтерна или Разведупра РККА, но и для коммерсантов нэповского СССР, Финляндии, Польши, Прибалтики, Чехословакии, Балкан, т.е. стран, где читали на русском. А частная коммерция с Китаем из СССР и через СССР в 20-е гг. прошлого века, не смотря на бурные события в России и Поднебесной, была достаточно развита и активна.
В предисловии авторы благодарят за помощь некоторых заметных китаистов тех лет, в частности Ивана Мамаева, Алексея Ивина и др. Первого, военного китаеведа, разведчика, я как-то уже упоминал (тоже участник одного из авторских тандемов по Китаю, где один автор гибнет в 30-е, а другой проживает долгую жизнь). Второй весьма колоритная личность, известная в узких кругах тогдашних китаистов и коминтерновцев своими китайскими знаниями и русским алкоголизмом. У меня есть его книги, как-нибудь ещё расскажу о нём…
Авторы справочника - по крайней мере, один из них - тоже оказались весьма интересными и колоритными личностями.
Итак, Шварсалон Сергей Константинович.
Родился в 1887 г. в родовом имении под Санкт-Петербургом. Как очень метко заметил один из мимолетных биографов нашего героя: «Сергей Константинович Шварсалон, принадлежит к числу исторических лиц, выхватываемых из мглы безвестности лишь светом, отраженным от блестящих современников. Судьба поместила его в круг людей со сложным душевным устройством и многосторонними талантами; не обладая ни тем, ни другим, он был, говоря прямо, помехой для матери, обузой для отца и объектом спонтанных педагогических усилий для отчима».
Матерью была Лидия Зиновьева-Аннибал. Т.е. автор нашего китайского справочника был по материнской линии потомком «Арапа Петра Великого» и дальним родичем Пушкина. Кроме всего прочего мать была представительницей богатейшего и влиятельного дворянского рода Зиновьевых, чей предок перебежал в Москву из Великого княжества Литовского еще в 1392 году. Но главное, мамаша была экзальтированной особой «серебряного века», хозяйкой петербургского литературного салона «На Башне» и автором романа «Тридцать три урода»…
Отцом нашего героя был Константин Шварсалон, как полагается в конце XIX века бедный социалист и народник, потомок французов из Эльзаса, зарабатывавший на хлеб работой домашнего учителя в богатом семействе Зиновьевых-Аннибалов. Там он, не оплошал, и оженился на своей способной ученице… Молодожены какое-то время хранили у себя на квартире нелегальную народническую литературу и помогали организовывать конспиративные встречи будущих эсеров.
Неравный брак продлился 10 лет, Лидия сбежала от мужа с тремя детьми и вскоре отчимом нашего героя стал Вячеслав Иванов, известнейший поэт-символист, один из основных вдохновителей «серебряного века» русской поэзии. Выпускник Берлинского университета, автор диссертации по римской истории, он прекрасно знал античную мифологию и в стихах свободно оперировал именами и событиями, известными лишь узкому кругу специалистов. Его слог, намеренно архаичный, принес Иванову прозвище «Тредьяковский наших дней».
В имперском Санкт-Петербурге в те годы ходила байка, что однажды великий князь Константин Константинович Романов, президент Академии Наук и тоже поэт, приехал с инспекцией в Первый кадетский корпус, где учился пасынок Иванова и будущий автор нашего китайского справочника Костя Шварсалон.
Обходя ряды воспитанников, великий князь остановился перед Костей и поинтересовался:
- Шварсалон, поэт Вячеслав Иванов - твой отчим?
- Так точно, Ваше Императорское Высочество! - молодцевато ответил юный кадет.
- Ты читал его произведения?
- Так точно, Ваше Императорское Высочество!
- И понял их?
- Так точно, Ваше Императорское Высочество!
- Ну, значит, ты умнее меня, - развел руками Константин Константинович. - Я - ничего не понял.
В общем, во истину, «круг людей со сложным душевным устройством и многосторонними талантами»… В итоге не удивительно, что по словам биографа о Сергее Шварсалоне «жизнь его по большей части протекала отъединенно от семьи: с 12 лет он учился в Англии, позже в Швейцарии; начав университетский курс в Женеве, заканчивал его в Дерпте. Принадлежность к богатому и могущественному роду Зиновьевых гарантировала ему протекцию, которой он пользовался как-то вяло: в 1912 - 1913 годах служил в Кассационном департаменте сената в некрупной должности. В воспоминаниях и документах о «башне» он присутствует регулярно, но отстраненно: порою блуждающий взгляд разгоряченного духовным пиршеством свидетеля останавливается на его нескладной фигуре: белобрысый, туповатый, с дурной кожей, он проходит мимо веселящейся толпы и удаляется в дальние комнаты. Был флегматичен, но иногда срывался; история с пощечиной Кузмину и последующими попытками приложить теорию дуэльного кодекса к причудливой практике символистского быта попала в газеты…»
Вот так - «белобрысый, туповатый, с дурной кожей… был флегматичен, но иногда срывался».
«Пощечина Кузьмину» - интересная история. Отчим Шварсалона, поэт-символист Иванов, после смерти его матери не только ударился в мистику и теософию, но и вскоре женился на сестре Сергея и своей падчерице Вере Шварсалон. Естественно, это вызвало пересуды в петербургской богеме и высшем свете. Одним из главных сплетников был тоже поэт Михаил Кузьмин, известный в те годы серебряного века, как «поэт полового извращения» (хотя какие там по меркам нашего времени на фиг извращения?) и приятель Николая Гумилёва.
Короче, Сергей Шварсалон вызвал Кузмина на дуэль. «Поэт полового извращения» сначала согласился, но - в последнюю минуту, когда уже назначены были секунданты, - отказался драться, что было удостоверено в протоколе перед нотариусом. Отказ от дуэли и соответственный протокол не успокоили Сережу Швасалона. Поехав в театр, где находился Кузмин, он «публично выразил свой гнев и свое презрение», т.е. дал поэту по морде, разбил поэту пенсне и, наверняка, обругал словами про «половые извращения». Вся эта история наделала немало шума в петербургском свете, о ней писали в газетах столицы Российской Империи...
Кстати, Сергей Шварсалон увлекался тогда футболом, весьма модерновым в те годы видом спорта.
В 1914 году Шварсалон попал на мировую войну. Как писала его сестра: «Сережа был призван как прапорщик запаса, на 5-й день войны послан в штыковую атаку, где пуля перебила ему основной нерв бедра. Рана долго не заживала. Нога была скрючена, нужно было разрывать сухожилия, чтобы ее выпрямить, операция не удалась, и нужно было повторять ее. Сережу долго мучили, и когда, наконец, отпустили, одна нога была короче другой, и он всю жизнь ходил с палкой...»
Одна из современниц вспоминает почти о том же: «Он как-то пришел к нам, хромой, с палкой в руках, и у нас в саду рассказывал о своей ране, о пережитых им ужасных страданиях. Никогда не забуду того потрясающего впечатления, которое осталось у меня от его слов, от рассказа о том, как ему через сквозную рану на ноге протаскивали тампон, пропитанный йодом…»
Братья и сёстры Шварсалон, 1914 г. Наш герой справа
Демобилизовавшись, Шварсалон вернулся на чиновничью службу: работал в Горном департаменте чиновником для особых поручений Министерства финансов, в Цензурном комитете и редакции «Торгово-промышленной газеты» (она издавалась министерством финансов).
В общем, перед нами дореволюционная биография человека, к которому очень точно подходят гениальные слова тоже поэта-простигосподи-символиста Максимилиана Волошина: «В других весь цвет, вся гниль империй, Всё золото, весь тлен идей, Блеск всех великих фетишей И всех научных суеверий…»
Однако, после Октября 1917-го потомок столбовых дворян и декадентской интеллигенции Шварсалон продолжает свою карьеру чиновника средней руки уже у большевиков. Впрочем, пережил он революционные события не без личных потрясений - его младший брат Константин погиб на разложившемся германском фронте в 1918 г., а сам Сергей по некоторым сведениям недолго посидел в концентрационном лагере «за фабрикацию удостоверений для перехода границы». Сергей Шварсалон тогда сотрудничал с газетой «Экономическая жизнь» - первым советским СМИ по данной тематике, где работало много выходцев из редакции бывшей «Торгово-промышленной газеты». В феврале 1919 г. он уже работает в "Институте экономических исследований". Это был научно-консультативный центр при Финансово-экономическом бюро Наркомата финансов РСФСР, занимавшийся изучением экономической и финансовой политики советской власти, включая развитие финансов, денежного обращения и отдельных отраслей народного хозяйства.
Судя по всему Шварсалон быстро делает карьеру аналитика в структурах советской власти, уже с середины 1920 года - он сотрудник отдела информации и статистики Центрального Комитета Коммунистического Интернационала. Отдел тогда располагался в Смольном, где у Шварсалона была даже своя комната. Отдел был обширный, и работали в нем специалисты, отслеживавшие все события в крупнейших странах мира. В отделе изучались СМИ всех политических направлений, из важнейших делались выжимки, которые еженедельно издавались в бюллетене. Отдел информации был разделен на национальные и территориальные секторы. По сути, тогда это был аналитический центр штаба мировой революции.
Неудивительно, что отсюда Шварсалон начал довольно успешную дипломатическую карьеру. С июля 1922 г. он работает в Полпредстве Советской России в Китае, в Пекине. Шварсалон - личный переводчик Адольфа Иоффе и Льва Карахана , ветеранов РСДРП, крупнейших деятелей и отцов-основателей ранней советской дипломатии.
В январе 1923 г. Шварсалон с чрезвычайным послом советской России в Китае и Японии товарищем Иоффе прибывает в Токио. Вскоре, он уже в Пекине по поручению нового полпреда Карахана ведет переговоры с японскими дипломатами. Напомним, что Япония тогда одна из крупнейших военных держав, оккупирующая часть российской территории. И большевикам, умело играя на противоречиях США и Японии, удается без войны выпереть японцев с нашего Дальнего Востока. Тогда же, в 1924 г. Советская Россия нормализует отношения с Китаем в Маньчжурии, оставляя за собой значительные права на КВЖД.
Во всех этих весьма значимых для нашего Дальнего Востока событиях немаловажную роль играет помощник и переводчик дипломатов декадентский отпрыск Сергей Шварсалон. За что ему наша благодарность.
Советский дипломат Сергей Шварсалон в Китае
Вроде бы, еще в 1919 г. Шварсалон вступил в ВКП(б), но через несколько лет во время «партийных чисток» (еще организационных, не физических) был исключен из партии за «непролетарское происхождение»…
Вот каким запомнила его в 1925 году тогда молоденькая студентка, переводчица с китайского и жена советского военного советника Вера Вешнякова: «Шварсалон блестяще владел английским языком. Однажды, не прекращая игры в шахматы, от тут же у столика, за несколько минут и без помарок перевел и отправил на печатную машинку текст поданной ему срочной ноты Карахана. Им очень дорожили, хороших лингвистов тогда было мало. Шварсалон заметно выделялся среди других сотрудников полпредства. Он был элегантен и несколько манерен, иной раз даже надувался и грассировал. В то же время он был общителен и прост, в особенностью с молодежью, соседями по квартире… У него сохранились знакомства среди пекинских белоэмигрантов».
«Не прекращая игры в шахматы… элегантен и несколько манерен… надувался и грассировал…»
Восточные языки Шварсалон не знал, но блестяще владел английским, французским, немецким. Французский тогда еще оставался официальным языком международного дипломатического общения, а английский был чрезвычайно важен в Китае и Тихоокеанском регионе, где немалую роль играли стремительно растущие США и ещё блестящая и всемогущая Британская Империя…
Итогом, дипломатической деятельности Шварсалона стала его совместная с китаистом Барановским книга «Что надо знать о Китае».
Работая в посольстве, Сергей Шварсалон одновременно был постоянным корреспондентом (в том числе и фотокорреспондентом) журнала «Огонек». Фотоснимки и текст к ним приходили с дипломатической почтой. С диппочтой он присылал и деньги семье. По воспоминаниям, это были червонцы царской чеканки, прошитые крест-накрест к картону.
Сын и пасынок поэтов серебряного века Сергей Шварсалон оказался и сам не чужд поэзии, тем более с восточным колоритом. Во время первого дипломатического визита в Японию весной 1923 г. он написал, видимо, единственно сохранившееся от него стихотворение «Посвящение японской женщине»:
Здесь на далеком дивном море,
На берегу, где волн прибой,
Забыть тоску, забыть о горе
Так сладко было бы с тобой;
И каждый наслаждаться вечер
Нежданной песней, чуждый друг,
Созвучий странных мягкой речи,
Чей так приятен новый звук;
Страны жемчужной отраженье
Любить в улыбке слаще грез
- Страны, где женщины смиренье
И робкий смех печальней слез...
Прости за вольное сравненье,
За дерзость шутки, горький стих,
За мимолетное сомненье -
Во всем ли краше ты других;
Твоя страна чудесней сказки,
Она прекраснее мечты
О вечном счастье женской ласки,
И нет ей равной красоты,
И как восточный драгоценный
Ковер, блестит твоя страна...
А женщина? - С душою пленной,
Как кукла, на ковре она!
После смены советского полпреда в Пекине, некоторое время Шварсалон до 1926 г. работал в Китае «по линии ТАСС». Затем возвращается в родной Питер, тогда уже Ленинград, работает в ежедневной газете Ленинградского обкома комсомола «Смена» и влиятельной тогда в городе «Вечерней красной газете».
Живет по адресу: ул.Чайковского, 13.
Шварсалон, несмотря на хромоту, отлично играл в теннис и числился в те годы в числе лучших игроков Ленинграда по теннису. Тоже знаковое увлечение.
Вот тут то, в «Вечерней красной газете» по Шварсалону и стукнули условия и нравы того времени. Шварсалон заведует в газет иностранным отделом. И летом 1932 г. он публикует в газете статью о военной политике веймарской Германии. Вопрос деликатный, международный и т.п. Статью не читал (было бы интересно почитать), но статья явно не попала в тему сложных изгибов внешней политики СССР. Уже в августе 1932 г. статья и допустивший её Шварсалон становятся предметом оживленной переписки Сталина, Молотова и Кагановича!! Лазарь Моисеевич даёт Шварсалону разгромную характеристику: «Некий Шварсолон… беспартийный… бывший гвардейский офицер… после окончания гражданской войны попал в число сотрудников НКИД, был в нашем посольстве в Китае в качестве переводчика, был выставлен оттуда за подозрительные связи с иностранцами… живет широко… Мы приняли такое решение: предложить ОГПУ в срочном порядке закончить следствие по делу Шварсолона…»
В итоге, наш герой выездной сессией коллегии ОГПУ 9 декабря 1932 г. по ст. 58 пп. 5, 11 УК РСФСР приговаривается к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.
Попал Шварсалон на знаменитый Беломор-Балтийский канал. Впрочем, условия его заключения были достаточно сносными, тачку он не катал, землю не рыл, лес не валил - работал в редакции лагерной газеты c характерным названием «Перековка» и во всяческих лагерных канцеляриях. Из 10-летнего срока отбыл менее 5 лет и вначале 1937-го был освобожден. В Ленинград ему не разрешили вернуться и он жил в Калуге. Работал преподавателем иностранных языков педагогического училища Калуги.
Заключённый Шварсалон в редакции газеты «Перековка» на Беломорканале
В июне 1941 г. Шварсалон был вновь арестован и 21 сентября 1941 г., за три недели до захвата немцами Калуги, Военным трибуналом Московского Военного округа по обвинению в сотрудничестве с японскими и польскими спецслужбами был приговорен к высшей мере наказания. Документов о приведении приговора в исполнение не сохранилось. Т.е. в условиях начинавшейся войны, как многие потенциально подозрительные лица, он был арестован, а при стремительном наступлении немцев поспешно расстрелян.
29 ноября 1988 г. президиум Ленинградского городского суда принял постановление, которым отменил постановление выездной сессии коллегии ОГПУ от 9 декабря 1932 года. Дело прекращено «за отсутствием состава преступления». Суд постановил «гр. Шварсалона Сергея Константиновича считать реабилитированным».
А 26 апреля 1990 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила и приговор военного трибунала Московского военного округа от 21 сентября 1941 года.
Соавтор Шварсалона, китаист М.Барановский под репрессии не попал - и поэтому, как это ни парадоксально, но сведений о нем практически нет. Различные жертвы репрессий и данные по ним собраны в разных справочниках и базах данных. А вот те, кто пережил те суровые времена, остались как бы «за кадром…». Несправедливо, но увы… Да и был Барановский, наверняка, происхождения самого скромного, не от поэтов-декадентов. От него осталось лишь несколько статей в научно-исторических журналах и сборниках 50-х годов минувшего века о тайпинском восстании и опиумных войнах…