В шаге от пропасти: пожар в Сарепте 1823 года
Гернгутерская колония Сарепта была основана в миссионерских целях в 1765 году в Астраханской губернии между Царицыном и Черным Яром. Гернгутеры - это представители религиозного течения лютеранского вероисповедания, преемники учения Моравских братьев. Они объединялись в корпорации по половому и социальному признакам: мальчиков, девочек, холостых братьев, незамужних сестер, вдовцов, вдов и семейных, или приватных. Корпорации объединялись в братские общины колоний, которые, в свою очередь, объединялись в Братский Союз с центром в метрополии - городе Гернгуте в Южной Саксонии. Особенностями гернгутеров также были национальная и конфессиональная терпимость, брак по жребию, особый обряд погребения, отсутствие уголовных преступлений и некоторые другие.
Сарепту построили на берегу реки Сарпы, впадавшей в Волгу. Она быстро развивалась в экономическом отношении. У гернгутеров было несколько форм собственности: корпорационная, общинная и частная. Корпорационная собственность была частью общинной, поэтому общинная собственность преобладала. Поселок разрастался. Русский поэт А.Ф. Воейков в начале XIX века писал о Сарепте:
«Сарепта тихая, селение Христа!
Цветущая, как крин, под сению Креста,
Неоскверненная в полвека преступленьем,
В твоих опрятностью украшенных домах
Живут уверенность, здоровье и блаженство…»
Однако в 1823 году в колонии произошло событие, которое поставило под угрозу ее существование и повлияло на экономическую и социальную жизнь в поселке.
Лето в том году выдалось чрезвычайно жарким и сухим. С начала июня температура воздуха постоянно держалась на уровне 31-38 єС. Изредка жара прерывалась грозами, которые на краткое время остужали атмосферу. Река Сарпа почти высохла. Ее воды едва хватало для полива нескольких садов. Доски, выставленные для просушки, усохли на 1 дюйм (2,54 см). Древесина, из которой было построено большинство домов, улавливала огонь как трут.
В полдень 28 июля (по старому стилю) большинство жителей Сарепты отдыхало. Работать в такую жару было почти невозможно. Внезапно раздался набатный звон штормового колокола на башне кирхи. Люди выскочили из домов. Над усадьбой Ханса Рудольфа Вульшлегеля занялось пламя пожара. Пожар возник по неосторожности татарского мальчика, состоявшего у Х.Р. Вульшлегеля в услужении. Он выбросил в траву пепел, смешанный с непогасшими углями. Вначале загорелось вспомогательное строение за домом владельца усадьбы. Если бы кто-нибудь захотел сжечь Сарепту, то не нашел бы в колонии лучшего места для поджога. Постройки усадьбы тесно соприкасались друг с другом и с постройками соседних усадеб. Казалось, что они встроены друг в друга. Поэтому огонь сразу нашел себе пищу во всех направлениях. В короткое время были объяты пламенем дома двух улиц: Торговой и Сарпинской. Пылала почти вся юго-восточная часть поселка. В Сарепте и прежде возникали пожары. Но их быстро тушили, и разрушения никогда не достигали такого размаха.
Людей для тушения пожара не хватало. Большинство жителей спасало свое имущество. Поэтому пожарные команды сосредоточили внимание на двух зданиях: постоялом дворе и доме свечного производства. Важно было, чтобы на них не перекинулся огонь. Эти здания служили мостом к другим частям поселка. Для разных хозяйственных, в том числе противопожарных, нужд в Сарепте существовали запасы воды. До тех пор пока в цистернах оставалась вода, возле обоих зданий постоянно работали брандспойты. Людей, тушивших пожар, поливали водой для того, чтобы они смогли выдержать жару. Пожарные команды самоотверженно работали на пределе сил. И пламя стало отступать. Опасность разрастания пожара уменьшилась. Многие облегченно вздохнули. Но их радость была короткой. Вновь скорбно зазвенел штормовой колокол. Поднялся вихревый ветер и сменил направление пожара. В небо взметнулась туча искр и обрушила огненный ливень на северо-западную часть поселка.
Искры зажгли строения сразу на двух участках северо-западной части Сарепты: скотобойню возле Царицынских ворот и сарай с сеном, стоявший позади дома холостых братьев. Оттуда пожар стал распространяться в разных направлениях. Вскоре была охвачена пламенем вся территория корпорации холостых братьев. Горели дом председателя (главы) общины, аптека, скорняжная и столярная мастерские, амбары с мукой, хлева, сараи, винокурня, пекарня и красильня. Физические силы пожарных команд истощались, вода для тушения пожара заканчивалась. Многие пали духом. Не веря в спасение своих жилищ, люди спасали их содержимое. Самые старые и слабые бежали с имуществом из поселка на другой берег Сарпы в степь. Остальные заносили вещи в кирху. Когда стемнело, вид горящей Сарепты был жутким и величественным: стена огня высоко вздымалась в ночное небо. Не горели только дома в юго-восточной и северо-восточной частях поселка. Казалось, что это ненадолго. Была угроза, что пламя перекинется с братского дома на кирху, а затем распространится на северо-восток. Люди стали переносить вещи из кирхи в сквер, расположенный в центре Церковной площади. Их складывали вперемешку. Было невозможно разобрать, где чье находится имущество. Но и там было не безопасно. Порыв северного ветра вылил на людей и вещи дождь искр.
Сарептяне, расположившиеся в степи, были отрезаны пламенем от Сарепты. Они напряженно прислушивались. Только удары часов на кирхе сообщали им о том, что церковь еще стоит. Многие отчаялись. Они считали, что колония обречена на полное разрушение. Им оставалось только уповать на Бога. Люди стали молиться. И будто в ответ на молитву ветер, который распространял огонь по крышам домов, внезапно стих. Одновременно с этим в колонию прибыли свежие команды для тушения пожара. Их послал владелец соседней деревни Отрада Е.П. Попов. Команды для тушения разместили на крышах домов, которые могли загореться. Вскоре огонь был остановлен. Каменные здания полностью выгорели изнутри, деревянные - обрушились. Изможденные сарептяне не могли уснуть. Они беспокойно бродили среди ярко освещенных развалин. Выглядело это страшно.
Когда на следующий день взошло солнце, сарептяне увидели, что около двух третей колонии превратилось в мусор и пепел. Сгорело 37 жилых и фабричных домов и приблизительно 160 вспомогательных построек. Среди сгоревших домов были самые красивые и видные здания. Более 350 человек лишились крова. В колонии тогда проживали примерно 500 человек. Погорельцы лежали со своим скарбом, который удалось спасти, там, где они провели ночь: в степи, в оврагах, на улицах Сарепты. Жители домов, не пострадавших от пожара, принялись размещать их у себя. Были и людские потери. Во время пожара умерла от сердечного приступа одна из престарелых сестер общины. Х.Р. Вульшлегель, куратор корпорации вдов и член коллегии попечителей, самоотверженно спасая товары, доверенные ему общиной, получил сильнейшие ожоги. Он был не молод (63 года) и не смог поправиться. Спустя несколько дней Х.Р. Вульшлегель скончался.
Еще целую неделю колонисты были заняты тушением. Тлели запасы табачной фабрики, несколько сот пудов (1 пуд = 16,38 кг) дубильной коры, зерно винокурни, постоялого двора и дома холостых братьев. Две недели усиленный наряд ночных сторожей следил за порядком в колонии и выявлял новые пожароопасные места. Затем прошел пронизывающий дождь и погасил последние тлеющие угли.
Холостые братья на первое время разместились в кирхе. Но церковь была необходима для праздничных богослужений. В будние дни члены корпорации молились в своих корпоративных домах. Незамужние сестры предоставили братьям для жилья и работы свое вспомогательное каменное здание. Однако его площадь не позволяла задействовать в ремеслах много рабочих рук. Лишившись работы, многие холостые братья стали возвращаться в Германию или уходить в российские города. Братской общине грозил распад. Дирекция Сарепты решила сделать все возможное, чтобы сохранить колонию. Еще ночью за день до пожара стало известно, что министр внутренних дел князь В.П. Кочубей посетит Сарепту во время своего путешествия в Крым. Теперь князь был уже недалеко от колонии - в Дубовке. Поскольку сарептяне не могли достойно принять князя среди руин, в Дубовку отправились епископ Ф.Б. Райхель и председатель колонии Й.Х. Лангерфельд. Во время приема у В.П. Кочубея депутаты вручили адрес о бедственном положении колонии, об убытках общины, которые составили более миллиона рублей. Они просили императора и правительство предоставить братской общине беспроцентную ссуду в 200000 руб. сроком на 20 лет. Князь заверил сарептян о том, что лично будет просить государя помочь Сарепте. После возвращения депутации сарептяне провели подробную инвентаризацию убытков и передали результаты в Контору опекунства иностранных поселенцев в Саратове. Осенью в колонию стала поступать финансовая помощь из немецких братских общин и от частных лиц - друзей Сарепты. Российское правительство предоставило общине беспроцентный кредит в 100000 руб., который следовало выплатить долями в течение 6 лет.
Русский поэт-декабрист С.Д. Нечаев, посетивший колонию после пожара, в стихотворении «Воспоминание» дал ее зарисовку:
«… Сарепта скромная! Ужель когда забуду
Благочестивую любовь твоих детей?
Я не застал уже тебя в красе твоей:
Развалин почерневших груду,
Как сонм угрюмых голых скал,
Мой огорченный взор на Сарпе повстречал…»
К концу осени сарептянам удалось восстановить 20 жилых зданий. Вновь стали работать аптека, столярная мастерская и винокурня. В первую очередь восстанавливали самые доходные производства. Для строительства домов не хватало людей. Вместе с тем, многие лишились работы, так как на восстановление производств не хватало денег. Благодаря прежним и новым займам община имела крупные долги.
Центральная дирекция поставила вопрос о дальнейшем существовании колонии. После запрета в 1822 году сарептянам заниматься миссионерской деятельностью существование братской общины в Сарепте вообще теряло смысл. Но в надежде на лучшее будущее гернгутеры решили восстановить поселок. Чтобы заинтересовать в этом колонистов, разрешили выкупать в частное владения общинные производства, в том числе и высоко доходные. Например, такие как аптека, скотобойня, мыловарня и некоторые другие. Частникам разрешили обзаводиться собственным жильем и усадебными постройками. Был сокращен состав управления колонии. К радости многих общинников, отменили брак по жребию. Новую колонию отстраивали с учетом пожарной безопасности. Между домами появились большие промежутки для палисадников. В них, как и на улицах, сажали деревья, которые должны были предохранить дома от распространения огня. Внешний вид Сарепты стал более живописным.
к.и.н. Курышев А.В.
На фото: Акварель Б. Райхеля «Сарепта в руинах после пожара 1823 г.», прошение на Высочайшее имя епископа братской общины Б. Райхеля о предоставлении ссуды на восстановление Сарепты после пожара 1823 г.
Сарепту построили на берегу реки Сарпы, впадавшей в Волгу. Она быстро развивалась в экономическом отношении. У гернгутеров было несколько форм собственности: корпорационная, общинная и частная. Корпорационная собственность была частью общинной, поэтому общинная собственность преобладала. Поселок разрастался. Русский поэт А.Ф. Воейков в начале XIX века писал о Сарепте:
«Сарепта тихая, селение Христа!
Цветущая, как крин, под сению Креста,
Неоскверненная в полвека преступленьем,
В твоих опрятностью украшенных домах
Живут уверенность, здоровье и блаженство…»
Однако в 1823 году в колонии произошло событие, которое поставило под угрозу ее существование и повлияло на экономическую и социальную жизнь в поселке.
Лето в том году выдалось чрезвычайно жарким и сухим. С начала июня температура воздуха постоянно держалась на уровне 31-38 єС. Изредка жара прерывалась грозами, которые на краткое время остужали атмосферу. Река Сарпа почти высохла. Ее воды едва хватало для полива нескольких садов. Доски, выставленные для просушки, усохли на 1 дюйм (2,54 см). Древесина, из которой было построено большинство домов, улавливала огонь как трут.
В полдень 28 июля (по старому стилю) большинство жителей Сарепты отдыхало. Работать в такую жару было почти невозможно. Внезапно раздался набатный звон штормового колокола на башне кирхи. Люди выскочили из домов. Над усадьбой Ханса Рудольфа Вульшлегеля занялось пламя пожара. Пожар возник по неосторожности татарского мальчика, состоявшего у Х.Р. Вульшлегеля в услужении. Он выбросил в траву пепел, смешанный с непогасшими углями. Вначале загорелось вспомогательное строение за домом владельца усадьбы. Если бы кто-нибудь захотел сжечь Сарепту, то не нашел бы в колонии лучшего места для поджога. Постройки усадьбы тесно соприкасались друг с другом и с постройками соседних усадеб. Казалось, что они встроены друг в друга. Поэтому огонь сразу нашел себе пищу во всех направлениях. В короткое время были объяты пламенем дома двух улиц: Торговой и Сарпинской. Пылала почти вся юго-восточная часть поселка. В Сарепте и прежде возникали пожары. Но их быстро тушили, и разрушения никогда не достигали такого размаха.
Людей для тушения пожара не хватало. Большинство жителей спасало свое имущество. Поэтому пожарные команды сосредоточили внимание на двух зданиях: постоялом дворе и доме свечного производства. Важно было, чтобы на них не перекинулся огонь. Эти здания служили мостом к другим частям поселка. Для разных хозяйственных, в том числе противопожарных, нужд в Сарепте существовали запасы воды. До тех пор пока в цистернах оставалась вода, возле обоих зданий постоянно работали брандспойты. Людей, тушивших пожар, поливали водой для того, чтобы они смогли выдержать жару. Пожарные команды самоотверженно работали на пределе сил. И пламя стало отступать. Опасность разрастания пожара уменьшилась. Многие облегченно вздохнули. Но их радость была короткой. Вновь скорбно зазвенел штормовой колокол. Поднялся вихревый ветер и сменил направление пожара. В небо взметнулась туча искр и обрушила огненный ливень на северо-западную часть поселка.
Искры зажгли строения сразу на двух участках северо-западной части Сарепты: скотобойню возле Царицынских ворот и сарай с сеном, стоявший позади дома холостых братьев. Оттуда пожар стал распространяться в разных направлениях. Вскоре была охвачена пламенем вся территория корпорации холостых братьев. Горели дом председателя (главы) общины, аптека, скорняжная и столярная мастерские, амбары с мукой, хлева, сараи, винокурня, пекарня и красильня. Физические силы пожарных команд истощались, вода для тушения пожара заканчивалась. Многие пали духом. Не веря в спасение своих жилищ, люди спасали их содержимое. Самые старые и слабые бежали с имуществом из поселка на другой берег Сарпы в степь. Остальные заносили вещи в кирху. Когда стемнело, вид горящей Сарепты был жутким и величественным: стена огня высоко вздымалась в ночное небо. Не горели только дома в юго-восточной и северо-восточной частях поселка. Казалось, что это ненадолго. Была угроза, что пламя перекинется с братского дома на кирху, а затем распространится на северо-восток. Люди стали переносить вещи из кирхи в сквер, расположенный в центре Церковной площади. Их складывали вперемешку. Было невозможно разобрать, где чье находится имущество. Но и там было не безопасно. Порыв северного ветра вылил на людей и вещи дождь искр.
Сарептяне, расположившиеся в степи, были отрезаны пламенем от Сарепты. Они напряженно прислушивались. Только удары часов на кирхе сообщали им о том, что церковь еще стоит. Многие отчаялись. Они считали, что колония обречена на полное разрушение. Им оставалось только уповать на Бога. Люди стали молиться. И будто в ответ на молитву ветер, который распространял огонь по крышам домов, внезапно стих. Одновременно с этим в колонию прибыли свежие команды для тушения пожара. Их послал владелец соседней деревни Отрада Е.П. Попов. Команды для тушения разместили на крышах домов, которые могли загореться. Вскоре огонь был остановлен. Каменные здания полностью выгорели изнутри, деревянные - обрушились. Изможденные сарептяне не могли уснуть. Они беспокойно бродили среди ярко освещенных развалин. Выглядело это страшно.
Когда на следующий день взошло солнце, сарептяне увидели, что около двух третей колонии превратилось в мусор и пепел. Сгорело 37 жилых и фабричных домов и приблизительно 160 вспомогательных построек. Среди сгоревших домов были самые красивые и видные здания. Более 350 человек лишились крова. В колонии тогда проживали примерно 500 человек. Погорельцы лежали со своим скарбом, который удалось спасти, там, где они провели ночь: в степи, в оврагах, на улицах Сарепты. Жители домов, не пострадавших от пожара, принялись размещать их у себя. Были и людские потери. Во время пожара умерла от сердечного приступа одна из престарелых сестер общины. Х.Р. Вульшлегель, куратор корпорации вдов и член коллегии попечителей, самоотверженно спасая товары, доверенные ему общиной, получил сильнейшие ожоги. Он был не молод (63 года) и не смог поправиться. Спустя несколько дней Х.Р. Вульшлегель скончался.
Еще целую неделю колонисты были заняты тушением. Тлели запасы табачной фабрики, несколько сот пудов (1 пуд = 16,38 кг) дубильной коры, зерно винокурни, постоялого двора и дома холостых братьев. Две недели усиленный наряд ночных сторожей следил за порядком в колонии и выявлял новые пожароопасные места. Затем прошел пронизывающий дождь и погасил последние тлеющие угли.
Холостые братья на первое время разместились в кирхе. Но церковь была необходима для праздничных богослужений. В будние дни члены корпорации молились в своих корпоративных домах. Незамужние сестры предоставили братьям для жилья и работы свое вспомогательное каменное здание. Однако его площадь не позволяла задействовать в ремеслах много рабочих рук. Лишившись работы, многие холостые братья стали возвращаться в Германию или уходить в российские города. Братской общине грозил распад. Дирекция Сарепты решила сделать все возможное, чтобы сохранить колонию. Еще ночью за день до пожара стало известно, что министр внутренних дел князь В.П. Кочубей посетит Сарепту во время своего путешествия в Крым. Теперь князь был уже недалеко от колонии - в Дубовке. Поскольку сарептяне не могли достойно принять князя среди руин, в Дубовку отправились епископ Ф.Б. Райхель и председатель колонии Й.Х. Лангерфельд. Во время приема у В.П. Кочубея депутаты вручили адрес о бедственном положении колонии, об убытках общины, которые составили более миллиона рублей. Они просили императора и правительство предоставить братской общине беспроцентную ссуду в 200000 руб. сроком на 20 лет. Князь заверил сарептян о том, что лично будет просить государя помочь Сарепте. После возвращения депутации сарептяне провели подробную инвентаризацию убытков и передали результаты в Контору опекунства иностранных поселенцев в Саратове. Осенью в колонию стала поступать финансовая помощь из немецких братских общин и от частных лиц - друзей Сарепты. Российское правительство предоставило общине беспроцентный кредит в 100000 руб., который следовало выплатить долями в течение 6 лет.
Русский поэт-декабрист С.Д. Нечаев, посетивший колонию после пожара, в стихотворении «Воспоминание» дал ее зарисовку:
«… Сарепта скромная! Ужель когда забуду
Благочестивую любовь твоих детей?
Я не застал уже тебя в красе твоей:
Развалин почерневших груду,
Как сонм угрюмых голых скал,
Мой огорченный взор на Сарпе повстречал…»
К концу осени сарептянам удалось восстановить 20 жилых зданий. Вновь стали работать аптека, столярная мастерская и винокурня. В первую очередь восстанавливали самые доходные производства. Для строительства домов не хватало людей. Вместе с тем, многие лишились работы, так как на восстановление производств не хватало денег. Благодаря прежним и новым займам община имела крупные долги.
Центральная дирекция поставила вопрос о дальнейшем существовании колонии. После запрета в 1822 году сарептянам заниматься миссионерской деятельностью существование братской общины в Сарепте вообще теряло смысл. Но в надежде на лучшее будущее гернгутеры решили восстановить поселок. Чтобы заинтересовать в этом колонистов, разрешили выкупать в частное владения общинные производства, в том числе и высоко доходные. Например, такие как аптека, скотобойня, мыловарня и некоторые другие. Частникам разрешили обзаводиться собственным жильем и усадебными постройками. Был сокращен состав управления колонии. К радости многих общинников, отменили брак по жребию. Новую колонию отстраивали с учетом пожарной безопасности. Между домами появились большие промежутки для палисадников. В них, как и на улицах, сажали деревья, которые должны были предохранить дома от распространения огня. Внешний вид Сарепты стал более живописным.
к.и.н. Курышев А.В.
На фото: Акварель Б. Райхеля «Сарепта в руинах после пожара 1823 г.», прошение на Высочайшее имя епископа братской общины Б. Райхеля о предоставлении ссуды на восстановление Сарепты после пожара 1823 г.