Свердловские власти отказали в помощи погорельцам. Село Фоминское спустя четыре месяца после пожара
С Валентиной Матвеевной я познакомился на пепелище. Как подошел, она без лишних вопросов начала рассказывать о своем горе. Жестикулировала, вспоминая бывшее хозяйство. Перечисляла скороговоркой потерянное имущество.
Третьего мая в махневском селе Фоминское пожар уничтожил 10 домов, в том числе пять нежилых. С напастьем спасатели боролись долгие восемь часов, тушили даже с вертолетов.
«Наш дом сгорел за 25 минут. Пламя накатило с холма, мы с сыном пытались таскать воду из скважины. Сами не справились, соседей в тот день рядом не оказалось», - вспоминает Валентина Нехорошкова.
Из райцентра Махнево до Фоминского ехать какие-то 30 километров. Но по грунтовому бездорожью. Уворачиваясь от ям, колеи. Оттого время в пути растягивается до часа. Не потому ли помощь подзадержалась.
Надо сказать, ЧП в Фоминском быстро исчезло из новостийных лент. Про героическое противостояние огню - десятки заметок, если не сотни, включая перепосты. О дальнейшей судьбе жителей СМИ интересовались только пару раз.
Теплый сентябрьский день. Остатки сгоревших строений уже затянуло бурьяном. Остов машины «погружен» в «зеленку». Груды кирпичей. Отобранные листы железа. О происшествии на Центральной улице (так называется) не позволяют забыть печные трубы - символ беды. Контрастно выделяются несколько новеньких столбов линии электропередач.
Памятуя, что власти каждый раз старательно забывают погорельцев (свежи примеры Сарьянки и Вижая), летом я несколько раз тормошил областное правительство и прокуратуру. Увы, на просьбу помочь пострадавшим глава кабмина Денис Паслер отреагировал отказом, спрятавшись за бюрократическими формулировками.
В письме от Дениса Владимировича, которое прикладываю, цинично подмечается, если начнут спасать одних, то другие намеренно станут поджигать свои жилые помещения. Второй человек в регионе подзабыл про презумпцию невиновности. Согласитесь, работать для населения, это не акции аэропорта «Кольцово» продавать.
После пожара Валентина Матвеевна осталась только в том, в чем выбежала на улицу. В Фоминском она руководит музеем семьи российской. С тех пор живет среди экспонатов.
Одно плохо, коллекция находится в частной избе. Изначально хозяйка заставляла пожилую женщину с сыном съезжать до 15 сентября. Без разговоров. Выручили выборы, которые состоялись в Махневском округе неделю назад. Кто-то, добрый человек, связался с принципиальной собственницей и уговорил не выгонять Нехорошковых хотя бы до лета.
Ощущение временности, когда в любой момент могут попросить на улицу, - хуже всего. Потому Нехорошковы подумывают восстанавливать старый родительский дом, заброшенный, с проваленными полами. На всякий случай. Хоть что-то.
«Здесь жили козы, выдворила их, будем жить сами. Закрывайте дверь, чтобы не зашли».
А животные тут как тут…
Спросил, где ютятся другие погорельцы.
«Мужчина без дома остался. Его пустил к себе дачник. Потом сказал съезжать. А тот после операции был, плакал, кричал “Я задавлюсь”. Соседи поселили к себе до весны».
Как пишет прокуратура Свердловской области, ссылаясь на администрацию Махневского округа, все пострадавшие обеспечены жильем.
Чистая правда, правда, далекая от действительности.
Третьего мая в махневском селе Фоминское пожар уничтожил 10 домов, в том числе пять нежилых. С напастьем спасатели боролись долгие восемь часов, тушили даже с вертолетов.
«Наш дом сгорел за 25 минут. Пламя накатило с холма, мы с сыном пытались таскать воду из скважины. Сами не справились, соседей в тот день рядом не оказалось», - вспоминает Валентина Нехорошкова.
Из райцентра Махнево до Фоминского ехать какие-то 30 километров. Но по грунтовому бездорожью. Уворачиваясь от ям, колеи. Оттого время в пути растягивается до часа. Не потому ли помощь подзадержалась.
Надо сказать, ЧП в Фоминском быстро исчезло из новостийных лент. Про героическое противостояние огню - десятки заметок, если не сотни, включая перепосты. О дальнейшей судьбе жителей СМИ интересовались только пару раз.
Теплый сентябрьский день. Остатки сгоревших строений уже затянуло бурьяном. Остов машины «погружен» в «зеленку». Груды кирпичей. Отобранные листы железа. О происшествии на Центральной улице (так называется) не позволяют забыть печные трубы - символ беды. Контрастно выделяются несколько новеньких столбов линии электропередач.
Памятуя, что власти каждый раз старательно забывают погорельцев (свежи примеры Сарьянки и Вижая), летом я несколько раз тормошил областное правительство и прокуратуру. Увы, на просьбу помочь пострадавшим глава кабмина Денис Паслер отреагировал отказом, спрятавшись за бюрократическими формулировками.
В письме от Дениса Владимировича, которое прикладываю, цинично подмечается, если начнут спасать одних, то другие намеренно станут поджигать свои жилые помещения. Второй человек в регионе подзабыл про презумпцию невиновности. Согласитесь, работать для населения, это не акции аэропорта «Кольцово» продавать.
После пожара Валентина Матвеевна осталась только в том, в чем выбежала на улицу. В Фоминском она руководит музеем семьи российской. С тех пор живет среди экспонатов.
Одно плохо, коллекция находится в частной избе. Изначально хозяйка заставляла пожилую женщину с сыном съезжать до 15 сентября. Без разговоров. Выручили выборы, которые состоялись в Махневском округе неделю назад. Кто-то, добрый человек, связался с принципиальной собственницей и уговорил не выгонять Нехорошковых хотя бы до лета.
Ощущение временности, когда в любой момент могут попросить на улицу, - хуже всего. Потому Нехорошковы подумывают восстанавливать старый родительский дом, заброшенный, с проваленными полами. На всякий случай. Хоть что-то.
«Здесь жили козы, выдворила их, будем жить сами. Закрывайте дверь, чтобы не зашли».
А животные тут как тут…
Спросил, где ютятся другие погорельцы.
«Мужчина без дома остался. Его пустил к себе дачник. Потом сказал съезжать. А тот после операции был, плакал, кричал “Я задавлюсь”. Соседи поселили к себе до весны».
Как пишет прокуратура Свердловской области, ссылаясь на администрацию Махневского округа, все пострадавшие обеспечены жильем.
Чистая правда, правда, далекая от действительности.