В. А. Оболенский, 1891 г.
НАСТРОЕНIЯ СТУДЕНЧЕСТВА.
Весной 1891 года я кончилъ естественный факультеть С.Петербургскаго университета, а осенью поступилъ на первый курсъ юридическаго.
Пробывъ четыре года въ университетѣ и принимая участие въ качествѣ группового представителя въ нелегальной кассѣ, объединявшей тогда значительную часть левого студенчества, хорошо былъ знакомь съ его политическими настроенiями.
И вотъ теперь читая въ эмигрантской прессѣ статьи и резолюцiи разныхъ русскихъ общественныхъ организацiй, посвящения вопросу о борьбѣ съ голодомъ, у меня невольно напрашиваются параллели.
И тогда, какъ и теперь, горячо обсуждался вопросъ, слѣдуеть-ли помогать голодающiмъ. «Неурожай отъ Бога, а голодъ отъ Царя» - была крылатая фраза, которую вкладывали въ уста мужиковъ, едва-ли, впрочемъ, когда либо ее произносившiя.
Эта фраза выражала въ вульгаризированной формѣ мнѣнiе всего прогрессивнаго лагеря русской общественности. Что правительство является виновникомъ голода считалось аксiомой. Но изъ этой аксiомы дѣлались различные выводы.
Дѣлались выводы такъ - сказать «пораженческаго» характера, которые можно формулировать такъ:
«Всякая помощь голодающiмъ является помощью правительству, съ которымъ мы боремся, а потому нужно все дѣло помощи оставить въ рукахъ правительства. Правительство не справится съ бѣдствiемъ, начнутся крестьянскiе безпорядки, голодные бунты»... А дальше грезилась революцiя.
Это было крайнее мнѣнiе, господствовавшее въ кругахъ профессiональныхъ революцiонеровъ.
Революцiонеры более умеренные, или точнее говоря, меньшiе революцiонные оптимисты, считали, что кормить надо, но нужно вместе съ тѣмъ использовать открывавшуюся возможность общенiя съ народомъ для широкой пропаганды революцiонныхь идей.
Наконецъ третье мнѣнiе, которое и я раздѣлилъ, считало, что къ голоду нельзя подходить съ точки зренiя его «использованiя», что помогать голодающей деревне нужно просто потому, что она голодаетъ.
Но вместе съ тѣмъ самому факту проявленiя общественной иницiативы въ помощи голодающимъ и противупоставленiю общественной помощи, осуществляемой чистыми руками, помоши правительственной, связанной съ массой злоупотребленiй мы придавали большое политическое значенiе.
Вопросъ о голоде волновалъ преимущественно левое студенчество.
Правое имъ совсемъ мало интересовалось. А, если отдельные студенты изъ правыхъ круговъ принимали участiе въ «голодномъ» движении, то исключительно по мотивамъ гуманитарнымъ, не осложняя своего отношенiя къ голоду, какими-либо политическими соображеньями.
Словомъ былъ тотъ-же вееръ мненiй, какъ и теперь, только вывернутый на изнанку: «Свергать, не кормя», «свергать, кормя», «кормить, свергая», «кормить, не свергая».
Споры о томъ, кормить или не кормить и, если кормить, то, исходя изъ какой политической позицiи, велись, конечно негласно, въ землячествахъ, въ кружкахъ кассы взаимопомощи, въ партiйныхъ организацiяхъ и, конечно, никакого практическаго значенiя не имели.
Открыто-же, явочнымъ порядкомъ, возникъ студенческiй комитетъ, который организовать въ университете сборъ пожертвований въ пользу голодающихъ.
Министромъ народнаго просвещенiя былъ тогда графъ Деляновъ и въ университетахъ велась ультра-реакцiонная политика.
Все студенческiя объединенiя преследовались. Закрыто было игравшее большую роль въ духовной жизни студентовъ научно-литературное общество, землячества были запрещены, уничтожены была даже университетская читальня. Если въ университетѣ производились какiе-либо сборы, то путемъ тайнаго пусканiя шапокъ на лекцiяхъ. И вдругъ въ университетскомъ корридорѣ появился столикъ съ дежурными студентами отъ комитета помощи голодающимъ.
Это было зрелище невиданное.
Я и сейчасъ представляю себе этотъ столикъ и за нимъ красиваго стройнаго студента Д.В. Философова, принимавшаго горячее участiе въ сборахъ. Сборы направлялись преимущественно Л.Н. Толстому, открывшему рядъ столовыхъ въ Бузулукскомъ уезде Самарской губернiи и В. И. Вернадскому, въ Тамбовскую губернiю.
Оболенский В.А. Воспоминания о голодном 1891 годе // Современные записки. 1921. Кн. VII. С. 264-266.
