РАЗМЫШЛЕНИЯ: ВЕЧЕР
Темно. И тихо.
Всё привычно, всё так, как было много вечеров, много ночей подряд: свеча, поставленная прямо на стол безо всякого подсвечника, просто в застывшую лужицу воска, тёмное затёртое дерево столешницы, кое-где в царапинах и щербинках...
Кажется, только вчера мы, я и мой Гость, закрыли последнюю главу Чёрной Книги; и вот новый том лежит передо мной на столе. Я зажигаю свечу, и отблески пламени быстро обегают название:
ЧЁРНАЯ КНИГА АРДЫ:
Непредсказанное время
И я медлю открыть её, медлю перевернуть первую страницу.
Как это было важно, когда вдвоём с Гостем мы склонялись над той, первой книгой: успеть понять, успеть рассказать, успеть, успеть, успеть...
Что-то окончилось.
И не в том дело, что после не было (не будет?) великих битв и великих героев, нет: было всё - и битвы не менее славные, и герои не менее великие, и судьбы сплетались серебряными нитями в не менее прихотливое кружево. Благородство, и предательство, и любовь - всё это было. Почему же я думаю только об одном: что-то окончилось...
Что-то окончилось, что-то невероятно дорогое, и то, что было (будет?) дальше - только потускневшее от времени серебро зеркала, зябкий осенний день, низкое сырое небо, выцветшая кисея мелкого дождя. Мир поблёк, утратил краски жизни: зачем открывать эту книгу? - мне всё равно, что там, дальше.
Печаль утраты.
Мир стал - как заброшенный дом, где голодным бездомным псом бродит ветер, ворошит пожелтевшие обрывки писем и залетевшие в окна ржаво-бурые осенние листья. Даже если придёт сюда кто-нибудь, заново перестелет крышу, подправит ветхое крыльцо, сквозь которое сейчас пробиваются стебли полыни и лебеды, отскоблит и навощит до золотисто-медового глянца половицы, расчистит сад и посадит новые деревья - это будут другие люди, и дом перестанет быть прежним. То, что закончилось - закончилось навсегда; и пришедшие - вспомнят ли того, кто жил здесь когда-то?
Мне тяжело перевернуть первую страницу.
Как открыть дверь в знакомый дом, зная, что в нём уже всё по-другому.
Всё привычно, всё так, как было много вечеров, много ночей подряд: свеча, поставленная прямо на стол безо всякого подсвечника, просто в застывшую лужицу воска, тёмное затёртое дерево столешницы, кое-где в царапинах и щербинках...
Кажется, только вчера мы, я и мой Гость, закрыли последнюю главу Чёрной Книги; и вот новый том лежит передо мной на столе. Я зажигаю свечу, и отблески пламени быстро обегают название:
ЧЁРНАЯ КНИГА АРДЫ:
Непредсказанное время
И я медлю открыть её, медлю перевернуть первую страницу.
Как это было важно, когда вдвоём с Гостем мы склонялись над той, первой книгой: успеть понять, успеть рассказать, успеть, успеть, успеть...
Что-то окончилось.
И не в том дело, что после не было (не будет?) великих битв и великих героев, нет: было всё - и битвы не менее славные, и герои не менее великие, и судьбы сплетались серебряными нитями в не менее прихотливое кружево. Благородство, и предательство, и любовь - всё это было. Почему же я думаю только об одном: что-то окончилось...
Что-то окончилось, что-то невероятно дорогое, и то, что было (будет?) дальше - только потускневшее от времени серебро зеркала, зябкий осенний день, низкое сырое небо, выцветшая кисея мелкого дождя. Мир поблёк, утратил краски жизни: зачем открывать эту книгу? - мне всё равно, что там, дальше.
Печаль утраты.
Мир стал - как заброшенный дом, где голодным бездомным псом бродит ветер, ворошит пожелтевшие обрывки писем и залетевшие в окна ржаво-бурые осенние листья. Даже если придёт сюда кто-нибудь, заново перестелет крышу, подправит ветхое крыльцо, сквозь которое сейчас пробиваются стебли полыни и лебеды, отскоблит и навощит до золотисто-медового глянца половицы, расчистит сад и посадит новые деревья - это будут другие люди, и дом перестанет быть прежним. То, что закончилось - закончилось навсегда; и пришедшие - вспомнят ли того, кто жил здесь когда-то?
Мне тяжело перевернуть первую страницу.
Как открыть дверь в знакомый дом, зная, что в нём уже всё по-другому.