120 лет Владимиру Маяковскому.
В 19-ом веке, в которым и была создана русская классическая литература, весь корпус которой - по определению Набокова - содержит 23 тысячи страниц, литературная критика был инструментом воспитания вкусов немногочисленной читающей публики.
Именно критики и прежде всего Пушкин-критик, а потом и Белинский - положили немало трудов, чтобы читатели разобралась: в чем же главные отличительные признаки подлинной литературы.
Выпестовать общественный вкус - вот что заботило тогда критику, а станут или не станут читатели покупать дорогущие тогда книги - это было вопросом вторым, и не очень наших первых критиков заботило.
Если поймут читатели, чем книга хороша, значит купят.
Впрочем, даже утонченный литературный вкус не спасал провальных коммерческих проектов.
Одним из первых таких горе-авторов-предпринимателей был как раз сам Александр Сергеевич Пушкин.
"История Петра Великого", изданная за счет автора - разорила Пушкина окончательно.
Однако общий культурный успех был достигнут необыкновенный - критикам вполне удалось образовать современных им читателей, да так, что до сих пор не стыдно перед последующими поколениями - никого не проморгали, не упустили, за весь век ни разу в выборе великих имен не ошиблись.
Классиков - русских писателей 19-го века сделал великими тогдашний, современный им, читательский выбор, выпестованный именно критикой.
Это был первый и, несомненно, самый счастливый этап развития русской критики.
Вплоть до «семнадцатого года» критическая братия, ломая полемические копья, беззаботно занималась разработкой эстетических и нравственных критериев литературы, и соответствием художественных текстов этим критериям.
Все эти литературные штудии закончилось с бухты-барахты, когда было объявлено что литература стала «частью общепролетарского дела».
Что же это значило?
Представьте, что в наши дни какой-нибудь «поэт» выступил бы с лозунгом давай, ребятки, задарма поработаем на капиталистов - и тогда «здесь будет город сад». Надавали бы ему от души справедливых пинков!
Подъем энтузиазма масс на выполнения дармовой работы - весьма нелепый предмет для поэтических поисков
читать
Но в начале прошлого века «коммуняки» под революционный шумок, быстро сообразили, что несоизмеримо дешевле оплачивать одного, а затем кучку «горланов и главарей», чем просто платить миллионам людей за их работу, которую - из-за крайней дешевизны подобного сагитированного, насильственного труда - не надо даже не надо было особенно и организовывать.
Сначала Владимир Маяковский, а следом за ним и вся «советская литература» удачно подменила тогдашний менеджмент.
И вскоре - именно из за дешевизны подневольного труда - «горланов» и "главарей" с большим успехом - по разработанному Нафталием Френкелем http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B5%D0%BB%D1%8C,_%D0%9D%D0%B0%D1%84%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B9_%D0%90%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
ГУЛаговскому механизму - сменили надзиратели и лагерные начальники.
Основной, да и пожалуй единственной задачей, поставленной перед «советской литературой» - воспевание подневольно-добровольного труда, и "выращивание" беззаветного, то есть дармового труженика.
Первым кто стал призвать к тому, чтобы люди, начитавшись его стихов, с превеликим энтузиазмом трудились задарма на укрепление экономики, стал именно Владимир Маяковский.
Пролетарское государство своих граждан-работников, вынужденных работать «на построение светлого «далека» разумеется, ни во что не ставило.
Социалистический труд стал обязательно-добровольным как раз с тяжелой руки Маяковского.
Пролетарские поэты, прозаики, пролетарская литература стала средством удешевления «социалистического строительства», выгодным способом производства материальных благ, и стала проходить по отделу «агитации и пропаганды».
Сначала поэты и писатели "призывали", а когда их "призыв" воплотился в рабский труд зеков, в стройки каналов и мертвых дорог, стали воспевать результаты.
Владимир Маяковский - единственный, кто обманывался добросовестно, искренне веря, что внятные экономические стимулы труда не нужны, и даже вредны для достижения конечной «великой» цели - построения «коммунистического далека».
Звонкая строка Маяковского, направляющая человечка на работу - это было вклад советского поэта-писателя в "коммунистическое строительство".
Эти поэтические призывы были самым дешевым способом задуривания «пролетарских» мозгов.
За счет выдающегося таланта и главном образом благодаря искренней внутренней веры в свою правоту Маяковскому первому удалось таки включить литературу в производственные процессы, сделав ее средством интенсификации подневольного труда.
Последователи и продолжатели занимались тем же, но уже сознательно, цинично используя наработанный Маяковским механизм пафосного принуждения.
Максим же Горький - во главе остальных "советских писателей" - ставший певцом строительства «Беломор-Балтийского канала - уже вполне понимал - на борту теплохода, проходившего по этому каналу - что он, Горький, "борец за народное счастье" - теперь вынужден воспевать рабский труд.
http://video.yandex.ru/search?text=%22%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BB%20%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B8%20%D0%A1%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B0%22&where=all&filmId=5S_CSoU_s3M документальный фильм "Канал имени Сталина"
Все остальные стороны советской литературы - имели ту или и иную, соответствующую моменту окраску - юбилейную, предсъездовскую, и пр.
Потом появилась секретарская литература, ее показные противники, деревенщики и пр.
Все это только наводило тень на плетень, и было совершенно вторично по отношению к основному отличительному признаку советской литературы - это сначала художественно завуалированное, а потом прямое принуждению советских людей продавать свой труд, как товар, на порядок дешевле его стоимости.
Советская литература стала новым эффективным способом создания той самой "прибавочной стоимости", о который твердил еще дедушка Маркс.
Критическая же братия всей «советской» литературы свято блюла этот механизм «отъема».
По указанию «родной партии» этот подход стал основным - литературным! - критерием "социалистического реализма" - единственного разрешенного и одобряемого художественного стиля «советской литературы".
Шестидесятники - попытались воссоздать литературу - и сделать книги опять товаром.
Отсюда и справедливая - с социалистической точки зрения - и беспощадная травля всех диссидентов, которые покусились на пафосный механизм создания социалистической прибавочной стоимости.
Советские критики «как зеницу ока» блюли нагнетаемый пафос, призывающий к энтузиазму дешевого, а потом бесплатного труда.
И действительно, после прочтения «Как закалялась сталь», «Цемента», «Поднятой целины» и пр., читатель, исполненный веры в социалистическое будущее, облачался в телогрейку, брал в руки кайло, и десяток-другой лет пока оставались молодые силы - за пайку, или за ничтожную зарплату, строил - и построил! - вначале пресловутую узкоколейку, а затем и бесконечный БАМ, и газовую магистраль «Дружба», которая кормит нас и по сей день...
В социалистической запарке 20-го века, литературные критерии века 19-го были забыты настолько, что казались навсегда утраченными.
К тому же оказалось, что и «проституцию» и «туберкулез», да и все остальные социальные недуги и просто болезни, в России невозможно вылечить даже при помощи медицины, ни то что поэзии.
Звучание строф Маяковского оказалось долговечнее содержания, и океанский раскат его поэтического голоса - оказался превыше всех заблуждений.
Для агитационной поэзии сейчас нет места, нет ни времени, ни пространства.
Поэзия, не привязанная к жизнеустройству, оказалась сама по себе, и никому, кроме редких и бедных ее любителей, не нужна.
Творчество Маяковского осталось гулким эхом прошедшей великой эпохи.
Именно критики и прежде всего Пушкин-критик, а потом и Белинский - положили немало трудов, чтобы читатели разобралась: в чем же главные отличительные признаки подлинной литературы.
Выпестовать общественный вкус - вот что заботило тогда критику, а станут или не станут читатели покупать дорогущие тогда книги - это было вопросом вторым, и не очень наших первых критиков заботило.
Если поймут читатели, чем книга хороша, значит купят.
Впрочем, даже утонченный литературный вкус не спасал провальных коммерческих проектов.
Одним из первых таких горе-авторов-предпринимателей был как раз сам Александр Сергеевич Пушкин.
"История Петра Великого", изданная за счет автора - разорила Пушкина окончательно.
Однако общий культурный успех был достигнут необыкновенный - критикам вполне удалось образовать современных им читателей, да так, что до сих пор не стыдно перед последующими поколениями - никого не проморгали, не упустили, за весь век ни разу в выборе великих имен не ошиблись.
Классиков - русских писателей 19-го века сделал великими тогдашний, современный им, читательский выбор, выпестованный именно критикой.
Это был первый и, несомненно, самый счастливый этап развития русской критики.
Вплоть до «семнадцатого года» критическая братия, ломая полемические копья, беззаботно занималась разработкой эстетических и нравственных критериев литературы, и соответствием художественных текстов этим критериям.
Все эти литературные штудии закончилось с бухты-барахты, когда было объявлено что литература стала «частью общепролетарского дела».
Что же это значило?
Представьте, что в наши дни какой-нибудь «поэт» выступил бы с лозунгом давай, ребятки, задарма поработаем на капиталистов - и тогда «здесь будет город сад». Надавали бы ему от души справедливых пинков!
Подъем энтузиазма масс на выполнения дармовой работы - весьма нелепый предмет для поэтических поисков
читать
Но в начале прошлого века «коммуняки» под революционный шумок, быстро сообразили, что несоизмеримо дешевле оплачивать одного, а затем кучку «горланов и главарей», чем просто платить миллионам людей за их работу, которую - из-за крайней дешевизны подобного сагитированного, насильственного труда - не надо даже не надо было особенно и организовывать.
Сначала Владимир Маяковский, а следом за ним и вся «советская литература» удачно подменила тогдашний менеджмент.
И вскоре - именно из за дешевизны подневольного труда - «горланов» и "главарей" с большим успехом - по разработанному Нафталием Френкелем http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%B5%D0%BB%D1%8C,_%D0%9D%D0%B0%D1%84%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B9_%D0%90%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87
ГУЛаговскому механизму - сменили надзиратели и лагерные начальники.
Основной, да и пожалуй единственной задачей, поставленной перед «советской литературой» - воспевание подневольно-добровольного труда, и "выращивание" беззаветного, то есть дармового труженика.
Первым кто стал призвать к тому, чтобы люди, начитавшись его стихов, с превеликим энтузиазмом трудились задарма на укрепление экономики, стал именно Владимир Маяковский.
Пролетарское государство своих граждан-работников, вынужденных работать «на построение светлого «далека» разумеется, ни во что не ставило.
Социалистический труд стал обязательно-добровольным как раз с тяжелой руки Маяковского.
Пролетарские поэты, прозаики, пролетарская литература стала средством удешевления «социалистического строительства», выгодным способом производства материальных благ, и стала проходить по отделу «агитации и пропаганды».
Сначала поэты и писатели "призывали", а когда их "призыв" воплотился в рабский труд зеков, в стройки каналов и мертвых дорог, стали воспевать результаты.
Владимир Маяковский - единственный, кто обманывался добросовестно, искренне веря, что внятные экономические стимулы труда не нужны, и даже вредны для достижения конечной «великой» цели - построения «коммунистического далека».
Звонкая строка Маяковского, направляющая человечка на работу - это было вклад советского поэта-писателя в "коммунистическое строительство".
Эти поэтические призывы были самым дешевым способом задуривания «пролетарских» мозгов.
За счет выдающегося таланта и главном образом благодаря искренней внутренней веры в свою правоту Маяковскому первому удалось таки включить литературу в производственные процессы, сделав ее средством интенсификации подневольного труда.
Последователи и продолжатели занимались тем же, но уже сознательно, цинично используя наработанный Маяковским механизм пафосного принуждения.
Максим же Горький - во главе остальных "советских писателей" - ставший певцом строительства «Беломор-Балтийского канала - уже вполне понимал - на борту теплохода, проходившего по этому каналу - что он, Горький, "борец за народное счастье" - теперь вынужден воспевать рабский труд.
http://video.yandex.ru/search?text=%22%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BB%20%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B8%20%D0%A1%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B0%22&where=all&filmId=5S_CSoU_s3M документальный фильм "Канал имени Сталина"
Все остальные стороны советской литературы - имели ту или и иную, соответствующую моменту окраску - юбилейную, предсъездовскую, и пр.
Потом появилась секретарская литература, ее показные противники, деревенщики и пр.
Все это только наводило тень на плетень, и было совершенно вторично по отношению к основному отличительному признаку советской литературы - это сначала художественно завуалированное, а потом прямое принуждению советских людей продавать свой труд, как товар, на порядок дешевле его стоимости.
Советская литература стала новым эффективным способом создания той самой "прибавочной стоимости", о который твердил еще дедушка Маркс.
Критическая же братия всей «советской» литературы свято блюла этот механизм «отъема».
По указанию «родной партии» этот подход стал основным - литературным! - критерием "социалистического реализма" - единственного разрешенного и одобряемого художественного стиля «советской литературы".
Шестидесятники - попытались воссоздать литературу - и сделать книги опять товаром.
Отсюда и справедливая - с социалистической точки зрения - и беспощадная травля всех диссидентов, которые покусились на пафосный механизм создания социалистической прибавочной стоимости.
Советские критики «как зеницу ока» блюли нагнетаемый пафос, призывающий к энтузиазму дешевого, а потом бесплатного труда.
И действительно, после прочтения «Как закалялась сталь», «Цемента», «Поднятой целины» и пр., читатель, исполненный веры в социалистическое будущее, облачался в телогрейку, брал в руки кайло, и десяток-другой лет пока оставались молодые силы - за пайку, или за ничтожную зарплату, строил - и построил! - вначале пресловутую узкоколейку, а затем и бесконечный БАМ, и газовую магистраль «Дружба», которая кормит нас и по сей день...
В социалистической запарке 20-го века, литературные критерии века 19-го были забыты настолько, что казались навсегда утраченными.
К тому же оказалось, что и «проституцию» и «туберкулез», да и все остальные социальные недуги и просто болезни, в России невозможно вылечить даже при помощи медицины, ни то что поэзии.
Звучание строф Маяковского оказалось долговечнее содержания, и океанский раскат его поэтического голоса - оказался превыше всех заблуждений.
Для агитационной поэзии сейчас нет места, нет ни времени, ни пространства.
Поэзия, не привязанная к жизнеустройству, оказалась сама по себе, и никому, кроме редких и бедных ее любителей, не нужна.
Творчество Маяковского осталось гулким эхом прошедшей великой эпохи.