История русской революции. Троцкий и иже с ним
ТРОЦКИЙ И ИЖЕ С НИМ
КЛАССИКА. История русской революции.
Компакт-диск. «МЦФ» «ИДДК» Москва. 2000 г.
1.
Один из общепризнанных немцев - Генрих Гейне (при Пушкине, кстати, запрещенный - две его книжки на родном немецком Пушкин взял почитать в "салоне" у графини Дурново - у внучки Кутузова, чья дочь была замужем за Финкельсоном - тогдашним посланником Австрии при русском дворе), весьма точно подметил, что ничто не вызывает такую ненависть, как разночтения в полуотвлеченностях.
Бессмысленная и потому бешеная полемика, беспредметные статьи и чисто теоретические работы, через десяток лет привели к массовым расстрелам бывших идеологических противников. Споры большевиков с меньшевиками, закончились топтанием последних в подземных казематах…
А началось все с дискуссий Ленина с Троцким, которые велись с пеной у перекошенных ртов на всех дореволюционных конспиративных, почти домашних съездах РСДРП - аббревиатура означает - Российская социал-демократическая рабочая партия.
Тогдашняя идеологическая мышиная возня отличалась крайней остротой, беспредельной теоретической беспощадностью, хотя ничто еще не говорило о том, что эти схоластические споры прольются реками человеческой крови. Тем более, что по доносам агентов, следивших за этими отщепенцами - «профессиональными революционерами» - идеологические пики партийных сборищ - то есть многочисленные аргументы, которые досконально приводятся Троцким на страницах его теоретических работ, представленных на компакте - были направлены этими говорунами друг против друга, а значит - именно так считали тогдашние социальные аналитики в погонах! - сами эти гаврики - безвредны, и безопасны для монархии!
В «Третьей канцелярии» были убеждены, что бредовые теоретические дискуссии не могут вылиться в действенный, в реальный террор, которого они единственно тогда опасались.
Террор же проповедовали и проводили социал- революционеры, - эСэРы! - и только эСэРов- савинковцев - а не «большевиков» и «меньшевиков» - отлавливали и пачками отправляли на виселицы и на каторгу.
Начальство считало - пусть эти евреи и кавказцы спорят друг с другом под нашим бдительным доглядом. А надо будет - сошлем и их. Пусть сшибаются лбами, пусть ненавидят - спорщики таким образом только спускают пар - беззаботно и так ошибочно решили в «царской» охранке!
Разумеется, все эти съезды проводились под тайным наблюдением.
На всех этих дореволюционных толковищах, получивших впоследствии нумерацию партийных съездов, находились информаторы «Третьей канцелярии» и сыскной полиции. Все их «теоретические работы» были тщательно прочитаны и проанализированы властью. Несомненно, что кто-то из будущих коммунистических главарей как раз и был - а скорее всего - были, этими информаторами, «царскими» шпионами.
Но кто же конкретно доносил на самих себя - об этом мы никогда уже не узнаем, потому что главной заботой большевиков, сразу после того как они взяли власть - было немедленно уничтожить архивы сыскной полиции. И архивы эти действительно сгинули, бесследно пропали, причем вместе со всеми теми людьми, которым эти документы когда либо попадались на глаза. Последним, кто читал эти тайные доносы царской охранки, был, похоже, сам Троцкий, за что и получил, в конце концов, ледорубом по голове.
Но осталось множество работ Троцкого по истории Русской революции, интереснейшая и значительнейшая часть которых вошла в настоящий компакт.
Любопытно, что из этих документов явствует, что всех этих заговорщиков, в начале «революционного» движения набиралось едва ли десятка два.
Да они сами порой не знали о существовании друг друга!
«Как звать того замечательного грузина?» - спрашивает Ленин в письме к Троцкому.
«Его звать Коба - он сейчас в Туруханске со Спандарьяном» - сообщает Троцкий.
И Ленин пишет в Туруханск «дорогому Кобе». И эти от руки написанные письма, после тщательной перлюстрации, хоть и за два месяца - но доходят (!) до «Кобы», до кобры, до кавказкой гюрзы, которая и зажалит потом вождей революции.
Да, именно в Туруханске, в поселении, расположенном на крутом яру бескрайнего Енисея, в убогом центре огромного и безлюдного Туруханского края, поздней осенью 1983 года стоял я у витрины местного революционного музея.
Cтоял я в крестьянской, покосившейся от вечной мерзлоты, избе, в которой два кавказца - Спандарьян со Сталиным, чтобы скоротать долгие зимы сибирской ссылки, играли в нарды.
Я потрогал складные самодельные доски этих нард, и стал читать нелепую переписку одержимых, но растерянных и растерявшихся людей, и в очередной раз недоумевал - как крохотная кучка этих «бегущих по снегу» заговорщиков смогла потом взять власть над несчастной, бескрайней страной?
Как такое могло произойти?
Почему это произошло?
Ведь на каждого из этих одержимых - давно выявленных, тщательно отслеживаемых, и, наконец, уже сидящих по разным медвежьим углам великой Российской империи было по сотне филеров, по тысячи чиновников по особым поручениям, и по десятку тысяч солдат охраны!
И тут догадка озарила меня - этим будущим «коммунякам» тогда просто не придавали никакого значения!
Всему тому, что стало подлинной историей ХХ века, всем этим замечательным - по своей неподдельной искренности - маршам и песням - (разумеется, звучащим с нашего компакта) - всем революционным и пламенным речам вождей (тоже на компакте) и грядущим штурмам, и бунтарям-поэтам, и бесчисленным утратам сословий, и бесследным исчезновением целых родов, всем расстрельным выступлениям Ленина (на компакте - документальные ленинские съемки), и последующим маршам по Красной площади, во главе которых с наглым выражением на вырожденческом лице ковыляет на иксообразных ножках сам Троцкий, и всем последующим великим стройкам, и пышным похоронам (все на компакте) и тотальному, беспощадному, и безразборному, и длящемуся десятилетия! - террору, всему этому не было - в представлении тогдашних власть предержащих - никакого шанса быть!
Самая кровавая драма в истории человечества именно потому и случилась, что ничего подобного быть не могло!
Этот парадокс и по сей день остается загадкой-законом развития отечественной истории.
Одна же из самых удивительных метаморфоз произошла и с самим Троцким, все основные исторические работы которого представлены на компакте.
Из беспощадного и безапелляционного, демагогически глупого большевистского вождя за десятилетнюю зарубежную ссылку Троцкий превратился в блестящего, выдающегося историка и большевистского биографа - единственного, кто описал кровавую революцию изнутри. Произошло чудо - и на лице у пламенного, надменного, торжествующе и торопливо топчущего - то брусчатку красных площадей, то деревни бунтующих губерний, Троцкого появились черты страдальца, а перед самой насильственной смертью - еще и пророка!
Как Николай Первый из царедворцев и паркетных офицеров своевременными ссылками сделал Пушкина, а потом и Лермонтова великими поэтами, так и товарищ Сталин, выслав из России кровавого революционера Троцкого, тем самым превратил его в историка и писателя.
2.
По определению В.О. Ключевского историческая давность наступает спустя сто лет после смерти последнего представителя и участника тех или иных событий.
Едва ли минуло пятьдесят лет со времени смерти последних участников революции, но, тем не менее, события, когда то «потрясшие мир», пройдя через выхлопную трубу ХХ века, несомненно, уже стали историей. На них если и оглядываются, ни столько бесстрастным, сколько безразличным, а зачастую даже невежественным взором.
«Революции не делаются в белых перчатках». Что ж возмущаться, что контрреволюции делаются в ежовых рукавицах?..» - уже находясь в Париже оправдывал когда-то Иван Алексеевич Бунин белый террор, а, похоже предвосхищал «ежовщину».
А оправдываться было за что - руки многих и многих «белых» были по локоть в крови.
Поход Антанты был осуществлен совместным нападением Колчака, Деникина, Польши, Юденича и смешанных англо-русских отрядов от Туркестана до Архангельска. Армия Юденича окружила Петербург. «Белые войска пришли освободить своих братьев» - так начинался приказ генерала Родзянко после взятия Ямбурга, а потом и Пскова от 15 мая 1919 года.
Далее в приказе объявлялась смертная казнь через повешенье и всем коммунистам, и всем сочувствующим советской власти. И вешали прямо на улицах - на фонарях, на деревьях!
В предместьях Ямбурга вплоть до пятидесятых годов была «Роща пятисот» - именно столько жертв белого террора там было зарыто в стрельбищенских рвах...
«Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!» - это Горький, наш Алексей Максимович «рычал» по пьяной морде в ресторане у Яра.
А тут явь, да еще какая, в которую воплотились эти «золотые сны» - проломили головы фабрикантам, вывернули карманы банкиров, расстреляли всех попавших под горячую руку, и тут же получили от белых «оборотку», и стали «стервами еще более худшими, чем свергнутые фабриканты», и не успели еще как следует погулять, как тут же поплатились за массовые расстрелы еще более массовыми!
Сейчас всем нам - задним числом - понятно, что в звериной революционной жестокости вовсе нет никакой идеологии, ни красной, ни, тем более белой, а есть только беспощадный национальный характер. И первый об этом написал именно Горький в своей брошюре «О русском крестьянстве» http://www.rulife.ru/mode/article/68
изданной один единственный раз в Мюнхене в 1924 году и не вошедшей ни в какие его собрания сочинений http://www.pereplet.ru/text/peshkov25oct13.html .
«Бей своих, чтобы чужие боялись», «За одного битого - двух небитых дают» - перемежая текст пословицами и поговорками, Горький в этой брошюре с ужасом и изумлением описывает бесконечные казни и бессмысленные издевательства, которые учинял один и тот же отряд, точнее банда, которая девять (9!) раз переходила со стороны былых на сторону красных и обратно. И таких банд было несметное множество, которые закапывали своих же бывших товарищей в песок, забивали в темя еще живых людей гвозди, закапывали их по плечи землю и надевали в солнечные дни ведра на головы - чтобы черепа у несчастных лопались от нестерпимого жара. Закапывали пленников в песок головами вниз - и ставили «мазы» - кто дольше ногами дрыгать будет.
Дай Бог, чтоб такое никогда больше не повторилось в истории России!
«Почему вы проявляли такую нечеловеческую жестокость по отношению с собственному населению? Ведь вы, будучи командиром на Первой мировой войне, захватывая немецкие городки и деревни и проявляли там необыкновенную гуманность? Почему же на гражданской войне в родном отечестве вы сотнями убивали своих! Почему, захватывая русские деревни вы непременно сжигали их дотла?» - спрашивает Горький в анонимном интервью у какого-то «красного» командира.
Ответ потрясающий: «Когда я входил в немецкие города - там мне все так нравились и постройки, и хорошо одетые горожане. Я хотел, чтобы там все так и оставалось. А когда же я видел наши покосившиеся избенки, оборванных крестьян, мне хотелось все дотла сжечь. И я стирал с лица земли все эти халупы, чтобы построить затем на этом месте города будущего»…
Какая тут, пардон, марксистко-ленинская идеология? Какие тут права собственности на средства производства?! Этот анонимный «красный» командир - просто нелюдь!
Но, как говориться, чем богаты, тем и рады. У нас «нет других писателей» нет других «красных», нет других «белых», нет других вождей, других революционеров, нет другой страны, и нет другой истории.
Существует болевой порог, когда боль настолько нестерпима, что человек перестают ощущать ее. И видимо, поэтому эмоционально окрашенная «правота» красного террора закончилась, истощилась. Стало историей то недолгое время, когда было достаточно взобраться на бочку или на кладку шпал, рвануть на себе рубаху, заорать: «Россея, докеле!..», заплакать пьяными слезами, поднять за собой тысячные рати, и повести их в смертный - для обеих сражающихся сторон - бой, который привел к миллионам и миллионам преждевременных смертей…
Слушая с компакта все эти революционные песни и наблюдая одержимых и безумных вождей, все не вериться - неужели и вправду это уже история, которая никогда не повториться.
Дай Бог, дай- то Бог…
Опубликовано в газете "CD-pro.ru"