Пафосное принуждение - "Литература должна стать частью общепролетарского дела..."
Литература, еще совсем недавно была и называлась - частью «общепролетарского дела».
Это выражение в наши дни совершенно лишилось социальной системы координат, отделилось от реальности, и стало непонятным.
***
Так раз в столетие бывает -
До дел доходит от угроз,
Когда держава принимает
Своих юродивых всерьез.
Вдруг изведет обэриутов,
И населенье СССР
С другими разберется круто,
Чтобы себе подать пример.
А вражеское разночтенье
Ослабит Родины призыв -
Дай пафоса для построенья,
Для повышения в разы!
И помни - будущее будет
Когда к станку спешишь с утра,
Когда в стране "такие люди"
Осваивают севера!
Кардинальный излом отечественной истории привел к тому, что социальная слагаемая так называемой «советской литературы» кажется нелепым эпатажем.
Владимир Маяковской наметил на весь 20-ый век главный пафос "советской литературы" - описывать и славить, воспевать и призывать к добровольному труду, в подневольности которого как раз и крылась экономическая выгода.
Маяковский первым призвал к тому, чтобы "такие люди", начитавшись его стихов, с превеликим энтузиазмом трудились задарма на укрепление государства, которое их ни во что не ставило.
С тяжелой руки Маяковского литература стала агитационным средством для дешевого строительства и массового, шипотребного производства материальных благ.
Представьте на секунду, что сейчас бы какой-нибудь недоумка вообразил себя "горланом и главарем", и выступил бы с лозунгом давай ребята, - задарма поработаем на капиталистов...
Совершенно очевидно, что подобный призыв, сколь бы гениально поэтически его не выразить - не сработает.
«Подъем энтузиазма масс» - весьма нелепый предмет для поэтического творчества.
Экономическое обоснование этого лозунга лежит на поверхности -«коммуняки» быстро сообразили, что несоизмеримо дешевле оплачивать одного «горлана и главаря», а затем уже - перед закрытием "совка" - десяток тысяч «членов» союза писателей, чем оплачивать труд миллионов и миллионов первопроходцев и строителей коммунизма.
Из-за крайней дешевизны подобного насильственного или сагитированного труда - работу даже не надо было особенно организовывать.
Когда поэзия подменяет менеджмент, менеджеров очень скоро сменяют надзиратели и лагерные начальники.
Маяковский добросовестно обманывался сам, он искренне верил, что внятные экономические стимулы труда не нужны, и даже вредны для достижения конечной «великой» цели - построения «коммунистического далека».
К тому же оказалось, что и «проституцию» и «туберкулез», да и все остальные социальные и просто болезни в России вылечить невозможно даже при помощи медицины, ни то что поэзии.
Звучание строф Маяковского оказалось долговечнее содержания, и океанский раскат поэтического голоса - оказался превыше всех его заблуждений.
Призывы сменились слоганами, агитация стала рекламой.
Мы работаем, чтобы покупать, и покупаем, чтобы опять работать.
Скучно, очень скучно получилось, господа!
Все понятно, и просто, и экономически обосновано.
Для агитационной поэзии нет места, нет ни времени, ни пространства.
Поэзия, не привязанная к жизнеустройству, оказалась сама по себе, и никому, кроме редких и бедных ее любителей, не нужна.
Творчество Маяковского, лишенное социальных привязок и ориентиров, осталось гулким эхом прошедшей эпохи.
Владимир Маяковский заблуждался искренне.
Остальные же "советские поэты" быстро смекнули, что к чему, и кривя душой, призывали строить БАМ и прокладывать туннели сквозь Северо-Муйский хребет...
* * *
И вкруг пальца обвел -
Оказался хитрей,
Но с намеком глагол
Тяжелил твой хорей.
Стал не нужен запал
Прибуфетных писак,
Тех, кто пафосом гнал
Бедолаг на БАМЛаг.
Поколенье прошло,
Вот и делу венец, -
Потерял ремело
И звонарь, и кузнец.
Посмеялась судьба
И поблекли стишки,
Что, сбежав от себя,
Сочиняешь с тоски.
На Восток не пройти
Сквозь хребты никому -
Дальше молодости
Город Северомуйск.
Это выражение в наши дни совершенно лишилось социальной системы координат, отделилось от реальности, и стало непонятным.
***
Так раз в столетие бывает -
До дел доходит от угроз,
Когда держава принимает
Своих юродивых всерьез.
Вдруг изведет обэриутов,
И населенье СССР
С другими разберется круто,
Чтобы себе подать пример.
А вражеское разночтенье
Ослабит Родины призыв -
Дай пафоса для построенья,
Для повышения в разы!
И помни - будущее будет
Когда к станку спешишь с утра,
Когда в стране "такие люди"
Осваивают севера!
Кардинальный излом отечественной истории привел к тому, что социальная слагаемая так называемой «советской литературы» кажется нелепым эпатажем.
Владимир Маяковской наметил на весь 20-ый век главный пафос "советской литературы" - описывать и славить, воспевать и призывать к добровольному труду, в подневольности которого как раз и крылась экономическая выгода.
Маяковский первым призвал к тому, чтобы "такие люди", начитавшись его стихов, с превеликим энтузиазмом трудились задарма на укрепление государства, которое их ни во что не ставило.
С тяжелой руки Маяковского литература стала агитационным средством для дешевого строительства и массового, шипотребного производства материальных благ.
Представьте на секунду, что сейчас бы какой-нибудь недоумка вообразил себя "горланом и главарем", и выступил бы с лозунгом давай ребята, - задарма поработаем на капиталистов...
Совершенно очевидно, что подобный призыв, сколь бы гениально поэтически его не выразить - не сработает.
«Подъем энтузиазма масс» - весьма нелепый предмет для поэтического творчества.
Экономическое обоснование этого лозунга лежит на поверхности -«коммуняки» быстро сообразили, что несоизмеримо дешевле оплачивать одного «горлана и главаря», а затем уже - перед закрытием "совка" - десяток тысяч «членов» союза писателей, чем оплачивать труд миллионов и миллионов первопроходцев и строителей коммунизма.
Из-за крайней дешевизны подобного насильственного или сагитированного труда - работу даже не надо было особенно организовывать.
Когда поэзия подменяет менеджмент, менеджеров очень скоро сменяют надзиратели и лагерные начальники.
Маяковский добросовестно обманывался сам, он искренне верил, что внятные экономические стимулы труда не нужны, и даже вредны для достижения конечной «великой» цели - построения «коммунистического далека».
К тому же оказалось, что и «проституцию» и «туберкулез», да и все остальные социальные и просто болезни в России вылечить невозможно даже при помощи медицины, ни то что поэзии.
Звучание строф Маяковского оказалось долговечнее содержания, и океанский раскат поэтического голоса - оказался превыше всех его заблуждений.
Призывы сменились слоганами, агитация стала рекламой.
Мы работаем, чтобы покупать, и покупаем, чтобы опять работать.
Скучно, очень скучно получилось, господа!
Все понятно, и просто, и экономически обосновано.
Для агитационной поэзии нет места, нет ни времени, ни пространства.
Поэзия, не привязанная к жизнеустройству, оказалась сама по себе, и никому, кроме редких и бедных ее любителей, не нужна.
Творчество Маяковского, лишенное социальных привязок и ориентиров, осталось гулким эхом прошедшей эпохи.
Владимир Маяковский заблуждался искренне.
Остальные же "советские поэты" быстро смекнули, что к чему, и кривя душой, призывали строить БАМ и прокладывать туннели сквозь Северо-Муйский хребет...
* * *
И вкруг пальца обвел -
Оказался хитрей,
Но с намеком глагол
Тяжелил твой хорей.
Стал не нужен запал
Прибуфетных писак,
Тех, кто пафосом гнал
Бедолаг на БАМЛаг.
Поколенье прошло,
Вот и делу венец, -
Потерял ремело
И звонарь, и кузнец.
Посмеялась судьба
И поблекли стишки,
Что, сбежав от себя,
Сочиняешь с тоски.
На Восток не пройти
Сквозь хребты никому -
Дальше молодости
Город Северомуйск.