"Вся музыка мира" - кинопроза - главки 41-50.
* * *
Саша поет на квартире у начинающего текстовика Кости, аккомпанируя себе на черном, с двумя подсвечниками на передней деке, расстроенном пианино:
Взгляните на пустующую вазу,
И явится вам призрак белых роз.
И вы поймете, может быть, не сразу,
Что прожили всю жизнь со мною врозь.
А годы проходили беззаботно,
И день не отличался от дня.
Припомните все то, что мимолетно,
И, может быть, вы вспомните меня...
Костя, лысеющий брюнет в домашней пижаме, потирает руки и притоптывает:
- Высший класс! Полный атас!
Саша опять поет, текстовик Костя в восторге начинает ему фальшиво подпевать.
- Заткни пасть, не мешай! Здесь лучше вот так сыграть. Сейчас годится.
Саша чуть изменяет мелодию и поет еще раз.
- Лучше не бывает! Только ничего не порти! Гениально! Ну, ты красавец! - текстовик Костя в полном восторге.
- Песня действительно получилась. Это наша первая с тобой нормальная песня.
Но не обольщайся. Сто песен напишешь, одна станет шлягером.
Заранее ничего не угадаешь. Можно пробить песню в несколько программ, по ящику в «Утренней почте» показать, и все зря.
- Что ты мне мозги компостируешь? - «Призрак белых роз» будет кормить нас икрой десять лет!
- Чтобы песня тебя хотя бы один раз тебя черным хлебом накормила надо попасть в сердце народное.
Чтобы песню твою каждый пел про себя, как свою! Если бы я заранее знал, какая песня будет шлягером, а какая - нет, я бы только шлягеры штамповал. Настоящие деньги приносит только настоящая любовь, которую тебе, Костя, нужно завоевать всего четырьмя строчками припева. А точнее - одной шлягерной строчкой, которую все будут знать. И только тогда у тебя настоящие авторские появятся, и может быть за «штуку» перевалят...
- При чем тут любовь, когда разговор идет о «штуке»? - возмущается текстовик.
- «Штука» в месяц - это и есть народная любовь.
Тысяча рублей авторских это значит, дурья твоя башка, что твою песню запели в пятидесяти тысячах кабаков, а в тридцати тысячах - стали писать в рапортичку. А ты с каждого кабака стал получать четыре копейки в месяц. Если на следующий месяц ты опять «штуку» получил, а через год - полторы, и так каждый месяц и год за годом - вот тогда только и можно будет сказать, что мы с тобой ни просто «Призрак белых роз», а действительно шлягер сочинили.
- А как же Дербенев пять «штук» получает?
- Он за имя свое капусту стрижет. У него крутится один дежурный шлягер, от силы два, а в рапортички пишут пять-шесть песен, которые у музыкантов на слуху. И хотя «Призрак белых роз» действительно нормальная песня - первые три рубля через ВААП ты за нее еще не скоро получишь.
- Это потому, блин, что ты меня пол года мариновал. Месяц тебе звоню, второй - а ты все: «завтра позвони», «послезавтра позвони», «через неделю постарайся меня застать». Если бы ты «принял» меня пораньше, мы бы давно написали эту песню. А ты, дурила, вел себя, как китайский мандарин, чванился, а на поверку оказался самоучкой без прописки, - высказал Костя давнюю свою обиду.
- В нашем деле главное не ноты знать, и не рифмочки нанизывать. Я только потому с тобой и стал работать, что ты мне двадцать раз позвонил. На двадцать первый - милости прошу, значит ты парень стоящий. Лбом стену прошибешь, шишки набьешь, а потом шишками своими, как рогами, будешь и дальше стены проламывать. Куплетики же с припевом сочинить каждый второй на улице может.
- Ты что, считал мои звонки? - удивился тестовик.
- Конечно считал. И не только твои, я все звонки считаю. Мой будущий соавтор должен позвонить мне двадцать раз. Потому что в нашем безнадежном песенном деле главное - это напор.
- Ладно. Давай в 66-ть поиграем. А то голова гудит.
- То-то же.
("Призрак белых роз" http://alikhanov.livejournal.com/1060448.html)
читать
* * *
Саша с Костей стоя едут в метро. Рядом с ними две очень симпатичные девушки.
- Вы сейчас выходите? - вежливо обращается к девушкам Костя.
- Нет, - девушки посторонились. И, чуть помедлив, предложили, - Проходите, что же вы.
- Мы тоже не выходим. Я спросил, чтобы случайно вашу станцию не пропустить, - ухмыляется Костя.
На перроне молодые люди знакомятся.
- Меня зовут Саша. А этого, который с краю - Костя.
- Меня звать Таня.
- Меня тоже Таня.
- Вы что, сестры? - шутит текстовик.
- Мы братья, - отвечают девушки. - А чем вы, такие шустрые, занимаетесь.
- Мы соавторы - он тексты пишет. А я на них музыку сочиняю.
- И что же вы сочинили? Или вы еще только собираетесь?
- «Призрак белых роз» слышали? Это наша песня.
- Вроде слышали. И вы говорите, что это вы ее написали?
Саша самодовольно улыбается:
- Да, мы с ним! Я еще «Где ты - мне теперь все равно» написал...
- Лимита несчастная!
Девушки поворачиваются и уходят.
- Подождите! Я вам свою пластинку подарю! - кричит Саша вдогонку.
- Мы вам точно такую же пластинку тоже можем подарить! - девушки ускоряют шаг.
Соавторы поворачиваются и идут к противоположному выходу из метро.
- Ты - жертва собственного успеха. Кто в общественном транспорте тебе на слово поверит? Знаменитый автор должен ездить на авто, - резюмирует Костя.
- Раньше, когда врал, они видели, что я вру, и клеил их только так.
А теперь, когда я говорю правду, девушки думают, что я обнаглел.
* * *
Соавторы Саша с Костей играют в карты на кухне.
Мать Саши звонит ему из Одессы.
- У меня все в полном порядке, - успокаивает Саша свою мать.
- А как наше старое пианино? Неужели оно пропало?
- К сожалению, да. Его на той квартире посчитали платой за аренду, и не отдают.
- Где ты сейчас живешь, сын? Что это за квартира?
- Моего соавтора.
- А там есть пианино? Ты пишешь там музыку?
- Мой соавтор нарочно развелся с женой, чтобы мы с ним спокойно песни сочиняли, - Саша подмигивает Косте.
Саша прижимает трубку плечом, смотрит в карты, но не играет - он увлечен разговором с матерью.
- Ходи, делай ход! - требует Костя.
- Мам, ты получила посылку?
- Да, сын. Я тебе послала еще тысячу рублей, но только не телеграфом, а с проводником.
- У меня еще есть деньги.
- Ты будешь играть в карты или нет? - возмущенно спрашивает Костя.
- Мама, ну пока, целую тебя, не волнуйся, все будет хорошо, - Саша кладет трубку. - Мне до фени твои козыри! Мне приятнее с матерью разговаривать!
- Талдычишь о пустяках - все в порядке, все хорошо... Ходи!
- А что мне говорить? Что я в полном дерьме? Что песню опять зарубили на худсовете, что нечем башлять на телевидении, что выкинули из Восьми-мартовской пластинки?
- Ты будешь играть или нет?
- Не буду! Пошел ты со своими картами!
- Что ты орешь на меня? Я что, твой папа?
- Нет у меня папы! Нету! У меня отца не было никогда!
Отец мой погиб на фронте, олух ты эдакий! Его нет, и я один бьюсь об эту стену!
- Что ты орешь? Кто ты такой? Шел бы ты отсюда...
- И без тебя обойдусь и без твоей квартиры! И без твоего раздолбанного пианино! - Саша поспешно одевается, идет к лифту.
Костя догоняет его:
- Саш, я не прав! Черт с ними, с картами! Пойдем над песней поработаем, - тянет соавтора за пальто. - Пошумели и ладно.
Саша возвращается в квартиру, собирает четыре колоды карт, выбрасывает их в окно и говорит:
- Чтобы не ссориться.
* * *
Грета с подругой по комнате Хильдой выходит из общежития МГУ. Стажерки гуляют по Ленинским горам. Рядом проходит экскурсия.
- Отсюда Наполеон смотрел на Москву? - спрашивает Грета экскурсовода.
Но экскурсовод дальше ведет группу туристов и не отвечает на вопросы посторонних:
- Отсюда вы видите крупнейший в Европе спортивно-оздоровительный комплекс «Лужники», в котором могут одновременно заниматься физкультурой и спортом сто двадцать пять тысяч человек...
- Какой огромный город! Наполеон сюда дошел, наконец-то и
я дошла. Пора приниматься за дело...
У Греты одно засело в голове - она все ищет, как ей исправить последствия поражения Германии во Второй мировой войне.
* * *
Грета входит в продуктовый магазин - покупает по одной банке всех трех сортов рыбных консервов, находящихся в продаже - «Кильку», «Минтай» и «Камбалу».
Выстояв очередь, «берет» полкило «Отдельной» колбасы и полкило «Костромского» сыра, исчерпывает весь продуктовый ассортимент.
На выходе из магазина она разворачивает два слоя толстой оберточной бумаги, нюхает колбасу, морщится, идет к мусорному бачку, морщится еще сильнее, и аккуратно бросает колбасу в бачок.
* * *
Грета в общежитии с Хильдой.
- Какая странная столица. У нас в Европе ничего подобного я не видела, - удивляется Грета. - Больше всего меня удивляет, как дети одеты - всегда не по размеру, и курточкам больше лет, чем малышам.
- Мне все время кажется, что за нами следят. Я думаю, что нас даже сейчас прослушивают.
- Какая разница? Мы же с тобой, по-моему, не шпионки, - Хильда раскрывает учебник.
- У меня все время чувство настороженности. Мне кажется, что со мной здесь произойдет что-то ужасное. Я не чувствую себя в безопасности. Ночи напролет кто-то слоняется по коридорам, дергает нашу дверь. Слышала, какие дикие крики раздавались под утро?
- Я не глухая. Никто нас с тобой сюда не звал, сами приехали, так что потерпим.
- Мне казалось, что я хорошо говорю или хотя бы понимаю по-русски.
Но здесь все говорят на каком-то диалекте. Я понимаю одно из трех-четырех слов. Смысл все время приходится угадывать.
- У русских очень много незначащих слов. Смысловую нагрузку несет интонация.
- Они говорят очень быстро, почти не артикулируют. Вот послушай...
Из-за стены приглушенно доносится скандал «на диалекте», хотя слов не разобрать, но «интонация» узнаваема вполне.
* * *
Вечер. Саша спускается по улице Горького к Манежной площади.
Стучит в запертую дверь ресторана «Националь». На дверях таблички
«Мест нет» и «Спецобслуживание».
- Кондратьич! Это я! Разуй глаза!
- Новую песню принес? - швейцар узнал настырного шлягериста.
Саша снимает плащ, входит в зал, окидывает взглядом столики.
Замечает Грету с Хильдой, сидящих за угловым столиком.
- Слышь, Васек, - спрашивает у метрдотеля, - это валютные проститутки? Биксы?
- Вроде, натуральная фирма'.
- Васек, подсади. Если заклею - ты в накладе не останешься.
Метрдотель подводит Сашу к столику:
- Экскюз ми, плиз! Я извиняюсь! Все столики заказаны. Можно, этот молодой человек пообедает рядом с вами?
Грета с Хильдой готовы все претерпеть, и кивают головами.
* * *
Руководитель ресторанного ансамбля:
- Сегодня у нас в гостях автор самой популярной песни этого года Александр Кленов!
Оркестр начинает играть «Где ты, мне теперь все равно».
Саша привстает, машет рукой, приветствуя публику. Ему аплодируют.
- А вы не верили, что я известный композитор.
- А вы до сих пор не верите, что мы из Германии, - говорит Грета.
- Я не верю, что вы из Западной Германии, а то что вы из Восточной Германии - это видно невооруженным глазом.
- Какая разница? - спрашивает Грета.
- О, разница огромная.
- В чем? - возмущается Грета, - и там, и у нас живут немцы?!
- Если вы из ФРГ значит вы - бундеса, а если из ГДР значит «дырки», которые мне даром не нужны.
- Мы и есть «дырки» - можете к нам больше не приставать, - зло отшила Грета.
- Вот и нет! Похоже, вы как раз бундеса. Слышь, принеси-ка нам бутылочку «Вдовы», - подзывает Саша официанта, - надо выпить за удачное знакомство!
Немки с укоризной качают головами.
- Так вы в самом деле оттуда? - разливая шампанское опять усомнился Саша.
- Это неприлично! Да, мы оттуда, и уже жалеем, что сюда приехали, - опять отвечает Грета.
- А ваша подруга глухонемая? Почему она все время молчит?
- Она пока не научилась говорить на вашем русском языке.
- Пусть говорит на своем русском языке.
- Свой язык у меня немецкий! - взрывается Хильда.
- Знаете анекдот, - Саша тут же меняет тему разговора, - Парень устраивается на работу переводчиком. Его спрашивают:
- Сколькими языками вы владеете?
Парень отвечает: -«Двумями.»
- Какими?
- Французским и немецким.
- Пожалуйста, скажите нам что-нибудь.
- Ду ю спик инглиш?
- Но это же по-английски.
- Да?- удивляется парень, и тут же добавляет: Значит я владею «тремями» языками.
И Саша сам весело смеется.
- В чем же тут юмор? - спрашивает славистка.
- Этот парень не умеет и по-русски правильно разговаривать.
- Что же в этом смешного? Его просто жаль.
- Смешна его самоуверенность.
Оркестр опять играет все ту же Сашину песню.
- Они знают только одну эту песню, и потому все время только ее и играют, - язвит Грета.
- Эти музыканты владеют «двумями» песнями. Но и вторая - тоже моя.
Саша подходит к оркестру, дает десятку. Звучит - «Одессу надо видеть».
- Вы, наверное, очень богатый человек, - Хильда вступила в разговор.
- Конечно. Все мое ношу с собой.
- Эта поговорка как раз означает, что вы очень бедны, - подколола Грета.
- Я в самом деле беден - у меня нет ничего, кроме пачки денег, - Кленов достает из кармана «авторские» - кучу десяток, «засвечивает» их, и тут же приглашает Грету на танец.
Грета неожиданно для себя самой соглашается.
- Вы в самом деле из Западной Германии? - Кленов зациклился.
Он все еще не верит своей потрясающей удаче.
- Ты мне надоел! - вдруг Грета перешла на «ты». - Ты мне ужасно надоел. Если ты еще раз меня спросишь из Западной ли я Германии или из Восточной - я тебя убью! - Грета сжала кулаки и вдруг улыбнулась. Она не ожидала от себя таких эмоций.
Саша срезан. Ему Грета нравится.
- У тебя есть телефон? - спрашивает шлягерист. - Я хочу показать вам Москву, Донской монастырь, Коломенское...
- Запиши мой номер, - решается Грета.
- Говори, я запомню.
* * *
У «Интуриста» стоят десятки такси. Шофера кучкуются.
Саша с двумя иностранками переходит от одной группы к другой, но все отказываются везти:
- Занят!
- В парк еду!
Саша просит:
- Плачу двойной тариф!
Но получает окончательный отказ:
- Отвали малый!
Грета недоумевает:
- Почему таксисты нас не берут?
- Они с валютными проститутками работают, не хотят за рубли зря бензин жечь, - без экивоков объясняет Саша.
Он ловит частника:
- Чирик до университета! - это тройной тариф.
Ночной бомбила соглашается.
- Завтра поедем в Коломенское! С утра заеду за вами. Чао! - Кленов захлопывает дверь автомобиля.
* * *
- Я думаю, никакой он не композитор, - замечает Хильда.
- А кто же он? - Грета под впечатлением от знакомства.
- Сутенер.
- Нет, он симпатичный.
- Сутенер и должен быть симпатичным, - замечает Хильда.
Саша поет на квартире у начинающего текстовика Кости, аккомпанируя себе на черном, с двумя подсвечниками на передней деке, расстроенном пианино:
Взгляните на пустующую вазу,
И явится вам призрак белых роз.
И вы поймете, может быть, не сразу,
Что прожили всю жизнь со мною врозь.
А годы проходили беззаботно,
И день не отличался от дня.
Припомните все то, что мимолетно,
И, может быть, вы вспомните меня...
Костя, лысеющий брюнет в домашней пижаме, потирает руки и притоптывает:
- Высший класс! Полный атас!
Саша опять поет, текстовик Костя в восторге начинает ему фальшиво подпевать.
- Заткни пасть, не мешай! Здесь лучше вот так сыграть. Сейчас годится.
Саша чуть изменяет мелодию и поет еще раз.
- Лучше не бывает! Только ничего не порти! Гениально! Ну, ты красавец! - текстовик Костя в полном восторге.
- Песня действительно получилась. Это наша первая с тобой нормальная песня.
Но не обольщайся. Сто песен напишешь, одна станет шлягером.
Заранее ничего не угадаешь. Можно пробить песню в несколько программ, по ящику в «Утренней почте» показать, и все зря.
- Что ты мне мозги компостируешь? - «Призрак белых роз» будет кормить нас икрой десять лет!
- Чтобы песня тебя хотя бы один раз тебя черным хлебом накормила надо попасть в сердце народное.
Чтобы песню твою каждый пел про себя, как свою! Если бы я заранее знал, какая песня будет шлягером, а какая - нет, я бы только шлягеры штамповал. Настоящие деньги приносит только настоящая любовь, которую тебе, Костя, нужно завоевать всего четырьмя строчками припева. А точнее - одной шлягерной строчкой, которую все будут знать. И только тогда у тебя настоящие авторские появятся, и может быть за «штуку» перевалят...
- При чем тут любовь, когда разговор идет о «штуке»? - возмущается текстовик.
- «Штука» в месяц - это и есть народная любовь.
Тысяча рублей авторских это значит, дурья твоя башка, что твою песню запели в пятидесяти тысячах кабаков, а в тридцати тысячах - стали писать в рапортичку. А ты с каждого кабака стал получать четыре копейки в месяц. Если на следующий месяц ты опять «штуку» получил, а через год - полторы, и так каждый месяц и год за годом - вот тогда только и можно будет сказать, что мы с тобой ни просто «Призрак белых роз», а действительно шлягер сочинили.
- А как же Дербенев пять «штук» получает?
- Он за имя свое капусту стрижет. У него крутится один дежурный шлягер, от силы два, а в рапортички пишут пять-шесть песен, которые у музыкантов на слуху. И хотя «Призрак белых роз» действительно нормальная песня - первые три рубля через ВААП ты за нее еще не скоро получишь.
- Это потому, блин, что ты меня пол года мариновал. Месяц тебе звоню, второй - а ты все: «завтра позвони», «послезавтра позвони», «через неделю постарайся меня застать». Если бы ты «принял» меня пораньше, мы бы давно написали эту песню. А ты, дурила, вел себя, как китайский мандарин, чванился, а на поверку оказался самоучкой без прописки, - высказал Костя давнюю свою обиду.
- В нашем деле главное не ноты знать, и не рифмочки нанизывать. Я только потому с тобой и стал работать, что ты мне двадцать раз позвонил. На двадцать первый - милости прошу, значит ты парень стоящий. Лбом стену прошибешь, шишки набьешь, а потом шишками своими, как рогами, будешь и дальше стены проламывать. Куплетики же с припевом сочинить каждый второй на улице может.
- Ты что, считал мои звонки? - удивился тестовик.
- Конечно считал. И не только твои, я все звонки считаю. Мой будущий соавтор должен позвонить мне двадцать раз. Потому что в нашем безнадежном песенном деле главное - это напор.
- Ладно. Давай в 66-ть поиграем. А то голова гудит.
- То-то же.
("Призрак белых роз" http://alikhanov.livejournal.com/1060448.html)
читать
* * *
Саша с Костей стоя едут в метро. Рядом с ними две очень симпатичные девушки.
- Вы сейчас выходите? - вежливо обращается к девушкам Костя.
- Нет, - девушки посторонились. И, чуть помедлив, предложили, - Проходите, что же вы.
- Мы тоже не выходим. Я спросил, чтобы случайно вашу станцию не пропустить, - ухмыляется Костя.
На перроне молодые люди знакомятся.
- Меня зовут Саша. А этого, который с краю - Костя.
- Меня звать Таня.
- Меня тоже Таня.
- Вы что, сестры? - шутит текстовик.
- Мы братья, - отвечают девушки. - А чем вы, такие шустрые, занимаетесь.
- Мы соавторы - он тексты пишет. А я на них музыку сочиняю.
- И что же вы сочинили? Или вы еще только собираетесь?
- «Призрак белых роз» слышали? Это наша песня.
- Вроде слышали. И вы говорите, что это вы ее написали?
Саша самодовольно улыбается:
- Да, мы с ним! Я еще «Где ты - мне теперь все равно» написал...
- Лимита несчастная!
Девушки поворачиваются и уходят.
- Подождите! Я вам свою пластинку подарю! - кричит Саша вдогонку.
- Мы вам точно такую же пластинку тоже можем подарить! - девушки ускоряют шаг.
Соавторы поворачиваются и идут к противоположному выходу из метро.
- Ты - жертва собственного успеха. Кто в общественном транспорте тебе на слово поверит? Знаменитый автор должен ездить на авто, - резюмирует Костя.
- Раньше, когда врал, они видели, что я вру, и клеил их только так.
А теперь, когда я говорю правду, девушки думают, что я обнаглел.
* * *
Соавторы Саша с Костей играют в карты на кухне.
Мать Саши звонит ему из Одессы.
- У меня все в полном порядке, - успокаивает Саша свою мать.
- А как наше старое пианино? Неужели оно пропало?
- К сожалению, да. Его на той квартире посчитали платой за аренду, и не отдают.
- Где ты сейчас живешь, сын? Что это за квартира?
- Моего соавтора.
- А там есть пианино? Ты пишешь там музыку?
- Мой соавтор нарочно развелся с женой, чтобы мы с ним спокойно песни сочиняли, - Саша подмигивает Косте.
Саша прижимает трубку плечом, смотрит в карты, но не играет - он увлечен разговором с матерью.
- Ходи, делай ход! - требует Костя.
- Мам, ты получила посылку?
- Да, сын. Я тебе послала еще тысячу рублей, но только не телеграфом, а с проводником.
- У меня еще есть деньги.
- Ты будешь играть в карты или нет? - возмущенно спрашивает Костя.
- Мама, ну пока, целую тебя, не волнуйся, все будет хорошо, - Саша кладет трубку. - Мне до фени твои козыри! Мне приятнее с матерью разговаривать!
- Талдычишь о пустяках - все в порядке, все хорошо... Ходи!
- А что мне говорить? Что я в полном дерьме? Что песню опять зарубили на худсовете, что нечем башлять на телевидении, что выкинули из Восьми-мартовской пластинки?
- Ты будешь играть или нет?
- Не буду! Пошел ты со своими картами!
- Что ты орешь на меня? Я что, твой папа?
- Нет у меня папы! Нету! У меня отца не было никогда!
Отец мой погиб на фронте, олух ты эдакий! Его нет, и я один бьюсь об эту стену!
- Что ты орешь? Кто ты такой? Шел бы ты отсюда...
- И без тебя обойдусь и без твоей квартиры! И без твоего раздолбанного пианино! - Саша поспешно одевается, идет к лифту.
Костя догоняет его:
- Саш, я не прав! Черт с ними, с картами! Пойдем над песней поработаем, - тянет соавтора за пальто. - Пошумели и ладно.
Саша возвращается в квартиру, собирает четыре колоды карт, выбрасывает их в окно и говорит:
- Чтобы не ссориться.
* * *
Грета с подругой по комнате Хильдой выходит из общежития МГУ. Стажерки гуляют по Ленинским горам. Рядом проходит экскурсия.
- Отсюда Наполеон смотрел на Москву? - спрашивает Грета экскурсовода.
Но экскурсовод дальше ведет группу туристов и не отвечает на вопросы посторонних:
- Отсюда вы видите крупнейший в Европе спортивно-оздоровительный комплекс «Лужники», в котором могут одновременно заниматься физкультурой и спортом сто двадцать пять тысяч человек...
- Какой огромный город! Наполеон сюда дошел, наконец-то и
я дошла. Пора приниматься за дело...
У Греты одно засело в голове - она все ищет, как ей исправить последствия поражения Германии во Второй мировой войне.
* * *
Грета входит в продуктовый магазин - покупает по одной банке всех трех сортов рыбных консервов, находящихся в продаже - «Кильку», «Минтай» и «Камбалу».
Выстояв очередь, «берет» полкило «Отдельной» колбасы и полкило «Костромского» сыра, исчерпывает весь продуктовый ассортимент.
На выходе из магазина она разворачивает два слоя толстой оберточной бумаги, нюхает колбасу, морщится, идет к мусорному бачку, морщится еще сильнее, и аккуратно бросает колбасу в бачок.
* * *
Грета в общежитии с Хильдой.
- Какая странная столица. У нас в Европе ничего подобного я не видела, - удивляется Грета. - Больше всего меня удивляет, как дети одеты - всегда не по размеру, и курточкам больше лет, чем малышам.
- Мне все время кажется, что за нами следят. Я думаю, что нас даже сейчас прослушивают.
- Какая разница? Мы же с тобой, по-моему, не шпионки, - Хильда раскрывает учебник.
- У меня все время чувство настороженности. Мне кажется, что со мной здесь произойдет что-то ужасное. Я не чувствую себя в безопасности. Ночи напролет кто-то слоняется по коридорам, дергает нашу дверь. Слышала, какие дикие крики раздавались под утро?
- Я не глухая. Никто нас с тобой сюда не звал, сами приехали, так что потерпим.
- Мне казалось, что я хорошо говорю или хотя бы понимаю по-русски.
Но здесь все говорят на каком-то диалекте. Я понимаю одно из трех-четырех слов. Смысл все время приходится угадывать.
- У русских очень много незначащих слов. Смысловую нагрузку несет интонация.
- Они говорят очень быстро, почти не артикулируют. Вот послушай...
Из-за стены приглушенно доносится скандал «на диалекте», хотя слов не разобрать, но «интонация» узнаваема вполне.
* * *
Вечер. Саша спускается по улице Горького к Манежной площади.
Стучит в запертую дверь ресторана «Националь». На дверях таблички
«Мест нет» и «Спецобслуживание».
- Кондратьич! Это я! Разуй глаза!
- Новую песню принес? - швейцар узнал настырного шлягериста.
Саша снимает плащ, входит в зал, окидывает взглядом столики.
Замечает Грету с Хильдой, сидящих за угловым столиком.
- Слышь, Васек, - спрашивает у метрдотеля, - это валютные проститутки? Биксы?
- Вроде, натуральная фирма'.
- Васек, подсади. Если заклею - ты в накладе не останешься.
Метрдотель подводит Сашу к столику:
- Экскюз ми, плиз! Я извиняюсь! Все столики заказаны. Можно, этот молодой человек пообедает рядом с вами?
Грета с Хильдой готовы все претерпеть, и кивают головами.
* * *
Руководитель ресторанного ансамбля:
- Сегодня у нас в гостях автор самой популярной песни этого года Александр Кленов!
Оркестр начинает играть «Где ты, мне теперь все равно».
Саша привстает, машет рукой, приветствуя публику. Ему аплодируют.
- А вы не верили, что я известный композитор.
- А вы до сих пор не верите, что мы из Германии, - говорит Грета.
- Я не верю, что вы из Западной Германии, а то что вы из Восточной Германии - это видно невооруженным глазом.
- Какая разница? - спрашивает Грета.
- О, разница огромная.
- В чем? - возмущается Грета, - и там, и у нас живут немцы?!
- Если вы из ФРГ значит вы - бундеса, а если из ГДР значит «дырки», которые мне даром не нужны.
- Мы и есть «дырки» - можете к нам больше не приставать, - зло отшила Грета.
- Вот и нет! Похоже, вы как раз бундеса. Слышь, принеси-ка нам бутылочку «Вдовы», - подзывает Саша официанта, - надо выпить за удачное знакомство!
Немки с укоризной качают головами.
- Так вы в самом деле оттуда? - разливая шампанское опять усомнился Саша.
- Это неприлично! Да, мы оттуда, и уже жалеем, что сюда приехали, - опять отвечает Грета.
- А ваша подруга глухонемая? Почему она все время молчит?
- Она пока не научилась говорить на вашем русском языке.
- Пусть говорит на своем русском языке.
- Свой язык у меня немецкий! - взрывается Хильда.
- Знаете анекдот, - Саша тут же меняет тему разговора, - Парень устраивается на работу переводчиком. Его спрашивают:
- Сколькими языками вы владеете?
Парень отвечает: -«Двумями.»
- Какими?
- Французским и немецким.
- Пожалуйста, скажите нам что-нибудь.
- Ду ю спик инглиш?
- Но это же по-английски.
- Да?- удивляется парень, и тут же добавляет: Значит я владею «тремями» языками.
И Саша сам весело смеется.
- В чем же тут юмор? - спрашивает славистка.
- Этот парень не умеет и по-русски правильно разговаривать.
- Что же в этом смешного? Его просто жаль.
- Смешна его самоуверенность.
Оркестр опять играет все ту же Сашину песню.
- Они знают только одну эту песню, и потому все время только ее и играют, - язвит Грета.
- Эти музыканты владеют «двумями» песнями. Но и вторая - тоже моя.
Саша подходит к оркестру, дает десятку. Звучит - «Одессу надо видеть».
- Вы, наверное, очень богатый человек, - Хильда вступила в разговор.
- Конечно. Все мое ношу с собой.
- Эта поговорка как раз означает, что вы очень бедны, - подколола Грета.
- Я в самом деле беден - у меня нет ничего, кроме пачки денег, - Кленов достает из кармана «авторские» - кучу десяток, «засвечивает» их, и тут же приглашает Грету на танец.
Грета неожиданно для себя самой соглашается.
- Вы в самом деле из Западной Германии? - Кленов зациклился.
Он все еще не верит своей потрясающей удаче.
- Ты мне надоел! - вдруг Грета перешла на «ты». - Ты мне ужасно надоел. Если ты еще раз меня спросишь из Западной ли я Германии или из Восточной - я тебя убью! - Грета сжала кулаки и вдруг улыбнулась. Она не ожидала от себя таких эмоций.
Саша срезан. Ему Грета нравится.
- У тебя есть телефон? - спрашивает шлягерист. - Я хочу показать вам Москву, Донской монастырь, Коломенское...
- Запиши мой номер, - решается Грета.
- Говори, я запомню.
* * *
У «Интуриста» стоят десятки такси. Шофера кучкуются.
Саша с двумя иностранками переходит от одной группы к другой, но все отказываются везти:
- Занят!
- В парк еду!
Саша просит:
- Плачу двойной тариф!
Но получает окончательный отказ:
- Отвали малый!
Грета недоумевает:
- Почему таксисты нас не берут?
- Они с валютными проститутками работают, не хотят за рубли зря бензин жечь, - без экивоков объясняет Саша.
Он ловит частника:
- Чирик до университета! - это тройной тариф.
Ночной бомбила соглашается.
- Завтра поедем в Коломенское! С утра заеду за вами. Чао! - Кленов захлопывает дверь автомобиля.
* * *
- Я думаю, никакой он не композитор, - замечает Хильда.
- А кто же он? - Грета под впечатлением от знакомства.
- Сутенер.
- Нет, он симпатичный.
- Сутенер и должен быть симпатичным, - замечает Хильда.