В этот день 23 г. назад было убито преступной властю более 1000 человек. Никакого упоминания в СМИ
Оригинал взят у wowavostok в В этот день 23 г. назад было убито преступной властю более 1000 человек. Никакого упоминания в СМИ
Оригинал взят у lidiya_nic в В этот день 23 г. назад было убито преступной властю более 1000 человек. Никакого упоминания в СМИ
http://red.msk.ru/oktyabr-1993-dejstvuyushhie-lica-i-ispolniteli/
Надпись на Краснопресненском стадионе: «Здесь бейтары расстреливали патриотов-афганцев, казаков и милиционеров, перешедших на сторону защитников Конституции».
В.М.С-й: «3-го октября вез с женщинами на рынок из хозяйства картофель. В районе метро Семеновская в 7 часов машину,ЗИЛ-130 крытую, остановила милиция. Женщин и груз оставили у Преображенки. 4-го к 9.00 машину перегнали к Белому Дому на ул.Заморенова вместе с двумя другими с ярославскими номерами. Посадили человек 12 сброда с ломами и лопатами.
Машина въехала на стадион и у стены стали отбирать убитых. Их было много и все молодые.Их осматривали. Капитан спросил своего: «Осмотрел. Сколько?» - «61». Потом мы ехали 40 минут в неизвестном направлении.
Наконец открыли дверь и за спиной капитана я увидел строение, стена. Горка и кресты. Сказали, что ехать надо через Митино. Тронулись и ехали еще полчаса.Трупы стаскивали, но меня из машины не выпускали.
Вновь к Белому Дому вернулись к 1.30, точнее к зданию с большой аркой (очевидно со сквозными подъездами - М.Р.). Машину загнали во двор и во дворе стали собирать раздетых по пояс людей. Меня они не выпускали, но я считал трупы. Было 42 трупа, из них 6 детей, 13 женщин и 23 мужчины. Потом мы поехали, ехали по Кольцевой, свернули, был водоем, церковь, кто-то сказал: «Троицкое». Еще через 30-40 минут подъехали к водоему. Там уже ждали люди. Скомандовали разбирать.Потом: «На выезд, пошел! Гони!» Я гнал до железной дороги. Солдат говорит:» Драпай!»- «А как же машина?»-» Слушай, береги голову, свидетели здесь не понадобятся», сказал военный. Я остановился только возле Лианозовского рынка. Три дня я был в Москве, я заболел нервами, у меня и сейчас руки трясутся. Дай Бог здоровья тому » неизвестному солдату».
Последний рубеж. Завещание. («Лит.Россия», 22 октября)
М.Н. Ростовская
В наши последние минуты мы обращаемся к вам, граждане России: запомните эти дни, не отводите свой взгляд. После того, как они расправятся с нами, дело дойдет и до вас: единогласное одобрение всего в правящих структурах, повышение цен, воры-коммерсанты и нищие, обездоленные работники. Только не на кого будет теперь обижаться. Но все же дай Бог, чтобы миновала вас чаша сия.
Простите нас. Мы же прощаем всех, даже тех солдат, которые посланы нас убивать, они в этом не виновны. Но мы никогда не простим и проклинаем ту бесовскую шайку, которая своей жирной задницей села на шею России.
Иван Шашвиашвили:
«Автобусов ждали до темноты, два с лишним часа. Толпа была пестрая: депутаты, пикетчики, два брата Руцкого. Все повернули к дому на Глубоком пер. со сквозными подъездами. И попали в оцепление. Обыскивали, раздавались редкие очереди, шаг влево, шаг вправо - соответствующие действия. Один увидел депутатский значок: «У, коммуняка!». Стал бить. Только и слышно, что «Коммуняки, депутаты, суки, сволочи». Поставили вдоль стенки, били прикладом и дубинкой. Все пьяные. Потом 27 депутатов загнали в автобус, мат сплошной: «Мы вас всех сейчас расстреляем на хрен, война все спишет». Повезли по отделениям милиции».
Ю,Воронин:
«Когда депутаты стояли на центральной мраморной лестнице, они задавали вопрос:»Зачем так безжалостно, демонстративно расстреливали Белый Дом?». Тем более, что и руководство «Альфы», и министр безопасности В.Степашин заверяли, что для взятия достаточно 30 минут. И опыт был: взятие Королевского дворца в Кабуле, операции в Осетии и Ингушетии. Следовательно цель была другая. Нужна была декорация для Запада».
(«Правда», 15 февраля 1994)
Н. Глаголева: «Нас вывели на ступеньки 20 подъезда.Звучат выстрелы, летят трассирующие пули. Инстинктивно прижимаемся к гранитному парапету. Потом все устремляются гурьбой к набережной.У «кандидатов в настоящие люди» звучит команда:»В ширенгу - становись! Песню за-пе-вай!Над набережной раздается:»Комсомольцы-добровольцы».
(«Мысль» №19)
«Нас погнали в дом на набережной. Огромный домина. Окна без света, жители перепуганы. Пленные в семерках. Вокруг бейтаровцы - кто в коммуфляжке, кто в кожаных пиджаках. Оружия целый арсенал. В парадном крики, вопли, выстрелы. Бабурина поволокли за угол. Выстрел. Меня вводят в парадное. Там трупы голые по пояс (По всей видимости проверяли наличие потертости на плечах от автоматов - эту методику по сообщению посольства Афганистана использовали в той стране - М.Р.). Крики. Кого-то на лестнице уложили».
Олег Румянцев:
«Из подъезда выскочил ОМОНовец, заорал: «Ложись,сука». Меня втолкнули в подъезд. Пьяная харя схватила за бороду: «Иди сюда» Трижды ударил меня лицом о колено .Обшмонали. Забрали радио. Несколько раз ударили по почкам. Вбегаем в подъезд, тот же ад, только другой круг. Омоновцы бьют раздетых по пояс мальчишек.Им лет по 17. Одного так ударили автоматом по ребру, что хруст костей был слышен. Меня хватают и бьют. Потом неделю кровью мочился. Потом вытолкнули на улицу. Передо мной возник ОМОНовец. Пьяный, с автоматом. Сбоку-труп. «Все,сука,прощайся с жизнью»Два раза плюнул мне в лицо.»На колени!» И очередь над головой.
Вышел депутат Фахрутдинов. К нему подскочили ОМОНовцы. «Я депутат независимой республики Татарстан! - «ух,татарва» - и прикладом по голове. У него больное сердце, со стимулятором живет. На нем ОМОНовцы, свалив во дворе, буквально плясали. Сломали несколько ребер, порвали легкое, в тяжелейшем состоянии он лежал в реанимации. А мать в это время смотрела телевизор, как расстреливают парламент, где в это время находился ее сын. У нее случился инфаркт.
Просились в квартиры. Не пускают. Говорят: «Так вам и надо!» Забежал в другой подъезд. Там Саенко, избитый Шашвиашвили, Умалатова. Входит молодчик, коротко стриженый, в кроссовках. Пахнет от него водкой и кровью. Наводчик. Голос из темноты: «Иди сюда, падла!» Смешок. Мы бросились в кусты,позвонили в первую дверь.Нас пустили».
Иван Шашвиашвили:
«Пошли кто налево к мосту, кто направо к «Совинцентру».
Мне показалось, что мы уже на свободе. Вдруг из подъезда выскочили два автоматчика: «Стоять!» Мы под автоматами зашли в подъезд. Московский ОМОН. В подъезде жуткая картина. С одной стороны депутаты: Исаков, Саенко, по другую голые по пояс избитые люди. Подскочил ОМОНовец: «Я тебя знаю. Нагляделся на Съезде. Сейчас мы тебя в расход пустим». Отобрали документы. «Хоть права оставьте» - «Тут права не нужны». Страшный удар автоматом. Упал, полетел вниз и больше не мог разогнуться. Били лежачего. Просился в квартиры. Чувствую, там есть жизнь. Не пустили. Потом понял, Коржаков дал приказ уничтожать депутатов. Нет депутатов, нет проблем. Нас спасла «Альфа»».
(«Согласие» №6)
Сажи Умалатова: «На моих глазах избили О.Румянцева и В.Маханова.Я лично видела массу погибших и окровавленных людей».
(«Речь», №2)
Лариса Ефимова:
«По разговорам милиции я поняла, что у них есть убитые, двое во дворе. Нас отвели в парадный подъезд. Там ОМОН. Обшмонали:»Ну а теперь иди в угол, мы будем тебя тискать впятером», сказал командир. Я закричала. «Вот ведь Бога вспомнила!А кто виноват?» - «Знаю, кто виноват, но боюсь, вы со мной не согласитесь» - «Черт с ней, пусть выходит на улицу». Моего друга, сотрудника аппарата, били так, что сломали 3 ребра. Из квартиры, где я ночевала, видела, как брали Бабурина -швырнули на землю и били ногами. Избит Саша Уткин, депутат из Нижнего Новгорода, член Социал-демократической партии»
(Век ХХ и мир,спецвыпуск)
В. Котельников:
«Утром во дворе видел очень много трупов, они были раздетые, многие полусогнутые»
Я предложил Исакову вернуться в здание. Там была колонна с Шашвиашвили, Румянцевым, Умалатовой. Их не выпускали. Нас под предлогом того, что здесь стреляют, стали загонять в дом на набережной. Прямым текстом говорили, что Бабурина расстрелять. Обхождение перестало быть лояльным. Мне досталось прикладом и не только им. Меня поставили лицом к стенке и намеревались расстрелять. Но тележурналист успел по рации что-то передать .Тут привели двоих в коммуфляжке и их стали избивать. Удар одному пришелся по позвоночнику и он скользнул без сознания вниз. Пока их избивали, меня повели в подъезд. Оттуда доносились крики. Там был поточный конвейер. Там избили Исакова, депутата, генерала ОВД Донкова, Шашвиашвили, около подъезда расстреливали членов Союза Офицеров. Особенно много жертв было около стадиона. Группа работников Верховного Совета: «Сергей Николаевич, не ходите туда, идите к нам». Один из конвоиров дал очередь в их сторону поверх голов и пули пошли в жилой дом. «.
Г.Вершинин:
«Нас было 500 человек. Смотрим, в подворотнях ОМОНовцы.
Зашли в подъезд, человек 100 плотно набилось. На улице пальба. Заскакивает один: «Они того, что со мной, убили. В голову». Подъезд сквозной. Хотели разбежаться, куда там! Они палить. Двое упали. Мы спрятались за мусоропровод. ОМОНовец дал по нам несколько одиночных. Команда:»Из подъезда - на выход». Вывели в следующий двор. Командуют, «К стене!». Забрали все - деньги, документы. С одной женщины серьги содрали, кровь из мочек ушей. Втолкнули в следующий двор. Здесь много из тех, с кем вместе автобуса ждали. Человек 70 лежат ничком, ползут. Особо люто били в коммуфляжке. Пошли в ход дубины. Наконец автобусы подогнали. Небольшие, желтые. Повезли в отделение милиции.
«В трех отделениях милиции камеры переполнены. Приняли только на Таганке. Следователь на допросе хороший был: «Что ж ребята вы поспешили. Народ уже поднимался вас выручать». Но когда он ушел, начался кошмар. «Сволочи, нахапали. Вам по 200 000 в день платят». Они сели в карты играть. Мат сплошной. И периодически: «Давай их порешим на хрен». Потом привели откуда-то пьяную женщину, она кричит. Стали ее насиловать. Прямо при нас. У них караул менялся и каждый приходящий наваливался на нее. Она в истерике: «Я больше не могу, я умираю. У меня сын дома». У них там нет понятия старшего: «Эй, командир! Заколебал!». Дурдом. За сутки воды ни капли не дали. Среди наших двое ребят были пойманы в районе Белого Дома. Один симпатичный, у него все отбили. У другого волосы длинные - вытаскали. Через сутки меня отпустили. Ощущение, будто в дерьме вымазали»
«Левый информцентр»:
«Последнюю группу гражданских лиц численностью в 60-70 человек вывели из Дома Советов около 19 часов и практически всех расстреляли.ОМОНовцы провели их до ул.Николаева и заводя в дворы домов 1-4 зверски избивали и добивали прикладами.Группа из 4-х человек забежала в подъезд и пыталась скрыться в квартирах,но жители не пустили и сказали,что ОМОНовцы грозили расстреливать всех, кто укрывает защитников. Беглецы скрывались в подъезде сутки».
«В Склифе на вопрос,что можете сказать о характере ранений,лишь один сказал довольно откровенно - » Видимо многих расстреливали в упор. Есть трупы, у которых внутри разворочено все.»
(«Правда» 4 февраля 1994,»Лит.газета» 6 октября 1993)
«Рассказывает офицер,теперь уже бывший, который находился в Доме Советов в страшные часы и дни. Он утверждает, что для поддержки депутатов из Петербурга прибыл саперно-понтонный батальон. Без оружия, его заманили в тупик в районе «1905 года» и ОМОН расправился с ними. ОМОН забил насмерть двух или трех солдат»
«Зверствовали бейтаровцы и ОМОН. Всех казаков, живых или раненых, добивали на стадионе. На стадионе сделали инфильтрационный пункт. Полторы тысячи людей держали целые сутки. Руки за голову. Там убивали. 700 человек пропало без вести. На территорию Белого дома и стадиона два дня не допускали прокуроров. Каждую ночь выезжали рефрежераторы по три штуки. Крематорий в Ново-Архангельском работал ночами. В московских моргах специально отключили электричество, чтобы трупы разложились до неузнаваемости.
(«Завтра»,»Речь»)
Вырезка на стене Краснопрасненского стадиона о том,что на Хованском кладбище было заказано 300 могил после 4 октября.
«Солдаты и офицеры несколько дней по этажам собирали трупы. Восемь специально выделенных для этой цели грузовиков их вывозили в неизвестном направлении».
(АиФ, №49)
Ю.Игонин:
«Здание обстреливалось, когда «Альфа» передало ОМОНовцам группу из 100 человек. Тех повели на стадион. На футбольном поле было много молодых парней в кожаных куртках с автоматом. Одни сидели, других положили лицом вниз и руками за голову. Шмонали, документы, деньги отбирали. Были здесь и пожилые, и женщины. Били в лицо и живот. Издевались, командовали: «Лечь! Встать! Лечь! Встать». Все под дулами автоматов. А вечером отстреливали фильтрованных.»
Свидетельствую: фильтрационный пункт был и в Лужниках. Туда попал сослуживец моего отца, всю ночь стояли на ногах.
«За пять месяцев я переговорил со многими, выходившими из «Белого Дома» до наступления темноты. Били всех. ОМОНовцы и люди в гражданском. Депутата генерала Колтунова и еще пятерых привезли в Лужники. Дворец спорта, ледяная арена. Человек сто милиции между зрительскими рядами. Солдаты внутренних войск, служебные собаки.Когда автобус остановился,один из альфовцев вышел к ним.»Зачем вы их сюда привезли?Сами не могли все сделать?»-«Мы грязными делами не занимаемся!» «Что он сказал?», спросил депутат Сидоренко. - «Сейчас расстреляют»
(С.Говорухин.»Правда»,6 апреля 1994)
Из обращения к Патриарху Совета православных Братств 11 октября: «На некоторых стадионах Москвы,в том числе в Лужниках, содержится 6 500 заключенных, арестованных при разгроме Белого Дома. Они подвергаются пыткам, побоям, унижениям, превращающим их в инвалидов»
(«Русский рубеж»,1/20).
Завещание несдавшихся защитников Белого дома
«Сейчас, когда вычитаете это письмо, нас уже нет в живых. Тела наши, прострелянные, догорают в стенах Белого дома. Но мы хотим обратиться к вам, которым повезло остаться живыми в этой кровавой бойне. Мы искренне любили Россию, хотели, чтобы на нашей родной земле восстановился наконец-то порядок, который Богом определен ей и название ему - СОБОРНОСТЬ, когда каждый человек имеет равные права и обязанности, а преступить закон не позволено никому, в каком бы высоком чине он не был. Конечно мы были наивными простаками, но поверьте, придет время и Россия придет к такому управлению обществом. Теперь за свою доверчивость мы наказаны, нас расстреливают и наверное в конце концов предадут, потому что мы были лишь пешками в чьей-то хорошо пробуманной игре. Но наш патриотический дух не сломлен. Умирать страшно, но нас что-то поддерживает, кто-то невидимый говорит нам: «Вы кровью очищаете свои души И теперь сатана их не достанет. Мертвые, вы будете гораздо сильнее живых».
В наши последние минуты мы обращаемся к вам, граждане России: запомните эти дни, не отводите свой взгляд, когда наши обезображенные тела будут смеясь демонстрировать по телевидению. Скорее всего, после того, как они расправятся с нами, дело дойдет и до вас: единогласное одобрение всего в правящих структурах, повышение цен, воры-коммерсанты и нищие, обездоленные работники. Только не на кого будет теперь обижаться. Но все же дай Бог, чтобы миновала вас чаша сия.
Простите нас. Мы же прощаем всех, даже тех солдат, которые посланы нас убивать, они в этом не виновны. Но мы никогда не простим и проклинаем ту бесовскую шайку, которая своей жирной задницей села на шею России. Мы верим, что в конце концов наша Родина освободится и от этого сионистского ига.
Наши братья и сестры! Берегите свою веру, Богом данную. А русским людям завещаем сохранить ПРАВОСЛАВИЕ, не дать затоптать его иностранным проповедникам. Наши души с вами. Россия НЕПОБЕДИМА.
4.10.93″.
(«За рабочее дело», №13)
Оригинал взят у lidiya_nic в В этот день 23 г. назад было убито преступной властю более 1000 человек. Никакого упоминания в СМИ
http://red.msk.ru/oktyabr-1993-dejstvuyushhie-lica-i-ispolniteli/
Надпись на Краснопресненском стадионе: «Здесь бейтары расстреливали патриотов-афганцев, казаков и милиционеров, перешедших на сторону защитников Конституции».
В.М.С-й: «3-го октября вез с женщинами на рынок из хозяйства картофель. В районе метро Семеновская в 7 часов машину,ЗИЛ-130 крытую, остановила милиция. Женщин и груз оставили у Преображенки. 4-го к 9.00 машину перегнали к Белому Дому на ул.Заморенова вместе с двумя другими с ярославскими номерами. Посадили человек 12 сброда с ломами и лопатами.
Машина въехала на стадион и у стены стали отбирать убитых. Их было много и все молодые.Их осматривали. Капитан спросил своего: «Осмотрел. Сколько?» - «61». Потом мы ехали 40 минут в неизвестном направлении.
Наконец открыли дверь и за спиной капитана я увидел строение, стена. Горка и кресты. Сказали, что ехать надо через Митино. Тронулись и ехали еще полчаса.Трупы стаскивали, но меня из машины не выпускали.
Вновь к Белому Дому вернулись к 1.30, точнее к зданию с большой аркой (очевидно со сквозными подъездами - М.Р.). Машину загнали во двор и во дворе стали собирать раздетых по пояс людей. Меня они не выпускали, но я считал трупы. Было 42 трупа, из них 6 детей, 13 женщин и 23 мужчины. Потом мы поехали, ехали по Кольцевой, свернули, был водоем, церковь, кто-то сказал: «Троицкое». Еще через 30-40 минут подъехали к водоему. Там уже ждали люди. Скомандовали разбирать.Потом: «На выезд, пошел! Гони!» Я гнал до железной дороги. Солдат говорит:» Драпай!»- «А как же машина?»-» Слушай, береги голову, свидетели здесь не понадобятся», сказал военный. Я остановился только возле Лианозовского рынка. Три дня я был в Москве, я заболел нервами, у меня и сейчас руки трясутся. Дай Бог здоровья тому » неизвестному солдату».
Последний рубеж. Завещание. («Лит.Россия», 22 октября)
М.Н. Ростовская
В наши последние минуты мы обращаемся к вам, граждане России: запомните эти дни, не отводите свой взгляд. После того, как они расправятся с нами, дело дойдет и до вас: единогласное одобрение всего в правящих структурах, повышение цен, воры-коммерсанты и нищие, обездоленные работники. Только не на кого будет теперь обижаться. Но все же дай Бог, чтобы миновала вас чаша сия.
Простите нас. Мы же прощаем всех, даже тех солдат, которые посланы нас убивать, они в этом не виновны. Но мы никогда не простим и проклинаем ту бесовскую шайку, которая своей жирной задницей села на шею России.
Иван Шашвиашвили:
«Автобусов ждали до темноты, два с лишним часа. Толпа была пестрая: депутаты, пикетчики, два брата Руцкого. Все повернули к дому на Глубоком пер. со сквозными подъездами. И попали в оцепление. Обыскивали, раздавались редкие очереди, шаг влево, шаг вправо - соответствующие действия. Один увидел депутатский значок: «У, коммуняка!». Стал бить. Только и слышно, что «Коммуняки, депутаты, суки, сволочи». Поставили вдоль стенки, били прикладом и дубинкой. Все пьяные. Потом 27 депутатов загнали в автобус, мат сплошной: «Мы вас всех сейчас расстреляем на хрен, война все спишет». Повезли по отделениям милиции».
Ю,Воронин:
«Когда депутаты стояли на центральной мраморной лестнице, они задавали вопрос:»Зачем так безжалостно, демонстративно расстреливали Белый Дом?». Тем более, что и руководство «Альфы», и министр безопасности В.Степашин заверяли, что для взятия достаточно 30 минут. И опыт был: взятие Королевского дворца в Кабуле, операции в Осетии и Ингушетии. Следовательно цель была другая. Нужна была декорация для Запада».
(«Правда», 15 февраля 1994)
Н. Глаголева: «Нас вывели на ступеньки 20 подъезда.Звучат выстрелы, летят трассирующие пули. Инстинктивно прижимаемся к гранитному парапету. Потом все устремляются гурьбой к набережной.У «кандидатов в настоящие люди» звучит команда:»В ширенгу - становись! Песню за-пе-вай!Над набережной раздается:»Комсомольцы-добровольцы».
(«Мысль» №19)
«Нас погнали в дом на набережной. Огромный домина. Окна без света, жители перепуганы. Пленные в семерках. Вокруг бейтаровцы - кто в коммуфляжке, кто в кожаных пиджаках. Оружия целый арсенал. В парадном крики, вопли, выстрелы. Бабурина поволокли за угол. Выстрел. Меня вводят в парадное. Там трупы голые по пояс (По всей видимости проверяли наличие потертости на плечах от автоматов - эту методику по сообщению посольства Афганистана использовали в той стране - М.Р.). Крики. Кого-то на лестнице уложили».
Олег Румянцев:
«Из подъезда выскочил ОМОНовец, заорал: «Ложись,сука». Меня втолкнули в подъезд. Пьяная харя схватила за бороду: «Иди сюда» Трижды ударил меня лицом о колено .Обшмонали. Забрали радио. Несколько раз ударили по почкам. Вбегаем в подъезд, тот же ад, только другой круг. Омоновцы бьют раздетых по пояс мальчишек.Им лет по 17. Одного так ударили автоматом по ребру, что хруст костей был слышен. Меня хватают и бьют. Потом неделю кровью мочился. Потом вытолкнули на улицу. Передо мной возник ОМОНовец. Пьяный, с автоматом. Сбоку-труп. «Все,сука,прощайся с жизнью»Два раза плюнул мне в лицо.»На колени!» И очередь над головой.
Вышел депутат Фахрутдинов. К нему подскочили ОМОНовцы. «Я депутат независимой республики Татарстан! - «ух,татарва» - и прикладом по голове. У него больное сердце, со стимулятором живет. На нем ОМОНовцы, свалив во дворе, буквально плясали. Сломали несколько ребер, порвали легкое, в тяжелейшем состоянии он лежал в реанимации. А мать в это время смотрела телевизор, как расстреливают парламент, где в это время находился ее сын. У нее случился инфаркт.
Просились в квартиры. Не пускают. Говорят: «Так вам и надо!» Забежал в другой подъезд. Там Саенко, избитый Шашвиашвили, Умалатова. Входит молодчик, коротко стриженый, в кроссовках. Пахнет от него водкой и кровью. Наводчик. Голос из темноты: «Иди сюда, падла!» Смешок. Мы бросились в кусты,позвонили в первую дверь.Нас пустили».
Иван Шашвиашвили:
«Пошли кто налево к мосту, кто направо к «Совинцентру».
Мне показалось, что мы уже на свободе. Вдруг из подъезда выскочили два автоматчика: «Стоять!» Мы под автоматами зашли в подъезд. Московский ОМОН. В подъезде жуткая картина. С одной стороны депутаты: Исаков, Саенко, по другую голые по пояс избитые люди. Подскочил ОМОНовец: «Я тебя знаю. Нагляделся на Съезде. Сейчас мы тебя в расход пустим». Отобрали документы. «Хоть права оставьте» - «Тут права не нужны». Страшный удар автоматом. Упал, полетел вниз и больше не мог разогнуться. Били лежачего. Просился в квартиры. Чувствую, там есть жизнь. Не пустили. Потом понял, Коржаков дал приказ уничтожать депутатов. Нет депутатов, нет проблем. Нас спасла «Альфа»».
(«Согласие» №6)
Сажи Умалатова: «На моих глазах избили О.Румянцева и В.Маханова.Я лично видела массу погибших и окровавленных людей».
(«Речь», №2)
Лариса Ефимова:
«По разговорам милиции я поняла, что у них есть убитые, двое во дворе. Нас отвели в парадный подъезд. Там ОМОН. Обшмонали:»Ну а теперь иди в угол, мы будем тебя тискать впятером», сказал командир. Я закричала. «Вот ведь Бога вспомнила!А кто виноват?» - «Знаю, кто виноват, но боюсь, вы со мной не согласитесь» - «Черт с ней, пусть выходит на улицу». Моего друга, сотрудника аппарата, били так, что сломали 3 ребра. Из квартиры, где я ночевала, видела, как брали Бабурина -швырнули на землю и били ногами. Избит Саша Уткин, депутат из Нижнего Новгорода, член Социал-демократической партии»
(Век ХХ и мир,спецвыпуск)
В. Котельников:
«Утром во дворе видел очень много трупов, они были раздетые, многие полусогнутые»
Я предложил Исакову вернуться в здание. Там была колонна с Шашвиашвили, Румянцевым, Умалатовой. Их не выпускали. Нас под предлогом того, что здесь стреляют, стали загонять в дом на набережной. Прямым текстом говорили, что Бабурина расстрелять. Обхождение перестало быть лояльным. Мне досталось прикладом и не только им. Меня поставили лицом к стенке и намеревались расстрелять. Но тележурналист успел по рации что-то передать .Тут привели двоих в коммуфляжке и их стали избивать. Удар одному пришелся по позвоночнику и он скользнул без сознания вниз. Пока их избивали, меня повели в подъезд. Оттуда доносились крики. Там был поточный конвейер. Там избили Исакова, депутата, генерала ОВД Донкова, Шашвиашвили, около подъезда расстреливали членов Союза Офицеров. Особенно много жертв было около стадиона. Группа работников Верховного Совета: «Сергей Николаевич, не ходите туда, идите к нам». Один из конвоиров дал очередь в их сторону поверх голов и пули пошли в жилой дом. «.
Г.Вершинин:
«Нас было 500 человек. Смотрим, в подворотнях ОМОНовцы.
Зашли в подъезд, человек 100 плотно набилось. На улице пальба. Заскакивает один: «Они того, что со мной, убили. В голову». Подъезд сквозной. Хотели разбежаться, куда там! Они палить. Двое упали. Мы спрятались за мусоропровод. ОМОНовец дал по нам несколько одиночных. Команда:»Из подъезда - на выход». Вывели в следующий двор. Командуют, «К стене!». Забрали все - деньги, документы. С одной женщины серьги содрали, кровь из мочек ушей. Втолкнули в следующий двор. Здесь много из тех, с кем вместе автобуса ждали. Человек 70 лежат ничком, ползут. Особо люто били в коммуфляжке. Пошли в ход дубины. Наконец автобусы подогнали. Небольшие, желтые. Повезли в отделение милиции.
«В трех отделениях милиции камеры переполнены. Приняли только на Таганке. Следователь на допросе хороший был: «Что ж ребята вы поспешили. Народ уже поднимался вас выручать». Но когда он ушел, начался кошмар. «Сволочи, нахапали. Вам по 200 000 в день платят». Они сели в карты играть. Мат сплошной. И периодически: «Давай их порешим на хрен». Потом привели откуда-то пьяную женщину, она кричит. Стали ее насиловать. Прямо при нас. У них караул менялся и каждый приходящий наваливался на нее. Она в истерике: «Я больше не могу, я умираю. У меня сын дома». У них там нет понятия старшего: «Эй, командир! Заколебал!». Дурдом. За сутки воды ни капли не дали. Среди наших двое ребят были пойманы в районе Белого Дома. Один симпатичный, у него все отбили. У другого волосы длинные - вытаскали. Через сутки меня отпустили. Ощущение, будто в дерьме вымазали»
«Левый информцентр»:
«Последнюю группу гражданских лиц численностью в 60-70 человек вывели из Дома Советов около 19 часов и практически всех расстреляли.ОМОНовцы провели их до ул.Николаева и заводя в дворы домов 1-4 зверски избивали и добивали прикладами.Группа из 4-х человек забежала в подъезд и пыталась скрыться в квартирах,но жители не пустили и сказали,что ОМОНовцы грозили расстреливать всех, кто укрывает защитников. Беглецы скрывались в подъезде сутки».
«В Склифе на вопрос,что можете сказать о характере ранений,лишь один сказал довольно откровенно - » Видимо многих расстреливали в упор. Есть трупы, у которых внутри разворочено все.»
(«Правда» 4 февраля 1994,»Лит.газета» 6 октября 1993)
«Рассказывает офицер,теперь уже бывший, который находился в Доме Советов в страшные часы и дни. Он утверждает, что для поддержки депутатов из Петербурга прибыл саперно-понтонный батальон. Без оружия, его заманили в тупик в районе «1905 года» и ОМОН расправился с ними. ОМОН забил насмерть двух или трех солдат»
«Зверствовали бейтаровцы и ОМОН. Всех казаков, живых или раненых, добивали на стадионе. На стадионе сделали инфильтрационный пункт. Полторы тысячи людей держали целые сутки. Руки за голову. Там убивали. 700 человек пропало без вести. На территорию Белого дома и стадиона два дня не допускали прокуроров. Каждую ночь выезжали рефрежераторы по три штуки. Крематорий в Ново-Архангельском работал ночами. В московских моргах специально отключили электричество, чтобы трупы разложились до неузнаваемости.
(«Завтра»,»Речь»)
Вырезка на стене Краснопрасненского стадиона о том,что на Хованском кладбище было заказано 300 могил после 4 октября.
«Солдаты и офицеры несколько дней по этажам собирали трупы. Восемь специально выделенных для этой цели грузовиков их вывозили в неизвестном направлении».
(АиФ, №49)
Ю.Игонин:
«Здание обстреливалось, когда «Альфа» передало ОМОНовцам группу из 100 человек. Тех повели на стадион. На футбольном поле было много молодых парней в кожаных куртках с автоматом. Одни сидели, других положили лицом вниз и руками за голову. Шмонали, документы, деньги отбирали. Были здесь и пожилые, и женщины. Били в лицо и живот. Издевались, командовали: «Лечь! Встать! Лечь! Встать». Все под дулами автоматов. А вечером отстреливали фильтрованных.»
Свидетельствую: фильтрационный пункт был и в Лужниках. Туда попал сослуживец моего отца, всю ночь стояли на ногах.
«За пять месяцев я переговорил со многими, выходившими из «Белого Дома» до наступления темноты. Били всех. ОМОНовцы и люди в гражданском. Депутата генерала Колтунова и еще пятерых привезли в Лужники. Дворец спорта, ледяная арена. Человек сто милиции между зрительскими рядами. Солдаты внутренних войск, служебные собаки.Когда автобус остановился,один из альфовцев вышел к ним.»Зачем вы их сюда привезли?Сами не могли все сделать?»-«Мы грязными делами не занимаемся!» «Что он сказал?», спросил депутат Сидоренко. - «Сейчас расстреляют»
(С.Говорухин.»Правда»,6 апреля 1994)
Из обращения к Патриарху Совета православных Братств 11 октября: «На некоторых стадионах Москвы,в том числе в Лужниках, содержится 6 500 заключенных, арестованных при разгроме Белого Дома. Они подвергаются пыткам, побоям, унижениям, превращающим их в инвалидов»
(«Русский рубеж»,1/20).
Завещание несдавшихся защитников Белого дома
«Сейчас, когда вычитаете это письмо, нас уже нет в живых. Тела наши, прострелянные, догорают в стенах Белого дома. Но мы хотим обратиться к вам, которым повезло остаться живыми в этой кровавой бойне. Мы искренне любили Россию, хотели, чтобы на нашей родной земле восстановился наконец-то порядок, который Богом определен ей и название ему - СОБОРНОСТЬ, когда каждый человек имеет равные права и обязанности, а преступить закон не позволено никому, в каком бы высоком чине он не был. Конечно мы были наивными простаками, но поверьте, придет время и Россия придет к такому управлению обществом. Теперь за свою доверчивость мы наказаны, нас расстреливают и наверное в конце концов предадут, потому что мы были лишь пешками в чьей-то хорошо пробуманной игре. Но наш патриотический дух не сломлен. Умирать страшно, но нас что-то поддерживает, кто-то невидимый говорит нам: «Вы кровью очищаете свои души И теперь сатана их не достанет. Мертвые, вы будете гораздо сильнее живых».
В наши последние минуты мы обращаемся к вам, граждане России: запомните эти дни, не отводите свой взгляд, когда наши обезображенные тела будут смеясь демонстрировать по телевидению. Скорее всего, после того, как они расправятся с нами, дело дойдет и до вас: единогласное одобрение всего в правящих структурах, повышение цен, воры-коммерсанты и нищие, обездоленные работники. Только не на кого будет теперь обижаться. Но все же дай Бог, чтобы миновала вас чаша сия.
Простите нас. Мы же прощаем всех, даже тех солдат, которые посланы нас убивать, они в этом не виновны. Но мы никогда не простим и проклинаем ту бесовскую шайку, которая своей жирной задницей села на шею России. Мы верим, что в конце концов наша Родина освободится и от этого сионистского ига.
Наши братья и сестры! Берегите свою веру, Богом данную. А русским людям завещаем сохранить ПРАВОСЛАВИЕ, не дать затоптать его иностранным проповедникам. Наши души с вами. Россия НЕПОБЕДИМА.
4.10.93″.
(«За рабочее дело», №13)