Империя - 1
Империя - это надгосударственное образование. Это государство государств. Это объединение народов, подчиняющееся единому Закону. Народы, живущие в Империи, могут поклоняться своим богам, они могут носить свою одежду и праздновать свои праздники, они могут разговаривать на своём смешном языке и следовать своим нелепым обычаям, но они живут в ясном осознании того факта, что они - кирпичики в стене, хвоинки в муравейнике, что они - населенцы общего дома и имеют не только права, но и обязанности, что и они несут общую ношу, а чтобы ноша эта была не в тягость - есть Царь, которую немыслимую тяжесть раскладывает на всех. Который судит по Справедливости. Который не просто олицетворяет собой Закон, но который этим самым Законом и является, ибо источник его Власти - Бог. Понимание каждым народом того, что все они, живущие в Империи, равны перед Царём, есть основа основ, это тот самый камень, что был положен во главу угла.
Государства - живые, они растут стихийно, как растёт дерево. Государство растёт до тех пор, пока не встречает на своём пути преграды, естественной или искусственной. Преграда ествественная - это Гиндукуш, или Сахара, или Океан. Преграда искусственная - это границы другого государства. То государство, которое сильнее, поглощает более слабое и растёт дальше, пока не будет остановлено государством, которое равно ему. Но даже и тогда государство будет своими корнями пучить землю по ту сторону границы, оно будет изо всех сил тянуться вверх, в небо, чтобы ему, его ветвям досталось солнечного света больше, чем соседу.
Жизнь наша - это изнурительная, каждодневная война всех со всеми, война не на жизнь, а на смерть. Так было и так будет всегда, какими бы красивыми словами ни прикрывалась эта неприглядная истина, и жизнь государств в этом смысле ничем не отличается от жизни каких-нибудь насекомых. И когда-то, в незапамятные времена, именно так, по насекомьи, и поступали друг с другом племена человеков, точно так же, как поступает один муравейник, захвативший другой - побеждённое племя уничтожалось. Под нож шли все, "чья голова выше чеки колеса телеги". Человечество уже попробовало жить так, однако обнаружило, что это попросту неразумно. Неразумно вовсе не потому, что кому-то стало кого-то жалко, неразумно не из неких абстрактых гуманистических соображений, жизнь человеческая никогда не ценилась высоко, ни тысячу лет назад, ни сто, не ставилась она ни во что вчера, не ставится она и в грош и сегодня.
Ценится лишь собственная жизнь, собственная такая драгоценная шкура. Своя, и ничья больше. Ценится выше любой ценности на грешной нашей планете, и ценится не только отдельным человеком, но ценится и государством. Не только отдельно взятый человек понимает, что, как бы ни был он силён, противостоять даже нескольким подросткам, сбившимся в банду, он не сможет, но и государство понимает это не менее отчётливо - союз всегда сильнее одного. И ладно бы только сильнее, дело ведь ещё и в том, что как только мой народ вступает в некий союз, то тут же обнаруживается следующая приятность - если мой вчерашний враг попробует на меня напасть, то дело он будет иметь не только со мною. Плечом к плечу встанут рядом со мною мои новые братья, хотя говорят они на другом языке и поклоняются другим богам. Встанут, чтобы защитить меня (МЕНЯ!) хотя ещё вчера мы друг друга не знали и знать не хотели. Они были могущественны, а я пребывал в ничтожестве. И вот сегодня, в день, который ещё вчера был бы моим последним днём, они здесь, они пришли и они готовы за меня умереть.
Вот здесь, в этом "умереть", суть Империи. Суть - в честности. Один за всех и все за одного. Не на словах, а на деле. "До самыя до смерти." Империя честна. Да по другому и быть не может. Что может быть честнее крови? А Империя зиждется на крови - на крови, которой подписан завет союза народов и на крови, пролитой СОВМЕСТНО в борьбе не только с личным врагом, но и с врагами Империи.
Идея Империи, воплощённая в Риме, причём совершенно неважно, насколько реальный Рим соответствовал нашим нынешним представлениям о нём, оказалась настолько притягательной, что вот уже более тысячи лет идёт борьба за право даже не быть, а хотя бы только называться "Римом". Богу ли, Истории, Провидению, я не знаю кому, но кому-то было угодно, чтобы вышло так, что имперская идея Рима оказазалась неразрывно связанной с христианством. Одна идея наложилась на другую. Они идеально совпали, паз вошёл в паз с нечеловеческой точностью и сегодня представить себе одно без другого почти невозможно. Сама по себе идея Империи ведь внерелигиозна и в истории человечества были попытки имперского строительства помимо Рима, но что-то было в них не так, какой-то присутсвовал изъян, что-то такое, что не позволило им занять место в умах человеческих, место, которое занимает Рим даже и сегодня, в наш бездуховный страшный век.
Что-то такое, чего не выговорить словами, подсказывает людям не просто далёким, но и даже чуждым христианству, что без Империи человечеству просто не выжить. Что только Империя означает путь вверх, а всё остальное - вниз. Чего только не перепробовали люди, а жизнь вернула их опять туда, где всё начиналось. И выбирать, собственно, больше не из чего. Или Рим, или Вавилон.
(to be continued)
Г.А.
Государства - живые, они растут стихийно, как растёт дерево. Государство растёт до тех пор, пока не встречает на своём пути преграды, естественной или искусственной. Преграда ествественная - это Гиндукуш, или Сахара, или Океан. Преграда искусственная - это границы другого государства. То государство, которое сильнее, поглощает более слабое и растёт дальше, пока не будет остановлено государством, которое равно ему. Но даже и тогда государство будет своими корнями пучить землю по ту сторону границы, оно будет изо всех сил тянуться вверх, в небо, чтобы ему, его ветвям досталось солнечного света больше, чем соседу.
Жизнь наша - это изнурительная, каждодневная война всех со всеми, война не на жизнь, а на смерть. Так было и так будет всегда, какими бы красивыми словами ни прикрывалась эта неприглядная истина, и жизнь государств в этом смысле ничем не отличается от жизни каких-нибудь насекомых. И когда-то, в незапамятные времена, именно так, по насекомьи, и поступали друг с другом племена человеков, точно так же, как поступает один муравейник, захвативший другой - побеждённое племя уничтожалось. Под нож шли все, "чья голова выше чеки колеса телеги". Человечество уже попробовало жить так, однако обнаружило, что это попросту неразумно. Неразумно вовсе не потому, что кому-то стало кого-то жалко, неразумно не из неких абстрактых гуманистических соображений, жизнь человеческая никогда не ценилась высоко, ни тысячу лет назад, ни сто, не ставилась она ни во что вчера, не ставится она и в грош и сегодня.
Ценится лишь собственная жизнь, собственная такая драгоценная шкура. Своя, и ничья больше. Ценится выше любой ценности на грешной нашей планете, и ценится не только отдельным человеком, но ценится и государством. Не только отдельно взятый человек понимает, что, как бы ни был он силён, противостоять даже нескольким подросткам, сбившимся в банду, он не сможет, но и государство понимает это не менее отчётливо - союз всегда сильнее одного. И ладно бы только сильнее, дело ведь ещё и в том, что как только мой народ вступает в некий союз, то тут же обнаруживается следующая приятность - если мой вчерашний враг попробует на меня напасть, то дело он будет иметь не только со мною. Плечом к плечу встанут рядом со мною мои новые братья, хотя говорят они на другом языке и поклоняются другим богам. Встанут, чтобы защитить меня (МЕНЯ!) хотя ещё вчера мы друг друга не знали и знать не хотели. Они были могущественны, а я пребывал в ничтожестве. И вот сегодня, в день, который ещё вчера был бы моим последним днём, они здесь, они пришли и они готовы за меня умереть.
Вот здесь, в этом "умереть", суть Империи. Суть - в честности. Один за всех и все за одного. Не на словах, а на деле. "До самыя до смерти." Империя честна. Да по другому и быть не может. Что может быть честнее крови? А Империя зиждется на крови - на крови, которой подписан завет союза народов и на крови, пролитой СОВМЕСТНО в борьбе не только с личным врагом, но и с врагами Империи.
Идея Империи, воплощённая в Риме, причём совершенно неважно, насколько реальный Рим соответствовал нашим нынешним представлениям о нём, оказалась настолько притягательной, что вот уже более тысячи лет идёт борьба за право даже не быть, а хотя бы только называться "Римом". Богу ли, Истории, Провидению, я не знаю кому, но кому-то было угодно, чтобы вышло так, что имперская идея Рима оказазалась неразрывно связанной с христианством. Одна идея наложилась на другую. Они идеально совпали, паз вошёл в паз с нечеловеческой точностью и сегодня представить себе одно без другого почти невозможно. Сама по себе идея Империи ведь внерелигиозна и в истории человечества были попытки имперского строительства помимо Рима, но что-то было в них не так, какой-то присутсвовал изъян, что-то такое, что не позволило им занять место в умах человеческих, место, которое занимает Рим даже и сегодня, в наш бездуховный страшный век.
Что-то такое, чего не выговорить словами, подсказывает людям не просто далёким, но и даже чуждым христианству, что без Империи человечеству просто не выжить. Что только Империя означает путь вверх, а всё остальное - вниз. Чего только не перепробовали люди, а жизнь вернула их опять туда, где всё начиналось. И выбирать, собственно, больше не из чего. Или Рим, или Вавилон.
(to be continued)
Г.А.