Дверь в стене - 178
Жизнь не только полна парадоксов, но в определённом смысле она сама по себе есть один большой Парадокс. С доказательствами этого нехитрого постулата мы сталкиваемся чуть ли не каждый день. Да вот хотя бы обнажаемая нашим раскопками ближневосточная реальность - чем не доказательство? Там тоже парадокс на парадоксе. Камень на камень, кирпич на кирпич, а потом - рраз! и Железная Пята. Всё выглядело как хаотичное нагромождение событий, а в итоге стройная и строгая геометрическая фигура. Пирамида.
Как так вышло?
А вышло так оттого, что парадокс это только для кого не надо - загадка, а для гения - друг.
Самый большой парадокс был в том, что ввязавшиеся в гонку за нефтью "капиталисты-авантюристы" на каком-то этапе очнулись и обнаружили, что азарт завёл их куда-то не туда. Нефть и деньги это было очень заманчиво, но речь у нас (и у "них") идёт о начале-середине-конце тридцатых прошлого столетия, а это было время мирового кризиса и того, что за ним последовало. А последовала Великая Депрессия и сколько антидепрессантов ни принимай, толку никакого. "Снижение деловой активности" и прочие констатирующие диагнозы экономического жаргона делу не помогали ничуть.
И корпорация SOCAL вдруг и во многом неожиданно для себя спохватилась, что она платит саудовцам за концессию, несёт расходы по геологоразведке и бурильным работам, а нефти всё нет и нет, а между тем прибыль нужна не завтра, а прямо сейчас. Депрессия же. Но главная проблема была в другом - ну вот нашла SOCAL нефть и - что? В 1938 году она нефть и в самом деле нашла и, найдя, криво улыбнулась иронии момента. Дело было в том, что спроса на нефть не было и американцы не знали, куда им девать свою собственную американскую нефть, что уж говорить о саудовской.
Но кроме всемогущих корпораций, стимулируемых дивидендами, есть ещё и гений государства, которое думает не о чепухе, а о действительно важных вещах, однако именно с точки зрения государства под названием США ситуация тоже выглядела неважно, правда по немножко другим причинам. Ну вот есть американская компания, она получила концессию, нашла нефть, а потом... А что - "потом"? А потом американцы быстренько построили трубопровод до Рас Тануры, лично дорогой ибн Сауд торжественно открутил вентиль, нефть по трубе пошла, но оказалось, что уходит она недалеко, до полуострова Абадан, где находился нефтеперерабатывающий комплекс, принадлежавший APOC - Anglo-Persian Oil Company.
Перспектива такого положения была яснее ясного - чем больше вывозилось бы сырой нефти из Саудовской Аравии, тем больше загружались бы мощности Абадана и тем лучше (сразу в нескольких смыслах) было бы для Англии. Получающий свою копеечку нефтяной придаток (в данном случае Саудия), ничего зазорного в таком положении не видел, но вот для США ситуация выгядела унизительной, американцы не такие люди, чтобы впрягаться в чужую телегу. Выход? Он был очевиден - в Саудовской Аравии ничего не было, не было ничего в самом прямом смысле, голь гольём, а потому, раз уж там нашлась нефть, следовало к нефти создать и нефтеперерабатывающие мощности. "Замкнуть цикл." Это усиливало Саудовскую Аравию и в определённой степени делало её "независимость" более независимой. Но зато и резко вырастала "выгода" того, кто бы контролировал такую усилившуюся и обретшую больший вес Аравию.
Однако, при всей очевидности действий, к которым следовало прибегнуть американцам, имелось и одно препятствие. Препятствием было наличествовавшее в Саудовской Аравии чужое "влияние". И принадлежало это влияние государству, которое называлось Британией. Выходил тоже своего рода "замкнутый цикл", похожий на процесс переработки нефти, но только этот цикл был циклом более высокого порядка. И американцам, если они хотели добиться своего (а они этого хотели), следовало вытеснить английское влияние. Чужое влияние вытесняется либо другим чужим, либо своим, каким именно - решать вам. И американцы решили, что в данной конкретной геополитической ситуации английское влияние должно быть вытеснено их собственным американским влиянием. Другими словами, Саудовская Аравия показалась американцам слишком ценной, чтобы в борьбе за влияние на неё искать чьего бы то ни было союзничества.
Сказано - сделано. Начали? Начали. И тут, "на данном этапе" обнаружилась приятная неожиданность - выяснилось, что государство США обо всём этом уже успело подумать и даже вбило в отвесную скалу крюки для тех, кто когда-нибудь надумает покорять вершину, проходя именно этим маршрутом. Начало было положено Первой Мировой Войной, превратившей Америку в Державу. А Державу отличает от всех прочих государств то, что она покидает ряды так называемых regional powers. Тех самых regional powers, у которых имеются их маленькие regional interests. Держава поднимается на следующий уровень и её начинают заботить проблемы не региональные, а глобальные. И интересы её из интересов региональных перерастают в интересы глобальные. А потому США, "обретя силу", задолго не только до открытия в Саудовской Аравии нефти, но и вообще никак не увязывая "нефть" и "Аравию" вместе, озаботились своими если и не текущими, то будущими интересами в регионе, полновластными хозяевами которого всеми "считались" англичане и французы.
И позиции англичан на Ближнем Востоке выглядели незыблемыми. Английское "присутствие" в регионе выглядело как частая сеть, узелками в которой были дипломатические представительства и военные базы. И по той причине, что Ближний Восток был своеобразным редутом, разгораживавшим Европу и Индию (или Средиземное Море и Индийский Океан), то Англия ревниво пресекала чужие попытки обрести в регионе не только влияние, но даже и намёк на таковое. И американцы (до поры) всем своим видом показывали, что они - ни-ни, "ни сном, ни духом". "Чтобы мы, да в святая святых?! Да нешто ж мы не понимаем..."
И в дипломатическом и военном смыслах дело так и обстояло. До войны, не желая с англичанами "обостряться" (а, может, просто усыпляя их бдительность), американцы не предпринимали никаких видимых военных и дипломатических усилий по проникновению в регион. (Даже к концу войны, в 1944 году, в Государственном Департаменте имелось всего три сотрудника-лингвиста, специализировавшихся на ближневосточных языках и диалектах.) Казалось бы, англичане могли спать спокойно. Но вот кто не спал, так это американцы. Для проникновения они нашли другую лазейку - то, что называется человеческими контактами.
Всем понятно, что контакты контактам рознь и буровой мастер мог сколько угодно контактировать с погонщиком верблюдов, вреда от этого никому не было, как не было и особой пользы. Так что в контактах главное не сами контакты, а те люди, что в контакт входят.
И с американской стороны человек-контакт был найден самого высшего качества, вы с ним уже знакомы - миллионер-филантроп Чарльз Крэйн. Он же был арабистом, помните? А кому как не арабисту с арабами общаться? С Филби Крэйн уже был знаком, но ему, наверное, и на сам предмет увлечения интересно было посмотреть, а потому он по собственной инициативе отправился в Саудовскую Аравию. И я его вполне понимаю, Али Баба и Синдбад Мореход бесконечно увлекательнее вопросов водоснабжения и канализации.
И губа у Крэйна была не дура. Добравшись до Джидды, он не захотел общаться с простыми бедуинами, а испросил он аудиенцию у короля ибн Сауда. Почему? Потому, наверное, что когда Вашингтон озаботился вопросом признавать ли ему королевство Саудовская Аравия или повременить-приглядеться, то "хорошо известный в определённых кругах арабо-американский интеллектуал Ахман Рихани" сказал возглавлявшему отдел Госдепартамента по Ближнему Востоку Уоллесу Мюррею так: "Вы должны рассматривать ибн Сауда как самого великого араба со времён пророка Мухаммеда".
Отсюда понятен и калибр человека, отправившегося на встречу с величайшим арабом. Немаловажным было и то уже упоминавшееся обстоятельство, что Чарльз Крэйн не занимал никаких официальных постов, а потому его встреча с ибн Саудом никого не должна была насторожить. Араб принимает арабиста, что может быть естественнее. Может, они там читают друг другу вслух избранные места из Корана. И Крэйн помимо занимаемого уникального положения был ещё и достаточно умным человеком, чтобы понимать, что первое впечатление самое важное и что глядя на него ибн Сауд будет видеть в его лице Американца, олицетворяющего для него американский народ в целом, а потому он и вёл себя соответственно.
По итогам встречи оба были очарованы друг другом. В том, что был очарован Крэйн нет ничего удивительного, ибн Сауд легко очаровывал того, кого он хотел очаровать. Сам же ибн Сауд (а он при всех достоинствах был человеком восточным) был очарован тем, что Крэйн сумел убедительно показать, что он не хочет ничего ни для себя, ни для Америки. Крэйн-Америка как миллионер, как альтруист, как филантроп. "Большое спасибо, у нас всё есть, нам ничего не надо."
Мнение ибн Сауда было решающим, так как всё в государстве Саудовская Аравия было "завязано" на него. В этом смысле он был настоящим королём. Ибн Сауд был жестоким человеком, жившим в жестоком месте в очень жестокое время. Но при этом он не был человеком плохим в том смысле, что он не был человеком аморальным. Вот две истории, два штриха к его портрету.
"Финансы" ибн Сауд понимал как "золото". Что такое банки, безналичный расчёт, счета итд, он не знал и знать не хотел. А потому, отдав американцам концессию на добычу нефти, он потребовал, чтобы все расчёты с ним и с его государством велись в виде натуральном, "в золоте". Американцы пожали плечами, им было всё равно и стали платить ибн Сауду золотом. И он сидел у себя в шатре, а вокруг него стояли мешки, набитые золотыми монетами. И самому ибн Сауду очень льстило, когда он одаривал приближённых горстью золотых. Точно так же дело обстояло и с "государственными расходами". Сыновья же ибн Сауда (их было то ли 37, то ли 40, то ли 45) в отличие от отца-домоседа, повадились в Европу и более менее хорошо представляли себе как устроен современный мир. И вот те сыновья, что были настроены полиберальнее, решили, что неплохо бы им в эр-Рияде построить государственную больницу, где за государственный счёт лечили бы всех желающих. Посовещавшись, братья избрали в качестве делегата сына, к которому ибн Сауд проявлял больше, как им казалось, отцовской любви и отправили его к королю. Ибн Сауд долго не мог понять, чего от него хотят. Поняв же, он прослезился. "Ты в самом деле хочешь истратить деньги НА ЭТО?! Бери сам и бери столько, сколько тебе нужно!"
Случай второй - раз в год король устраивал раздачу денег народу. "Счастье для всех и пусть никто не уйдёт обиженным!" На раздачу отпускалась определённая сумма и министр приносил расчёты на подпись королю. И вот как-то ибн Сауд (а у него в последние годы было плохо со зрением) размашисто подписавшись, сделал это так, что часть подписи оказалась на втором, нижнем листе бумаги, выдававшемся из под верхнего и получилось, что эта закорючка увеличила значившуюся на нижнем листе сумму пожертвований на порядок, на лишний ноль. Обнаруживший досадную описку министр попросился на приём, на коленях подполз к королю и сообщил, что его величество изволили сделать ошибку, что случайно получившаяся цифра опустошит королевскую казну и что надо бы как-то это дело поправить. Ибн Сауд повертел в руках бумаги со своей подписью и пробурчал, что он ничего поправлять не будет и что раз уж так вышло, то пусть раздадут столько денег, сколько указано.
"Никто не должен сказать, что рука ибн Сауда оказалась щедрее, чем его сердце."
Г.А.
Как так вышло?
А вышло так оттого, что парадокс это только для кого не надо - загадка, а для гения - друг.
Самый большой парадокс был в том, что ввязавшиеся в гонку за нефтью "капиталисты-авантюристы" на каком-то этапе очнулись и обнаружили, что азарт завёл их куда-то не туда. Нефть и деньги это было очень заманчиво, но речь у нас (и у "них") идёт о начале-середине-конце тридцатых прошлого столетия, а это было время мирового кризиса и того, что за ним последовало. А последовала Великая Депрессия и сколько антидепрессантов ни принимай, толку никакого. "Снижение деловой активности" и прочие констатирующие диагнозы экономического жаргона делу не помогали ничуть.
И корпорация SOCAL вдруг и во многом неожиданно для себя спохватилась, что она платит саудовцам за концессию, несёт расходы по геологоразведке и бурильным работам, а нефти всё нет и нет, а между тем прибыль нужна не завтра, а прямо сейчас. Депрессия же. Но главная проблема была в другом - ну вот нашла SOCAL нефть и - что? В 1938 году она нефть и в самом деле нашла и, найдя, криво улыбнулась иронии момента. Дело было в том, что спроса на нефть не было и американцы не знали, куда им девать свою собственную американскую нефть, что уж говорить о саудовской.
Но кроме всемогущих корпораций, стимулируемых дивидендами, есть ещё и гений государства, которое думает не о чепухе, а о действительно важных вещах, однако именно с точки зрения государства под названием США ситуация тоже выглядела неважно, правда по немножко другим причинам. Ну вот есть американская компания, она получила концессию, нашла нефть, а потом... А что - "потом"? А потом американцы быстренько построили трубопровод до Рас Тануры, лично дорогой ибн Сауд торжественно открутил вентиль, нефть по трубе пошла, но оказалось, что уходит она недалеко, до полуострова Абадан, где находился нефтеперерабатывающий комплекс, принадлежавший APOC - Anglo-Persian Oil Company.
Перспектива такого положения была яснее ясного - чем больше вывозилось бы сырой нефти из Саудовской Аравии, тем больше загружались бы мощности Абадана и тем лучше (сразу в нескольких смыслах) было бы для Англии. Получающий свою копеечку нефтяной придаток (в данном случае Саудия), ничего зазорного в таком положении не видел, но вот для США ситуация выгядела унизительной, американцы не такие люди, чтобы впрягаться в чужую телегу. Выход? Он был очевиден - в Саудовской Аравии ничего не было, не было ничего в самом прямом смысле, голь гольём, а потому, раз уж там нашлась нефть, следовало к нефти создать и нефтеперерабатывающие мощности. "Замкнуть цикл." Это усиливало Саудовскую Аравию и в определённой степени делало её "независимость" более независимой. Но зато и резко вырастала "выгода" того, кто бы контролировал такую усилившуюся и обретшую больший вес Аравию.
Однако, при всей очевидности действий, к которым следовало прибегнуть американцам, имелось и одно препятствие. Препятствием было наличествовавшее в Саудовской Аравии чужое "влияние". И принадлежало это влияние государству, которое называлось Британией. Выходил тоже своего рода "замкнутый цикл", похожий на процесс переработки нефти, но только этот цикл был циклом более высокого порядка. И американцам, если они хотели добиться своего (а они этого хотели), следовало вытеснить английское влияние. Чужое влияние вытесняется либо другим чужим, либо своим, каким именно - решать вам. И американцы решили, что в данной конкретной геополитической ситуации английское влияние должно быть вытеснено их собственным американским влиянием. Другими словами, Саудовская Аравия показалась американцам слишком ценной, чтобы в борьбе за влияние на неё искать чьего бы то ни было союзничества.
Сказано - сделано. Начали? Начали. И тут, "на данном этапе" обнаружилась приятная неожиданность - выяснилось, что государство США обо всём этом уже успело подумать и даже вбило в отвесную скалу крюки для тех, кто когда-нибудь надумает покорять вершину, проходя именно этим маршрутом. Начало было положено Первой Мировой Войной, превратившей Америку в Державу. А Державу отличает от всех прочих государств то, что она покидает ряды так называемых regional powers. Тех самых regional powers, у которых имеются их маленькие regional interests. Держава поднимается на следующий уровень и её начинают заботить проблемы не региональные, а глобальные. И интересы её из интересов региональных перерастают в интересы глобальные. А потому США, "обретя силу", задолго не только до открытия в Саудовской Аравии нефти, но и вообще никак не увязывая "нефть" и "Аравию" вместе, озаботились своими если и не текущими, то будущими интересами в регионе, полновластными хозяевами которого всеми "считались" англичане и французы.
И позиции англичан на Ближнем Востоке выглядели незыблемыми. Английское "присутствие" в регионе выглядело как частая сеть, узелками в которой были дипломатические представительства и военные базы. И по той причине, что Ближний Восток был своеобразным редутом, разгораживавшим Европу и Индию (или Средиземное Море и Индийский Океан), то Англия ревниво пресекала чужие попытки обрести в регионе не только влияние, но даже и намёк на таковое. И американцы (до поры) всем своим видом показывали, что они - ни-ни, "ни сном, ни духом". "Чтобы мы, да в святая святых?! Да нешто ж мы не понимаем..."
И в дипломатическом и военном смыслах дело так и обстояло. До войны, не желая с англичанами "обостряться" (а, может, просто усыпляя их бдительность), американцы не предпринимали никаких видимых военных и дипломатических усилий по проникновению в регион. (Даже к концу войны, в 1944 году, в Государственном Департаменте имелось всего три сотрудника-лингвиста, специализировавшихся на ближневосточных языках и диалектах.) Казалось бы, англичане могли спать спокойно. Но вот кто не спал, так это американцы. Для проникновения они нашли другую лазейку - то, что называется человеческими контактами.
Всем понятно, что контакты контактам рознь и буровой мастер мог сколько угодно контактировать с погонщиком верблюдов, вреда от этого никому не было, как не было и особой пользы. Так что в контактах главное не сами контакты, а те люди, что в контакт входят.
И с американской стороны человек-контакт был найден самого высшего качества, вы с ним уже знакомы - миллионер-филантроп Чарльз Крэйн. Он же был арабистом, помните? А кому как не арабисту с арабами общаться? С Филби Крэйн уже был знаком, но ему, наверное, и на сам предмет увлечения интересно было посмотреть, а потому он по собственной инициативе отправился в Саудовскую Аравию. И я его вполне понимаю, Али Баба и Синдбад Мореход бесконечно увлекательнее вопросов водоснабжения и канализации.
И губа у Крэйна была не дура. Добравшись до Джидды, он не захотел общаться с простыми бедуинами, а испросил он аудиенцию у короля ибн Сауда. Почему? Потому, наверное, что когда Вашингтон озаботился вопросом признавать ли ему королевство Саудовская Аравия или повременить-приглядеться, то "хорошо известный в определённых кругах арабо-американский интеллектуал Ахман Рихани" сказал возглавлявшему отдел Госдепартамента по Ближнему Востоку Уоллесу Мюррею так: "Вы должны рассматривать ибн Сауда как самого великого араба со времён пророка Мухаммеда".
Отсюда понятен и калибр человека, отправившегося на встречу с величайшим арабом. Немаловажным было и то уже упоминавшееся обстоятельство, что Чарльз Крэйн не занимал никаких официальных постов, а потому его встреча с ибн Саудом никого не должна была насторожить. Араб принимает арабиста, что может быть естественнее. Может, они там читают друг другу вслух избранные места из Корана. И Крэйн помимо занимаемого уникального положения был ещё и достаточно умным человеком, чтобы понимать, что первое впечатление самое важное и что глядя на него ибн Сауд будет видеть в его лице Американца, олицетворяющего для него американский народ в целом, а потому он и вёл себя соответственно.
По итогам встречи оба были очарованы друг другом. В том, что был очарован Крэйн нет ничего удивительного, ибн Сауд легко очаровывал того, кого он хотел очаровать. Сам же ибн Сауд (а он при всех достоинствах был человеком восточным) был очарован тем, что Крэйн сумел убедительно показать, что он не хочет ничего ни для себя, ни для Америки. Крэйн-Америка как миллионер, как альтруист, как филантроп. "Большое спасибо, у нас всё есть, нам ничего не надо."
Мнение ибн Сауда было решающим, так как всё в государстве Саудовская Аравия было "завязано" на него. В этом смысле он был настоящим королём. Ибн Сауд был жестоким человеком, жившим в жестоком месте в очень жестокое время. Но при этом он не был человеком плохим в том смысле, что он не был человеком аморальным. Вот две истории, два штриха к его портрету.
"Финансы" ибн Сауд понимал как "золото". Что такое банки, безналичный расчёт, счета итд, он не знал и знать не хотел. А потому, отдав американцам концессию на добычу нефти, он потребовал, чтобы все расчёты с ним и с его государством велись в виде натуральном, "в золоте". Американцы пожали плечами, им было всё равно и стали платить ибн Сауду золотом. И он сидел у себя в шатре, а вокруг него стояли мешки, набитые золотыми монетами. И самому ибн Сауду очень льстило, когда он одаривал приближённых горстью золотых. Точно так же дело обстояло и с "государственными расходами". Сыновья же ибн Сауда (их было то ли 37, то ли 40, то ли 45) в отличие от отца-домоседа, повадились в Европу и более менее хорошо представляли себе как устроен современный мир. И вот те сыновья, что были настроены полиберальнее, решили, что неплохо бы им в эр-Рияде построить государственную больницу, где за государственный счёт лечили бы всех желающих. Посовещавшись, братья избрали в качестве делегата сына, к которому ибн Сауд проявлял больше, как им казалось, отцовской любви и отправили его к королю. Ибн Сауд долго не мог понять, чего от него хотят. Поняв же, он прослезился. "Ты в самом деле хочешь истратить деньги НА ЭТО?! Бери сам и бери столько, сколько тебе нужно!"
Случай второй - раз в год король устраивал раздачу денег народу. "Счастье для всех и пусть никто не уйдёт обиженным!" На раздачу отпускалась определённая сумма и министр приносил расчёты на подпись королю. И вот как-то ибн Сауд (а у него в последние годы было плохо со зрением) размашисто подписавшись, сделал это так, что часть подписи оказалась на втором, нижнем листе бумаги, выдававшемся из под верхнего и получилось, что эта закорючка увеличила значившуюся на нижнем листе сумму пожертвований на порядок, на лишний ноль. Обнаруживший досадную описку министр попросился на приём, на коленях подполз к королю и сообщил, что его величество изволили сделать ошибку, что случайно получившаяся цифра опустошит королевскую казну и что надо бы как-то это дело поправить. Ибн Сауд повертел в руках бумаги со своей подписью и пробурчал, что он ничего поправлять не будет и что раз уж так вышло, то пусть раздадут столько денег, сколько указано.
"Никто не должен сказать, что рука ибн Сауда оказалась щедрее, чем его сердце."
Г.А.