Тверская область, село Новое
В начале веселых 90-х отец купил там дом, на самом дальнем краю села. Дальше были только поля и лес. 300 км от Москвы, 5 км лесной дороги от ближайшего асфальта, магазина, почты... БОльшую часть года эти 5 км можно было преодолеть только пешком или, с аккуратностью, на хорошем внедорожнике. Немцы в войну до этой деревни так и не добрались, хотя были рядом. Уж очень много кругом болот-лесов, не стали связываться.
В 90-х жили там человек 10, почти все старики, но еще крепкие, дееспособные. У отца были всякие романтические планы - купить машину, ездить в деревню, чуть ли там не жить. Планы не реализовались, потом он и вовсе уехал в Израиль, а я, так получилось, ездила в Новое лет десять. Младший сынок провел изрядную часть раннего детства, что отчасти было уже проиллюстрировано здесь.
Сегодня, разбирая книжные завалы нашла фотографии самых первых поездок в Новое, 96-98 гг. И сами фотографии, и то время оказались почти забыты за позднейшими наслоениями. Пусть будут.
На лавочке с Клавдией Ивановнной и Федором Ивановичем Зайцевыми. Они брат и сестра. Жили в двух соседних домиках, каждый сам, своим хозяйством. Обоим около 80-ти. Оба в этой деревне родились и всю жизнь прожили. Дети, внуки, правнуки в городе. Иногда навещали.
Клавдия Ивановна совсем маленькая, необыкновенно деятельная и энергичная. Рассказывала, что, когда ей было лет 10, отец послал ее залезть на крышу и прочистить печную трубу. "Так, - говорит, - с тех пор и лажу каждый год. А кто ж мне сделает?"
Ругаясь как-то на одного местного мужичка, использовала слово, навсегда вошедшее в мой лексикон: "Ишь какой... замыслохуеватый!"
Клавдия Ивановна просила сфотографировать свою гордость. Картина на ткани кисти неизвестного художника. Говорит, после войны ездил какой-то художник по окрестным деревням и рисовал такие штуки на заказ. Лучшая вещь в доме.
Потом К.И. стала сдавать и году в 2005-2006 ее забрали к себе дети в город, в Бежецк. Говорят, она очень там тосковала...
Федор Иванович так и прожил один до конца. Умер он зимой, кажется 2000 года, под Новый год. Мы как раз приехали в деревню и попали на похороны. Его нашли лежащим около печки. Вокруг печки все обгорело. Судя по всему, начался пожар от искры или угля, а Федор Иванович его тушил. Дом свой он спас. Похоронен там же, на деревенском кладбище. А в спасенный дом стал часто приезжать его сын. Говорил, продавать не будет. Собирался жить на старости лет. Тогда ему было лет 50-60. Приезжал всегда один.
Начало мая. Березовый сок, без затей, пили прямо из дерева.
Я училась стрелять и даже довольно успешно.
В доме русская печь, как положено, занимающая бОльшую часть кухни. Горшки, ухваты, все дела. Но фото в основном декоративное. Готовить мы быстро переключились на электрическую плитку.
В последнюю поездку в деревню, в 2007, там оставались три старухи, три слабоумных и одна дееспособная семья лет 45...
В 90-х жили там человек 10, почти все старики, но еще крепкие, дееспособные. У отца были всякие романтические планы - купить машину, ездить в деревню, чуть ли там не жить. Планы не реализовались, потом он и вовсе уехал в Израиль, а я, так получилось, ездила в Новое лет десять. Младший сынок провел изрядную часть раннего детства, что отчасти было уже проиллюстрировано здесь.
Сегодня, разбирая книжные завалы нашла фотографии самых первых поездок в Новое, 96-98 гг. И сами фотографии, и то время оказались почти забыты за позднейшими наслоениями. Пусть будут.
На лавочке с Клавдией Ивановнной и Федором Ивановичем Зайцевыми. Они брат и сестра. Жили в двух соседних домиках, каждый сам, своим хозяйством. Обоим около 80-ти. Оба в этой деревне родились и всю жизнь прожили. Дети, внуки, правнуки в городе. Иногда навещали.
Клавдия Ивановна совсем маленькая, необыкновенно деятельная и энергичная. Рассказывала, что, когда ей было лет 10, отец послал ее залезть на крышу и прочистить печную трубу. "Так, - говорит, - с тех пор и лажу каждый год. А кто ж мне сделает?"
Ругаясь как-то на одного местного мужичка, использовала слово, навсегда вошедшее в мой лексикон: "Ишь какой... замыслохуеватый!"
Клавдия Ивановна просила сфотографировать свою гордость. Картина на ткани кисти неизвестного художника. Говорит, после войны ездил какой-то художник по окрестным деревням и рисовал такие штуки на заказ. Лучшая вещь в доме.
Потом К.И. стала сдавать и году в 2005-2006 ее забрали к себе дети в город, в Бежецк. Говорят, она очень там тосковала...
Федор Иванович так и прожил один до конца. Умер он зимой, кажется 2000 года, под Новый год. Мы как раз приехали в деревню и попали на похороны. Его нашли лежащим около печки. Вокруг печки все обгорело. Судя по всему, начался пожар от искры или угля, а Федор Иванович его тушил. Дом свой он спас. Похоронен там же, на деревенском кладбище. А в спасенный дом стал часто приезжать его сын. Говорил, продавать не будет. Собирался жить на старости лет. Тогда ему было лет 50-60. Приезжал всегда один.
Начало мая. Березовый сок, без затей, пили прямо из дерева.
Я училась стрелять и даже довольно успешно.
В доме русская печь, как положено, занимающая бОльшую часть кухни. Горшки, ухваты, все дела. Но фото в основном декоративное. Готовить мы быстро переключились на электрическую плитку.
В последнюю поездку в деревню, в 2007, там оставались три старухи, три слабоумных и одна дееспособная семья лет 45...