Нервные руки
МУСКУЛЫ СОПРОТИВЛЕНИЯ
Александр Скобов, Грани.ру, раздел блогов «Свободное место», 8 декабря 2015 г.
Прочитав заметку Андрея Позднякова о приговоре, вынесенном Ильдару Дадину, я так и не понял, что, собственно, хотел сказать автор. Что надо подчиняться закону, даже если он мудацкий? Что нехорошо призывать к бессудным расправам даже над очень нехорошими людьми? Или просто что не надо впадать в изумление и истерику, когда заведомо бандитская власть действует заведомо бандитскими методами?
Текст в любом случае лукавый. Это просто ложь, что судья Наталья Дударь вынесла свой приговор в полном соответствии с законом. У Ильдара Дадина и Владимира Ионова из восьми задержаний семь абсолютно незаконны даже по нынешнему мудацкому закону о митингах. Их брали на не требующих согласования одиночных пикетах с помощью провокации. Подходит провокатор и встает на секунду рядом с пустой бумажкой. Получается как бы не одиночный пикет. И полицейские, и судьи, делающие вид, что этой провокации не замечают, совершают фальсификацию. Это известно всем, в том числе и Андрею Позднякову.
Однако в одном он прав. Тут надо либо крестик снять, либо штаны надеть. Креста я отродясь не носил, поэтому попытаюсь объяснить Андрею Позднякову, в каких случаях закон следует соблюдать, а в каких нет. Необходимость подчиняться либо не подчиняться закону зависит не от положения луны, как ехидно пишет Поздняков. Неподчинение закону о митингах отличается от неподчинения правилам дорожного движения тем, что закон о митингах является законом преступным. В такой же мере, в какой являлись преступными многие законы, издававшиеся в гитлеровской Германии. Этот закон является преступным потому, что он ставит реализацию права на публичное выражение гражданской позиции в полную зависимость от усмотрения начальства. Потому, что это противоречит здравому смыслу, чувству справедливости, Конституции и международно признанным правовым нормам.
И когда власть сажает людей в тюрьму за неподчинение своим преступным законам, это - и тут Поздняков опять прав - должно вызывать не истерику. Это должно вести к ясному осознанию того, что эта власть вражеская. Власть, которая сажает в тюрьму за одиночные пикеты и оставляет на свободе фашистского погромщика Цорионова, - эта власть подлая, преступная, бандитская. Она не может вызывать ничего кроме презрения и ненависти. С ней идет война. С ней невозможны никакие диалоги и компромиссы. Она может быть только свергнута.
Неподчинение преступным законам - это средство борьбы с ними. Выход на несанкционированные публичные акции - это средство борьбы с преступным законом о митингах. Распространение запрещенных текстов - это средство борьбы с преступными идеологическими запретами. Те, кто избирает эти средства борьбы, сознательно идут в тюрьму. И уже самим фактом своей посадки расшатывают власть. Если тебе не хватает смелости пойти в тюрьму самому, то хотя бы не бросай камень в тех, у кого этой смелости хватает. Не бросай им вслед ерническое: от властей требуешь соблюдения закона, а сам его не соблюдаешь. Власть падет, если неповиновение ее преступным законам станет массовым. И без этого с нынешней властью не «разойтись краями». Чтобы преодолеть режим паханата, общество должно преодолеть собственную законопослушность.
Систематическое беззаконное насилие правящей клики над оппозицией развязывает ей руки в отношении режима. Оправданны и легитимны любые формы противодействия представителям власти, отдающим и исполняющим преступные приказы. Когда судья Наталья Дударь и другие судьи, которые осуждали Pussy Riot, Удальцова и Развозжаева, болотников, Сенцова, которые вот-вот осудят Надежду Савченко и Дарью Полюдову, окажутся в клетке для подсудимых, вот тогда новая революционная власть будет обязана обеспечить им все права человека в соответствии с международными конвенциями. Право на защиту, на свидания с родственниками, гарантии от жестокого и унижающего обращения, достойные условия содержания на весь срок лишения свободы, интернет в камере. Но пока они сохраняют власть, позволяющую им беззаконно лишать свободы других, у них нет гарантий безопасности. Они - военный противник.
Существуют ли ограничения на действия против представителей преступной власти? Да, существуют, и они определяются политической целесообразностью. Силовые действия могут способствовать расшатыванию власти, только если они встречают сочувствие в обществе. Это сочувствие появляется лишь тогда, когда общество не видит перспектив добиться изменения режима каким-либо иным способом. Если есть реальный выбор между насильственными и ненасильственными способами борьбы, любой нормальный человек выберет ненасильственные способы. Если в стране есть массовое и эффективное движение ненасильственного сопротивления, какой дурак пойдет кидать бомбы в кареты губернаторов? Но если подобное движение так и не возникнет, это неизбежно рано или поздно поставит в повестку дня возвращение к народовольческо-эсеровским методам борьбы.
В 70-е годы XIX века многие представители «прогрессивной общественности» ждали, что вот-вот «поднимется мускулистая рука миллионов рабочего люда и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах». Но этой руки все не было. Как писал много позже большевистский историк Михаил Покровский, «оставались руки, правда, не сильные, мозолистые, а слабые интеллигентские, не мускулистые, зато нервные и, казалось, готовые сию же минуту пуститься в рукопашную». Таких рук не могло быть много. Но их и не нужно было много. Достаточно было того, что большинство «прогрессивной общественности» начало им сочувствовать. За неимением «мускулистой руки миллионов рабочего люда».
Сегодня еще есть время на то, чтобы «миллионы рабочего люда» решили проблему без этих слишком нервных интеллигентских рук. Немного, но есть. Успеют ли? Это будет зависеть от многих факторов. Например, от того, как скоро потерпят окончательный крах внешнеполитические авантюры Кремля и рассеется ура-патриотический дурман. Вот только пока их мозолистая рука начинает еще слабо подергиваться, я бы очень не советовал «прогрессивной общественности» вслед за Антоном Носиком заводить заунывную песню о том, что это все ватники и крымнашисты, которых до сих пор устраивали и прокуроры, и Цапки. Помните: только развитие этого движения может избавить ваши нежные руки от несвойственной им работы.
Александр Скобов, Грани.ру, раздел блогов «Свободное место», 8 декабря 2015 г.
Прочитав заметку Андрея Позднякова о приговоре, вынесенном Ильдару Дадину, я так и не понял, что, собственно, хотел сказать автор. Что надо подчиняться закону, даже если он мудацкий? Что нехорошо призывать к бессудным расправам даже над очень нехорошими людьми? Или просто что не надо впадать в изумление и истерику, когда заведомо бандитская власть действует заведомо бандитскими методами?
Текст в любом случае лукавый. Это просто ложь, что судья Наталья Дударь вынесла свой приговор в полном соответствии с законом. У Ильдара Дадина и Владимира Ионова из восьми задержаний семь абсолютно незаконны даже по нынешнему мудацкому закону о митингах. Их брали на не требующих согласования одиночных пикетах с помощью провокации. Подходит провокатор и встает на секунду рядом с пустой бумажкой. Получается как бы не одиночный пикет. И полицейские, и судьи, делающие вид, что этой провокации не замечают, совершают фальсификацию. Это известно всем, в том числе и Андрею Позднякову.
Однако в одном он прав. Тут надо либо крестик снять, либо штаны надеть. Креста я отродясь не носил, поэтому попытаюсь объяснить Андрею Позднякову, в каких случаях закон следует соблюдать, а в каких нет. Необходимость подчиняться либо не подчиняться закону зависит не от положения луны, как ехидно пишет Поздняков. Неподчинение закону о митингах отличается от неподчинения правилам дорожного движения тем, что закон о митингах является законом преступным. В такой же мере, в какой являлись преступными многие законы, издававшиеся в гитлеровской Германии. Этот закон является преступным потому, что он ставит реализацию права на публичное выражение гражданской позиции в полную зависимость от усмотрения начальства. Потому, что это противоречит здравому смыслу, чувству справедливости, Конституции и международно признанным правовым нормам.
И когда власть сажает людей в тюрьму за неподчинение своим преступным законам, это - и тут Поздняков опять прав - должно вызывать не истерику. Это должно вести к ясному осознанию того, что эта власть вражеская. Власть, которая сажает в тюрьму за одиночные пикеты и оставляет на свободе фашистского погромщика Цорионова, - эта власть подлая, преступная, бандитская. Она не может вызывать ничего кроме презрения и ненависти. С ней идет война. С ней невозможны никакие диалоги и компромиссы. Она может быть только свергнута.
Неподчинение преступным законам - это средство борьбы с ними. Выход на несанкционированные публичные акции - это средство борьбы с преступным законом о митингах. Распространение запрещенных текстов - это средство борьбы с преступными идеологическими запретами. Те, кто избирает эти средства борьбы, сознательно идут в тюрьму. И уже самим фактом своей посадки расшатывают власть. Если тебе не хватает смелости пойти в тюрьму самому, то хотя бы не бросай камень в тех, у кого этой смелости хватает. Не бросай им вслед ерническое: от властей требуешь соблюдения закона, а сам его не соблюдаешь. Власть падет, если неповиновение ее преступным законам станет массовым. И без этого с нынешней властью не «разойтись краями». Чтобы преодолеть режим паханата, общество должно преодолеть собственную законопослушность.
Систематическое беззаконное насилие правящей клики над оппозицией развязывает ей руки в отношении режима. Оправданны и легитимны любые формы противодействия представителям власти, отдающим и исполняющим преступные приказы. Когда судья Наталья Дударь и другие судьи, которые осуждали Pussy Riot, Удальцова и Развозжаева, болотников, Сенцова, которые вот-вот осудят Надежду Савченко и Дарью Полюдову, окажутся в клетке для подсудимых, вот тогда новая революционная власть будет обязана обеспечить им все права человека в соответствии с международными конвенциями. Право на защиту, на свидания с родственниками, гарантии от жестокого и унижающего обращения, достойные условия содержания на весь срок лишения свободы, интернет в камере. Но пока они сохраняют власть, позволяющую им беззаконно лишать свободы других, у них нет гарантий безопасности. Они - военный противник.
Существуют ли ограничения на действия против представителей преступной власти? Да, существуют, и они определяются политической целесообразностью. Силовые действия могут способствовать расшатыванию власти, только если они встречают сочувствие в обществе. Это сочувствие появляется лишь тогда, когда общество не видит перспектив добиться изменения режима каким-либо иным способом. Если есть реальный выбор между насильственными и ненасильственными способами борьбы, любой нормальный человек выберет ненасильственные способы. Если в стране есть массовое и эффективное движение ненасильственного сопротивления, какой дурак пойдет кидать бомбы в кареты губернаторов? Но если подобное движение так и не возникнет, это неизбежно рано или поздно поставит в повестку дня возвращение к народовольческо-эсеровским методам борьбы.
В 70-е годы XIX века многие представители «прогрессивной общественности» ждали, что вот-вот «поднимется мускулистая рука миллионов рабочего люда и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах». Но этой руки все не было. Как писал много позже большевистский историк Михаил Покровский, «оставались руки, правда, не сильные, мозолистые, а слабые интеллигентские, не мускулистые, зато нервные и, казалось, готовые сию же минуту пуститься в рукопашную». Таких рук не могло быть много. Но их и не нужно было много. Достаточно было того, что большинство «прогрессивной общественности» начало им сочувствовать. За неимением «мускулистой руки миллионов рабочего люда».
Сегодня еще есть время на то, чтобы «миллионы рабочего люда» решили проблему без этих слишком нервных интеллигентских рук. Немного, но есть. Успеют ли? Это будет зависеть от многих факторов. Например, от того, как скоро потерпят окончательный крах внешнеполитические авантюры Кремля и рассеется ура-патриотический дурман. Вот только пока их мозолистая рука начинает еще слабо подергиваться, я бы очень не советовал «прогрессивной общественности» вслед за Антоном Носиком заводить заунывную песню о том, что это все ватники и крымнашисты, которых до сих пор устраивали и прокуроры, и Цапки. Помните: только развитие этого движения может избавить ваши нежные руки от несвойственной им работы.