О националистах и интернационалистах.
Прочёл у товарища пост о диалоге коммунистов и русских националистов и задумался: как так получается, что люди, формально придерживающиеся одних взглядов и называющие себя одинаково «русскими националистами», на практике оказываются таким разными и в столь разной степени способными к этому диалогу? Ну в самом деле: один кричит о Перуне и «жидохристанах», другой - об исконном русском православии и «безбожных большевиках», одному царя-батюшку подавай, другого вполне устраивает современная Российская Федерация, один желает чуть ли не в границах Московской области «этнически чистой России без инородцев», другой мечтает об Империи от Северного Ледовитого океана до Индийского. И все они - «русские националисты». Так с кем же тут диалог вести? А секрет здесь в том, что все эти люди на самом деле придерживаются АБСОЛЮТНО РАЗНЫХ политических взглядов и имеют несовместимые друг с другом идеалы. Какие? Попробуем разобраться.
Для начала - немного теории. Общество в своём развитии, как известно, проходит ряд этапов. По Марксу это общественно-экономические формации: - первобытно-общинный строй, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и социалистический. По Веберу капитализму соответствует Модерн, рабовладению и феодализму - Премодерн, а социализм ничему не соответствует, потому как его для Вебера как бы и нету вовсе. Как бы то ни было, с этими этапами развития общества соотносятся этапы этногенеза, каждый из которых имеет свои собственные основания для формирования этнической общности. Именно поэтому вы нигде не найдёте чёткого определения, что такое «этнос»: суть всех определений - это группа людей, которые решили, что они чем-то отличаются от всех других людей. И вот это «что-то» и есть то самое, что определяет различия между видами так называемого национализма, большая часть из которых не имеет собственно к национализму никакого отношения. Так что же это за этапы?
Самый ранний этап - родоплеменной. Вообще говоря, род и племя - это тоже разные сущности, об этом много и интересно написано у Энгельса в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», но упрощённо из можно объединить и соотнести с первобытно-общинным строем, то бишь доклассовым обществом. На этом этапе главную роль играет кровная связь, единство происхождения, действительное (на раннем, родовом этапе) или мифическое (на этапе племени). Собственно, в русском языке это видно даже из самого слова «родственники», то бишь люди, принадлежащие к одному роду.
Следующий этап - появление народности/народа (опять-таки, не совсем равнозначные понятия, которые всё же можно условно объединить). Здесь решающую роль играет уже не происхождение, а религия: в возникновении, например, древнерусской народности из разных там полян с кривичами - православие. Большое, хотя и второстепенное значение имеет также политическое единство, чаще всего понимаемое как власть монарха, легитимированная этой религией. То есть, в принципе, формула «православие-самодержавие-народность» для этого этапа вполне логична и исторически верна. Соответствует этот этап с рабовладению и феодализму, то есть Премодерну. На этом этапе возникают классовое общество и государство.
Затем идёт собственно нация. Нация - целиком и полностью порождение проекта Модерн, или, если угодно, капитализма. Причём это, в какой-то мере, искусственная конструкция: народ порождает государство, но именно государство в целях продолжения своего существования создаёт нацию. А необходимость такая возникает в той связи, что религия как способ легитимации утрачивает своё значение, и её в этом качестве заменяет, собственно, национализм. Для России тут стоит отметить тот факт, что полноценного капитализма у нас никогда не было, следовательно, нет и такой общности, как «русская нация». Русский народ есть, а русской нации - нет. То же самое касается и остальных народов, проживающих на территории бывшего СССР.
Ну и, наконец, «новая историческая общность людей», она же «многонациональный советский народ» - первая и единственная этническая общность, соответствующая социализму. Объединяющий фактор и способ легитимации - идеология, в нашем случае, коммунистическая. Кстати, термин «многонациональный советский народ» очевидным образом неверен: и не народ, а что-то новое - «постнация», если хотите, и не «многонациональный», поскольку состоит не из наций, а скорее уж «многонародный». Приписываемая этой общности «искусственность» ничуть не больше искусственности нации: в случае нации политический субъект(государство) создает «под себя» этническую общность, в случае советского народа - идеологический (партия).
Вернёмся теперь к нашим... партнёрам по диалогу, то есть русским националистам. Четверть века общественного регресса в России (и постсоветских республиках) не могли не сказаться на мозгах наших соотечественников в виде регресса индивидуального, психического. соответственно, глубина индивидуального регресса определяет и «любимую мозоль», то есть вид национализма.
Кто такие есть всяческие «родноверы»-неоязычники, любители «родовых усадеб» и «звенящих кедров»? Кто есть наши соседи - «древние укры»? Да попросту граждане, «провалившиеся» в регресс глубже остальных - аж до первобытно-общинного строя. Кстати говоря, они не просто производят впечатление психически ненормальных - они и есть психически ненормальные, ибо с точки зрения психоанализа психоз есть индивидуальный психический регресс до ранних этапов формирования личности, а этапы формирования личности и общества неразрывно связаны между собой. Фашизм, кстати, апеллирует именно к этому этапу, отсюда и попытки Розенберга опереться на миф, и остервенелая ненависть к «инородцам», то есть людям «другого рода», другого происхождения. Государство для этих граждан никакой ценности не представляет, «чистота расы» куда важнее - поэтому из них получаются идеальные пособники врагов этого государства, «националисты-уменьшители».
Есть те, кто в своём регрессе пошёл не так далеко - всего лишь до феодализма. Это современные «белогвардейцы»-монархисты, а также определённая категория православных. Тут надо обратить внимание на то, что монархию эти личности предлагают восстанавливать не символическую, а вполне реальную, абсолютную, то есть то самое самодержавие. И ссылаются они при этом именно на религиозную легитимацию: «помазанник Божий» и так далее. Тот факт, что в России вообще-то, кроме них, и мусульмане есть, и атеисты, их не волнует: в их «мы» такие сограждане просто не попадают, а следовательно, должны быть или подавлены, или вовсе уничтожены. Коммунистов и всё советское они люто ненавидят, тезиса о бесперспективности строить в XXI веке феодализм не принимают. Надо ли говорить, что для желающих устроить в России кровавую гражданскую войну эта категория «националистов» - просто подарок? Не зря же пытались «раскрутить» именно Гиркина...
Есть, правда, в очень малом количестве, у нас и настоящие националисты - апеллирующие именно что к нации, к политической гражданственности. То, что нации-то по факту нет, их не сильно смущает: пока есть государство, есть и возможность создания нации (неизвестно, правда, зачем: создавать нацию, чтобы сохранить госудаство, чтобы создать нацию... какая-то странная бесконечная рекурсия). При этом забавно, что как раз эти, подлинные националисты, себя националистами не называют, а называют они себя «консерваторами». И, несмотря на свою ничтожную численность, именно эта категория националистов сейчас находится в России у власти. Беда в том, что они вынужденно "смотрят на Запад": а где ещё можно увидеть удачные примеры создания наций?
И есть те, кто в существенной степени смог противостоять регрессу или преодолеть его - советские патриоты. Они тоже в чём-то «националисты», хотя и интернационалисты, только место несуществующей «нации» у них... точнее, у нас, занимает та самая, до сих пор реально существующая «новая историческая общность людей». Радует то, что таких людей уже сейчас много, и становится всё больше. А объединяющая идея, точнее, идеология, у нас всё та же: коммунистическая.
При это интересно вот что. Продуктивный диалог, по моему скромному опыту, возможен только между представителями видов национализма, занимающий «соседние позиции», с другими же - слишком велик ценностный и понятийный разрыв. Неоязычник может как-то договориться с монархистом, а консерватор - и с коммунистом, и с православным, но коммунист с фашистом не договорится никогда: нет никакого пространства для компромисса, ценности диаметрально противоположны. Из этого вытекает следующее: попытки содержательного диалога для нас возможны только с консерваторами, и только на почве противодействия первым двум категориям «националистов».