Охлобыстин и охлос.
http://www.newsru.ru/russia/12sep2011/okhlo.html
Сам по себе священник ташкентской епархии Охлобыстин, (временно запрещённый в служении резолюцией патриарха) - мало интересная фигура в политическом смысле. Гораздо любпытнее взглянуть на Охлобыстина как на выразителя российского коллективного бессознательного.
Если отбросить дурную "упаковку" его "доктрины", то вполне можно выделить несколько здравых тезисов. Вырождение национального организма, уход "русского мира" с исторической арены (в лучшем случае на периферию цивилизации), - серьёзная тема. Истерическая реакция доктринёра Охлобыстина на это объективное обстоятельство не отменяет того факта, что катастрофа актуальна.
Можно сказать и так: абсолютная неэффективность каких-либо мер власти по изменению печального "вектора" - рождает к жизни апатию масс и самые экзотические и иррациональные планы национального спасения. Охлобыстин - это тот посланец русского охлоса, который отчаялся вернуть прежнее историческое "величие" и не верит в силу элиты возродить империю к жизни.
В начале ХХ века, в канун войн и революций, точно так же случился расцвет мистических настроений - на фоне социальной катастрофы. Больной национальный организм склонен к бредовым состояниям и вере в чудеса. Так нация защищает своё самосознание на пороге летального исхода.
Гибель империи в начале ХХ века оказалась началом агонии, а советская мясорубка (уничтожившая миллионы) только усугубила национальный кризис. Тотальный алкоголизм, неприкаяннность, нигилизм - pohuizm и социальная агрессия (оборотная сторона апатии) - лишь детали общего пейзажа национального распада.
Первопричина этой "энтропии" - та самая тема, которой озабочен и Охлобыстин (превращая тему в балаган, но верно её обозначая).
Перефразируя, можно сказать: русская цивилизация - это цивилизация военного лагеря, а русский человек - "политическое животное" стадного типа, в генах которого заложена задача коллективной обороны завоёванных территорий.
Действительно. Сельскохозяйственный тип цивилизации определял алгоритм жизни: завоевание (глобальное расширение) территорий закрепляло наличие культуры "военного лагеря" для охраны и освоения этих просторов.
Но задача "охраны и освоения" требовала особой организации общества: общины под руководством вождя. "Вождизм" плюс "соборность-общинность" - становились фундаментальными чертами "русского мира", который вынужден был переваривать и охранять "имперские" просторы. Церковь освящала имперский порядок, мифологизируя "пастырскую" модель власти.
Таким образом, "имперская судьба" России закрепила в обществе "стадно-вождистский" тип цивилизации. Огромная страна просто не могла выживать без военного обеспечения с вождём во главе.
"Монархические" надежды Охлобыстина, который видит в монархии органичную для России "формулу успеха" - справедливы в том смысле, что Охлобыстин рисует картину традиционного российского устройства (в том числе и времён СССР). Но "доктринёр" не учитывает, что этот тип цивилизации - давно не конкурентоспособен. Он это тоже чувствует, - отсюда апокалиптические мотивы.
Современная формация России до сих пор построена по образцу "стадно-вождистского" (соборного, монархического) типа. При этом демократические институты сегодня являются фикцией, - что понятно любому гражданину, если он не идиот.
В чём состоит ирония момента? Охлобыстин (от имени охлоса) взывает к "усилению" "вождисткой" модели, полагая, что она не работает из-за отсутствия сильной власти. (Отсюда - мечта поменять Думу на армию). Но эту модель бессмысленно "усиливать", - она не работает в силу глубокой архаики.
Трагизм ситуации в том, что "имперская" модель "русского мира" оказалась в принципе нереформируемой. Российское общество попало в капкан собственных имперских границ (отвоёванных когда-то предками). Демократическое устройство России (в силу объективных процессов) вело бы к распаду "империи" в нынешних границах. И черты такого распада мы видели в 90-х. Отсюда парадокс: удержание территории требует авторитарного типа власти. Но именно эта "вертикаль" гарантирует загнивание и маргинализацию национального организма в целом.
Наблюдается что-то вроде гангрены: сохраняя гниющие "члены" в составе "великой России" (например, Чечню), мы ускоряем смерть всего организма. Отказ от "империума" (термин Охлобыстина) - спас бы "русский мир", сделав его конкурентноспособным в ряду других цивилизаций... Но вряд ли глобальный отказ от мифологии реален в обозримом будущем. Слишком сильна в российском бессознательном магия "воинской славы", "гордости победами предков" и прочей лабуды.
Лабуды - не потому, что "воинской славы" не было в прошлом, а потому, что милитаристский (имперский) вектор тащит страну на кладбище истории. Пока "биллы гейтсы" создают технологии, - наша "соборная" ориентация на "победы дедов и отцов" - толкает нас туда, где "деды" как раз и лежат.
В добрый путь, - потому что конца-края глупости пока не предвидится. Нация дружно мечтает о "великой России", дружно голосует за "вождя" и видит в милитаристском "единстве" - не национальный порок, а великое достоинство.
Ташкентский батюшка Охлобыстин - просто один из "имперских соловьёв" (или попугаев) путинской модели, - не более того. Гораздо печальнее, что он выражает тайные надежды и интуитивные стремления "русского мира". Пока ещё живого.
Но вспоминается анекдот по схожему поводу: "Врач сказал: в морг, - значит в морг". "Но я же ещё живой!" "А мы ещё не доехали".