Распродали малую родину
Оригинал взят у ombudskid в Распродали малую родину
Почему, когда была возможность, мы не уехали из Ульяновска куда-нибудь где слаще кормят и больше платят? Как это не парадоксально, из-за чувства малой родины. Сейчас, оглядываясь назад, можно признать только одно - мы были форменными идиотами. Родину мы потеряли, но при этом ничего не приобрели взамен. Любить родной край в нынешних условиях - занятие глупое и даже маргинальное.
Перелом в сознании редко когда происходит спонтанно и единовременно. Обычно этому способствует накопление некой системообразующей информации, которая постепенно приводит к когнитивному диссонансу. То есть - видим одно, а установки в голове указывают на совсем иное.
По этому сценарию происходит и трансформация любви к малой родине в нечто другое, вплоть до ненависти.
Мы уже отмечали, что патриотизм начинается далеко не с «картинки в родном букваре», а с осознания себя частью окружающего ландшафта, его органичным элементом, обладающим определенными правами на то, чтобы называть его «своим». Это подтверждается и исследованиями. Более половины из всех опрошенных различными социологическими службами на тему патриотизма, отмечают главным его критерием «любовь к родной природе».
Самая простая форма реализации этой любви - созерцание. Есть формы и сложнее, связанные с прямым участием в формировании окружающих ландшафтов, с созидательной деятельностью. Собственно, благодаря этим формам и воспитывается патриотизм.
Психология процесса достаточно проста - любовь «якорится» к тем или иным конкретным объектам, совокупность которых формирует личный когнитивный ландшафт той или иной территории, которая через эти «якоря» приобретает ценностное измерение. Становится не двух или трех- мерной, а приобретает глубинную личную ценность. При этом, глубина ценностной модели зависит в первую очередь о соучастия, пусть и потенциального. Проще говоря, от готовности пожертвовать чем-то личным ради общего.
Таким образом, мудрость «локального» руководства по развитию патриотизма заключается не в толщине соответствующих программ, и не в объёме отпускаемых на «воспитание патриотов» средств, а в заботе о целостности всеобщих «якорей» и в поддержании их ценности.
Собственно, поняв и приняв этот постулат, можно найти все основы для развития патриотизма в Конституции РФ. Точнее, в её духе.
В последние годы у нас в области активно идёт разрушение давным-давно устоявшихся «якорей», формирующих у большинства ульяновцев тот самый когнитивный ландшафт, который и позволяет территории обрести ценность. Буквально вымывается и возможность соучастия. В итоге мы оказываемся во враждебной среде, где нет места не только участию, но и другим формам любви к малой родине.
Что мы потеряли из «якорных точек» за последнее время? Заволжский лес, Тургеневские острова, Клюквенный залив, Сенгилеевский заповедник. И это только то, что вспоминается сразу.
Конечно, можно возразить, что территории эффективно используются, что ДАЖЕ около них МОЖНО находиться, но всё это лишь формальные отговорки. Разрушено главное - восприятие красивой малой родины как СВОЕЙ. Любому, кто вдумывался в существующую ситуацию, понятно, что своей родины уже нет, есть набор частных интересов.
Впрочем, у властей разного уровня по поводу, по сути, распродажи родины, есть своё собственное мнение. Мол, мы всего лишь исполнители, тренды задаются наверху, мы лишь их исполняем. На первый взгляд так оно и есть - любому более-менее внимательному наблюдателю очевидно, что источник существования государства - природная рента разнообразных типов. При этом в зону «эффективной экономики» с каждым годов включаются всё новые и новые природные ресурсы. Сначала куда-то ушли нефть и газ, алюминий и цветные металлы, затем настал черед сельскохозяйственных земель, потом очередь дошла до прудов и озер, затем ушли леса, прибрежные полосы рек, надалек тот час, когда в орбиту эффективного использования будут окончательно включены реки и моря…
Так же очевидно, что вся эта грандиозная распродажа идёт без вменяемого планирования и без явно заданных целей. По сути, федеральная власть на государственном уровне реализует схему банальной вассальной экономики, стремительно отказываясь от прямого участия в «добывании денег» на местах, ограничиваясь долей. Естественно, что происходит это на фоне усиления репрессивного аппарата и функций контроля. Именно по таким схемам ныне и распределяются природные ресурсы. Федеральный центр раздаёт право на взимание ренты с той или иной территории бизнесу или субъектам Федерации, те с той или иной эффективностью «осваивают» данное и отдают оговоренную часть.
При такой системе основная ответственность «за нюансы» ложится на регионы. Кто-то, наплевав на «нюансы» вроде сохранения чувства родины, занимается «эффективным осваиванием» пространства, а кто-то, наоборот, ставит «нюансы» на первое место и использует новые функции для защиты от федеральной политики, а не для её реализации на местах. Увы, но таких регионов единицы. Что и понятно в условиях жесткой «властной вертикали».
Тем не менее, примеры есть. На той неделе при анализе ситуации с ульяновскими лесами, мы упомянули Татарстан как пример эффективного лесопользования с сохранением «общего» во многом не благодаря, а вопреки федеральной политике. Можно вспомнить и ещё несколько подобных примеров. Увы, но практически все они относятся к национальным республикам, где региональные власти традиционно мыслят с учетом патриотизма в описанном выше ключе и воспринимают природную среду обитания как ценность региона, как дом.
Наши региональные власти, что очевидно, рассматривают природу исключительно как ресурс, попросту наплевав на всякие «тонкости». Главное - отчетность, личный карман и, отчасти, бюджет. Никакой личной привязки к территории, собственной когнитивной карты ландшафта, у местных властей, по-видимому, нет. Для них Ульяновская область - не родина, которую надо защищать любой ценой и сохранять её ценностную основу для потомков, а всего лишь вотчина, трамплин для дальнейшего прыжка, и набор ресурсов для их «осваивания».
В этой системе координат нет места для любви к малой родине и нет места созиданию. И то и другое в существующих условиях в любом случае оборачивается лишь бесплодной и бессмысленной борьбой. Родину давно сдали и распродали. Мы остались без неё. А как можно любить то, чего уже нет? Только пользуясь воспоминаниями. У нас они пока ещё есть, а у наших детей? Боимся, что им вспомнить будет нечего, так как не с чем будет малую родину «якорить» и нечего воспринимать как общее.
Источник: Распродали малую родину
Почему, когда была возможность, мы не уехали из Ульяновска куда-нибудь где слаще кормят и больше платят? Как это не парадоксально, из-за чувства малой родины. Сейчас, оглядываясь назад, можно признать только одно - мы были форменными идиотами. Родину мы потеряли, но при этом ничего не приобрели взамен. Любить родной край в нынешних условиях - занятие глупое и даже маргинальное.
Перелом в сознании редко когда происходит спонтанно и единовременно. Обычно этому способствует накопление некой системообразующей информации, которая постепенно приводит к когнитивному диссонансу. То есть - видим одно, а установки в голове указывают на совсем иное.
По этому сценарию происходит и трансформация любви к малой родине в нечто другое, вплоть до ненависти.
Мы уже отмечали, что патриотизм начинается далеко не с «картинки в родном букваре», а с осознания себя частью окружающего ландшафта, его органичным элементом, обладающим определенными правами на то, чтобы называть его «своим». Это подтверждается и исследованиями. Более половины из всех опрошенных различными социологическими службами на тему патриотизма, отмечают главным его критерием «любовь к родной природе».
Самая простая форма реализации этой любви - созерцание. Есть формы и сложнее, связанные с прямым участием в формировании окружающих ландшафтов, с созидательной деятельностью. Собственно, благодаря этим формам и воспитывается патриотизм.
Психология процесса достаточно проста - любовь «якорится» к тем или иным конкретным объектам, совокупность которых формирует личный когнитивный ландшафт той или иной территории, которая через эти «якоря» приобретает ценностное измерение. Становится не двух или трех- мерной, а приобретает глубинную личную ценность. При этом, глубина ценностной модели зависит в первую очередь о соучастия, пусть и потенциального. Проще говоря, от готовности пожертвовать чем-то личным ради общего.
Таким образом, мудрость «локального» руководства по развитию патриотизма заключается не в толщине соответствующих программ, и не в объёме отпускаемых на «воспитание патриотов» средств, а в заботе о целостности всеобщих «якорей» и в поддержании их ценности.
Собственно, поняв и приняв этот постулат, можно найти все основы для развития патриотизма в Конституции РФ. Точнее, в её духе.
В последние годы у нас в области активно идёт разрушение давным-давно устоявшихся «якорей», формирующих у большинства ульяновцев тот самый когнитивный ландшафт, который и позволяет территории обрести ценность. Буквально вымывается и возможность соучастия. В итоге мы оказываемся во враждебной среде, где нет места не только участию, но и другим формам любви к малой родине.
Что мы потеряли из «якорных точек» за последнее время? Заволжский лес, Тургеневские острова, Клюквенный залив, Сенгилеевский заповедник. И это только то, что вспоминается сразу.
Конечно, можно возразить, что территории эффективно используются, что ДАЖЕ около них МОЖНО находиться, но всё это лишь формальные отговорки. Разрушено главное - восприятие красивой малой родины как СВОЕЙ. Любому, кто вдумывался в существующую ситуацию, понятно, что своей родины уже нет, есть набор частных интересов.
Впрочем, у властей разного уровня по поводу, по сути, распродажи родины, есть своё собственное мнение. Мол, мы всего лишь исполнители, тренды задаются наверху, мы лишь их исполняем. На первый взгляд так оно и есть - любому более-менее внимательному наблюдателю очевидно, что источник существования государства - природная рента разнообразных типов. При этом в зону «эффективной экономики» с каждым годов включаются всё новые и новые природные ресурсы. Сначала куда-то ушли нефть и газ, алюминий и цветные металлы, затем настал черед сельскохозяйственных земель, потом очередь дошла до прудов и озер, затем ушли леса, прибрежные полосы рек, надалек тот час, когда в орбиту эффективного использования будут окончательно включены реки и моря…
Так же очевидно, что вся эта грандиозная распродажа идёт без вменяемого планирования и без явно заданных целей. По сути, федеральная власть на государственном уровне реализует схему банальной вассальной экономики, стремительно отказываясь от прямого участия в «добывании денег» на местах, ограничиваясь долей. Естественно, что происходит это на фоне усиления репрессивного аппарата и функций контроля. Именно по таким схемам ныне и распределяются природные ресурсы. Федеральный центр раздаёт право на взимание ренты с той или иной территории бизнесу или субъектам Федерации, те с той или иной эффективностью «осваивают» данное и отдают оговоренную часть.
При такой системе основная ответственность «за нюансы» ложится на регионы. Кто-то, наплевав на «нюансы» вроде сохранения чувства родины, занимается «эффективным осваиванием» пространства, а кто-то, наоборот, ставит «нюансы» на первое место и использует новые функции для защиты от федеральной политики, а не для её реализации на местах. Увы, но таких регионов единицы. Что и понятно в условиях жесткой «властной вертикали».
Тем не менее, примеры есть. На той неделе при анализе ситуации с ульяновскими лесами, мы упомянули Татарстан как пример эффективного лесопользования с сохранением «общего» во многом не благодаря, а вопреки федеральной политике. Можно вспомнить и ещё несколько подобных примеров. Увы, но практически все они относятся к национальным республикам, где региональные власти традиционно мыслят с учетом патриотизма в описанном выше ключе и воспринимают природную среду обитания как ценность региона, как дом.
Наши региональные власти, что очевидно, рассматривают природу исключительно как ресурс, попросту наплевав на всякие «тонкости». Главное - отчетность, личный карман и, отчасти, бюджет. Никакой личной привязки к территории, собственной когнитивной карты ландшафта, у местных властей, по-видимому, нет. Для них Ульяновская область - не родина, которую надо защищать любой ценой и сохранять её ценностную основу для потомков, а всего лишь вотчина, трамплин для дальнейшего прыжка, и набор ресурсов для их «осваивания».
В этой системе координат нет места для любви к малой родине и нет места созиданию. И то и другое в существующих условиях в любом случае оборачивается лишь бесплодной и бессмысленной борьбой. Родину давно сдали и распродали. Мы остались без неё. А как можно любить то, чего уже нет? Только пользуясь воспоминаниями. У нас они пока ещё есть, а у наших детей? Боимся, что им вспомнить будет нечего, так как не с чем будет малую родину «якорить» и нечего воспринимать как общее.
Источник: Распродали малую родину