каждый год
Практически каждый год в нашем посёлке случается беда, кто-нибудь, чаще всего это молодой мужчина, сводит счёты с жизнью. А попросту говоря, совершает самоубийство.
У меня на телефоне раздаётся звонок и прерываемый рыданиями женский голос пытается рассказать о своем горе. - Батюшка, сыночек, мой сыночек покончил с собой. Что делать? Потом я встречаюсь с родителями. Во время встречи отец, как правило, стоит и, опустив голову вниз, смотрит себе под ноги, а мать, стараясь прикоснуться к священнику, словно к соломинке, иногда припадает к тебе, прижимается головой к груди и плачет. Господи помилуй, как же они страшно плачут. Это не то, чтобы крик, а точно всхлипывает и подвывает маленькая обижаемая всеми собачёнка.
А ты ничего не можешь сделать, самое главное, ты не можешь о нём молиться, и утешить никак не можешь. Можешь только гладить её по руке и плакать вместе с человеком.
Потом самоубийцу хоронят, и в храме появляется новая прихожанка, которая приходит на все службы, потому, что молитва единственное средство, чтобы не сойти ей с ума. Она не может, подобно мужу, уйти в запой, она уходит в молитву. Чёрная одежда - это теперь её одежда на годы. Она часто исповедуется, винит себя во всем, что произошло с её сыночком.
Приходится постоянно уже от неё отгонять мысль отправиться вслед за сыном. Эта борьба длится месяцев семь - восемь. Потом женщина приходит реже. Проходит ещё несколько месяцев, мать приходит в себя, вновь начинает здраво рассуждать, её жизни больше ничего не угрожает. И она уходит из храма, обыкновенно навсегда. Но я никого не осуждаю. ведь это невыносимо тяжело не иметь возможности помолиться об ушедшем.
У меня на телефоне раздаётся звонок и прерываемый рыданиями женский голос пытается рассказать о своем горе. - Батюшка, сыночек, мой сыночек покончил с собой. Что делать? Потом я встречаюсь с родителями. Во время встречи отец, как правило, стоит и, опустив голову вниз, смотрит себе под ноги, а мать, стараясь прикоснуться к священнику, словно к соломинке, иногда припадает к тебе, прижимается головой к груди и плачет. Господи помилуй, как же они страшно плачут. Это не то, чтобы крик, а точно всхлипывает и подвывает маленькая обижаемая всеми собачёнка.
А ты ничего не можешь сделать, самое главное, ты не можешь о нём молиться, и утешить никак не можешь. Можешь только гладить её по руке и плакать вместе с человеком.
Потом самоубийцу хоронят, и в храме появляется новая прихожанка, которая приходит на все службы, потому, что молитва единственное средство, чтобы не сойти ей с ума. Она не может, подобно мужу, уйти в запой, она уходит в молитву. Чёрная одежда - это теперь её одежда на годы. Она часто исповедуется, винит себя во всем, что произошло с её сыночком.
Приходится постоянно уже от неё отгонять мысль отправиться вслед за сыном. Эта борьба длится месяцев семь - восемь. Потом женщина приходит реже. Проходит ещё несколько месяцев, мать приходит в себя, вновь начинает здраво рассуждать, её жизни больше ничего не угрожает. И она уходит из храма, обыкновенно навсегда. Но я никого не осуждаю. ведь это невыносимо тяжело не иметь возможности помолиться об ушедшем.