Досуг мыслителя (из сборника о розовом драконе)
Досуг мыслителя
Красель никогда не засыпал. Темнота могла накрыть его, туман мог укутать душным одеялом, снег мог засыпать по самые прорези окон - но победить бессонную жизнь было не в силах никому. Она просыпалась то пышной бюргерской свадьбой на трое суток, то тысячесвечным ходом Отцов культа святого Кимлика Килькилийца, то изящной до невозможности пирушкой в Королевских Казармах. А если уж в этот день по невероятной случайности не случалось ни пары подросших купеческих чад, ни одного церковного праздника и ни одного славного подвига доблестных королевских солдат, вроде сбитого влет обглоданной костью чижа или годовщины испития двадцати бочек отменного вельского вина, - то священную обязанность пробудить город среди ночи брала на себя развеселая братия квартала Сасмоат, что за южным мостом, и тогда уж нечистая сила могла со спокойной своей черной совестью отправляться на отдых - какой-нибудь забулдыга наверняка затеет драку с поножовщиной и танцами на углях, а то и подожжет, в который раз, заставу королевской стражи - то-то веселья будет.
Антонин, иеромонах-теолог церкви Великого Ока, не раз задумывался об этом. Почему все жители Краселя, а может, и всей Касии неосознанно, однако упорно, в течение двухсот лет, что от Рождения, панически гонят тьму? И почему до сих пор никто этого не заметил? Загадка...
Колокол пробил первый час. В городе поскрипывали окна, громыхали железные башмаки ночной стражи, освещала тесные улицы желтоватая полная луна, похожая на глаз. Почему сама мысль о том, что луна и есть искомое Великое Око Господа, осмеивалась патриархами церкви каждый раз, как ее высказывал - а без этого ни разу не обходилось - очередной ученик? Ведь это так очевидно: луна - частица лика Господнего, следящая за нами. Почему в новолуние растет сила Тьмухиных творений - да потому, что Господь их не видит! Но патриархи упорны: луна есть самое обыденное - обыденней не представить, потому что так сказано в книгах основателей; искать Око надо в другом. Антонин читал книги основателей. Там было начертано: "...а луна - та же. Только она и осталась". Почему луна не могла быть Оком и раньше? Тайна...
Над шпилем донжона Родрaге - замка непокорных рыцарей ордена "Розового дракона" - блестел прошитый серебряной ниткой флаг - розовый дракон на синем фоне. Дракон был канонизированным: длинномордым, поджарым и с костяной грядой пластинок на спине - единственная уступка ордена королевской власти. Сами же рыцари изображали свой символ иначе: по-кошачи восседавшим на задних лапах, полноватым и с широко открытым ртом на мясистом лице. Ясно, что с таким вольномыслием королевская власть смириться не могла, и, чтобы не доводить дело до открытой войны, рыцари уступили. Уступили впервые, чем внесли немалое смятение в души людей, ищущих надежности в наш ненадежный век.
Антонин прохаживался вдоль каменных зубцов Южной Башни - части старых укреплений внутри города, потерявших сейчас оборонительное значение и отданных церкви Великого Ока. Он отдыхал от дел, по большей части мыслительских, что составляли смысл его работы, и на досуге поглядывал на городские крыши, думая о чем попало. В глубине улиц восточной части Краселя блеснул металл. Это наверняка был памятник Черному Коту, который принадлежал одной старой колдунье, одной из первых проснувшихся в этом мире. По внутренним стенам города, выстроенным еще самим Францижиком Первым Основателем, перемещался мерный звон кольчуг - королевские арбалетчики совершали обход. Вот раздался чей-то гулкий бас, чей-то баритон ему ответил - смена стражи. Славные воины стерегут город не то от неожиданного нападения престарелого Тьмухи Пятого, не то от самих граждан вольного города Краселя. И, как в насмешку над грозностью власти из-за рва, из трущоб Сасмоата донесся насмешливый голос, распевающий куплеты:
Взорвалась алая звезда, упавши в роще.
Я нес три грудки мышьяка в подарок теще.
Она смутилась и сказала: "Очень мило", -
Потом пощечину с размаху мне влепила.
Бесстыдник! Оскорблять такими словами устои семьи. Еще и алую звезду упомянул - безбожник.
Антонин запахнулся в свой плащ и прислонился плечом к холодной деревянной стойке, на вершине которой обычно разжигался сигнальный огонь. Жизнь в церковной семье приучила его переносить тяготы холода и жары. Он отчетливо сознавал, что главное в человеке - его душа. Лишь разум и вера движут обществом, лишь они решают, чему быть в этом мире, а чему - нет. Сознание - вот отправная точка нашего мира.
Ветер переменился на южный, и из затянутого зеленью рва потянуло чем-то неаппетитно-тухлым. Антонин потянул носом и перешел размышлять о тщете мирских побуждений на другую сторону башни.
Загадки. Загадки. Весь наш мир полон загадок для разума. Что такое Рождение? Почему двести пять лет тому назад все народы мира проснулись ото сна в этих землях, ничего не зная обо всем, что их окружает, и практически без воспоминаний о прошлом? Может, Господь перенес их в эти земли для испытания твердости духа? Так верит всякий, кто вступил в церковь Великого Ока, так утверждают патриархи, но все равно, чего-то не хватает для полноты картины. Пусть Тьмуха ниспослан им Господом для укрепления духа, хотя многие верят в совершенно противоположное - будто они перенесены в этот мир злым колдовством Тьмухи, пусть. Но почему нет цели, нет предназначения в их жизни; почему все войны с черными силами велись исключительно до разгрома чужаков, ни разу не перемещаясь на Темные земли; почему никто не задается вопросом о смысле нашего существования? Мир переполнен тайнами, а мы не отрываемся от земли ни на миг.
Взять хотя бы храм Великого Ока. Все его старые залы исписаны картинами почти одного содержания: глаза! всюду глаза, во тьме, в тумане они смотрят - хищные, жадные, бесстрастные или брезгливые. Лишь изредка появляется маленькая перепуганная фигурка человека, пытающегося отгородиться от опасности. Что так напугало их, первых жителей нашего мира?
Добавьте к этому непостижимую страсть к накоплению знаний, подчас бессмысленных и никому не нужных. Сразу бросается в глаза противоречие: человек пытается укрыться от мира, но с безумием обкурившегося сельского шамана рвется к знаниям, копит известия об окружающих землях и поклоняется библиотекам, подобно храмам. Ах, библиотека! Вернее сказать, Библиотека, поскольку она одна на целом свете. Вот еще одна тайна.
Эти книги были найдены совсем недавно в подвалах королевского замка. Как за двести лет никто не наткнулся на них? Как они сохранились в сырости? Кто их спрятал, в конце концов? И почему никого не удивил их внешний вид: совершенно непохожие на свитки пергамента тома из тонкой бумаги, которой нет цены, яркие иллюстрации и явно не рукописные буквы? Почему глядя на них, ты чувствуешь, что они - это что-то обыденное, естественное?
Надо искать разгадки, надо. Может, стоит изучить притчи других культов. Как знать, вдруг они в своем заблуждении несут кроху истины. Например, культ Черного Кота, статуя которого стоит в одном из самых старых районов Краселя. Поклоняются служители этой ереси вовсе не разжиревшим в своих клетках котам, как любят посудачить младшие послушники, а какому-то абстрактному духу, принявшему вид грозной ночной тени - иссиня-черного хищника. Дух, конечно, абстрактный, а статуя-то очень даже реальная. У приготовившегося к прыжку кота, что на площади, за левым ухом - вполне обыденная проплешина. И левый клык немного сломан. Вот такие дела. И опять-таки - никто этого не замечает. Почему? Почему никто не соберет эти факты вместе, не найдет путь истины? Что заставляет людей отступать? Зачем...
Антонин внезапно поймал себя на том, что слишком часто задает вопросы. Почему? как? где? зачем? - слишком их много. Нельзя требовать от мира больше, чем он может дать. Поэтому он еще раз окинул взглядом брюзжащий железными вывесками ремесленных кварталов Красель и вернулся к себе, в башню. Там иеромонах Антонин быстро записал что помнил из своих размышлений и отложил пергаментный свиток в дальний угол - кому интересны душевные метания недостойного служителя Господнего. Мир жаждет ответов, так не будем его беспокоить. Его ждал великий труд "О значимости фразы «Взгляни, Господи, на деяния людские» во время рукоположения служителей храма Великого Ока" - труд, который люди наверняка оценят и запомнят.
Красель никогда не засыпал. Темнота могла накрыть его, туман мог укутать душным одеялом, снег мог засыпать по самые прорези окон - но победить бессонную жизнь было не в силах никому. Она просыпалась то пышной бюргерской свадьбой на трое суток, то тысячесвечным ходом Отцов культа святого Кимлика Килькилийца, то изящной до невозможности пирушкой в Королевских Казармах. А если уж в этот день по невероятной случайности не случалось ни пары подросших купеческих чад, ни одного церковного праздника и ни одного славного подвига доблестных королевских солдат, вроде сбитого влет обглоданной костью чижа или годовщины испития двадцати бочек отменного вельского вина, - то священную обязанность пробудить город среди ночи брала на себя развеселая братия квартала Сасмоат, что за южным мостом, и тогда уж нечистая сила могла со спокойной своей черной совестью отправляться на отдых - какой-нибудь забулдыга наверняка затеет драку с поножовщиной и танцами на углях, а то и подожжет, в который раз, заставу королевской стражи - то-то веселья будет.
Антонин, иеромонах-теолог церкви Великого Ока, не раз задумывался об этом. Почему все жители Краселя, а может, и всей Касии неосознанно, однако упорно, в течение двухсот лет, что от Рождения, панически гонят тьму? И почему до сих пор никто этого не заметил? Загадка...
Колокол пробил первый час. В городе поскрипывали окна, громыхали железные башмаки ночной стражи, освещала тесные улицы желтоватая полная луна, похожая на глаз. Почему сама мысль о том, что луна и есть искомое Великое Око Господа, осмеивалась патриархами церкви каждый раз, как ее высказывал - а без этого ни разу не обходилось - очередной ученик? Ведь это так очевидно: луна - частица лика Господнего, следящая за нами. Почему в новолуние растет сила Тьмухиных творений - да потому, что Господь их не видит! Но патриархи упорны: луна есть самое обыденное - обыденней не представить, потому что так сказано в книгах основателей; искать Око надо в другом. Антонин читал книги основателей. Там было начертано: "...а луна - та же. Только она и осталась". Почему луна не могла быть Оком и раньше? Тайна...
Над шпилем донжона Родрaге - замка непокорных рыцарей ордена "Розового дракона" - блестел прошитый серебряной ниткой флаг - розовый дракон на синем фоне. Дракон был канонизированным: длинномордым, поджарым и с костяной грядой пластинок на спине - единственная уступка ордена королевской власти. Сами же рыцари изображали свой символ иначе: по-кошачи восседавшим на задних лапах, полноватым и с широко открытым ртом на мясистом лице. Ясно, что с таким вольномыслием королевская власть смириться не могла, и, чтобы не доводить дело до открытой войны, рыцари уступили. Уступили впервые, чем внесли немалое смятение в души людей, ищущих надежности в наш ненадежный век.
Антонин прохаживался вдоль каменных зубцов Южной Башни - части старых укреплений внутри города, потерявших сейчас оборонительное значение и отданных церкви Великого Ока. Он отдыхал от дел, по большей части мыслительских, что составляли смысл его работы, и на досуге поглядывал на городские крыши, думая о чем попало. В глубине улиц восточной части Краселя блеснул металл. Это наверняка был памятник Черному Коту, который принадлежал одной старой колдунье, одной из первых проснувшихся в этом мире. По внутренним стенам города, выстроенным еще самим Францижиком Первым Основателем, перемещался мерный звон кольчуг - королевские арбалетчики совершали обход. Вот раздался чей-то гулкий бас, чей-то баритон ему ответил - смена стражи. Славные воины стерегут город не то от неожиданного нападения престарелого Тьмухи Пятого, не то от самих граждан вольного города Краселя. И, как в насмешку над грозностью власти из-за рва, из трущоб Сасмоата донесся насмешливый голос, распевающий куплеты:
Взорвалась алая звезда, упавши в роще.
Я нес три грудки мышьяка в подарок теще.
Она смутилась и сказала: "Очень мило", -
Потом пощечину с размаху мне влепила.
Бесстыдник! Оскорблять такими словами устои семьи. Еще и алую звезду упомянул - безбожник.
Антонин запахнулся в свой плащ и прислонился плечом к холодной деревянной стойке, на вершине которой обычно разжигался сигнальный огонь. Жизнь в церковной семье приучила его переносить тяготы холода и жары. Он отчетливо сознавал, что главное в человеке - его душа. Лишь разум и вера движут обществом, лишь они решают, чему быть в этом мире, а чему - нет. Сознание - вот отправная точка нашего мира.
Ветер переменился на южный, и из затянутого зеленью рва потянуло чем-то неаппетитно-тухлым. Антонин потянул носом и перешел размышлять о тщете мирских побуждений на другую сторону башни.
Загадки. Загадки. Весь наш мир полон загадок для разума. Что такое Рождение? Почему двести пять лет тому назад все народы мира проснулись ото сна в этих землях, ничего не зная обо всем, что их окружает, и практически без воспоминаний о прошлом? Может, Господь перенес их в эти земли для испытания твердости духа? Так верит всякий, кто вступил в церковь Великого Ока, так утверждают патриархи, но все равно, чего-то не хватает для полноты картины. Пусть Тьмуха ниспослан им Господом для укрепления духа, хотя многие верят в совершенно противоположное - будто они перенесены в этот мир злым колдовством Тьмухи, пусть. Но почему нет цели, нет предназначения в их жизни; почему все войны с черными силами велись исключительно до разгрома чужаков, ни разу не перемещаясь на Темные земли; почему никто не задается вопросом о смысле нашего существования? Мир переполнен тайнами, а мы не отрываемся от земли ни на миг.
Взять хотя бы храм Великого Ока. Все его старые залы исписаны картинами почти одного содержания: глаза! всюду глаза, во тьме, в тумане они смотрят - хищные, жадные, бесстрастные или брезгливые. Лишь изредка появляется маленькая перепуганная фигурка человека, пытающегося отгородиться от опасности. Что так напугало их, первых жителей нашего мира?
Добавьте к этому непостижимую страсть к накоплению знаний, подчас бессмысленных и никому не нужных. Сразу бросается в глаза противоречие: человек пытается укрыться от мира, но с безумием обкурившегося сельского шамана рвется к знаниям, копит известия об окружающих землях и поклоняется библиотекам, подобно храмам. Ах, библиотека! Вернее сказать, Библиотека, поскольку она одна на целом свете. Вот еще одна тайна.
Эти книги были найдены совсем недавно в подвалах королевского замка. Как за двести лет никто не наткнулся на них? Как они сохранились в сырости? Кто их спрятал, в конце концов? И почему никого не удивил их внешний вид: совершенно непохожие на свитки пергамента тома из тонкой бумаги, которой нет цены, яркие иллюстрации и явно не рукописные буквы? Почему глядя на них, ты чувствуешь, что они - это что-то обыденное, естественное?
Надо искать разгадки, надо. Может, стоит изучить притчи других культов. Как знать, вдруг они в своем заблуждении несут кроху истины. Например, культ Черного Кота, статуя которого стоит в одном из самых старых районов Краселя. Поклоняются служители этой ереси вовсе не разжиревшим в своих клетках котам, как любят посудачить младшие послушники, а какому-то абстрактному духу, принявшему вид грозной ночной тени - иссиня-черного хищника. Дух, конечно, абстрактный, а статуя-то очень даже реальная. У приготовившегося к прыжку кота, что на площади, за левым ухом - вполне обыденная проплешина. И левый клык немного сломан. Вот такие дела. И опять-таки - никто этого не замечает. Почему? Почему никто не соберет эти факты вместе, не найдет путь истины? Что заставляет людей отступать? Зачем...
Антонин внезапно поймал себя на том, что слишком часто задает вопросы. Почему? как? где? зачем? - слишком их много. Нельзя требовать от мира больше, чем он может дать. Поэтому он еще раз окинул взглядом брюзжащий железными вывесками ремесленных кварталов Красель и вернулся к себе, в башню. Там иеромонах Антонин быстро записал что помнил из своих размышлений и отложил пергаментный свиток в дальний угол - кому интересны душевные метания недостойного служителя Господнего. Мир жаждет ответов, так не будем его беспокоить. Его ждал великий труд "О значимости фразы «Взгляни, Господи, на деяния людские» во время рукоположения служителей храма Великого Ока" - труд, который люди наверняка оценят и запомнят.