РАФ. Отступление 2. Покушение на Руди Дучке
Руди Дучке (Rudi Dutschke) - лидер крупнейшей в стране студенческой организации “Социалистического Немецкого Союза Студентов”, один из лидеров “Внепарламентской оппозиции” и теоретик немецких “новых левых”, практически подвергался травле со стороны газет Шпрингера.
Подстрекательские заголовки недвусмысленно призывали “истинных, честных немцев” “…Остановить Дучке сейчас, иначе начнётся гражданская война!..”. На первых полосах изданий были опубликованы пять фотографий студенческого лидера, выполненные в стиле полицейских сводок “Разыскивается!”. Пресса с удовольствием смаковала еврейское происхождение Дучке, совершенно не смущаясь тем, что со стороны всё это очень напоминало гебельскую антисемитскую пропаганду. У Дучке был огромный рот, чёрные волосы и длинный, “цыганский” нос. Иногда, выступая на митингах, он раскрывал рот настолько широко, что, выловленный в этот момент фотокамерой, он становился, прямо таки демоноподобным. “Страшнее Маркса, растленнее Фрейда”, писала ультраправая газета “Бильд-цайтунг”. Другая газета “Бильд ам Зонтаг” в своих “литературных” изысканиях пошла ещё дальше: “…Образчик восточной красоты… Потомок “мавра” Маркса и “казака” Троцкого…”.
Вечером 10 апреля 1968 года, в 21:52, 23-летний мюнхенский рабочий-маляр Джозеф Эрвин Бахманн (Joseph Ervin Bachmann), придерживавшийся откровенно неонацистских взглядов, поднялся в ночной Берлинский экспресс. В багаже щуплого маляра, кроме скудного набора личных вещей, лежали вырезки из ультраправых газет, с заголовками “Остановить Руди Дучке сейчас, иначе начнётся гражданская война!” пять фотографий Дучке, выполненных в стиле полицейского объявления и старый “Кольт” 36 калибра.
Утром 11 апреля 1968 года поезд, в котором находился Джозеф Эрвин Бахманн, прибыл на Берлинский вокзал. Сойдя на перрон, молодой человек, не теряя времени, направился прямиком в центральное городское справочное бюро, чтобы выяснить адрес Руди Дучке.
В это время, тот, кого ультраправая западногерманская пресса называла “главным идеологом” “Социалистического Немецкого Союза Студентов”, прервал свою работу над новой рукописью, посвящённой его недавнему пребыванию в Праге. Он вышел на улицу и сел на свой старенький велосипед, чтобы отправиться в аптеку, по дороге сделав остановку на Кюрфюст-дам 140, в центре “Социалистического Немецкого Союза Студентов”.
Бахманн некоторое время покрутился у дома Дучке, затем всё-таки решил отправиться на Кюрфюст-дам.
Когда Руди Дучке вошёл в центр, один из активистов “Социалистического Немецкого Союза Студентов” сообщил ему, что некий приезжий молодой человек час назад интересовался им. Руди не придал этому сообщению никакого значения. Завершив свои дела, он вышел из центра и направился на своём велосипеде к ближайшей аптеке.
Джозеф Эрвин Бахманн знал Руди Дучке только по описанию и газетным фотографиям, которые запечатлели лидера левых студентов в самый “подходящий момент”, когда его лицо больше походило на жуткую гримасу. Опознать по ним человека было практически невозможно. Однако когда Дучке вышел из дома 140 по Кюрфюст-дам и сел на велосипед, что-то подсказало молодому неонацисту из Мюнхена, что это был именно тот, кого он ждал.
Какое-то время ему приходилось идти быстрой походкой, иногда переходя на бег, чтобы не выпустить из виду жертву, с лёгкостью маневрирующую на стареньком велосипеде среди городского транспортного потока. Стрелять на ходу было невозможно. К тому же, Бахманн был скверным стрелком, и чтобы попасть в цель, ему следовало подойти к ней почти вплотную. К счастью Бахманна, не отличавшегося особыми атлетическими данными, аптека оказалась расположенной всего лишь в нескольких кварталах от центра “Социалистического Немецкого Союза Студентов”.
До конца обеденного перерыва аптеки оставалось несколько минут, и Руди Дучке решил подождать. С противоположной стороны улицы к нему стал приближаться молодой человек с короткой стрижкой-ёжиком, в светло-коричневой замшевой куртке.
- Простите, это вы - Руди Дучке?- спросил он.
Как только Дучке ответил "да", Бахманн выхватил из наплечной кобуры, спрятанной под курткой, пистолет и, примерно с расстояния двух метров, произвёл три выстрела. Две пули попали Руди Дучке в голову, одна - в плечо.
Оставив умирающего на тротуаре, Бахманн бросился в ближайшее парадное и, приняв огромную дозу снотворного (свыше 20 таблеток), приготовился к последнему сражению с полицейскими.
Спустя несколько минут преступник был схвачен полицией, однако, ни для кого не было секретом, что истинным преступником является не обезумевший 23-летний неонацист Джозеф Эрвин Бахманн, а газетный концерн Акселя Шпрингера, фактически ставший заказчиком политического убийства студенческого лидера.
Краткая биографическая справка:
Руди Дучке - социолог и лидер “Социалистического Немецкого Союза Студентов”, родился в Бранденбурге в 1940 году в семье почтового служащего. Он был четвёртым ребёнком в семье.
В 1958 году оканчивает среднюю школу и получает аттестат зрелости.
В 1960 году Дучке приезжает в Западный Берлин и вновь сдаёт экзамен на аттестат зрелости, чтобы получить возможность учиться в высших учебных заведениях Федеративной Республики Германии.
В 1961 году, незадолго до начала строительства Берлинской стены, Руди Дучке окончательно перебирается в Западный Берлин. Зимой того же года, он приступает к изучению социологии в Свободном Университете Западного Берлина.
В 1964 году вступает в ряды “Социалистического Немецкого Студенческого Союза” (СНСС).
В феврале 1965 года Дучке выдвигается в ЦК СНСС.
С 1966 года Руди Дучке возглавляет “Систему ПКО”. Под его непосредственным руководством проходят многочисленные демонстрации протеста против войны во Вьетнаме, марши протестов против “Чрезвычайных законов” и образования “Большой коалиции”. Именно ему принадлежит инициатива создания “Внепарламентской оппозиции”. Основным девизом Руди Дучке становятся слова: “Без провокации мы вообще не будем восприняты”.
В 1967 году Дучке организует антиправительственные и антишахские демонстрации в Западном Берлине. Он же становится во главе компании против концерна Акселя Шпрингера. Вместе с тем, Дучке открыто выступает против терроризма, как орудия классовой борьбы.
В 1968 году Дучке является одним из организаторов Международного конгресса против войны во Вьетнаме, который прошёл в Западном Берлине. В том же году, во время событий, вошедших в историю, как Пражская весна, он посещает Прагу. 11 апреля, по возвращении в Западный Берлин, тяжело ранен тремя выстрелами из пистолета. После ряда тяжёлых операций, лечится в Швейцарии, Италии, Великобритании.
В 1970 году начинает учёбу в Кембридже, однако, уже через год, власти Великобритании настойчиво предлагают ему покинуть страну, из-за его "политической деятельности, способной нанести вред Соединённому Королевству".
В 1971 году Дучке вместе с женой и двумя детьми вынужден выехать в Данию, где он получает ставку доцента в Университете Аархус.
В 1972 году возвращается в Западный Берлин.
С 1973 по 1979 года Руди Дучке выпускает в свет ряд социологических и политологических работ. Несмотря на последствия покушения - постоянные приступы головной боли и эпилепсии -эти годы для Дучке являются самыми плодотворными. Занятие литературой он совмещает с активной общественно-политической деятельностью. Часто выступает в различных популярных теле и радио передачах. Принимает участие в работе авторитетных международных комиссий.
24 декабря 1979 года в Дании во время очередного приступа эпилепсии, Руди Дучке захлебнулся, принимая ванну.
Руди Дучке
Известие о покушении на Руди Дучке потрясло студентов. Однако в центре “Социалистического Немецкого Союза Студентов” было тихо. Огромное количество сочувствовавших людей собралось на улице у здания 140 по Кюрфюст-дам. Люди молча слушали сообщения, поступавшие из больницы, где в это время хирурги боролись за жизнь их лидера. Отчаяние и беспомощность царили в тот вечер. “Пули, выпущенные в Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилии”, - напишет потом Ульрика Майнхоф. После того, как из больницы пришло известие, что врачи оценивают шансы как 50 на 50, студенческие лидеры организовали в Республиканском клубе пресс-конференцию. На ней было прямо заявлено о том, что главным виновником покушения на Руди Дучке является Аксель Шпрингер .
Спустя час около 2 000 студентов отправились в лекционный зал Технического Университета, где запланированное на тот вечер другое мероприятие стихийно переросло в форум протеста. Выступая с трибуны кафедры Технического Университета, один из студенческих лидеров, Бернд Рабель сказал:
“… Я хочу напомнить о том, какая травля была устроена депутатами сената после событий 2 июня 1967 года. Я напомню, что собирались сделать с “Внепарламентской оппозицией” правящий бургомистр и внутренний сенатор… Я выскажусь совсем отчётливо: настоящие убийцы - Аксель Шпрингер и “Великая коалиция”…”
Рабель произнёс вслух то, о чем все думали. Марш на газетный концерн “Шпрингер” был неизбежен. Стало ясно, как следует демонстрировать свой протест. Предотвратить доставку газет. В 23:00 колона протеста стала медленно продвигаться от Технического Университета к 20-этажному зданию концерна “Шпрингер”, расположенному недалеко от знаменитой Берлинской стены, на Кохштрассе. Среди многотысячной толпы студентов была известная журналистка, ведущая политической рублики в журнале “Конкрет”, Ульрика Майнхоф.
Аксель Шпрингер был убеждённым антикоммунистом. В то время, когда все западногерманские бизнесмены старались перенести свои капиталы из Западного Берлина вглубь территории ФРГ, он намеренно основал штаб-квартиру своей корпорации в старой германской столице. Более того, он выстроил высокое, 20-этажное здание прямо возле Берлинской стены, чтобы наглядно продемонстрировать восточным немцам превосходство капиталистической системы. На одной из стен здания Шпрингер поместил огромный электронный экран новостей, развёрнутый в сторону Восточного Берлина, чтобы немцы, живущие по ту сторону стены, могли быть в курсе новостей “свободного мира”.
По мере продвижения демонстрантов, к ним присоединялись другие студенты и сочувствующие. Таким образом, к концу своего следования колона достигла примерно около 5000 человек.
В первых рядах шёл известный левый адвокат и правозащитник Хорст Малер. В течение следующих дней прокуратура приложит все усилия, чтобы попытаться дисквалифицировать его за участие в несанкционированной, стихийно вспыхнувшей демонстрации, переросшей в потасовку с полицией.
Между тем, возмущение покушением на Руди Дучке охватило не только студенческую Германию, но практически все слои западногерманского общества. Даже офицеры полиции, присутствовавшие на стихийной демонстрации протеста, выражали своё понимание причин бурного негодования студентов и, пытались сдерживать не только студентов, но и своих подчинённых.
В то время как колона демонстрантов приближалась к издательству, здание успели обнести несколькими рядами колючей проволоки. Большой отряд полиции и несколько водомётов разместились у главного входа. Операция по защите концерна “Шпрингер Пресс” проходила под личным контролем нового внутреннего сенатора Нойбауера, который вместе с высокопоставленными офицерами полиции разместился, прямо на крыше здания.
Студенты решили во что бы то ни стало, любой ценой предотвратить развозку газет, даже если для этого, в буквальном смысле, потребуется лечь на мостовую. Их тактика заключалась в том, чтобы своими частными автомобилями заблокировать все подъезды к 20-этажному зданию и не подпустить грузовики концерна. Новый редактор журнала “Конкрет”, Штефан Ауст (Stefan Aust), пришедший на демонстрацию вместе с Ульрикой Майнхоф, предложил ей принять участие в блокировании издательства. Однако Ульрика ещё не была уверена, что она до такой степени хочет участвовать в происходящем. В конечном итоге, они пришли к компромиссу. Ульрика припарковала автомобиль в самом конце блокады. Тем не менее, этого стало достаточно, чтобы её задержали. Позже она сможет убедить суд в том, что на демонстрацию она попала из чисто профессиональных интересов, а машину припарковала непреднамеренно, из-за нехватки парковочных мест.
После полуночи страсти вокруг здания газетного концерна стали накаляться. В полицию и окна полетели камни. Среди разбушевавшейся толпы студентов начинают мелькать люди, в руках которых появляются бутылки с зажигательной смесью - “Коктейлем Молотова”. Описав в воздухе огненную дугу, с ослепительной вспышкой эти бутылки разрываются о борта грузовиков. Первые 5 машин утренней развозки газет выгорают практически полностью. 10 остальных грузовиков опрокидываются нахлынувшей волной демонстрантов. Небольшая группа студентов, вооружённых деревянными палками, в какой-то момент умудряется прорваться к центральному входу в здание и, достигает лестницы. Однако эта атака отбита охраной концерна. Одному из демонстрантов удается забраться на водомёт и направить его на ряды полицейских.
Беспорядки, спровоцированные покушением на Руди Дучке, прокатились практически по всем крупным городам Западной Германии. Ситуация в стране складывалась таким образом, что студенты невольно начинали понимать: чтобы добиться каких-либо ощутимых результатов, недостаточно бросать яйца и пакеты с творогом. Следует переходить к более решительным и агрессивным действиям. На протяжении всех пасхальных праздников демонстранты продолжали блокировать издательства и типографии концерна “Шпрингер Пресс” в Гамбурге, Западном Берлине, Ганновере, Мюнхене, Франкфурте-на-Майне, Штутгарте и других крупных западногерманских городах. В те дни журнал “Шпигель” писал:
“…доходило до уличных битв, каких Западная Германия не знала со времён Веймарской республики…”.
Студенческие выступления активно подержали многие известные общественные деятели Западной Германии. Несмотря на то, что Ульрика Майнхоф ещё не была готова перейти к физическому противостоянию Системе, в те дни на страницах своего журнала она писала:
“…Если бросать камень, то это наказуемое действие. Если 1000 камней бросаются, это политическая акция. Если сжигают одну машину, это наказуемое действие, сотни машин сжигаются, это политическая акция…”.
Хирурги чудом спасли жизнь Руди Дучке. Однако до конца жизни он страдал от постоянных обмороков, приступов чудовищной головной боли, потери сознания и эпилептических припадков. Фактически он остался инвалидом. Но даже инвалида “Шпрингер Пресс” боялся и продолжал подвергать дикой травле. Дучке был вынужден эмигрировать вначале в Великобританию, а затем в Данию. Там, в 1979 году во время очередного эпилептического припадка он утонул в собственной ванне. Спустя несколько месяцев после трагической кончины, у Руди родился сын Руди-Марек Дучке.
Вернуться в
Главу 3
Подстрекательские заголовки недвусмысленно призывали “истинных, честных немцев” “…Остановить Дучке сейчас, иначе начнётся гражданская война!..”. На первых полосах изданий были опубликованы пять фотографий студенческого лидера, выполненные в стиле полицейских сводок “Разыскивается!”. Пресса с удовольствием смаковала еврейское происхождение Дучке, совершенно не смущаясь тем, что со стороны всё это очень напоминало гебельскую антисемитскую пропаганду. У Дучке был огромный рот, чёрные волосы и длинный, “цыганский” нос. Иногда, выступая на митингах, он раскрывал рот настолько широко, что, выловленный в этот момент фотокамерой, он становился, прямо таки демоноподобным. “Страшнее Маркса, растленнее Фрейда”, писала ультраправая газета “Бильд-цайтунг”. Другая газета “Бильд ам Зонтаг” в своих “литературных” изысканиях пошла ещё дальше: “…Образчик восточной красоты… Потомок “мавра” Маркса и “казака” Троцкого…”.
Вечером 10 апреля 1968 года, в 21:52, 23-летний мюнхенский рабочий-маляр Джозеф Эрвин Бахманн (Joseph Ervin Bachmann), придерживавшийся откровенно неонацистских взглядов, поднялся в ночной Берлинский экспресс. В багаже щуплого маляра, кроме скудного набора личных вещей, лежали вырезки из ультраправых газет, с заголовками “Остановить Руди Дучке сейчас, иначе начнётся гражданская война!” пять фотографий Дучке, выполненных в стиле полицейского объявления и старый “Кольт” 36 калибра.
Утром 11 апреля 1968 года поезд, в котором находился Джозеф Эрвин Бахманн, прибыл на Берлинский вокзал. Сойдя на перрон, молодой человек, не теряя времени, направился прямиком в центральное городское справочное бюро, чтобы выяснить адрес Руди Дучке.
В это время, тот, кого ультраправая западногерманская пресса называла “главным идеологом” “Социалистического Немецкого Союза Студентов”, прервал свою работу над новой рукописью, посвящённой его недавнему пребыванию в Праге. Он вышел на улицу и сел на свой старенький велосипед, чтобы отправиться в аптеку, по дороге сделав остановку на Кюрфюст-дам 140, в центре “Социалистического Немецкого Союза Студентов”.
Бахманн некоторое время покрутился у дома Дучке, затем всё-таки решил отправиться на Кюрфюст-дам.
Когда Руди Дучке вошёл в центр, один из активистов “Социалистического Немецкого Союза Студентов” сообщил ему, что некий приезжий молодой человек час назад интересовался им. Руди не придал этому сообщению никакого значения. Завершив свои дела, он вышел из центра и направился на своём велосипеде к ближайшей аптеке.
Джозеф Эрвин Бахманн знал Руди Дучке только по описанию и газетным фотографиям, которые запечатлели лидера левых студентов в самый “подходящий момент”, когда его лицо больше походило на жуткую гримасу. Опознать по ним человека было практически невозможно. Однако когда Дучке вышел из дома 140 по Кюрфюст-дам и сел на велосипед, что-то подсказало молодому неонацисту из Мюнхена, что это был именно тот, кого он ждал.
Какое-то время ему приходилось идти быстрой походкой, иногда переходя на бег, чтобы не выпустить из виду жертву, с лёгкостью маневрирующую на стареньком велосипеде среди городского транспортного потока. Стрелять на ходу было невозможно. К тому же, Бахманн был скверным стрелком, и чтобы попасть в цель, ему следовало подойти к ней почти вплотную. К счастью Бахманна, не отличавшегося особыми атлетическими данными, аптека оказалась расположенной всего лишь в нескольких кварталах от центра “Социалистического Немецкого Союза Студентов”.
До конца обеденного перерыва аптеки оставалось несколько минут, и Руди Дучке решил подождать. С противоположной стороны улицы к нему стал приближаться молодой человек с короткой стрижкой-ёжиком, в светло-коричневой замшевой куртке.
- Простите, это вы - Руди Дучке?- спросил он.
Как только Дучке ответил "да", Бахманн выхватил из наплечной кобуры, спрятанной под курткой, пистолет и, примерно с расстояния двух метров, произвёл три выстрела. Две пули попали Руди Дучке в голову, одна - в плечо.
Оставив умирающего на тротуаре, Бахманн бросился в ближайшее парадное и, приняв огромную дозу снотворного (свыше 20 таблеток), приготовился к последнему сражению с полицейскими.
Спустя несколько минут преступник был схвачен полицией, однако, ни для кого не было секретом, что истинным преступником является не обезумевший 23-летний неонацист Джозеф Эрвин Бахманн, а газетный концерн Акселя Шпрингера, фактически ставший заказчиком политического убийства студенческого лидера.
Краткая биографическая справка:
Руди Дучке - социолог и лидер “Социалистического Немецкого Союза Студентов”, родился в Бранденбурге в 1940 году в семье почтового служащего. Он был четвёртым ребёнком в семье.
В 1958 году оканчивает среднюю школу и получает аттестат зрелости.
В 1960 году Дучке приезжает в Западный Берлин и вновь сдаёт экзамен на аттестат зрелости, чтобы получить возможность учиться в высших учебных заведениях Федеративной Республики Германии.
В 1961 году, незадолго до начала строительства Берлинской стены, Руди Дучке окончательно перебирается в Западный Берлин. Зимой того же года, он приступает к изучению социологии в Свободном Университете Западного Берлина.
В 1964 году вступает в ряды “Социалистического Немецкого Студенческого Союза” (СНСС).
В феврале 1965 года Дучке выдвигается в ЦК СНСС.
С 1966 года Руди Дучке возглавляет “Систему ПКО”. Под его непосредственным руководством проходят многочисленные демонстрации протеста против войны во Вьетнаме, марши протестов против “Чрезвычайных законов” и образования “Большой коалиции”. Именно ему принадлежит инициатива создания “Внепарламентской оппозиции”. Основным девизом Руди Дучке становятся слова: “Без провокации мы вообще не будем восприняты”.
В 1967 году Дучке организует антиправительственные и антишахские демонстрации в Западном Берлине. Он же становится во главе компании против концерна Акселя Шпрингера. Вместе с тем, Дучке открыто выступает против терроризма, как орудия классовой борьбы.
В 1968 году Дучке является одним из организаторов Международного конгресса против войны во Вьетнаме, который прошёл в Западном Берлине. В том же году, во время событий, вошедших в историю, как Пражская весна, он посещает Прагу. 11 апреля, по возвращении в Западный Берлин, тяжело ранен тремя выстрелами из пистолета. После ряда тяжёлых операций, лечится в Швейцарии, Италии, Великобритании.
В 1970 году начинает учёбу в Кембридже, однако, уже через год, власти Великобритании настойчиво предлагают ему покинуть страну, из-за его "политической деятельности, способной нанести вред Соединённому Королевству".
В 1971 году Дучке вместе с женой и двумя детьми вынужден выехать в Данию, где он получает ставку доцента в Университете Аархус.
В 1972 году возвращается в Западный Берлин.
С 1973 по 1979 года Руди Дучке выпускает в свет ряд социологических и политологических работ. Несмотря на последствия покушения - постоянные приступы головной боли и эпилепсии -эти годы для Дучке являются самыми плодотворными. Занятие литературой он совмещает с активной общественно-политической деятельностью. Часто выступает в различных популярных теле и радио передачах. Принимает участие в работе авторитетных международных комиссий.
24 декабря 1979 года в Дании во время очередного приступа эпилепсии, Руди Дучке захлебнулся, принимая ванну.
Руди Дучке
Известие о покушении на Руди Дучке потрясло студентов. Однако в центре “Социалистического Немецкого Союза Студентов” было тихо. Огромное количество сочувствовавших людей собралось на улице у здания 140 по Кюрфюст-дам. Люди молча слушали сообщения, поступавшие из больницы, где в это время хирурги боролись за жизнь их лидера. Отчаяние и беспомощность царили в тот вечер. “Пули, выпущенные в Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилии”, - напишет потом Ульрика Майнхоф. После того, как из больницы пришло известие, что врачи оценивают шансы как 50 на 50, студенческие лидеры организовали в Республиканском клубе пресс-конференцию. На ней было прямо заявлено о том, что главным виновником покушения на Руди Дучке является Аксель Шпрингер .
Спустя час около 2 000 студентов отправились в лекционный зал Технического Университета, где запланированное на тот вечер другое мероприятие стихийно переросло в форум протеста. Выступая с трибуны кафедры Технического Университета, один из студенческих лидеров, Бернд Рабель сказал:
“… Я хочу напомнить о том, какая травля была устроена депутатами сената после событий 2 июня 1967 года. Я напомню, что собирались сделать с “Внепарламентской оппозицией” правящий бургомистр и внутренний сенатор… Я выскажусь совсем отчётливо: настоящие убийцы - Аксель Шпрингер и “Великая коалиция”…”
Рабель произнёс вслух то, о чем все думали. Марш на газетный концерн “Шпрингер” был неизбежен. Стало ясно, как следует демонстрировать свой протест. Предотвратить доставку газет. В 23:00 колона протеста стала медленно продвигаться от Технического Университета к 20-этажному зданию концерна “Шпрингер”, расположенному недалеко от знаменитой Берлинской стены, на Кохштрассе. Среди многотысячной толпы студентов была известная журналистка, ведущая политической рублики в журнале “Конкрет”, Ульрика Майнхоф.
Аксель Шпрингер был убеждённым антикоммунистом. В то время, когда все западногерманские бизнесмены старались перенести свои капиталы из Западного Берлина вглубь территории ФРГ, он намеренно основал штаб-квартиру своей корпорации в старой германской столице. Более того, он выстроил высокое, 20-этажное здание прямо возле Берлинской стены, чтобы наглядно продемонстрировать восточным немцам превосходство капиталистической системы. На одной из стен здания Шпрингер поместил огромный электронный экран новостей, развёрнутый в сторону Восточного Берлина, чтобы немцы, живущие по ту сторону стены, могли быть в курсе новостей “свободного мира”.
По мере продвижения демонстрантов, к ним присоединялись другие студенты и сочувствующие. Таким образом, к концу своего следования колона достигла примерно около 5000 человек.
В первых рядах шёл известный левый адвокат и правозащитник Хорст Малер. В течение следующих дней прокуратура приложит все усилия, чтобы попытаться дисквалифицировать его за участие в несанкционированной, стихийно вспыхнувшей демонстрации, переросшей в потасовку с полицией.
Между тем, возмущение покушением на Руди Дучке охватило не только студенческую Германию, но практически все слои западногерманского общества. Даже офицеры полиции, присутствовавшие на стихийной демонстрации протеста, выражали своё понимание причин бурного негодования студентов и, пытались сдерживать не только студентов, но и своих подчинённых.
В то время как колона демонстрантов приближалась к издательству, здание успели обнести несколькими рядами колючей проволоки. Большой отряд полиции и несколько водомётов разместились у главного входа. Операция по защите концерна “Шпрингер Пресс” проходила под личным контролем нового внутреннего сенатора Нойбауера, который вместе с высокопоставленными офицерами полиции разместился, прямо на крыше здания.
Студенты решили во что бы то ни стало, любой ценой предотвратить развозку газет, даже если для этого, в буквальном смысле, потребуется лечь на мостовую. Их тактика заключалась в том, чтобы своими частными автомобилями заблокировать все подъезды к 20-этажному зданию и не подпустить грузовики концерна. Новый редактор журнала “Конкрет”, Штефан Ауст (Stefan Aust), пришедший на демонстрацию вместе с Ульрикой Майнхоф, предложил ей принять участие в блокировании издательства. Однако Ульрика ещё не была уверена, что она до такой степени хочет участвовать в происходящем. В конечном итоге, они пришли к компромиссу. Ульрика припарковала автомобиль в самом конце блокады. Тем не менее, этого стало достаточно, чтобы её задержали. Позже она сможет убедить суд в том, что на демонстрацию она попала из чисто профессиональных интересов, а машину припарковала непреднамеренно, из-за нехватки парковочных мест.
После полуночи страсти вокруг здания газетного концерна стали накаляться. В полицию и окна полетели камни. Среди разбушевавшейся толпы студентов начинают мелькать люди, в руках которых появляются бутылки с зажигательной смесью - “Коктейлем Молотова”. Описав в воздухе огненную дугу, с ослепительной вспышкой эти бутылки разрываются о борта грузовиков. Первые 5 машин утренней развозки газет выгорают практически полностью. 10 остальных грузовиков опрокидываются нахлынувшей волной демонстрантов. Небольшая группа студентов, вооружённых деревянными палками, в какой-то момент умудряется прорваться к центральному входу в здание и, достигает лестницы. Однако эта атака отбита охраной концерна. Одному из демонстрантов удается забраться на водомёт и направить его на ряды полицейских.
Беспорядки, спровоцированные покушением на Руди Дучке, прокатились практически по всем крупным городам Западной Германии. Ситуация в стране складывалась таким образом, что студенты невольно начинали понимать: чтобы добиться каких-либо ощутимых результатов, недостаточно бросать яйца и пакеты с творогом. Следует переходить к более решительным и агрессивным действиям. На протяжении всех пасхальных праздников демонстранты продолжали блокировать издательства и типографии концерна “Шпрингер Пресс” в Гамбурге, Западном Берлине, Ганновере, Мюнхене, Франкфурте-на-Майне, Штутгарте и других крупных западногерманских городах. В те дни журнал “Шпигель” писал:
“…доходило до уличных битв, каких Западная Германия не знала со времён Веймарской республики…”.
Студенческие выступления активно подержали многие известные общественные деятели Западной Германии. Несмотря на то, что Ульрика Майнхоф ещё не была готова перейти к физическому противостоянию Системе, в те дни на страницах своего журнала она писала:
“…Если бросать камень, то это наказуемое действие. Если 1000 камней бросаются, это политическая акция. Если сжигают одну машину, это наказуемое действие, сотни машин сжигаются, это политическая акция…”.
Хирурги чудом спасли жизнь Руди Дучке. Однако до конца жизни он страдал от постоянных обмороков, приступов чудовищной головной боли, потери сознания и эпилептических припадков. Фактически он остался инвалидом. Но даже инвалида “Шпрингер Пресс” боялся и продолжал подвергать дикой травле. Дучке был вынужден эмигрировать вначале в Великобританию, а затем в Данию. Там, в 1979 году во время очередного эпилептического припадка он утонул в собственной ванне. Спустя несколько месяцев после трагической кончины, у Руди родился сын Руди-Марек Дучке.
Вернуться в
Главу 3