"Банда сумасшедших"
Давно сюда не писал. Будем потихоньку исправлять. Я здесь уже выкладывал некоторые главы из своей книги о самой известной западно-германской террористической группировке 70-х - RAF. Выпуск книги по определенным причинам затянулся, что с другой стороны позволило ее несколько переработать и дополнить. Сейчас книга готовится к выходу в московском издательстве «Международные Отношения», а я пока выложу здесь еще кое-что из нее. Рассказ будет посвящен так называемой "Банде сумасшедших".
RAF, равно как и многие другие западногерманские террористические группы конца 1960-х - начала 1970-х годов не возникла внезапно на голом месте. В послевоенном западногерманском обществе сложились необходимые предпосылки, в том числе, обусловленные непреодолимой пропастью, образовавшейся между молодым, послевоенным поколением и старшим «поколением отцов» - безмолвными свидетелями нацистских преступлений. Вместе с тем, конкретно появление RAF повергло всех в состояние глубокого шока, став полной неожиданностью, как для обычного немецкого обывателя, так и для западногерманских властей, правоохранительных органов и спецслужб. Менее чем за год, деятельность небольшой группы социальных экстремистов-хулиганов, дилетантов, не имевших серьёзной поддержки с чьей-либо стороны, вышла на уровень общенационального масштаба, став самой известной и значимой террористической организацией в истории Германии. Стремительному взлёту RAF способствовали многие факторы, речь о которых пойдёт далее. В первую очередь, хотелось бы отметить чрезвычайно напряжённую социальную атмосферу, что во многом объясняло симпатии, и сочувствие к рафовцам некоторой части общества. Во вторую - неисчерпаемый людской потенциал, нашедший отражение в огромном числе пособников, а также вливании в её ряды многочисленных «мелких притоков» из других не менее активных, но не столь успешных леворадикальных групп.
Одним из таких “мелких притоков” стал, так называемый “Социалистический Коллектив Пациентов” (SPK) , или как окрестила его западногерманская пресса - “Банда Сумасшедших”. Явление в мире терроризма уникальное. Вместе с тем, несмотря на широкую известность, которую организация получила в начале 1970-х годов, феномен SPK малоизучен, а в русскоязычной публицистике практически не освещён. Организацию принято ассоциировать с левым экстремизмом, предшественником RAF и её ближайшим союзником «Движением 2 июня», что в принципе не совсем верно. «Социалистический Коллектив Пациентов» скорее был последователем модной радикальной тенденции, нежели предшественником западногерманского терроризма, подготовив не мало «ярких» кадров, позднее присоединившихся к RAF и «Движению 2 июня». Уже одним этим фактом SPK вызывает не меньший интерес, нежели история образования самой RAF.
“Социалистический Коллектив Пациентов” являл собой, более чем странное творение, не менее странного 35-летнего психиатра из Гейдельберга, доктора Вольфганга Хубера и его супруги Урсулы Хубер. До периода создания SPK о самом Вольфганге Хубере было известно крайне мало в силу того, что до 1964 года ни он, ни его жена не попадали в поле зрения СМИ, правоохранительных органов и, тем более, спецслужб. Сам же доктор Хубер не любил распространяться о своём прошлом. Он родился во Франкфурте-на-Майне 29 января 1935 года. В 1964 году был принят на должность научного ассистента в психоневрологическую клинику Гейдельбергского университета, в стенах которого его имя довольно быстро приобрело широкую известность, распространившуюся далеко за пределы научного сообщества. С первых же дней работы в университетской клинике отношения с коллегами у нового доктора, мягко говоря, не сложились. Многие сотрудники жаловались на «неуживчивый характер» нового научного ассистента и его резкое неприятие «современной репрессивной психиатрии». Он демонстративно игнорировал «рекомендованные» для всех сотрудников семинары и конференции, считая подобные мероприятия пустой и бесполезной тратой времени. Однако свободные от работы часы, доктор Хубер по собственной инициативе, и по просьбе больных, без оглядки на какие-либо ограничения со стороны администрации, стал проводить с пациентами клиники регулярные дополнительные групповые сеансы терапии, в основу которых лег принцип «гуманной психиатрии», в духе, так называемого «антипсихиатрического движения».
Вольфганг Хубер позиционировал себя ярым и последовательным сторонником «антипсихиатрического движения», получившего широкое распространение в западном мире в 1960-е годы, но в отличие от других активистов движения, он не отрицал существование болезней. Он полагал, что психические отклонения его пациентов вызваны, прежде всего, негативным влиянием капитализма. Суть его теории сводилась к тому, что сам окружающий мир породил целый ряд психиатрических болезней, из-за необходимости индивида приспосабливаться к эксплуатации и отчуждению при капитализме. Болезнь, как считал доктор Хубер, это не процесс, протекающий в отдельных людях. Болезнь это - наше общество. «То, что я называю болезнью,- говорил Хубер, - на самом деле, индивидуальное бессознательное выражение социальных противоречий капитализма». Больной не в состоянии правильно функционировать в соответствии с требованиями капиталистического общества, хищнического общества «пораженного проказой», погрязшего в животной страсти к прибавочной стоимости. Вольфганг Хубер был искренне убеждён в том, что в основу «здорового общественного организма» должна быть положена естественная потребность к наиболее полному и всестороннему развитию каждой, отдельно взятой личности. Медицина и, прежде всего, капиталистическая психиатрия направлены на службу той же самой прибавочной стоимости, а не на врачевание больных. Традиционная психиатрия репрессивна, она вполне умышленно «подлечивает пациента», только для того, чтобы вернуть его в бездумный производственный цикл. Рано или поздно рабочий вновь попадает в психиатрическую клинику, в качестве разбитого механизма и на этот раз, уже полностью изувечивается капиталистической психиатрией. Исходя из логики доктора Хубера, следовал вывод: капиталистическое общество является причиной психических расстройств, и единственной профилактикой этих заболеваний может служить, только марксистская революция. Терапевтический эксперимент, главным образом, должен состоять в разжигании марксистской революции и в построении бесклассового общества. Поскольку само государство провоцирует психические болезни, следует изменить его политическую систему и психические недуги, исчезнут сами собой. «Для целей пациентов, может быть целесообразным только причинно-следственная борьба с болезнью, а именно устранение патогенной части патриархального общества».
Доктор Хубер не столько лечил своих пациентов, сколько проводил своего рода реабилитацию, адаптируя их к жизни в окружающей их «хищнической» среде. Пациенты, собираясь в группы по 10 - 12 человек, по 14 часов в день изучали основы психологии, сексологии, диалектики, теологии, социологии, истории классовой борьбы, штудируя гегелевскую диалектику, учение Вильгельма Райха, психоанализ Зигмунта Фрейда и марксизм. Каждый пациент доктора Хубера, после трёхмесячного курса терапии, мог и должен был сам проводить занятия с другими пациентами, что само по себе являло выход личности на более высокий уровень развития.
Стоит отметить, что сам доктор Хубер намеренно опускал термин «терапия», заменяя его «агитацией», которая делала упор на необходимость радикальных изменений в обществе. «Сделаем из болезни оружие!» - гласил «манифест» SPK. Первое, что обращало на себя внимание, это - демократичный характер новой терапии, как то, полное отсутствие иерархии в отношениях врача и пациента. Конечно, вне всякого сомнения, Вольфганг Хубер позиционировал себя, как лидера, возможно, как революционного лидера. Но, вместе с тем, он всячески подчёркивал своё уважение к отдельно взятой личности, что способствовало поднятию собственной самооценки его пациентов. Они более не были «неодушевлённым материалом» для университетских исследований и врачебной карьеры. Он смог укрепить их в сознании, что пациент клиники может и должен противостоять произволу врачебного персонала, который выступал в качестве передового рубежа ненавистной капиталистической системы - «прокажённого общества».
Подобный подход к психиатрической проблеме снискал широкую известность и огромную популярность доктору Вольфгангу Хуберу не только у пациентов клиники, но и далеко за её пределами. К нему, как правило, тянулись молодые люди, и не обязательно с душевными или психическими расстройствами. Просто люди, по какой-либо причине не вписывающиеся в «систему». Своим «пациентам» доктор Хубер охотно диагностировал различные расстройства психики, что давало формальный повод для зачисления того или иного обратившегося к нему человека в свою терапевтическую группу. Сам не осознавая того, доктор Хубер невольно стал в Гейдельберге одним из наиболее ярких лидеров левого молодёжного движения. Следует понимать, что феномен SPK исходил из тех непростых изменений, которые претерпели леворадикальные течения западного мира в начале второй половины ХХ столетия. Последователи ленинизма, социал-демократы, а также прочие «новые левые» 1960-х годов испытали глубокое разочарование в рабочем классе, как в главном союзнике социальной революции, на которого традиционно возлагали свои надежды левацкие течения всех мастей. Пролетариат развитых капиталистических стран в начале второй половины ХХ столетия полностью интегрировался в буржуазную среду, и этот факт был уже никем не оспариваемым. Более того, сами рабочие Западной Германии были не менее возмущены и шокированы первыми молодёжными выступлениями, нежели остальная часть немецкого общества. В этой связи западногерманские левые радикалы ухватились за одну из теорий Герберта Маркузе, согласно которой новыми носителями революционной инициативы должны были стать различные маргиналы, несущие в себе радикальные импульсы, способные пробудить ожиревшего западного обывателя. Именно такой частью маргиналов могли стать «изгои общества» - национальные и сексуальные меньшинства, в том числе и люди с психическими отклонениями.
Сейчас конечно надежды «новых левых» 1960-х на революционный потенциал «психиатрических маргиналов» выглядят наивно, однако они не были столь беспочвенны, как это могло бы показаться. В Западной Европе и США всё чаще и громче звучали критические голоса с требованием незамедлительного вмешательства в катастрофическую ситуацию в системе закрытых психиатрических учреждений. Благодаря деятельности многих ведущих европейских и американских специалистов-правозащитников, оспаривавших традиционные представления о психическом здоровье, стали подниматься «неудобные» вопросы о бесправном положении пациентов, вызвавшие в обществе широкий резонанс. Не меньше вопросов возникало и в отношении психиатрического медперсонала. Принимая во внимание, сколько участников нацистской программы уничтожения инвалидов продолжали врачебную практику в психиатрических клиниках Западной Германии, то движение SPK приобретало особую актуальность, прочно вписываясь в движение социального протеста.
SPK всё более обретал очертания полноценной политической организации, отстаивающей права людей с ограниченными возможностями в условиях капиталистического произвола. В закрытых психиатрических учреждениях, порой царили изуверские, средневековые порядки. Практически во всех закрытых психиатрических клиниках получил широкое распространение электрошок, который чаще применялся в качестве наказания и средства сдерживания «неконтролируемых» пациентов, нежели в целях врачевания. Что же говорить, о жутких инъекциях, которые причиняли душевно больным нестерпимые, многочасовые страдания? Подавляющее большинство больных, прошедших через подобную «терапию», нередко сравнивали психушки с казематами инквизиции. Однако Вольфганг Хубер выносил проблему далеко за пределы психиатрии, рассматривая само общество в качестве одной, общей психиатрической палаты. Критика SPK затрагивала всю систему здравоохранения, вынося через неё на поверхность весь спектр накопившегося негатива социально-политического обустройства западногерманского общества.
Некоторое время администрация старалась не вмешиваться в работу нового научного ассистента, или, по крайней мере, не ограничивать его инициативу, заключив в «чугунные» рамки системных инструкций. Однако, постоянные жалобы и доносы со стороны коллег на антинаучную и, даже, антигосударственную деятельность молодого ассистента, которую он, якобы, вёл под прикрытием терапевтических сеансов, создавали нездоровую, нервозную атмосферу в коллективе. В 1965 году администрация клиники была вынуждена в решительной форме потребовать от доктора Хубера свернуть свои исследования. В качестве ответной меры Вольфганг Хубер пошёл на открытый конфликт и выдвинул ультиматум, в случае если ему не позволят и далее заниматься персональной работой, то он немедленно подаст заявление на увольнение. Опасаясь растущей популярности молодого ассистента, желая предотвратить возможные студенческие волнения в университетском городке, руководство решило не обострять ситуацию и пойти на компромисс, надеясь, что «сомнительный» социально-терапевтический эксперимент прекратится сам собой, после завершения курса лечения больных. Однако завершение эксперимента не входило в планы Вольфганга Хубера. Если ранее Вольфганг Хубер ограничивался исключительно своими амбулаторными пациентами, то в новую терапевтическую группу уже входили люди, как правило, не имевшие никакого отношения к университетской клинике. Это были студенты, городские деклассированные обыватели, и школьники, страдающие разными формами депрессии, эндогенными психозами, фобиями, а также люди подверженные алкогольной и наркозависимости. «Члены коллектива», как они сами себя называли, состояли из пациентов самого разного возраста и социальной принадлежности, с чрезвычайно широким кругом психиатрических и других проблем. Они видели в Вольфганге Хубере не столько врача-психотерапевта, сколько человека попытавшегося их понять, проявившего к ним бескорыстный интерес и искреннее сочувствие, заглянувшего в их сложный к пониманию, непростой внутренний мир. Он в буквальном смысле стал их духовным лидером, гуру, объединившим социальных изгоев в некое общество, способное совместными усилиями противостоять всеобщему презрению и жестокости окружающих. Они просто стали друг другу семьёй. Но то, что для самих членов «коллектива» было семьёй, окружающие всё более были склонны воспринимать как «секту». И это невзирая на то, что в 1960-х - 1970-х годах в странах западного мира широкое распространение получили, так называемые коммуны. Только в одной Западной Германии их насчитывалось несколько десятков. По этой причине, появление «Социалистического Коллектива Пациентов» не могло вызвать у городской общественности сколько-нибудь существенный резонанс.
В 1969 году новая администрация клиники решила наконец-то избавиться от проблемного сотрудника. Очередным тревожным сигналом, подтолкнувшим администрацию к более решительным действиям, стало распространение по университетскому городку многочисленных листовок, в которых Вольфганг Хубер не только пропагандировал свои «анти-психиатрические» взгляды, но и открыто призывал солидаризироваться с внепарламентской оппозицией. В августе 1969 года шеф клиники профессор Вальтер Риттер фон Байер, стремясь избежать дальнейшей эскалации конфликта, решил мирно договориться с «взорвавшимся доктором». Он предложил Вольфгангу Хуберу свою помощь, кураторство, в его работе над диссертацией на получение доцентуры Гейдельбергского университета, если тот дистанцируется от политической деятельности, перестанет выпускать провокационные листовки и прекратит настраивать пациентов против врачей. Хубер решительно отверг сделку и конфликт между ним и администрацией вошёл в новую, открытую фазу.
В октябре 1969 года многие амбулаторные терапевтические группы доктора Хубера были распущены. В декабре 1969 года профессор фон Байер объявил о том, что в 1970 году трудовой договор с доктором Вольфгангом Хубером не будет продлён. Администрация клиники полагала, что увольнение Вольфганга Хубера положит конец затянувшемуся конфликту, однако на его защиту встали больные, а также несколько врачей из числа медперсонала клиники. 12 февраля 1970 года произошло беспрецедентное событие в истории психиатрии. Пациенты клиники заняли одну из аудиторий и, не допустив врачей, в присутствии средств массовой информации, провели всеобщее собрание, в поддержку доктора Вольфганга Хубера, на котором они выдвинули политические требования. В частности, речь шла о самоорганизации пациентов и критике авторитарного характера отношений между врачами и больными. Конфликт очень быстро вышел за пределы учреждения и со скоростью верхового пожара охватил весь университетский городок. Среди пациентов и сторонников доктора Хубера было немало студенческих активистов, которые прекрасно усвоили тактику внепарламентской оппозиции. Основному психологическому прессингу подвергся директор клиники профессор Риттер фон Байер. Где бы ни появлялся профессор, его неизменно сопровождала толпа студентов, сторонников SPK, хором выкрикивающая грубые оскорбления в его адрес.
Однако администрация клиники была непреклонна в своём решении, избавиться от «возмутителя спокойствия». 21 февраля 1970 года директор клиники профессор Риттер фон Байер уволил доктора Хубера «за отказ от сотрудничества и злоупотребление служебным положением, использование групповой терапии для провоцирования пациентов против руководства и других работников клиники». Вольфганг Хубер отверг все выдвинутые против него обвинения, объяснив, что все его поступки были продиктованы заботой о пациентах. Аргументы доктора Хубера, как и следовало ожидать, не возымели должного воздействия на администрацию. В знак солидарности с доктором Хубером, более трёх десятков пациентов вместе с ним покинули клинику. Отныне Вольфгангу Хуберу и его пациентам запрещалось появляться на территории клиники, а также было отказано в выдаче рецептов. Следует понимать, что жизнь многих пациентов без снотворных, антидепрессантов, успокоительных, а также других психоневрологических препаратов превращалась в настоящий ад.
Продолжение следует
RAF, равно как и многие другие западногерманские террористические группы конца 1960-х - начала 1970-х годов не возникла внезапно на голом месте. В послевоенном западногерманском обществе сложились необходимые предпосылки, в том числе, обусловленные непреодолимой пропастью, образовавшейся между молодым, послевоенным поколением и старшим «поколением отцов» - безмолвными свидетелями нацистских преступлений. Вместе с тем, конкретно появление RAF повергло всех в состояние глубокого шока, став полной неожиданностью, как для обычного немецкого обывателя, так и для западногерманских властей, правоохранительных органов и спецслужб. Менее чем за год, деятельность небольшой группы социальных экстремистов-хулиганов, дилетантов, не имевших серьёзной поддержки с чьей-либо стороны, вышла на уровень общенационального масштаба, став самой известной и значимой террористической организацией в истории Германии. Стремительному взлёту RAF способствовали многие факторы, речь о которых пойдёт далее. В первую очередь, хотелось бы отметить чрезвычайно напряжённую социальную атмосферу, что во многом объясняло симпатии, и сочувствие к рафовцам некоторой части общества. Во вторую - неисчерпаемый людской потенциал, нашедший отражение в огромном числе пособников, а также вливании в её ряды многочисленных «мелких притоков» из других не менее активных, но не столь успешных леворадикальных групп.
Одним из таких “мелких притоков” стал, так называемый “Социалистический Коллектив Пациентов” (SPK) , или как окрестила его западногерманская пресса - “Банда Сумасшедших”. Явление в мире терроризма уникальное. Вместе с тем, несмотря на широкую известность, которую организация получила в начале 1970-х годов, феномен SPK малоизучен, а в русскоязычной публицистике практически не освещён. Организацию принято ассоциировать с левым экстремизмом, предшественником RAF и её ближайшим союзником «Движением 2 июня», что в принципе не совсем верно. «Социалистический Коллектив Пациентов» скорее был последователем модной радикальной тенденции, нежели предшественником западногерманского терроризма, подготовив не мало «ярких» кадров, позднее присоединившихся к RAF и «Движению 2 июня». Уже одним этим фактом SPK вызывает не меньший интерес, нежели история образования самой RAF.
“Социалистический Коллектив Пациентов” являл собой, более чем странное творение, не менее странного 35-летнего психиатра из Гейдельберга, доктора Вольфганга Хубера и его супруги Урсулы Хубер. До периода создания SPK о самом Вольфганге Хубере было известно крайне мало в силу того, что до 1964 года ни он, ни его жена не попадали в поле зрения СМИ, правоохранительных органов и, тем более, спецслужб. Сам же доктор Хубер не любил распространяться о своём прошлом. Он родился во Франкфурте-на-Майне 29 января 1935 года. В 1964 году был принят на должность научного ассистента в психоневрологическую клинику Гейдельбергского университета, в стенах которого его имя довольно быстро приобрело широкую известность, распространившуюся далеко за пределы научного сообщества. С первых же дней работы в университетской клинике отношения с коллегами у нового доктора, мягко говоря, не сложились. Многие сотрудники жаловались на «неуживчивый характер» нового научного ассистента и его резкое неприятие «современной репрессивной психиатрии». Он демонстративно игнорировал «рекомендованные» для всех сотрудников семинары и конференции, считая подобные мероприятия пустой и бесполезной тратой времени. Однако свободные от работы часы, доктор Хубер по собственной инициативе, и по просьбе больных, без оглядки на какие-либо ограничения со стороны администрации, стал проводить с пациентами клиники регулярные дополнительные групповые сеансы терапии, в основу которых лег принцип «гуманной психиатрии», в духе, так называемого «антипсихиатрического движения».
Вольфганг Хубер позиционировал себя ярым и последовательным сторонником «антипсихиатрического движения», получившего широкое распространение в западном мире в 1960-е годы, но в отличие от других активистов движения, он не отрицал существование болезней. Он полагал, что психические отклонения его пациентов вызваны, прежде всего, негативным влиянием капитализма. Суть его теории сводилась к тому, что сам окружающий мир породил целый ряд психиатрических болезней, из-за необходимости индивида приспосабливаться к эксплуатации и отчуждению при капитализме. Болезнь, как считал доктор Хубер, это не процесс, протекающий в отдельных людях. Болезнь это - наше общество. «То, что я называю болезнью,- говорил Хубер, - на самом деле, индивидуальное бессознательное выражение социальных противоречий капитализма». Больной не в состоянии правильно функционировать в соответствии с требованиями капиталистического общества, хищнического общества «пораженного проказой», погрязшего в животной страсти к прибавочной стоимости. Вольфганг Хубер был искренне убеждён в том, что в основу «здорового общественного организма» должна быть положена естественная потребность к наиболее полному и всестороннему развитию каждой, отдельно взятой личности. Медицина и, прежде всего, капиталистическая психиатрия направлены на службу той же самой прибавочной стоимости, а не на врачевание больных. Традиционная психиатрия репрессивна, она вполне умышленно «подлечивает пациента», только для того, чтобы вернуть его в бездумный производственный цикл. Рано или поздно рабочий вновь попадает в психиатрическую клинику, в качестве разбитого механизма и на этот раз, уже полностью изувечивается капиталистической психиатрией. Исходя из логики доктора Хубера, следовал вывод: капиталистическое общество является причиной психических расстройств, и единственной профилактикой этих заболеваний может служить, только марксистская революция. Терапевтический эксперимент, главным образом, должен состоять в разжигании марксистской революции и в построении бесклассового общества. Поскольку само государство провоцирует психические болезни, следует изменить его политическую систему и психические недуги, исчезнут сами собой. «Для целей пациентов, может быть целесообразным только причинно-следственная борьба с болезнью, а именно устранение патогенной части патриархального общества».
Доктор Хубер не столько лечил своих пациентов, сколько проводил своего рода реабилитацию, адаптируя их к жизни в окружающей их «хищнической» среде. Пациенты, собираясь в группы по 10 - 12 человек, по 14 часов в день изучали основы психологии, сексологии, диалектики, теологии, социологии, истории классовой борьбы, штудируя гегелевскую диалектику, учение Вильгельма Райха, психоанализ Зигмунта Фрейда и марксизм. Каждый пациент доктора Хубера, после трёхмесячного курса терапии, мог и должен был сам проводить занятия с другими пациентами, что само по себе являло выход личности на более высокий уровень развития.
Стоит отметить, что сам доктор Хубер намеренно опускал термин «терапия», заменяя его «агитацией», которая делала упор на необходимость радикальных изменений в обществе. «Сделаем из болезни оружие!» - гласил «манифест» SPK. Первое, что обращало на себя внимание, это - демократичный характер новой терапии, как то, полное отсутствие иерархии в отношениях врача и пациента. Конечно, вне всякого сомнения, Вольфганг Хубер позиционировал себя, как лидера, возможно, как революционного лидера. Но, вместе с тем, он всячески подчёркивал своё уважение к отдельно взятой личности, что способствовало поднятию собственной самооценки его пациентов. Они более не были «неодушевлённым материалом» для университетских исследований и врачебной карьеры. Он смог укрепить их в сознании, что пациент клиники может и должен противостоять произволу врачебного персонала, который выступал в качестве передового рубежа ненавистной капиталистической системы - «прокажённого общества».
Подобный подход к психиатрической проблеме снискал широкую известность и огромную популярность доктору Вольфгангу Хуберу не только у пациентов клиники, но и далеко за её пределами. К нему, как правило, тянулись молодые люди, и не обязательно с душевными или психическими расстройствами. Просто люди, по какой-либо причине не вписывающиеся в «систему». Своим «пациентам» доктор Хубер охотно диагностировал различные расстройства психики, что давало формальный повод для зачисления того или иного обратившегося к нему человека в свою терапевтическую группу. Сам не осознавая того, доктор Хубер невольно стал в Гейдельберге одним из наиболее ярких лидеров левого молодёжного движения. Следует понимать, что феномен SPK исходил из тех непростых изменений, которые претерпели леворадикальные течения западного мира в начале второй половины ХХ столетия. Последователи ленинизма, социал-демократы, а также прочие «новые левые» 1960-х годов испытали глубокое разочарование в рабочем классе, как в главном союзнике социальной революции, на которого традиционно возлагали свои надежды левацкие течения всех мастей. Пролетариат развитых капиталистических стран в начале второй половины ХХ столетия полностью интегрировался в буржуазную среду, и этот факт был уже никем не оспариваемым. Более того, сами рабочие Западной Германии были не менее возмущены и шокированы первыми молодёжными выступлениями, нежели остальная часть немецкого общества. В этой связи западногерманские левые радикалы ухватились за одну из теорий Герберта Маркузе, согласно которой новыми носителями революционной инициативы должны были стать различные маргиналы, несущие в себе радикальные импульсы, способные пробудить ожиревшего западного обывателя. Именно такой частью маргиналов могли стать «изгои общества» - национальные и сексуальные меньшинства, в том числе и люди с психическими отклонениями.
Сейчас конечно надежды «новых левых» 1960-х на революционный потенциал «психиатрических маргиналов» выглядят наивно, однако они не были столь беспочвенны, как это могло бы показаться. В Западной Европе и США всё чаще и громче звучали критические голоса с требованием незамедлительного вмешательства в катастрофическую ситуацию в системе закрытых психиатрических учреждений. Благодаря деятельности многих ведущих европейских и американских специалистов-правозащитников, оспаривавших традиционные представления о психическом здоровье, стали подниматься «неудобные» вопросы о бесправном положении пациентов, вызвавшие в обществе широкий резонанс. Не меньше вопросов возникало и в отношении психиатрического медперсонала. Принимая во внимание, сколько участников нацистской программы уничтожения инвалидов продолжали врачебную практику в психиатрических клиниках Западной Германии, то движение SPK приобретало особую актуальность, прочно вписываясь в движение социального протеста.
SPK всё более обретал очертания полноценной политической организации, отстаивающей права людей с ограниченными возможностями в условиях капиталистического произвола. В закрытых психиатрических учреждениях, порой царили изуверские, средневековые порядки. Практически во всех закрытых психиатрических клиниках получил широкое распространение электрошок, который чаще применялся в качестве наказания и средства сдерживания «неконтролируемых» пациентов, нежели в целях врачевания. Что же говорить, о жутких инъекциях, которые причиняли душевно больным нестерпимые, многочасовые страдания? Подавляющее большинство больных, прошедших через подобную «терапию», нередко сравнивали психушки с казематами инквизиции. Однако Вольфганг Хубер выносил проблему далеко за пределы психиатрии, рассматривая само общество в качестве одной, общей психиатрической палаты. Критика SPK затрагивала всю систему здравоохранения, вынося через неё на поверхность весь спектр накопившегося негатива социально-политического обустройства западногерманского общества.
Некоторое время администрация старалась не вмешиваться в работу нового научного ассистента, или, по крайней мере, не ограничивать его инициативу, заключив в «чугунные» рамки системных инструкций. Однако, постоянные жалобы и доносы со стороны коллег на антинаучную и, даже, антигосударственную деятельность молодого ассистента, которую он, якобы, вёл под прикрытием терапевтических сеансов, создавали нездоровую, нервозную атмосферу в коллективе. В 1965 году администрация клиники была вынуждена в решительной форме потребовать от доктора Хубера свернуть свои исследования. В качестве ответной меры Вольфганг Хубер пошёл на открытый конфликт и выдвинул ультиматум, в случае если ему не позволят и далее заниматься персональной работой, то он немедленно подаст заявление на увольнение. Опасаясь растущей популярности молодого ассистента, желая предотвратить возможные студенческие волнения в университетском городке, руководство решило не обострять ситуацию и пойти на компромисс, надеясь, что «сомнительный» социально-терапевтический эксперимент прекратится сам собой, после завершения курса лечения больных. Однако завершение эксперимента не входило в планы Вольфганга Хубера. Если ранее Вольфганг Хубер ограничивался исключительно своими амбулаторными пациентами, то в новую терапевтическую группу уже входили люди, как правило, не имевшие никакого отношения к университетской клинике. Это были студенты, городские деклассированные обыватели, и школьники, страдающие разными формами депрессии, эндогенными психозами, фобиями, а также люди подверженные алкогольной и наркозависимости. «Члены коллектива», как они сами себя называли, состояли из пациентов самого разного возраста и социальной принадлежности, с чрезвычайно широким кругом психиатрических и других проблем. Они видели в Вольфганге Хубере не столько врача-психотерапевта, сколько человека попытавшегося их понять, проявившего к ним бескорыстный интерес и искреннее сочувствие, заглянувшего в их сложный к пониманию, непростой внутренний мир. Он в буквальном смысле стал их духовным лидером, гуру, объединившим социальных изгоев в некое общество, способное совместными усилиями противостоять всеобщему презрению и жестокости окружающих. Они просто стали друг другу семьёй. Но то, что для самих членов «коллектива» было семьёй, окружающие всё более были склонны воспринимать как «секту». И это невзирая на то, что в 1960-х - 1970-х годах в странах западного мира широкое распространение получили, так называемые коммуны. Только в одной Западной Германии их насчитывалось несколько десятков. По этой причине, появление «Социалистического Коллектива Пациентов» не могло вызвать у городской общественности сколько-нибудь существенный резонанс.
В 1969 году новая администрация клиники решила наконец-то избавиться от проблемного сотрудника. Очередным тревожным сигналом, подтолкнувшим администрацию к более решительным действиям, стало распространение по университетскому городку многочисленных листовок, в которых Вольфганг Хубер не только пропагандировал свои «анти-психиатрические» взгляды, но и открыто призывал солидаризироваться с внепарламентской оппозицией. В августе 1969 года шеф клиники профессор Вальтер Риттер фон Байер, стремясь избежать дальнейшей эскалации конфликта, решил мирно договориться с «взорвавшимся доктором». Он предложил Вольфгангу Хуберу свою помощь, кураторство, в его работе над диссертацией на получение доцентуры Гейдельбергского университета, если тот дистанцируется от политической деятельности, перестанет выпускать провокационные листовки и прекратит настраивать пациентов против врачей. Хубер решительно отверг сделку и конфликт между ним и администрацией вошёл в новую, открытую фазу.
В октябре 1969 года многие амбулаторные терапевтические группы доктора Хубера были распущены. В декабре 1969 года профессор фон Байер объявил о том, что в 1970 году трудовой договор с доктором Вольфгангом Хубером не будет продлён. Администрация клиники полагала, что увольнение Вольфганга Хубера положит конец затянувшемуся конфликту, однако на его защиту встали больные, а также несколько врачей из числа медперсонала клиники. 12 февраля 1970 года произошло беспрецедентное событие в истории психиатрии. Пациенты клиники заняли одну из аудиторий и, не допустив врачей, в присутствии средств массовой информации, провели всеобщее собрание, в поддержку доктора Вольфганга Хубера, на котором они выдвинули политические требования. В частности, речь шла о самоорганизации пациентов и критике авторитарного характера отношений между врачами и больными. Конфликт очень быстро вышел за пределы учреждения и со скоростью верхового пожара охватил весь университетский городок. Среди пациентов и сторонников доктора Хубера было немало студенческих активистов, которые прекрасно усвоили тактику внепарламентской оппозиции. Основному психологическому прессингу подвергся директор клиники профессор Риттер фон Байер. Где бы ни появлялся профессор, его неизменно сопровождала толпа студентов, сторонников SPK, хором выкрикивающая грубые оскорбления в его адрес.
Однако администрация клиники была непреклонна в своём решении, избавиться от «возмутителя спокойствия». 21 февраля 1970 года директор клиники профессор Риттер фон Байер уволил доктора Хубера «за отказ от сотрудничества и злоупотребление служебным положением, использование групповой терапии для провоцирования пациентов против руководства и других работников клиники». Вольфганг Хубер отверг все выдвинутые против него обвинения, объяснив, что все его поступки были продиктованы заботой о пациентах. Аргументы доктора Хубера, как и следовало ожидать, не возымели должного воздействия на администрацию. В знак солидарности с доктором Хубером, более трёх десятков пациентов вместе с ним покинули клинику. Отныне Вольфгангу Хуберу и его пациентам запрещалось появляться на территории клиники, а также было отказано в выдаче рецептов. Следует понимать, что жизнь многих пациентов без снотворных, антидепрессантов, успокоительных, а также других психоневрологических препаратов превращалась в настоящий ад.
Продолжение следует