самый лутший гость
Мы в город Изумрудный
идем дорогой трудной
О, как давно я мечтала попасть в Святогорск. Вот он у меня на календаре за март красуется. И у Наташи моей из Одессы тоже. Но мы проезжаем этот город пунктиром и я имею два кадра из окна автомобиля и еще большее желание вернуться сюда.
Довольно необычная для меня задача, когда рассказывать не желательно, а показывать запрещено. Тот редкий случай, когда некачественные фотографии спасают положение. А так же умение читать между строк, или писать между букв.
Полгода назад
Киев, я еду пассажиром в машине.
- Не, ну ты посмотри на это донецкое быдло!, - водитель
- Вася, как тебе не стыдно! Ты же сам из Донецка! - я
- Ну так ты видишь, как он едет!
- Я вижу, как он едет, но я не разбираюсь в номерах.
А я и рада, что не разбираюсь в номерах, что не делю водителей на донецкое, луганское или колокиевское быдло. У меня все четко: хороший-плохой-девочка. Девочку пропускаем, жалеем и бережно угадываем что у нее на уме, она ведь по телефону. И я ведь тоже такая же.
В конце августа к началу учебного года Киев наводнился переселенцами. И понеслась... отовсюду слышались стоны негодования, и мол такие и рассякие они. И хамят, и в селе их поселили - помогать не хотят. И на родительском собрании с цепурой золотой на шее, нагло заявляют - скиньтесь детям на рюкзак. И это была правда. Да, так оно и было.
29 лет назад на Троещине красовался второй жилой массив на улице Николаева возле кинотеатра Флоренция. 29 лет назад был 1986 год. И в Киев привезли эвакуированных из Припяти. Их нужно было куда-то селить, давать работу, места в детских садах и школах. И тогда тоже пошла волна недовольства среди народа. И тогда жители ЧЗО тоже были не угодны дружному сообществу. А ведь кому-то не досталась квартира, такая долгожданная, кому-то рабочее местечко или повышение.
Сложно любить переселенцев, правда? Особенно когда со всех сторон земля слухом полнится и слух этот мрачен и противен. А ведь о тех переселенцах которых вывезли предприятия, трудоустроили, поселили и они вот скоро год, работают, живут, мирно себя ведут - о них ведь и сказать нечего. Ведь мы так редко говорим хорошие вещи о хороших людях.
Как часто мы всех под одну гребенку, забывая что все люди разные. И вот уже к негодованиям "все россияне сво.." пристроилось незаметно и уже даже не режет слух "да нафиг этот Донбас с Луганском, да пусть сами теперь ..."
Вау, люди, схаменІться!
Вы прежде чем дуть дальше в эту дуду ненависти и неприятия, вы вспомните чего у нас происходит, и отчего в стране война. Для того чтобы луганское, донецкое и киевское с ровенским быдлом жили вместе, вместе учились любить, созидать и таки выстроить адекватное государство.
Из Углегорска в Часов Яр привезли детей. Детей из интерната. А потом в Часовом Яру стало неспокойно и Фонд Дианы Макаровой обьединившись с другим волонтерским фондом Натальи Воронковой долго боролись за то, чтобы интернат был вывезен из опасной зоны.
Это было в начале февраля, в тот день когда их колонну с беженцами обстреляли. Они вырвались из под обстрела с ранениями, контузиями и разодранной в клочья душой - ведь обещали коридор, ведь обещали зеленую улицу!
И вырвавшись, хватали интернатских детей и везли их в город Изумрудный. Реабилитационную базу для детей.
- Не пиши об этом.
- Почему же?
- Люди не любят переселенцев. Считают их виновными. Не хотят им помогать. Это мы за свои "личные" фондовские деньги.
Вы думаете можно было просто вывезти этих детей и забыть о них? Нет, не можна. И каждый раз проносясь по всем фронтам она найдет час, чтобы заехать в город Изумрудный и показать этим детям, что о них не забыли, что они до сих пор им важны. И это не пиар-проект, это уже своего рода усыновление.
По закону детей из интерната показывать без согласования со всеми инстанциями нельзя. Поэтому фото для передачи настроения. А настроение то хорошее. Детвора, в основном подростки 10-15 лет, ждут её с нетерпением, и не потому что подарки, а потому что поговорить.
- Пойдешь со мной?
- Неее, я детей не люблю, - и я не вру. Я не люблю чужих детей, я не хочу ни с кем соприкасаться, потому, что зная себя понимаю, просто так уйти уже не смогу.
Я остаюсь на лавке вести долгую беседу о вреде курения с одним бойким малым
Я сижу и думаю - ну как её на всех хватает? И сама же себе отвечаю - такая вот уродилась, карма у человека такая.
Дети сложные. Люди вы видели не сложных детей? У меня одно дитя, взрощенное, всхоленное и любимое, и то я считаю ее сложной. А тут целый интернат. А ей они не сложные, ей они дети, свои дети
Я стараюсь ни с кем не встречаться взглядом, уткнулась в пол. А там - дырявые кроссовки. Раз две ноги, два две ноги пальцами мне шевелят. Третьи две ноги подошли - каши просят.
- Тебя как зовут? - это он мне
- Катя.
- Я я вот рисую, хочешь посмотреть? А можешь сфотографировать?
- Да зачем оно мне (я кремень!)
- А будет от меня на память.
- А граффити можешь? - вот кой черт меня дернул за это граффити, ну сидела бы молча
- Могу, я могу даже имя написать в стиле баббл.
- Что, Катерина, влюбилась в нашего Димку Сырника? - смеется Ди, - Да, хороший мальчик
- Вот я же не хотела! Я так и знала! - возмущаюсь я, и уже мысленно формирую передачу с альбомами карандашами и трафаретами для Димы Сырника из 10 отряда.
конечно все эти детдома и интернаты это прорва и безодня, можно и не давать, а я и не прошу. Я об одном прошу, помнить, что ребята наши там - в серой зоне, для того чтобы Украина - едина. Для того чтобы все будет Донбасс - и с гордостью. Для того, что чужих детей не бывает. И украинцев чужих не бывает. Бывают разные, но все свои.
А мы уезжаем дальше на фронт и на окнах Вжика красуется корявая детская надпись
САМЫЙ ЛУТШИЙ ГОСТЬ