Старомодный поклонник галактики Гутенберга
Вчера взял с полки «Всеобщую историю книги» Л.И. Владимирова. Из книги посыпались слегка пожелтевшие газетные вырезки. Все они из «Литературной газеты», рубрика Марии Топаз «Что читают телезвезды?».
До начала эпохи всеобщей цифровой дебилизации люди имели привычку читать газеты и вырезать ценную информацию. Кто-то складывал газетные вырезки в папки по темам, я предпочитал класть в соответствующие книги.
В свою очередь в книгах регулярно встречал давно пожелтевшие вырезки, сделанные предшествующими владельцами книг.
Мои вырезки из «ЛГ» - небольшие интервью М. Топаз с телезвездами на тему чтения. Здесь: Виталий Яковлевич Вульф, Владимир Познер, Станислав Игоревич Бэлза, Ирэна Лесневская (основатель REN TV), Павел Евгеньевич Любимцев (Путешествие натуралиста), Юрий Сенкевич, Андрей Кнышев, Лев Николаев, Дмитрий Крылов, Леонид Млечин.
По прошествии лет внимание привлекло интервью с Станиславом Игоревичем Бэлза «Старомодный поклонник галактики Гутенберга». Решил привести его целиком, в интернете не нашел.
Старомодный поклонник галактики Гутенберга
Считается, что зрители ценят лишь тех, кого привыкли часто и регулярно видеть на экране. Святослав Бэлза - исключение. Его музыкальные программы редки, как все самое лучшее. Однако ведущего знают и помнят. Чему удивляться не приходится - незабываем.
Станислав Игоревич член трех творческих союзов и двух академий - российского искусства и телевидения. Кавалер разных орденов, в том числе ордена, которым награждена также мать Тереза. Был чемпионом Москвы среди юношей по фехтованию. Вот он каков, Старшина Английского клуба и «потомственный книгоголик», как он сам себя назвал.
***
У нас гигантская библиотека, основу которой заложил отец. В ней вся широта интересов покойного батюшки - музыка, история, философия, искусствоведение. Я добавил художественную литературу - практически еженедельно приношу улов. Помимо книжных магазинов обхожу маленькие уютные лавки. Там очень изысканный набор.
- Вы были избраны в Академию телевидения в числе первых 12 академиков. Ощущаете себя «своим» на телевидении?
- Скорее чужим среди своих. Все же телевидение для меня не главное... Было забавно: маме рассказали, что видели в метро журнал с заголовком - «Жена и любовница Святослава Бэлзы». А это было серьезное интервью, где я сказал, что филология - моя законная жена, а вот телевидение... Но, как бывает и в жизни, «любовница» занимает массу времени.
- Что вы заканчивали?..
- Филологический факультет МГУ. У меня с «Литературной газетой» связаны нежнейшие воспоминания - десять лет работал обозревателем по зарубежной культуре. Остаюсь по-прежнему сотрудником Института мировой литературы. Вот только что сдал предисловие к Шекспиру. Надеюсь сделать внушительный том Оскара Уайльда - составление, предисловие, комментарии. Много лет занимаюсь Грэмом Грином. Кроме того, вхожу в жюри литературной премии «Москва-Пенне», и каждый год приходится одолевать коробку книг.
- А что читаете для себя, не по службе?
- Поэзию Серебряного века, мемуары, труды по истории, афоризмы, книги друзей - Битова, Искандера, Ахмдулиной, Табакова. Очень симпатична серия мемуаров «Мой XX век». Здесь мне тоже довелось «опредисловить» две книги - Ирины Архиповой и Муслима Магомаева, горд, что они дарят меня своим расположением. Купил все выпуски очень изящной серии «Вагриуса» «Записные книжки» - Чехова, Толстого, Достоевского, Волошина, Марка Твена и Камю. Тончайшие наблюдения, увлекательнейшее чтение. Вот, кстати, толстовская мысль, почерпнутая оттуда: «Искусство писать хорошо для человека чувствительного и умного состоит не в том, чтобы знать, что писать, но в том, чтобы знать, чего не нужно писать». Представляете, как это важно для сегодняшней журналистики, особенно для телевидения?.. В свое время для издательства «Прогресс» я составил книгу «Человек читающий» с подзаголовком: «Писатели XX века о роли книги в жизни человека и общества». Я туда включил эссе, афоризмы, стихи, «размышлизмы» о книге. Книжный магазин «Прогресса» даже так и назвали - «Человек читающий».
- Сборник отражает ваши пристрастия?
- Это было самое начало перестройки, и на то время в нем была практически исчерпывающая полнота - крупнейшие писатели всех континентов, включая Австралию. Уже тогда мне удалось туда вставить и Набокова, и Шаламова. Вот такой толщины прекрасно сделанный том, с большим количеством иллюстраций. В моем понимании книга не просто текст, но и произведение полиграфического искусства. Меня отец к этому приучал, он к книге относился трепетно. Обидно, когда замечательная книга печатается на паршивой бумаге. Это ранит сердце.
Помню, как возил из-за границы, с риском стать невыездным, американский четырехтомник Гумилева - по одному тому. Из Лондона вез Библию, а из Парижа - крошечный томик «Доктора Живаго», сделанный специально для провоза - на тончайшей бумаге, но с очень четкой печатью. Теперь уже можно рассказать, как я стоял перед шкафом с «тамиздатом» у Аксенова в Вашингтоне. Он предложил - выбирай что хочешь. Щедрейший дар. Его жена дала рюкзачок. Я взял Булгакова, Набокова, книги самого Аксенова, еще много чего. Рюкзачок весил больше чемодана, я шел через таможню, делая вид, что это легкая ручная кладь.
- Страшно было?
- Да как-то прошел со своей делегацией Академии наук... Я старомодный поклонник галактики Гутенберга. Может, это возрастное - мои сыновья гуляют в Интернете и знакомятся там с девушками, а я на компьютере только письма печатаю. Предпочитаю любовно перелистывать книжку.
- А писать гусиным пером?
- Я - как у Чехова: «старый молодой человек». Помню, как переходили в школе на шариковую ручку, а старшее поколение - на пишущую машинку. Если текст для меня важен, вроде предисловия к Шекспиру, то предпочитаю ручечкой черкать. У меня есть и перьевые, кстати. Дарят - хорошие, с золотым пером.
- Вот если бы иероглифы - кисточкой, а то авторучка...
- Я привык думать на бумаге - черкать, править... Вот папа мой - у него была настолько высокая дисциплина мысли, что он писал почти без помарок.
- Писать без помарок - восточная культура. А в Европе - черновики.
- Черновики имеют особый аромат. Какой восторг, когда издают факсимильно, скажем, черновики Пушкина! Видишь, как рождался шедевр, какие рисунки возникали, какие мысли обуревали нашего гения. Меня к этому трепету опять же папа приучил, я ему благодарен. Он историк культуры, крупнейший музыковед, один из последних могикан культуры, дружил с Лихачевым. Будучи музыкантом, он был вместе с тем председателем Дантовской комиссии Академии наук, членом Пушкинской комиссии, писал работы по Булгакову, по Гофману...
- Может, сегодня успеваем так мало из-за телевидения?
- Мой любимый Оскар Уайльд говорил, что книги делятся на три категории: те, которые стоит читать; те, которые стоит обязательно перечитывать, и третья категория - самая важная с точки зрения интересов общества - книги, которые читать не следует никогда. Как видите, перекликается с толстовской мыслью. Сейчас вокруг - океаны и монбланы книг. Рынок перенасыщен, и хорошо, если у молодого человека есть какие-нибудь наставники. Когда много читаешь хорошей литературы, то невольно какой-то вкус вырабатывается... Русская литература так богата, что мы позволяем себе задвигать во второй ряд художников, которые составили бы гордость любой другой нации - Лесков, Куприн, Мельников-Печерский. А перечитать их - какое пиршество слога, я уж не говорю о мысли.
- Скажите хоть слово о нынешней литературе, скажем, о Пелевине или о Толстой.
- К сожалению, в молодом поколении крупных фигур не вижу. При всей изощренности формы, демонстрации изрядной начитанности и прочее, за всем этим возникает не Чапаев, а пустота. Может быть - я допускаю, - это плохо говорит обо мне. Но так много написано великих книг... Лучше перечитать классику. Из Толстых я бы все же предпочел Льва Николаевича, далее - Алексея Константиновича. И даже - Алексея Николаевича.
#Бэлза #газетныевырезки,
СОДЕРЖАНИЕ ЖУРНАЛА БИБЛИОФИЛА (ПОСТАТЕЙНОЕ)
Внимание!!! Если Вы копируете статью или отдельное изображение себе на сайт, то обязательно оставляйте гиперссылку непосредственно на страницу, где размещена первоначальная статья пользователя aldusku. Copyright © aldusku.livejournal.com Тираж 1 штука. Типография «Тарантас».