2076. Хлеб наш насущный
Нелегкий российский хлеб/ Крестный путь сырьевой державы начинался с зерна
Как могло получиться так, что страна с трудными условиями для производства зерна стала ведущим его производителем и экспортёром? - спрашивает Людмила Арская, автор статьи, предлагаемой внимаю читателя. Перелистаем страницы истории - предлагает она. По настоящему переломным оказался 1847 год, когда большой неурожай потряс Европу…
АВОИН
НЕЛЁГКИЙ РОССИЙСКИЙ ХЛЕБ
Людмила Арская, институт социологии РАН
Не существовало таких времён в истории человечества, когда бы оно не беспокоилось о хлебе насущном, не волновалось бы о том, чтобы он был каждый день, не направляло бы свои силы и знания на достижение этой цели. Эта цель близка. Но она в то же время она всё время как бы ускользает. Её достижению противостоят природные коллизии, рост численности населения нашей планеты. И всё же куда больше предпосылок к тому, чтобы человечество забыло слово голод, нежели к тому, что страх перед ним будет непременным спутником жизни всё новых поколений.
Усилий было приложено действительно немало. Около половины мировых пашен занято в наши дни именно под зерновыми и составляет нашу глобальную житницу. Считается, что дальнейшее увеличение мировой пашни возможно, хотя и затруднено. Путь, благодаря которому были достигнуты главные успехи в росте мирового каравая, это - не увеличение распаханных земель, а повышение урожайности.
Тем же путём в основном шла наша страна: урожайность пшеницы выросла за столетие пятикратно. Современная Россия является ведущим производителем зерна и одним из главных его поставщиков на мировом рынке. Сегодня у нашей страны есть все основания, чтобы гордиться нашим хлебным богатством. Ещё немного и она может превзойти США по общему сбору зерна. Но слишком увлекаться представлениями о ситуации как о благополучной, всё-таки не приходится.
Сама природа до сих пор не позволяет забыть и о том, что Россия - страна с трудными условиями для земледелия. Напомнили об этом и недавние засухи 2010 и 2012 годов. Тогда вызванные ими проблемы сказались не только на земледелии, но и на общем объёме ВВП.
Не зря говорят, что история даёт свои уроки. Немало их содержит и продовольственная история нашей страны. Их стоит знать, чтобы понять, как непросто ей было стать мировым производителем и поставщиком зерна, и как непросто было им быть на протяжении многих лет, знать, много ли блага обрели сама Россия и её население, когда снабжали зерном значительную часть Европы.
Были времена, примерно 100 лет назад, когда производство зерна составляло около половины ВВП России. Но благополучия стране это не принесло. Неумеренный же экспорт зерна буквально обескровил страну. Закономерно возникает вопрос о том, как вообще могло получиться так, что страна с трудными условиями для производства зерна стала ведущим его производителем и экспортёром? Перелистаем страницы истории.
В начале XIX века, когда Наполеон Бонапарт шёл походом в Россию, он ясно понимал, что у его армии могут возникнуть трудности в связи с большим отрывом от продовольственных баз, остававшихся далеко на Западе. Не было секретом от него и то обстоятельство, что в России различные местности далеко не одинаково богаты продовольствием. Поэтому он первоначально для движения на Восток избирал другие пути, более южные, чем оказалось в действительности. Но тем, первоначальным планам не суждено было сбыться, поскольку преградой стали разбушевавшиеся на этих территориях эпидемические болезни. Единственный разумный выход состоял в том, чтобы вернуться, отменив поход. Но управлять войной не всегда по силам даже самым знаменитым полководцам. Механизм войны был уже запущен. Продовольственные трудности стали одной из ведущих причин того, что французские войска ушли из России с огромными людскими потерями.
Это был не единственный случай, когда нехватка продовольствия становилась едва ли не самым опасным слагаемым в ряду последствий войн. Никому ещё не было дано полностью предвидеть, как отреагирует на войну та великая сила, которая по-прежнему демонстрирует свою мощь и власть над человеком, а именно, сила природы. Если попытаться проследить это на примере трёх гигантских войн - наполеоновских, первой и второй мировых, нетрудно убедиться в том, что следствиями каждой из них стали экологические аномалии и связанные с ними человеческие бедствия. Наполеоновские войска замерзали в сентябре, находясь в местностях, которым в это время года подобные морозы вообще не свойственны. Историческая полоса, отмеченная Первой мировой и Гражданской войнами, закончилась опустошающей двухлетней засухой в районе Поволжья, когда по свидетельствам очевидцев, малые природные водоёмы не просто высыхали, а буквально выкипали. Результатом этой экологической катастрофы стал голод, унесший не менее 5 миллионов жизней. Конец Второй мировой войны был отмечен засухой, которая вначале разразилась в центре и на западе Европы, а затем в 1946-1947 годах подошла и к южным границам нашей страны.
Итак, снова вернёмся на 100 и больше лет назад, чтобы разобраться, в том, почему страна с таким трудным климатом, с такой хрупкой экологией оказалась главным поставщиком зерна для Европы.
По настоящему переломным оказался 1847 год, когда большой неурожай потряс Европу. Произошло резкое повышение цен на мировом рынке. И именно тогда Россия приступила к массированному экспорту зерна. Уже тогда в Европе присматривались и к другому возможному поставщику зерна, то есть к Соединённым Штатам. Но американское зерно было ещё недостаточно конкурентоспособным в связи с высокой стоимостью транспортировки.
В результате российские землевладельцы, оказавшись в положении главного поставщика, стали направлять на экспорт максимальное количество продукции своего зернового хозяйства. Одним из главных покупателей была Великобритания. Поток британских фунтов стерлингов был велик, но он не обогатил Россию, тем более, что эти неожиданные средства были использованы довольно странным образом: их вложили в иностранные ценные бумаги, поместили зарубежных же банках, и так и осталось неясным, что с ними дальше произошло.
Но одним из итогов 1847 года для российских производителей зерна стала установка на его экспорт. Она оставалась в силе, на протяжении многих лет определяя хозяйственную политику России.
Эта политика повлияла даже на характер железнодорожного строительства в стране. Оно было в значительной мере подчинено не идее обеспечения внутреннего рынка, а создания условий для экспорта. Железные дороги прокладывали таким образом, чтобы обеспечить движение зерна на Запад. Отпускные цены на зерно формировались с учётом интересов западноевропейских потребителей.
Поскольку западноевропейские страны вышли из трудного для себя положения, закупив большое количество пшеницы не только в России, но и в США, то этот своего рода дебют нового продавца стал стимулом к тому, чтобы закрепилась линия на поддержание разнообразия в поставщиках. Рост в хлебной торговле доли США поначалу отражал именно принцип диверсификации, который в свою очередь был проекцией идеи продовольственной безопасности.
С годами представления о необходимости диверсификации ради безопасности стали сближаться и с принципом эффективности, особенно по мере того, как американское зерно становилось на европейском рынке всё более конкурентоспособным по цене, несмотря на дальность и стоимость перевозок.
Все более очевидным становится то, что Россия на протяжении многих лет была ведущим поставщиком зерна на мировом рынке, и особенно - на европейском, руководствуясь торговой политикой, а не с природными возможностями. На рубеже XX века под зерновыми было занято 108 млн. десятин земли, при этом сбор зерновых составлял 4 млрд. пудов, что равнялось одной пятой мирового сбора. Но по урожайности Россия демонстрировала довольно низкий показатель. Сбор злаковых культур составлял 53 пуда с десятины по сравнению с 71 - в США.
Так сложился и поддерживался парадокс: в связи с устоявшейся торговой политикой мировое обеспечение зерном оказалось в зависимости от слабого поставщика. Данные, подкрепляющие этот вывод, привёл Н.Н. Осинский (Оболенский) (1887-1938). В начале 1920-х годов он был заместителем наркома земледелия и располагал особенно обширными сведениями на этот счёт, причём сведениями не только по России, но и по мировому хозяйству в целом. Он связывал неурожаи, которые постигали европейскую Россию, с защитной реакцией самой земли, требовавшей хотя бы краткого отдыха от неумеренной эксплуатации. Степень нестабильности российского земледелия, вызванная природно-климатическими условиями, была очень велика: пик, взятый, как максимум подъёма, был на одну четверть выше среднего уровня, предельный же спад также отличался от среднего уровня на четверть. Подобной амплитуды колебаний не знали в других странах.
Итак, Западная Европа и Россия совершали большую ошибку в выборе торговой и продовольственной политики. Однако ориентация на то, что Россия может и должна быть поставщиком зерна оставалась незыблемой. Без преувеличения можно сказать, что такая политика существенно тормозила развитие России в качестве промышленной страны, то есть осуществление того нового курса, надежды на который вынашивали российские учёные в конце XIX века.
Примечательно, что располагавший большими экономическими знаниями Н.Н. Осинский (Оболенский), когда дело дошло до практики, не смог предложить ничего другого, кроме старой идеи экспортировать зерно в обмен на промышленные товары. И он попытался осуществить этот курс уже в 1923 году, едва завершилась голодная эпопея в Поволжье. Такой поворот событий удивил страны Запада, ещё недавно старавшиеся помочь населению нашей страны в постигшем её бедствии. Идеи Н. Н. Осинского не были беспочвенными, он опасался того, что временное отсутствие России на мировом рынке станет постоянным, поскольку ниша, которую занимала Россия на мировом рынке, может оказаться занятой другими странами. Так оно в немалой мере и произошло. В качестве новых поставщиков зерна мощно дебютировали страны Канада, страны Латинской Америки.
Другое решение российских проблем предлагал Ф. Нансен (1861-1930), норвежский учёный, полярный исследователь, гуманист, организовавший в 1921 году Комитет помощи голодающим Поволжья. Он видел будущность России в радикальной технической модернизации сельского хозяйства. Значительную часть своей Нобелевской премии мира он предложил использовать для создания поливного земледелия в районах Поволжья. Со годами эта идея осуществилась.
Шли годы. Менялась техника аграрного производства, но российский хлеб всё ещё оставался очень трудным. Подтверждением этому стала задуманная в 1950-х годах беспрецедентная по масштабам акция: освоение целинных и залежных земель. Было распахано 4 миллиона гектаров, из которых одна треть пришлась на Российскую Федерацию, остальное - на Казахстан. Она дала быстрый и впечатляющий результат. Зерновые ресурсы пополнились пшеницей, причем особенных, сильных твердых* пород. Но на смену первым высоким оценкам достигнутых результатов скоро пришли умеренные, а затем и критические.
Гигантская кампания оказалась слабо подготовленной в научном и в социальном отношениях. Изначально была дана установка на то, чтобы освоить, (а это понималось тогда - распахать!), максимум ранее не возделывавшихся земель. При этом не были продуманы, просчитаны возможные экологические последствия таких грандиозных перемен. Что касается социальной подготовки, то забота о человеке не находилась на должном уровне. Не было подготовлено надёжное жильё для первых целинников. Не были подготовлены и они сами для жизни в ином климате. А климат, испытывал человека по-настоящему. Достаточно сказать, что в некоторых районах казахстанской целины количество дней с сильными ветрами доходило до 300 в году! К такому климату нужно было не просто привыкнуть, а по-настоящему научиться в нём жить. Казахи вырабатывали это умение столетиями. Они, оказавшись в бескрайней степи, едва ли не с детства умеют ориентироваться по звёздам, находить топливо и укрытие в «чистом поле», тогда как новичкам все эти жизненно важные «мелочи» были неведомы.
С годами посёлки целинников приобрели комфортный, ухоженный вид, но именно с годами. Так же с годами в целинных хозяйствах появилось животноводство. Тем самым решался вопрос об экологическом разнообразии деятельности человека в сфере производства продуктов питания. Сейчас это - азы мировой продовольственной политики, но утверждение подобных принципов давалось не сразу и не без труда.
Новый этап нашей продовольственной истории начался в 1990-е годы. Действовало сразу несколько факторов, определявших новую картину нашей жизни. С одной стороны, произошёл большой заброс пахотных земель. Пашня в процентном отношении сократилась примерно на столько же, как после Первой мировой войны. Причём в некоторых местностях заброс приобрёл такой вид, что о рекультивации этих земель уже не приходилось вести речь. Одновременно начался хаотический импорт продовольствия -(гуманитарная помощь, в том числе поставки с подошедшим к концу сроком годности военных запасов консервов Tulip, челночные поставки дешевой еды, демпинговые поставки американских кур и т.д.).
Учёные достаточно быстро забили тревогу. Встал вопрос о том, какой станет специализация России в мировом хозяйстве, в том числе и в сфере продовольственной продукции. Предлагалось и до сих пор предлагается вернуться к высокой степени самообеспечения страны продуктами питания. Но в этом вопросе стоит детально разобраться.
Учёные до сих пор спорят о том, что же такое оптимум в самообеспечении продовольствием. В большинстве стран Европы возобладало мнение, согласно которому оптимум - это доля собственного производства, близкая к 90%, плюс необходимый импорт. Скорее всего, подобная формула пригодна и для нашей страны.
Продовольственная политика нашей страны должна быть подчинена в первую очередь национальным интересам. Но в них она не может замыкаться. Россия уже давно является донором Всемирной продовольственной программы ООН, которая помогает целому ряду стран, заботится о продовольственном благополучии жителей Земли. Усилиями этой авторитетной организации внимание к хлебу, к зерновым культурам, возвращено во всём мире.
Причин здесь немало. Одна из них - ухудшение качества животноводческой продукции в связи с неумеренной химизацией. Население ведущих стран не представляет себе свой рацион без большого количества такой продукции. Хлеб изгоняли еще и опасаясь того, что он нагоняет лишний вес. На деле вес нагоняет нездоровый образ жизни. Хлеб же на сегодня является одним из самых экологически чистых и безопасных для человека видов продовольствия.
Мировые и национальные запасы зерна велики и позволяют надеяться на преодоление последствий любых экологических коллизий. Так, Китай нарастил такой запас зерна (в рисовом эквиваленте), который способен обеспечить потребности его гигантского населения на протяжении 3-4 месяцев.
Мировой продовольственный запас размещён в различных точках нашей планеты, что позволяет оказывать оперативную помощь в случае её необходимости жителям различных уголков Земли.
Хлеб - не только безопасный продукт питания, его можно сделать и более полезным. В наше время идут эксперименты с добавками к хлебу, к муке. Они позволяют обогатить его витаминами, придать другие ценные свойства.
Своё почтение к замечательному продукту питания люди выражали в различных формах: памятников, музеев. Будем надеяться, что так будет и впредь.
Источник
Как могло получиться так, что страна с трудными условиями для производства зерна стала ведущим его производителем и экспортёром? - спрашивает Людмила Арская, автор статьи, предлагаемой внимаю читателя. Перелистаем страницы истории - предлагает она. По настоящему переломным оказался 1847 год, когда большой неурожай потряс Европу…
АВОИН
НЕЛЁГКИЙ РОССИЙСКИЙ ХЛЕБ
Людмила Арская, институт социологии РАН
Не существовало таких времён в истории человечества, когда бы оно не беспокоилось о хлебе насущном, не волновалось бы о том, чтобы он был каждый день, не направляло бы свои силы и знания на достижение этой цели. Эта цель близка. Но она в то же время она всё время как бы ускользает. Её достижению противостоят природные коллизии, рост численности населения нашей планеты. И всё же куда больше предпосылок к тому, чтобы человечество забыло слово голод, нежели к тому, что страх перед ним будет непременным спутником жизни всё новых поколений.
Усилий было приложено действительно немало. Около половины мировых пашен занято в наши дни именно под зерновыми и составляет нашу глобальную житницу. Считается, что дальнейшее увеличение мировой пашни возможно, хотя и затруднено. Путь, благодаря которому были достигнуты главные успехи в росте мирового каравая, это - не увеличение распаханных земель, а повышение урожайности.
Тем же путём в основном шла наша страна: урожайность пшеницы выросла за столетие пятикратно. Современная Россия является ведущим производителем зерна и одним из главных его поставщиков на мировом рынке. Сегодня у нашей страны есть все основания, чтобы гордиться нашим хлебным богатством. Ещё немного и она может превзойти США по общему сбору зерна. Но слишком увлекаться представлениями о ситуации как о благополучной, всё-таки не приходится.
Сама природа до сих пор не позволяет забыть и о том, что Россия - страна с трудными условиями для земледелия. Напомнили об этом и недавние засухи 2010 и 2012 годов. Тогда вызванные ими проблемы сказались не только на земледелии, но и на общем объёме ВВП.
Не зря говорят, что история даёт свои уроки. Немало их содержит и продовольственная история нашей страны. Их стоит знать, чтобы понять, как непросто ей было стать мировым производителем и поставщиком зерна, и как непросто было им быть на протяжении многих лет, знать, много ли блага обрели сама Россия и её население, когда снабжали зерном значительную часть Европы.
Были времена, примерно 100 лет назад, когда производство зерна составляло около половины ВВП России. Но благополучия стране это не принесло. Неумеренный же экспорт зерна буквально обескровил страну. Закономерно возникает вопрос о том, как вообще могло получиться так, что страна с трудными условиями для производства зерна стала ведущим его производителем и экспортёром? Перелистаем страницы истории.
В начале XIX века, когда Наполеон Бонапарт шёл походом в Россию, он ясно понимал, что у его армии могут возникнуть трудности в связи с большим отрывом от продовольственных баз, остававшихся далеко на Западе. Не было секретом от него и то обстоятельство, что в России различные местности далеко не одинаково богаты продовольствием. Поэтому он первоначально для движения на Восток избирал другие пути, более южные, чем оказалось в действительности. Но тем, первоначальным планам не суждено было сбыться, поскольку преградой стали разбушевавшиеся на этих территориях эпидемические болезни. Единственный разумный выход состоял в том, чтобы вернуться, отменив поход. Но управлять войной не всегда по силам даже самым знаменитым полководцам. Механизм войны был уже запущен. Продовольственные трудности стали одной из ведущих причин того, что французские войска ушли из России с огромными людскими потерями.
Это был не единственный случай, когда нехватка продовольствия становилась едва ли не самым опасным слагаемым в ряду последствий войн. Никому ещё не было дано полностью предвидеть, как отреагирует на войну та великая сила, которая по-прежнему демонстрирует свою мощь и власть над человеком, а именно, сила природы. Если попытаться проследить это на примере трёх гигантских войн - наполеоновских, первой и второй мировых, нетрудно убедиться в том, что следствиями каждой из них стали экологические аномалии и связанные с ними человеческие бедствия. Наполеоновские войска замерзали в сентябре, находясь в местностях, которым в это время года подобные морозы вообще не свойственны. Историческая полоса, отмеченная Первой мировой и Гражданской войнами, закончилась опустошающей двухлетней засухой в районе Поволжья, когда по свидетельствам очевидцев, малые природные водоёмы не просто высыхали, а буквально выкипали. Результатом этой экологической катастрофы стал голод, унесший не менее 5 миллионов жизней. Конец Второй мировой войны был отмечен засухой, которая вначале разразилась в центре и на западе Европы, а затем в 1946-1947 годах подошла и к южным границам нашей страны.
Итак, снова вернёмся на 100 и больше лет назад, чтобы разобраться, в том, почему страна с таким трудным климатом, с такой хрупкой экологией оказалась главным поставщиком зерна для Европы.
По настоящему переломным оказался 1847 год, когда большой неурожай потряс Европу. Произошло резкое повышение цен на мировом рынке. И именно тогда Россия приступила к массированному экспорту зерна. Уже тогда в Европе присматривались и к другому возможному поставщику зерна, то есть к Соединённым Штатам. Но американское зерно было ещё недостаточно конкурентоспособным в связи с высокой стоимостью транспортировки.
В результате российские землевладельцы, оказавшись в положении главного поставщика, стали направлять на экспорт максимальное количество продукции своего зернового хозяйства. Одним из главных покупателей была Великобритания. Поток британских фунтов стерлингов был велик, но он не обогатил Россию, тем более, что эти неожиданные средства были использованы довольно странным образом: их вложили в иностранные ценные бумаги, поместили зарубежных же банках, и так и осталось неясным, что с ними дальше произошло.
Но одним из итогов 1847 года для российских производителей зерна стала установка на его экспорт. Она оставалась в силе, на протяжении многих лет определяя хозяйственную политику России.
Эта политика повлияла даже на характер железнодорожного строительства в стране. Оно было в значительной мере подчинено не идее обеспечения внутреннего рынка, а создания условий для экспорта. Железные дороги прокладывали таким образом, чтобы обеспечить движение зерна на Запад. Отпускные цены на зерно формировались с учётом интересов западноевропейских потребителей.
Поскольку западноевропейские страны вышли из трудного для себя положения, закупив большое количество пшеницы не только в России, но и в США, то этот своего рода дебют нового продавца стал стимулом к тому, чтобы закрепилась линия на поддержание разнообразия в поставщиках. Рост в хлебной торговле доли США поначалу отражал именно принцип диверсификации, который в свою очередь был проекцией идеи продовольственной безопасности.
С годами представления о необходимости диверсификации ради безопасности стали сближаться и с принципом эффективности, особенно по мере того, как американское зерно становилось на европейском рынке всё более конкурентоспособным по цене, несмотря на дальность и стоимость перевозок.
Все более очевидным становится то, что Россия на протяжении многих лет была ведущим поставщиком зерна на мировом рынке, и особенно - на европейском, руководствуясь торговой политикой, а не с природными возможностями. На рубеже XX века под зерновыми было занято 108 млн. десятин земли, при этом сбор зерновых составлял 4 млрд. пудов, что равнялось одной пятой мирового сбора. Но по урожайности Россия демонстрировала довольно низкий показатель. Сбор злаковых культур составлял 53 пуда с десятины по сравнению с 71 - в США.
Так сложился и поддерживался парадокс: в связи с устоявшейся торговой политикой мировое обеспечение зерном оказалось в зависимости от слабого поставщика. Данные, подкрепляющие этот вывод, привёл Н.Н. Осинский (Оболенский) (1887-1938). В начале 1920-х годов он был заместителем наркома земледелия и располагал особенно обширными сведениями на этот счёт, причём сведениями не только по России, но и по мировому хозяйству в целом. Он связывал неурожаи, которые постигали европейскую Россию, с защитной реакцией самой земли, требовавшей хотя бы краткого отдыха от неумеренной эксплуатации. Степень нестабильности российского земледелия, вызванная природно-климатическими условиями, была очень велика: пик, взятый, как максимум подъёма, был на одну четверть выше среднего уровня, предельный же спад также отличался от среднего уровня на четверть. Подобной амплитуды колебаний не знали в других странах.
Итак, Западная Европа и Россия совершали большую ошибку в выборе торговой и продовольственной политики. Однако ориентация на то, что Россия может и должна быть поставщиком зерна оставалась незыблемой. Без преувеличения можно сказать, что такая политика существенно тормозила развитие России в качестве промышленной страны, то есть осуществление того нового курса, надежды на который вынашивали российские учёные в конце XIX века.
Примечательно, что располагавший большими экономическими знаниями Н.Н. Осинский (Оболенский), когда дело дошло до практики, не смог предложить ничего другого, кроме старой идеи экспортировать зерно в обмен на промышленные товары. И он попытался осуществить этот курс уже в 1923 году, едва завершилась голодная эпопея в Поволжье. Такой поворот событий удивил страны Запада, ещё недавно старавшиеся помочь населению нашей страны в постигшем её бедствии. Идеи Н. Н. Осинского не были беспочвенными, он опасался того, что временное отсутствие России на мировом рынке станет постоянным, поскольку ниша, которую занимала Россия на мировом рынке, может оказаться занятой другими странами. Так оно в немалой мере и произошло. В качестве новых поставщиков зерна мощно дебютировали страны Канада, страны Латинской Америки.
Другое решение российских проблем предлагал Ф. Нансен (1861-1930), норвежский учёный, полярный исследователь, гуманист, организовавший в 1921 году Комитет помощи голодающим Поволжья. Он видел будущность России в радикальной технической модернизации сельского хозяйства. Значительную часть своей Нобелевской премии мира он предложил использовать для создания поливного земледелия в районах Поволжья. Со годами эта идея осуществилась.
Шли годы. Менялась техника аграрного производства, но российский хлеб всё ещё оставался очень трудным. Подтверждением этому стала задуманная в 1950-х годах беспрецедентная по масштабам акция: освоение целинных и залежных земель. Было распахано 4 миллиона гектаров, из которых одна треть пришлась на Российскую Федерацию, остальное - на Казахстан. Она дала быстрый и впечатляющий результат. Зерновые ресурсы пополнились пшеницей, причем особенных, сильных твердых* пород. Но на смену первым высоким оценкам достигнутых результатов скоро пришли умеренные, а затем и критические.
Гигантская кампания оказалась слабо подготовленной в научном и в социальном отношениях. Изначально была дана установка на то, чтобы освоить, (а это понималось тогда - распахать!), максимум ранее не возделывавшихся земель. При этом не были продуманы, просчитаны возможные экологические последствия таких грандиозных перемен. Что касается социальной подготовки, то забота о человеке не находилась на должном уровне. Не было подготовлено надёжное жильё для первых целинников. Не были подготовлены и они сами для жизни в ином климате. А климат, испытывал человека по-настоящему. Достаточно сказать, что в некоторых районах казахстанской целины количество дней с сильными ветрами доходило до 300 в году! К такому климату нужно было не просто привыкнуть, а по-настоящему научиться в нём жить. Казахи вырабатывали это умение столетиями. Они, оказавшись в бескрайней степи, едва ли не с детства умеют ориентироваться по звёздам, находить топливо и укрытие в «чистом поле», тогда как новичкам все эти жизненно важные «мелочи» были неведомы.
С годами посёлки целинников приобрели комфортный, ухоженный вид, но именно с годами. Так же с годами в целинных хозяйствах появилось животноводство. Тем самым решался вопрос об экологическом разнообразии деятельности человека в сфере производства продуктов питания. Сейчас это - азы мировой продовольственной политики, но утверждение подобных принципов давалось не сразу и не без труда.
Новый этап нашей продовольственной истории начался в 1990-е годы. Действовало сразу несколько факторов, определявших новую картину нашей жизни. С одной стороны, произошёл большой заброс пахотных земель. Пашня в процентном отношении сократилась примерно на столько же, как после Первой мировой войны. Причём в некоторых местностях заброс приобрёл такой вид, что о рекультивации этих земель уже не приходилось вести речь. Одновременно начался хаотический импорт продовольствия -(гуманитарная помощь, в том числе поставки с подошедшим к концу сроком годности военных запасов консервов Tulip, челночные поставки дешевой еды, демпинговые поставки американских кур и т.д.).
Учёные достаточно быстро забили тревогу. Встал вопрос о том, какой станет специализация России в мировом хозяйстве, в том числе и в сфере продовольственной продукции. Предлагалось и до сих пор предлагается вернуться к высокой степени самообеспечения страны продуктами питания. Но в этом вопросе стоит детально разобраться.
Учёные до сих пор спорят о том, что же такое оптимум в самообеспечении продовольствием. В большинстве стран Европы возобладало мнение, согласно которому оптимум - это доля собственного производства, близкая к 90%, плюс необходимый импорт. Скорее всего, подобная формула пригодна и для нашей страны.
Продовольственная политика нашей страны должна быть подчинена в первую очередь национальным интересам. Но в них она не может замыкаться. Россия уже давно является донором Всемирной продовольственной программы ООН, которая помогает целому ряду стран, заботится о продовольственном благополучии жителей Земли. Усилиями этой авторитетной организации внимание к хлебу, к зерновым культурам, возвращено во всём мире.
Причин здесь немало. Одна из них - ухудшение качества животноводческой продукции в связи с неумеренной химизацией. Население ведущих стран не представляет себе свой рацион без большого количества такой продукции. Хлеб изгоняли еще и опасаясь того, что он нагоняет лишний вес. На деле вес нагоняет нездоровый образ жизни. Хлеб же на сегодня является одним из самых экологически чистых и безопасных для человека видов продовольствия.
Мировые и национальные запасы зерна велики и позволяют надеяться на преодоление последствий любых экологических коллизий. Так, Китай нарастил такой запас зерна (в рисовом эквиваленте), который способен обеспечить потребности его гигантского населения на протяжении 3-4 месяцев.
Мировой продовольственный запас размещён в различных точках нашей планеты, что позволяет оказывать оперативную помощь в случае её необходимости жителям различных уголков Земли.
Хлеб - не только безопасный продукт питания, его можно сделать и более полезным. В наше время идут эксперименты с добавками к хлебу, к муке. Они позволяют обогатить его витаминами, придать другие ценные свойства.
Своё почтение к замечательному продукту питания люди выражали в различных формах: памятников, музеев. Будем надеяться, что так будет и впредь.
Источник