Рождественские страсти
Продолжение. Начало здесь.
Не успел еще американский народ дочиста обглодать мослы зажаренных ко Дню Благодарения индюшек, как все магазины, словно по волшебству, сменили декорации на рождественские. Нам, привыкшим, что елочки, гирлянды и прочая праздничная лабуда появлялись на прилавках от силы за пару недель до Нового Года, все было внове. Уже год спустя мне стало ясно, что все эти милые американские праздники - попросту мощная коммерческая операция по опустошению карманов населения, но тогда, после скудности и передряг российской жизни, я была околдована американской рождественской красотой и изобилием.
В торговых центрах, буквально на каждом углу, все пело и играло - рождественская музыка, разноцветные огоньки, раскланивающиеся Санты и ангелы со свечами в руках, разукрашенные елки
и длинные очереди из родителей с детьми, жаждущими сфотографироваться с Сантой, сверкающие
карусели с музыкой, вкусный запах еды, киоски, появляющиеся только к Рождеству - с конфетами, подарочными продуктовыми наборами, календарями.
Атмосфера праздника царила и на улицах. Народ явно соревновался в количестве праздничных гирлянд - украшены были буквально каждые дом, дерево и кустик. Тот декабрь выдался теплым и бесснежным, почти до самого Рождества ходили в свитерах, и когда, наконец, выпал снег, и прикрыл все воздушным белым одеялом, заштатная улица Браун в одночасье превратилась в сказочное королевство - с наступлением темноты, из-под снежной пелены таинственно светились разноцветные огни, на лужайках раскланивались олени, в окнах зажигались свечи, а с крыш помахивали рукавицами игрушечные Санты и снеговики.
За две недели до Рождества на улицах начинается суматоха - американцы закупают подарки для каждого члена семьи, включая собак и кошек, и ездят друг к другу в гости на рождественские вечеринки. Но если День Благодарения - праздник "беспартийный", то Рождество - событие сугубо христианское и семейное. Приглашать незнамо кого на него не принято, а потому за всем этим ажиотажем мы наблюдали со стороны, а сами привычно готовились к встрече Нового Года - который в Штатах обычно отмечают довольно скромно, если отмечают вообще.
"Охотиться" по ночам со вторника на среду мы давно перестали - во-первых, уже вполне сносно
благоустроились, а во-вторых, на это попросту не хватало времени и сил. Жизнь вошла в привычную колею: дом-работа-школа-балетная школа. Балетная школа при Акронском Университете, куда мама первым делом определила окрепшую после перелома Наташку,была оккупирована русскими преподавателями. Директоршу звали "Джина", но настоящим ее именем было "Евгения". Наташин класс вел некий Саша, директорский родственник - в прошлом балерун, "учившийся у самого Чебукиани", а ныне простой американский алкоголик. Английский он знал плохо, и постоянно требовал, чтобы Наташа ему переводила. При этом исправно заискивал перед американскими родителями и учениками, а с Наташей особо не церемонился, и фраза "что висишь, как сопля" была еще самой нежной в его лексиконе. К сожалению, я об этом узнала далеко не сразу, иначе Саше пришлось бы плохо - и положение директорской родни его бы не спасло. В школу, на балет и с балета Наташу отвозил Давид, я же ее забирала домой от Давида и Мары по пути с работы, поздно вечером, уже полусонную.
Мама продолжала работать на своем химическом заводике. Ее где-то продуло, она заболела, а поскольку работала на износ, в ночную смену, то вскоре совсем расхворалась. Я ее привезла в скорую, с сильной болью в груди. После пятичасового ожидания (и мы еще жаловались, что в российской скорой приходилось долго ждать!) ее, наконец, осмотрели, и вынесли вердикт - плеврит. Назначили антибиотик, выдали больничный - но не на месяц, как это было бы в России, а лишь на пять дней. По логике капиталистов - если работник в состоянии без посторонней помощи дойти до туалета, значит, он достаточно силен, чтобы выйти на работу.
После болезни начальство осознало, что мама - ценный работник, которого надо бы и поберечь, а потому перевело ее работать из ночной смены в вечернюю. Уже чуть легче, но тут во весь рост встал вопрос о том, как добираться на работу - раньше, я ее довозила до работы вечером и забирала утром. Теперь я могла забирать ее вечером, но добираться до работы днем она должна была сама, на автобусе, с пересадкой в центре города. Пятиминутное путешествие превратилось в почти двухчасовое. И вот... лишь суровая необходимость могла подвинуть мою маму на такой подвиг - она, наконец, решилась начать водить машину!
Должна заметить, что когда я, еще в России, в преддверии эмиграции, не имея машины, взялась получать водительские права, мама была полна сарказма: "Ты что, думаешь, тебе это пригодится? Да у тебя никогда в жизни не будет машины!", на что я серьезно отвечала, что было бы неплохо, чтобы и она озаботилась получением прав, потому что машина будет не только у меня, но и у нее - но она лишь иронично улыбалась в ответ.
Учиться ездить на моем норовистом Форде мама наотрез отказалась. Впрочем, покупка второй машины оказалась куда менее драматичным событием, чем покупка первой, а потому мама вскоре обзавелась хорошеньким микроавтобусом по имени "Плимут-Кольт-Виста", который на самом деле был сделан никаким не Плимутом, а японской фирмой Мицубиси, и, несмотря на большой пробег, находился в прекрасной форме. При поиске и выборе, мы с ней обошлись своими слабыми женскими силами, без подключения силовой группы русских "авто экспертов". Теперь дело было за малым - научиться водить.
Основным учителем, конечно же, была я. Скажите, вы когда-нибудь пытались кого-нибудь учить
водить? особенно - собственную маму? Кто пытался, тот меня поймет. Сидя на пассажирском сидении, и чувствуя, что мы сейчас неминуемо наедем на поребрик или воткнемся в ближайшее дерево, я изо всех сил старалась сдерживаться, и чисто рефлекторно искала ногой тормоз. Если я не выдерживала и говорила, что неплохо бы держать чуть левее, реакция была однозначной: "Не смей на меня кричать!" Я , как мантру, повторяла про себя, что даже медведей в цирке научают водить машину, поэтому все обязательно получится. И в конце концов - получилось, но не будем забегать вперед.
Самым трудным моментом в наших поездках был въезд и выезд с парковки возле дома. Дом стоял
на пригорке, улица, на которую мы выезжали, тоже шла в горку, и машин, что ехали сверху, видно не было, то есть, выезжая, надо было действовать очень осторожно и быстро. Как-то раз, приехав из магазина, я заносила покупки на крыльцо - оно было высоким, туда надо было подниматься по лестнице, - и находилась в полной уверенности, что Наташа вышла из машины и следует за мной.
Внезапно, со стороны улицы раздались громкие гудки - сигналило сразу несколько автомобилей. Обернувшись, я чуть не повредилась в рассудке, увидев жуткую картину - поперек улицы, наперерез движению, медленно катится мой "Форд", отталкивается от поребрика с противоположной стороны, и катится назад к дому, внутри сидит мой перепуганный до смерти ребенок, а с обеих сторон стоят и сигналят машины . Я уже не помню, как оказалась в машине, как завела ее обратно на парковку и затащила Наташу домой. После часа истерических рыданий - с ее стороны, и убеждений успокоиться и расколоться, как это произошло - с моей, Наташа призналась, что, прослышав от Давида, что наша бабушка учится водить, балерун Саша заявил, что машину водить - легче легкого, достаточно сдвинуть с парковки на нейтраль- и вуаля! ... короче, раз это так легко, мое восьмилетнее наивное дитятко решило убедиться в этом само. Хорошо, что все так кончилось, и хорошо, что балерун Саша был в тот момент от меня далеко, иначе - кровопролитие было б неизбежно.
Продолжение следует.
Не успел еще американский народ дочиста обглодать мослы зажаренных ко Дню Благодарения индюшек, как все магазины, словно по волшебству, сменили декорации на рождественские. Нам, привыкшим, что елочки, гирлянды и прочая праздничная лабуда появлялись на прилавках от силы за пару недель до Нового Года, все было внове. Уже год спустя мне стало ясно, что все эти милые американские праздники - попросту мощная коммерческая операция по опустошению карманов населения, но тогда, после скудности и передряг российской жизни, я была околдована американской рождественской красотой и изобилием.
В торговых центрах, буквально на каждом углу, все пело и играло - рождественская музыка, разноцветные огоньки, раскланивающиеся Санты и ангелы со свечами в руках, разукрашенные елки
и длинные очереди из родителей с детьми, жаждущими сфотографироваться с Сантой, сверкающие
карусели с музыкой, вкусный запах еды, киоски, появляющиеся только к Рождеству - с конфетами, подарочными продуктовыми наборами, календарями.
Атмосфера праздника царила и на улицах. Народ явно соревновался в количестве праздничных гирлянд - украшены были буквально каждые дом, дерево и кустик. Тот декабрь выдался теплым и бесснежным, почти до самого Рождества ходили в свитерах, и когда, наконец, выпал снег, и прикрыл все воздушным белым одеялом, заштатная улица Браун в одночасье превратилась в сказочное королевство - с наступлением темноты, из-под снежной пелены таинственно светились разноцветные огни, на лужайках раскланивались олени, в окнах зажигались свечи, а с крыш помахивали рукавицами игрушечные Санты и снеговики.
За две недели до Рождества на улицах начинается суматоха - американцы закупают подарки для каждого члена семьи, включая собак и кошек, и ездят друг к другу в гости на рождественские вечеринки. Но если День Благодарения - праздник "беспартийный", то Рождество - событие сугубо христианское и семейное. Приглашать незнамо кого на него не принято, а потому за всем этим ажиотажем мы наблюдали со стороны, а сами привычно готовились к встрече Нового Года - который в Штатах обычно отмечают довольно скромно, если отмечают вообще.
"Охотиться" по ночам со вторника на среду мы давно перестали - во-первых, уже вполне сносно
благоустроились, а во-вторых, на это попросту не хватало времени и сил. Жизнь вошла в привычную колею: дом-работа-школа-балетная школа. Балетная школа при Акронском Университете, куда мама первым делом определила окрепшую после перелома Наташку,была оккупирована русскими преподавателями. Директоршу звали "Джина", но настоящим ее именем было "Евгения". Наташин класс вел некий Саша, директорский родственник - в прошлом балерун, "учившийся у самого Чебукиани", а ныне простой американский алкоголик. Английский он знал плохо, и постоянно требовал, чтобы Наташа ему переводила. При этом исправно заискивал перед американскими родителями и учениками, а с Наташей особо не церемонился, и фраза "что висишь, как сопля" была еще самой нежной в его лексиконе. К сожалению, я об этом узнала далеко не сразу, иначе Саше пришлось бы плохо - и положение директорской родни его бы не спасло. В школу, на балет и с балета Наташу отвозил Давид, я же ее забирала домой от Давида и Мары по пути с работы, поздно вечером, уже полусонную.
Мама продолжала работать на своем химическом заводике. Ее где-то продуло, она заболела, а поскольку работала на износ, в ночную смену, то вскоре совсем расхворалась. Я ее привезла в скорую, с сильной болью в груди. После пятичасового ожидания (и мы еще жаловались, что в российской скорой приходилось долго ждать!) ее, наконец, осмотрели, и вынесли вердикт - плеврит. Назначили антибиотик, выдали больничный - но не на месяц, как это было бы в России, а лишь на пять дней. По логике капиталистов - если работник в состоянии без посторонней помощи дойти до туалета, значит, он достаточно силен, чтобы выйти на работу.
После болезни начальство осознало, что мама - ценный работник, которого надо бы и поберечь, а потому перевело ее работать из ночной смены в вечернюю. Уже чуть легче, но тут во весь рост встал вопрос о том, как добираться на работу - раньше, я ее довозила до работы вечером и забирала утром. Теперь я могла забирать ее вечером, но добираться до работы днем она должна была сама, на автобусе, с пересадкой в центре города. Пятиминутное путешествие превратилось в почти двухчасовое. И вот... лишь суровая необходимость могла подвинуть мою маму на такой подвиг - она, наконец, решилась начать водить машину!
Должна заметить, что когда я, еще в России, в преддверии эмиграции, не имея машины, взялась получать водительские права, мама была полна сарказма: "Ты что, думаешь, тебе это пригодится? Да у тебя никогда в жизни не будет машины!", на что я серьезно отвечала, что было бы неплохо, чтобы и она озаботилась получением прав, потому что машина будет не только у меня, но и у нее - но она лишь иронично улыбалась в ответ.
Учиться ездить на моем норовистом Форде мама наотрез отказалась. Впрочем, покупка второй машины оказалась куда менее драматичным событием, чем покупка первой, а потому мама вскоре обзавелась хорошеньким микроавтобусом по имени "Плимут-Кольт-Виста", который на самом деле был сделан никаким не Плимутом, а японской фирмой Мицубиси, и, несмотря на большой пробег, находился в прекрасной форме. При поиске и выборе, мы с ней обошлись своими слабыми женскими силами, без подключения силовой группы русских "авто экспертов". Теперь дело было за малым - научиться водить.
Основным учителем, конечно же, была я. Скажите, вы когда-нибудь пытались кого-нибудь учить
водить? особенно - собственную маму? Кто пытался, тот меня поймет. Сидя на пассажирском сидении, и чувствуя, что мы сейчас неминуемо наедем на поребрик или воткнемся в ближайшее дерево, я изо всех сил старалась сдерживаться, и чисто рефлекторно искала ногой тормоз. Если я не выдерживала и говорила, что неплохо бы держать чуть левее, реакция была однозначной: "Не смей на меня кричать!" Я , как мантру, повторяла про себя, что даже медведей в цирке научают водить машину, поэтому все обязательно получится. И в конце концов - получилось, но не будем забегать вперед.
Самым трудным моментом в наших поездках был въезд и выезд с парковки возле дома. Дом стоял
на пригорке, улица, на которую мы выезжали, тоже шла в горку, и машин, что ехали сверху, видно не было, то есть, выезжая, надо было действовать очень осторожно и быстро. Как-то раз, приехав из магазина, я заносила покупки на крыльцо - оно было высоким, туда надо было подниматься по лестнице, - и находилась в полной уверенности, что Наташа вышла из машины и следует за мной.
Внезапно, со стороны улицы раздались громкие гудки - сигналило сразу несколько автомобилей. Обернувшись, я чуть не повредилась в рассудке, увидев жуткую картину - поперек улицы, наперерез движению, медленно катится мой "Форд", отталкивается от поребрика с противоположной стороны, и катится назад к дому, внутри сидит мой перепуганный до смерти ребенок, а с обеих сторон стоят и сигналят машины . Я уже не помню, как оказалась в машине, как завела ее обратно на парковку и затащила Наташу домой. После часа истерических рыданий - с ее стороны, и убеждений успокоиться и расколоться, как это произошло - с моей, Наташа призналась, что, прослышав от Давида, что наша бабушка учится водить, балерун Саша заявил, что машину водить - легче легкого, достаточно сдвинуть с парковки на нейтраль- и вуаля! ... короче, раз это так легко, мое восьмилетнее наивное дитятко решило убедиться в этом само. Хорошо, что все так кончилось, и хорошо, что балерун Саша был в тот момент от меня далеко, иначе - кровопролитие было б неизбежно.
Продолжение следует.