а вот возьму и сказку выложу. чтоб не потерялась:)
ПРИКЛАДНАЯ БАТРАХОЛОГИЯ
Мира сидела на кочке, болтая босыми ногами в мутной воде. Пахло спелой клюквой и так и несобранными грибами. Мира не лезла на рожон, но ответственно относилась к своим обязанностям - селяне обходили болото десятой дорогой, а особо впечатлительные иногда оставляли на тропинке кринку с молоком или краюху душистого хлеба. Мира любила запах молока.
Смеркалось. На небе появились первые робкие звёзды. На соседней кочке, подогреваемый бесцветными в сумерках болотными огоньками, уютно булькал котелок с отваром из клюквы и малиновых листьев. Мира вытряхнула из волос пару прутиков и засунула в костерок. Ей было хорошо. В такой чудный вечер не хотелось делать ничего - даже трогать страх потерявших балбесов, которые развели костёр на противоположном краю её болота. Только сидеть на любимой кочке, наблюдая, как медленно темнеет осеннее небо.
Хотя, думала Мира, если начнут горланить песни, придётся им пиявок в котёл напустить, или повыть немного…
Она облокотилась о кривую хилую берёзку и посмотрела на небо. Утки шеренгой летели в тёплые края. Наверно это последние в этом году. Да и таких вечеров наверно уже до весны не будет. Мире стало немного грустно. Ещё несколько дней можно будет пожить в землянке, а как выпадет снег, придётся перебираться в деревню и сидеть за чьей-то печкой тише воды ниже травы до самых подснежников, а то и дольше.
Нарастающий вопль, прерванный громким всплеском, оторвал Миру от невесёлых мыслей. В мгновение ока она оказалась на дальнем берегу. Балбесы вели себя тихо. Не они. А кто? Мира выловила из-под коряги сонного ужа. «Ну что, малыш, устроим им пакость, раз уж мы здесь?» Уж умоляюще посмотрел на Миру тёмными глазками. «Ладно, ползи». В этот момент, совсем недалеко раздался ещё один громкий всплеск. Мира порывом осеннего ветра метнулась на звук. Под кочкой светлым брюшком к верху безжизненно дрейфовала большая лягушка. Кикимора, вздохнув, выловила из воды жертву гравитации, аккуратно положила на кочку и полезла в воду. Пришедшая в себя амфибия пыталась сфокусировать на Мире слегка одуревший взгляд. Мира наконец-то выудила из тины крошечный венец, вылезла из воды, сгребла лягушку в охапку и поскакала обратно.
«И чего тебе в болоте не сидится? Квакай себе в камышах да жди царевича…»
Лягушка мрачно посмотрела на Миру из-под короны и вздохнула. Мира тоже вздохнула. Кому ж охота всю молодость ждать гипотетического Ивана, которого леший знает, по каким болотам носит?.. И носит ли? Да и зима не за горами уже. Утки и лебеди дни напролёт только и рассказывают, как здорово будет, когда они наконец-то улетят в тёплые края, а тебе только и остаётся, что на целые три луны вмёрзнуть в лёд. Лягушка под короной скуксилась окончательно. Даже пупырышек добавилось, кажется. Балбесы у костра всё-таки затянули песню, но Мире было не до них, она выудила из-за пазухи болотный огонёк и посадила его на ветку берёзки. «Холодает. Я скоро в деревню перебираюсь. Ты можешь жить со мной за печкой. В кринке - я молоко как раз допила».
В тёмном осеннем небе ярко светили холодные звёзды. Огонёк отбрасывал на Миру и берёзу голубоватые блики. Над водой плыла тихая печальная песня.
«А царевич ничего - до весны перебьётся».
Мира сидела на кочке, болтая босыми ногами в мутной воде. Пахло спелой клюквой и так и несобранными грибами. Мира не лезла на рожон, но ответственно относилась к своим обязанностям - селяне обходили болото десятой дорогой, а особо впечатлительные иногда оставляли на тропинке кринку с молоком или краюху душистого хлеба. Мира любила запах молока.
Смеркалось. На небе появились первые робкие звёзды. На соседней кочке, подогреваемый бесцветными в сумерках болотными огоньками, уютно булькал котелок с отваром из клюквы и малиновых листьев. Мира вытряхнула из волос пару прутиков и засунула в костерок. Ей было хорошо. В такой чудный вечер не хотелось делать ничего - даже трогать страх потерявших балбесов, которые развели костёр на противоположном краю её болота. Только сидеть на любимой кочке, наблюдая, как медленно темнеет осеннее небо.
Хотя, думала Мира, если начнут горланить песни, придётся им пиявок в котёл напустить, или повыть немного…
Она облокотилась о кривую хилую берёзку и посмотрела на небо. Утки шеренгой летели в тёплые края. Наверно это последние в этом году. Да и таких вечеров наверно уже до весны не будет. Мире стало немного грустно. Ещё несколько дней можно будет пожить в землянке, а как выпадет снег, придётся перебираться в деревню и сидеть за чьей-то печкой тише воды ниже травы до самых подснежников, а то и дольше.
Нарастающий вопль, прерванный громким всплеском, оторвал Миру от невесёлых мыслей. В мгновение ока она оказалась на дальнем берегу. Балбесы вели себя тихо. Не они. А кто? Мира выловила из-под коряги сонного ужа. «Ну что, малыш, устроим им пакость, раз уж мы здесь?» Уж умоляюще посмотрел на Миру тёмными глазками. «Ладно, ползи». В этот момент, совсем недалеко раздался ещё один громкий всплеск. Мира порывом осеннего ветра метнулась на звук. Под кочкой светлым брюшком к верху безжизненно дрейфовала большая лягушка. Кикимора, вздохнув, выловила из воды жертву гравитации, аккуратно положила на кочку и полезла в воду. Пришедшая в себя амфибия пыталась сфокусировать на Мире слегка одуревший взгляд. Мира наконец-то выудила из тины крошечный венец, вылезла из воды, сгребла лягушку в охапку и поскакала обратно.
«И чего тебе в болоте не сидится? Квакай себе в камышах да жди царевича…»
Лягушка мрачно посмотрела на Миру из-под короны и вздохнула. Мира тоже вздохнула. Кому ж охота всю молодость ждать гипотетического Ивана, которого леший знает, по каким болотам носит?.. И носит ли? Да и зима не за горами уже. Утки и лебеди дни напролёт только и рассказывают, как здорово будет, когда они наконец-то улетят в тёплые края, а тебе только и остаётся, что на целые три луны вмёрзнуть в лёд. Лягушка под короной скуксилась окончательно. Даже пупырышек добавилось, кажется. Балбесы у костра всё-таки затянули песню, но Мире было не до них, она выудила из-за пазухи болотный огонёк и посадила его на ветку берёзки. «Холодает. Я скоро в деревню перебираюсь. Ты можешь жить со мной за печкой. В кринке - я молоко как раз допила».
В тёмном осеннем небе ярко светили холодные звёзды. Огонёк отбрасывал на Миру и берёзу голубоватые блики. Над водой плыла тихая печальная песня.
«А царевич ничего - до весны перебьётся».