Галактика. Глава 10. Разговор со Сфинксом. (часть 1)
Нас разделяют на несколько групп и под конвоем отправляют к небоскребам. В моей группе несколько сотен человек, все недовольно переругиваются, спрашивают у охранников, когда их отпустят, но те молчат. Робика я несу, зажав под мышкой. Киберпес помалкивает, только с интересом осматривается вокруг. Все нападение он провел не высовываясь: прижимаясь к моим ногам, когда я стоял, и лежа на них, когда я сидел.
Я оглядываюсь назад. Клумба, еще несколько часов назад так великолепно выглядевшая, теперь представляет собой жалкое зрелище. Все цветы вытоптаны, перемешаны с землей и грязью, газон полностью уничтожен тысячами ног. К счастью, скульптуры уцелели. А цветы вырастить заново нетрудно.
Нас всех вводят в вестибюль небоскреба и предлагают присесть. Садиться, вообще-то, особо некуда, только на пол. К счастью, вместо пола здесь шилинская ковер-трава, поэтому на полу можно не только сидеть, но и лежать. Недолго думая, я сажусь на нее, упершись спиной в стеклянную стену, и принимаюсь ждать. Народ вокруг нервничает, ходит кругами, хотя находятся и те, кто следует моему примеру и садится на пол.
Нас начинают вызывать по одному. Происходит это очень просто - охранник подходит к нужному человеку и просит его следовать за ним. И они удаляются вглубь коридора, ведущем в другие помещения здания. Потом охранник возвращается и стоит, ожидая команды.
Сначала мне кажется, что меня вызовут одним из первых. Но люди уходят и уходят, а на меня охрана не обращают никакого внимания. Постепенно это начинает надоедать.
Сначала я развлекаюсь тем, что просто слежу за окружающими людьми. Потом мне становится скучно, и я закрываю глаза, пытаясь уснуть. Катитесь вы все, не собираюсь я из-за вас себе нервы мотать!
В себя я прихожу от того, что кто-то тормошит меня за плечо. Я недоумевающее открываю глаза и вижу перед собой солдата. Он говорит:
- Молодой человек, просыпайтесь! Вас вызывают!
Я мотаю головой, прогоняя сон, кряхтя, беру на руки Робика и иду за охранником. Попутно оглядываюсь и замечаю, что в вестибюле народу стало заметно меньше. Наверное, уже успели пропустить не меньше половины. Интересно, а где те, кого уже опросили? Скорее всего, отпустили домой, чего от них еще можно добиться. Что касается меня - то я не очень уверен в том, где мне сегодня предстоит ночевать.
Шагая за охранником, я ничуть не сомневаюсь в том, кого сейчас увижу перед собой. Безопасник доводит меня до одной из дверей, прикасается к сенсору своего конселга и докладывает:
- Сержант Ляйн. Свидетель доставлен.
Дверь, выполненная из пагими-материала, исчезает, освобождая проход. Сержант делает мне знак входить, я делаю шаг и оказываюсь внутри. Проход тут же закрывается.
Кабинет, в котором я оказываюсь, вопреки ожиданиям не производит особого впечатления. Обстановка спартанская - массивный стол, пара стульев у стены, несколько полок с какими-то папками, вращающийся табурет у стола. И кресло, в котором сидит человек в форме полковника. Человек смотрит прямо на меня, не мигая. Он молчит и словно бы ждет чего-то от меня. Я тоже молчу, так как не знаю, что сказать.
Наконец полковник прерывает молчание и произносит, указывая на табурет:
- Садись.
В его грубом голосе нет и намека на возможность неподчинения. Я даже не пытаюсь спорить или спрашивать, просто прохожу и сажусь.
- Рассказывай.
Я ежусь, задумываюсь на секунду и начинаю рассказывать. Что зовут меня Кулагин Александр Николаевич, что я работаю исгером в компании такой-то, что сегодня пошел погулять по городу, пришел на Площадь Открытия, и тут началось все это.
В середине моего рассказа Робик встревает:
- Да, да, я могу все подтвердить, я записал все!
Полковник с интересом переводит взгляд на киберпса. Тот испуганно замолкает. Похоже, даже лусагану становится неуютно от этого тяжелого взгляда.
Полковник поднимает глаза на меня:
- Уберите отсюда ваше устройство. Оно, оказывается, умеет вести запись. Записывающие приборы мне здесь не нужны, так что пусть подождет за дверью.
- Я не прибор! - возмущенно откликается киберпес. - Как вы смеете!
Полковник не реагирует, продолжая смотреть на меня.
- Если вы сами не уберете устройство, мне придется его отключить тем способом, какой сочту нужным.
Робик замолкает, я тут же вскакиваю и бегу к двери. Проем распахивается, я выпускаю киберпса и приказываю ему:
- Жди тут, снаружи!
Он согласно кивает и застывает у стены. Проем опять закрывается. Я поворачиваюсь к полковнику и иду на свое место. Хозяин кабинета терпеливо ждет, пока я сяду на табурет, после чего сообщает:
- Я - заместитель начальника службы безопасности города Космополис полковник Рустам Галиахметов. Прошу на все мои вопросы отвечать четко и внятно. От этого будет зависеть ваша дальнейшая судьба.
Я было улыбнулся, когда он назвал свое имя, но полковнику моя улыбка не понравилась.
- Вы так улыбнулись, как будто знаете меня? Вы можете мне сообщить, откуда вам обо мне известно?
Галиахметов серьезен. Очень серьезен. А может, даже взбешен, но не показывает этого. Я тут же иду на попятную, вспоминая все, что я должен знать, и чего знать не должен:
- Нет, что вы! Просто показалось…
- Что показалось?
- Ну… - я мучительно ищу выход из создавшейся ситуации, - показалось, что заместитель начальника службы безопасности, допрашивающий обычного свидетеля, - это довольно забавно.
Полковник сверлит меня своими карими глазами. Он явно недоволен, что не удалось меня поймать. Наоборот, это я его поймал на оплошности, и он это понял. Наконец, Галиахметов откидывается в кресле и говорит уже совсем другим тоном:
- А теперь слушай сюда, сынок. Кабинет не прослушивается, он полностью защищен. Так что я могу тебе выложить все начистоту. Или почти все. Да, пожалуй, я поступил опрометчиво, встретившись с тобой лично. Но ты не оставил мне выбора. Знаешь, почему?
Я отрицательно мотаю головой. Честно говоря, я не знаю, чем мог снова заинтересовать Галиахметова. Разве что своими видениями, но он об этом никак, никак не может знать! Об этом не подозревает ни одна живая душа. А если все же кто-то догадался? А если полковник все знает?
Видимо, часть моей растерянности все же как-то отражается на лице, так как Галиахметов говорит:
- А мне кажется, судя по твоей реакции, что ты догадываешься, в чем дело. Ну, мне из тебя клещами тянуть?
Я, чувствуя, что попался, что никуда уже не смогу деться, все же пытаюсь вывернуться:
- Из-за того, что я знаю, как воюют Серые Призраки?
Полковник вскидывает лицо к потолку, словно бы прося у неба помощи и терпения.
- Да кому они сдались, твои Серые Призраки? Ну и что, что они сильны как никто? Опасности для Земли они не представляют. Ты что, действительно не понимаешь, почему ты тут, передо мной?
Я снова мотаю головой, на этот раз искренне. Если не Серые Призраки, то зачем я ему понадобился? Полковник опять молча изучает меня, затем начинает говорить, медленно и аккуратно произнося каждое слово:
- Ты. Второй раз. Оказываешься там же. Где и вольные. Ты веришь в случайные совпадения? Я понимаю, если бы это были просто вольные. Но ведь снова замешан Телск!
Вот теперь все становится на свои места. Галиахметов считает, что я оказался на площади неслучайно! Самое плохое, я не смогу его убедить в обратном. Никак не смогу.
- Чего молчишь? Так ты веришь в случайные совпадения?
С трудом, но я нахожу в себе силы ответить:
- Два раза - это еще может быть случайность.
Но я уже и сам не очень верю этому.
- Да, я знаю, что даже два раза можно списать на совпадения. Хотя такое бывает очень редко. Моя проблема в том, что у меня против тебя нет ни одной, даже крохотной зацепки. Говорю тебе начистоту, не вижу смысла скрывать. Если бы была - я бы не колебался ни секунды.
Полковник лезет правой рукой куда-то под стол, возится некоторое время и вытаскивает ее. Ладонь руки ложится на стол, глядя прямо на меня. На кисти закреплено устройство, закрывающее тыльную часть ладони и имеющее широкую прорезь в передней части. На всей поверхности устройства, отливающем тусклой зеленью, нанесены дожвелигнийские символы. Кистерез дожвелигнийского производства. Рассекатель, закрепляющийся на кисти как «коготь», миниатюрный, но смертоносный. И, кажется, я его уже видел. Видел, направленным прямо в мое лицо.
- Так вот, Денис Арсеньев! Предупреждаю тебя, что я не верю в случайные совпадения. Предупреждаю, что четвертого совпадения не будет! Потому что третье окажется для тебя последним. И твоему отцу не останется ничего другого, как признать мою правоту. Ты веришь мне, сынок?
Я ему верю, этому человеку со взглядом убийцы. Верю потому, что я уже видел этот взгляд. И видел, как выглядит оружие, смотрящее прямо в лицо. Лишь мгновение отделяло нас тогда от смерти. И это уже после того, как мы ускользнули из ее цепких лап...
***
Ту ночь я буду помнить до конца дней. Теплая августовская ночь, последовавшая за обычным летним вечером. Как сейчас вижу ослепительную вспышку и слышу жуткий грохот, разорвавший благостную тишину и темноту…
Я так и не сумел вспомнить, как и почему я тогда оказался в лесу. Что заставило меня в полной темноте отправиться в непролазную чащу? Этот вопрос мучает меня до сих пор, хотя значение его блекнет в сравнении с тем, что случилось потом. Я помню только, что внезапно обнаружил себя в лесу. Солнце только-только зашло, с одной стороны неба пламенело зарево догорающего заката, а с другой - высыпали яркие звезды. Я лежал в тени раскидистой ели, смотрел в небо и пытался понять, что я тут делаю и как здесь очутился. Холодок пробежался по спине и на мгновение сковал руки и ноги. Я что, заблудился?
Заблудиться у нас в Сибири очень даже легко. Вокруг поселка стоит глухая, непролазная тайга, лишь кое-где перемежающаяся возделанными полями. В поселке мало кто работал в лесу, по большей части у нас жили люди, уехавшие подальше от мегаполисов и работающие удаленно. Современные технологии связи позволяли многим жить, где нравится. Кому-то нравился лес, поэтому ехали даже в тайгу. Земледелием или тем более охотой занимались лишь коренные жители этих мест. На приезжих они смотрели косо, ворча про испорченные нравы. Хотя по большому счету именно благодаря переселенцам жизнь в поселках типа нашего была на очень высоком уровне.
Что касается меня, то мне было все равно, с кем дружить - с детьми переселенцев или с местными. Мой отец держал небольшую ферму, где разводил кое-какие шилинские культуры и откармливал ими скот - коров и овец. Иногда он ходил на охоту, прихватив с собой древний огнестрельный дробовик. В поселке его уважали, хотя он и слыл нелюдимом.
Маму мою любили, особенно дети. Она работала учителем в местной школе, преподавала космогеографию и ксеноязыки. В основном лигурийский, конечно. Ее рассказы о других мирах всегда нравились ученикам, включая меня с сестренкой. Часто мы с Ларисой донимали ее и дома, требуя рассказать что-нибудь новое и интересное про другие планеты. Если удавалось ее уговорить, она садилась перед сергером и, показывая одно изображение за другим, принималась рассказывать. Отец никогда не вмешивался, часто просто делал вид, что не обращает внимание. Но иногда, очень редко, я ловил странные взгляды, которые он бросал на сергер. Тогда я не обращал внимания, но теперь уверен, что там были изображения местностей либо с Лигурии, либо с Крисса.
В общем, жили мы без особых происшествий, я и Лариса пользовались известной свободой, пропадая в окрестных лесах вместе с другими детьми. Космос для нас был чем-то далеким, тем, что можно увидеть только по кадевизору. Мы еще никогда не видели инопланетников. Даже в Космополисе ни разу не бывали, хотя очень хотели туда попасть. Когда мы с сестрой заводили об этом разговор, пытаясь уговорить родителей свозить нас туда, те хмурились, особенно отец, и уводили разговор в сторону.
Все изменилось в ту летнюю ночь, в августе две тысячи шестьдесят восьмого года. Через считанные дни, пятнадцатого августа, мне должно было исполниться четырнадцать лет. Близкий день рождения - это всегда ожидание чего-то нового и необычного. Новое и необычное произошло не в том виде, в каком я мечтал…
Лежа под сосной и пытаясь успокоиться, я старался понять, где я очутился и что делать дальше. На небе светила луна, находившаяся в первой четверти, и, несмотря на наступающую ночь, можно было не опасаться полной темноты. Но вот где я находился? Внимательно оглядевшись, я, кажется, сумел опознать местность. Я находился примерно в километре от окраины поселка, в поросшем лесом распадке. Где-то рядом шла тропинка, выходившая на большую лужайку, по весне обычно заливаемую водой из протекающего рядом ручья. Так что испугался я зря, заблудиться мне точно никак не грозило. Перемахнуть через низкий холм - и поселок окажется прямо передо мной.
Я уже начал подниматься на ноги, как вдруг услышал негромкую речь и шаги. Интересно, кто это еще ходит по лесу ночью? Надвигающаяся темнота сделала меня подозрительным, поэтому я сдержал оклик и притаился за деревом.
Наконец я увидел людей. Сначала я их принял за каких-то роботов - настолько большими и массивными они выглядели. Лишь когда один из них показался на свету, я понял, что это люди. Просто на них было много снаряжения, из-за чего их фигуры в темноте выглядели крупнее, чем у обычных людей.
Их было шестеро. Все что-то держали в руках, один, шедший в середине группы, нес на плече какой-то тюк. Вернее, мне сначала показалось, что это тюк. Когда они подошли поближе, я с ужасом разглядел, что это было тело. Тот, кого тащили на плече, был небольшого роста, скорее всего, ребенок. Но это все я осознал гораздо позже, а в тот момент мне стало страшно. Страшно настолько, что все мысли вылетели из головы. Я лишь плотнее вжимался в землю и даже забывал дышать.
Они шли совсем рядом от меня, буквально в десяти шагах. Внезапно шедший впереди остановился. Второй чуть было не налетел на него и что-то недовольно проворчал. Вот теперь я испугался по-настоящему - они разговаривали на криссианском! Криссиане здесь, ночью! Явно с оружием, хотя что у них было в руках - я не видел. И с чьим-то телом.
Передний что-то в ответ недовольно ответил, махнул прибором, зажатым в левой руке, и продолжил движение. Ступали они осторожно, но время от времени под их ногами хрустели сухие ветки.
Наконец инопланетники исчезли из поля моего зрения. Я полежал некоторое время, чтобы убедиться в том, что больше никого нет и что незваные гости не вернутся обратно. В лесу стояла полная тишина, птицы и насекомые молчали.
Наконец я осмелел и выглянул из-за дерева. Ничего подозрительного заметно не было, на небе вовсю светила луна, освещая тропу, по которой только что прошли гости с других планет.
Я вскочил на ноги и уже собрался бежать в сторону поселка, как вдруг заметил тень, мелькнувшую над деревьями. В воздухе, в стороне поляны, к которой вела тропа, завис объект, имевший форму полусферы, плоская его часть смотрела вниз. Диаметр - примерно пятьдесят-сто метров. Полусфера зависла на полсекунды, мелькнула в свете луны и, бесшумно скользнув над темными елями, растворилась в небе. Я тогда еще не очень хорошо разбирался в космических кораблях, но о том, что вижу перед собой зайон, догадался сразу.
Больше я не медлил ни секунды. Я мчался по лесу как ветер, не обращая внимание на хлещущие по лицу ветки, перепрыгивая через корни, еле заметные в слабом свете звезд и луны. Не представляю, как я не сломал себе шею той ночью! Перевалив через гребень холма, я увидел внизу приветливые огни поселка. Обрадованный, я припустил еще быстрее, уже совершенно не думая ни о чем. По улицам пронесся словно вихрь, счастливый, что наконец-то нахожусь среди людей, в ярко освещенном месте, в безопасности.
Когда я влетел домой, задыхаясь, то застал бодрствующим только отца, сидевшего перед кадевизором и смотревшего какую-то серьезную научную передачу. Он с явным неудовольствием посмотрел на меня, затем на часы. Была уже полночь, хотя поздние мои возвращения домой редкостью не были - я часто заигрывался с мальчишками до темноты. Все-таки лето. Отец лишь молча отвернулся и собрался смотреть дальше.
- Папа, я видел сейчас в лесу инопланетников! - задыхаясь, сообщил я, не заботясь о том, что могу разбудить маму и сестренку.
- Каких инопланетников? - не понял отец.
- Криссиане! Они говорили по-криссиански, я слышал! Шестеро, с оружием, один кого-то нес на плече. Прошли по тропе со стороны поселка к поляне в Зеленом распадке. С оружием! А потом я видел, как с поляны взлетел корабль. Это был зайон, я такие видел по кадевизору!
Пока я все это говорил, отец стремительно менялся в лице. Услышав про зайон, он вскочил. Такого выражения на его лице я еще не видел ни разу в жизни. И чтобы он так двигался - тоже никогда не видел. Рванув мимо меня, словно тигр в прыжке, он вылетел в прихожую, распахнул дверь и выскочил на улицу. Я побежал за ним и увидел, как он лихорадочно возится с замком у двери гаража. Дверь открылась, и отец оказался внутри. Мне стало страшно. Впервые я видел, чтобы отец, такой спокойный и уравновешенный, носился с такой скоростью и с таким диким выражением на лице. Что-то его не на шутку испугало.
Когда я подбежал к двери гаража, то увидел, как отец нырнул в погреб. В этот погреб он не пускал никого и никогда. Говорил, что там хранятся заряженные селаки и что детям их трогать нельзя. Вначале я верил, потому что отец и в самом деле доставал оттуда аккумуляторы, а потом возвращал после зарядки. Но у других ребят родители хранили селаки в доступных местах, и ничего не случалось. Я точно знал, что отец что-то прячет в погребе, но никогда не имел возможности проникнуть туда и посмотреть. Один-единственный раз я попытался это сделать, но отец обнаружил попытку взлома и очень серьезно меня наказал. Так серьезно, что до сих пор боязно вспоминать.
И вот теперь он полез в погреб, не обращая внимание на то, что я рядом! Но я не пошел в гараж, боясь, что отец на меня накричит. В тот момент я боялся отца даже больше, чем неведомых инопланетников, которые уже улетели.
Отец возился довольно долго, по крайней мере, мне так показалось. За это время мама, которая проснулась, еще когда я прибежал домой, оделась и вышла, чтобы выяснить, что происходит. Увидев распахнутый люк погреба и свет, идущий оттуда, она внезапно посерьезнела, повернулась и быстро пошла в дом. Я ничего не понимал.
Наконец отец вылез наружу. Я от удивления потерял дар речи. На голове его красовался полушлем, закрывающий верхнюю часть лица, тело было упаковано в костюм военного образца, с мышечными усилителями - я такие видел только по кадевизору. А на правом предплечье висела трубка с шариком на конце. Точно такие же я видел у инопланетников в лесу. Ручной резонатор! Откуда это все у отца?
Он легко выпорхнул из люка, благодаря усилителям одним движением выскочил из гаража. Потом повернулся ко мне и сказал:
- Быстро собирай вещи, какие тебе нужны. У тебя пять минут на сборы.
И сам побежал в дом. При этом скользил неслышно, словно тень, плавно обходя препятствия, мягко ставя ноги.
Когда я снова забежал домой, то увидел, что отец сидит перед персональным ганом и что-то ему говорит вполголоса. Прислушавшись, я разобрал только несколько слов: «помощь», «запасной вариант», «пункт двадцать один». Мама уже успела полностью одеться и разбудить Ларису - мою сестренку. Та сонно всхлипывала, но старательно натягивала теплый свитер. Мама в это время лихорадочно бросала в пакеты продукты из холодильника, практически не глядя, что берет. При этом она как-то странно косилась на отца.
Я стоял посреди всего этого и не понимал, что происходит и что мне делать. Подумав, я полез в свой стол и достал школьный табель. Потом альбом с сергерографиями. Потом, увидев, как тепло укутывается Лариса, решил тоже одеться потеплее и полез в шкаф. Когда пять минут прошли, я только-только успел надеть теплую кофту и отыскать вязаную шапку.
В этот момент отец выключил ган и встал. Я быстро схватил альбом и табель и ожидающе посмотрел на него. Он повернулся ко мне, увидел, что я держу, подошел, отобрал и то, и другое и положил на стол.
- Тебе это не понадобится, сынок. Помоги лучше маме. Я буду в гараже. И поторапливайтесь!
Последнюю фразу он сказал маме. Та кивнула в ответ и захлопнула холодильник. Всучив мне два пакета, она приказала тащить это все в гараж. Сама же принялась наполнять большую бутылку питьевой водой. Сестренка, уже одетая, тоже схватила один пакет и шла следом за мной.
Ворота гаража были распахнуты настежь. Отец успел выгнать машину и открыть багажник. Я дотащил свой груз и положил его в грузовой отсек. Потом помог сестренке закинуть ее пакет. Отец молча сидел за рулем и ждал. Глаза его, скрытые маской, я не видел, но чувствовал, что он на взводе.
Наконец вышла мама, держа в одной руке бутыль с водой, а в другой - еще один пакет с провизией. Она начала закрывать дверь, собираясь закрыть ее на кодовый замок, но ее остановил окрик отца:
- Брось! Давай быстрее!
И сделал нам с Ларисой знак, чтобы мы залезали на заднее сиденье. Мы подчинились.
Мама закинула свой груз в багажник, села рядом с отцом, аккуратно пристегнула ремень, после чего сказала нам, чтобы мы пристегнулись тоже. Пристегиваясь, я обнаружил под ногами какой-то металлический ящик, длиной сантиметров пятьдесят, в ширину и в высоту - сантиметров по десять. Он стоял как раз между маминым и папиным сиденьями. Я случайно стукнул его ногой, на что отец тут же резко мне сказал:
- Не трогай ящик! Вообще не прикасайся к нему!
Мама покосилась на ящик, но никак не прокомментировала. А я прижался к двери машины, чтобы ненароком не задеть злополучный ящик еще раз.
Отец отдал команду атигану машины, тот передал ее воротам, выходящим на улицу. Ворота неторопливо открылись. Отец дернул ручку, и машина рванулась с места на улицу. Сделав крутой вираж, мы выскочили на проезжую часть и понеслись прочь. Я оглянулся назад, провожая наш дом, смотря на то, как медленно закрываются ворота в ограду. Когда мы проносились мимо соседского дома, я увидел Димку - соседского мальчишку, с которым мы были приятелями. Он стоял у ворот - видимо, как раз шел домой, наигравшись с другими мальчишками. Димка с недоумением проводил взглядом нашу машину, увидел меня, махнул рукой. Потом мы свернули за угол.
Колесная машина с селгенстовым двигателем - это страшная вещь! Она рвала с места так, что чудовищным прессом вдавливало в сидение, а при резком торможении казалось, что тело будет разорвано ремнем безопасности. Отец гнал, не жалея ни машину, ни нас. Машина, вообще говоря, была вездеходом - как раз для нашей местности. Но на резких поворотах ее заносило так, что казалось, будто сейчас мы опрокинемся. Однако отец всегда в последний момент успевал ее выровнять.
Мы быстро выскочили из поселка, а потом погнали по проселочной дороге, ведущей в тайгу. Я не понимал, почему отец выбрал именно это направление - там же не было никакого жилья. Через несколько десятков километров дорога упиралась в заброшенную деревню и превращалась в просеку. Я в тех местах был лишь однажды и не знал, что там могло понадобиться отцу.
Наша машина летела с выключенными фарами. Я в ужасе сидел, ежеминутно ожидая, что отец не впишется в поворот и мы врежемся в какое-нибудь дерево. Однако этого не происходило. Машина, не сбавляя скорости, проскакивала все повороты, объезжала ямы, которые я замечал, только когда они оказывались прямо перед носом.
Сначала я недоумевал, пытаясь разгадать, как отец умудряется ориентироваться в полной темноте. Потом до меня дошло. Он же был в шлеме, точнее, в полушлеме-наводчике! А на левой руке у него был закреплен прибор, который я не сразу разглядел - портативный обстовизор. Благодаря ему отцу вообще не нужен был свет - он видел все, что творилось вокруг, а также в воздухе и под землей.
Это меня успокоило, однако зверская болтанка не давала почувствовать все радости жизни. Я мучительно боролся с тошнотой, проклиная старинное изделие на колесах, в котором даже не предусмотрели гравикомпенсатор. Отец говорил, что раньше это чудо техники вообще ездило на двигателе внутреннего сгорания, сжигая жидкие нефтепродукты. Воняло, говорят, ужасно. Хорошо хоть, что селгенстовый двигатель ничем не пахнет и является гораздо боле экономичным. Но от болтанки это не спасает.
Нас с сестренкой мутило, но мы терпели. Мама заметила наши мучения и попросила отца:
- Может помедленнее? А то детям совсем плохо.
Отец ответил сквозь зубы:
- Ничего, потерпят. Даже если сиденья запачкают - ерунда. Лишь бы уйти подальше до того, как охота начнется всерьез.
- А что, кстати, произошло? Я так и не поняла. Денис что-то говорил, но я спала, поэтому не расслышала.
- Криссиане тут были, он их видел в лесу! Вооруженные. Улетели на зайоне. Зайоны часто используют в разведывательных операциях - могут садиться где угодно, засечь их тяжело.
- Думаешь, это за нами?
- У тебя есть другие варианты? Что им может понадобиться в таком глухом месте?
Родители снова замолчали. Выл двигатель, скрипели колеса, в днище стучали камни, вырываемые ими из дороги. Внезапно мама заговорила снова:
- Слушай, я только сейчас вспомнила! Сегодня днем видела Лидию Николаевну, директора школы. Так вот, она говорила, что утром ездила в райцентр, в управление образования. И там ей сказали, будто вчера к ним заходил какой-то инопланетник. Сказал, что интересуется, как у нас поставлено обучение в удаленных районах. И, в частности, хотел побеседовать со мной. Попросил адрес. Лидия Николаевна адрес ему не дали, уж очень он был странный. Грубый какой-то. Правда, я слышала, что все дожвелигнийцы грубые, поэтому неудивительно.
- Дожвелигниец?! - воскликнул отец. - Только этого мне еще не хватало!
И прибавил скорости.
Так мы мчались по дороге минут двадцать. Постепенно я начал думать, что отец зря паникует, что все это перестраховка. Мои успокоительные мысли были прерваны внезапным выкриком отца:
- Черт!
И ночь вдруг стала светлой как день, потому что позади нас вспыхнуло небольшое солнце, осветив окрестности на много километров вокруг. Всего на мгновение. Стала видна дорога, петляющая по склону холма, забирающаяся вверх. Резко пролегли тени под вековыми соснами. Я обернулся и успел увидеть белые отблески за деревьями. Это светился сам воздух, оказавшийся в эпицентре.
- Отвернись! - заорал отец. Я быстро повернулся назад.
- Всем открыть рты и не закрывать! - добавил отец, продолжая гнать машину.
И нас нагнала ударная волна! Оглушающий рев набежал сзади, ударил в машину, ее слегка подбросило, а перед нами заклубилась пыль, потревоженная потоком воздуха. Я увидел, как дрогнули ели на вершине холма, как пригнулись под действием страшного удара. У некоторых отломило вершины. На дорогу посыпались шишки, ветки, хвоя. Но, к счастью, сами деревья не падали, выдержав ударную волну.
- Успели отъехать, там килотонн пять-десять было, не больше. Здесь уже слабо достало, - прокомментировал отец.
- Что это было? - в ужасе спросила мама, оглядываясь назад.
- Селгенстовая бомба. Хорошо, что обстовизор - боевой, успел фильтр автоматически включиться, иначе бы сожгло.
- А это взорвалось… взорвалось в поселке? - спросила мама, дрогнувшим голосом.
Отец ответил не сразу. Когда он заговорил, голос его был глухой:
- Прости, я не мог их спасти. Я даже не предполагал, что они решатся на такое. Думал, я им нужен живой.
- Неужели, неужели вот это, - мама ткнула в ящик между сидениями, - стоит больше, чем сотни, чем тысячи жизней?
Голос ее дрожал, она была готова расплакаться.
- Оно стоит больше, Юля, - ответил отец. - Оно стоит больше, чем даже миллионы жизней.
Потом он добавил, обращаясь ко мне:
- А ты чего головой вертишь? Скажи спасибо, что стекла с затемнителем, а то бы вмиг ослеп!
- А радиация тут не достанет? - беспокойно спросила мама.
- Нет, не должна. При селгенстовом взрыве радиация слабая, причем в основном альфа- и бета-лучи, плюс нейтроны. Поселок в низине был, почти вся проникающая радиация в землю пошла. Даже селгенстовые возмущения тут относительно слабо ощущались. Остаточная радиация, конечно, есть, но она нас не догонит.
Дальше мы почти не разговаривали. Отец снизил скорость, и нас перестало так сильно бросать во все стороны. Ларисе полегчало, она даже задремала. А я спать не мог. Перед глазами стоял Димка, его лицо и то, как он махнул мне на прощание рукой. Было как-то странно, несправедливо и больно понимать, что Димки больше нет. И его родителей тоже. И школы нашей нет. И вообще ничего и никого больше нет. И не будет.
Непроизвольно проступили слезы. Я отвернулся, и сделал вид, что смотрю в окно. Мужчинам слезы показывать нельзя, отец всегда это говорил. Я в первую очередь, пытался скрыть их от него. Глупо, конечно. У отца ведь был селгенст, с помощью которого он мог меня видеть, даже не поворачивая головы. Но отец сделал вид, что ничего не заметил, продолжая сосредоточенно крутить баранку.
Заброшенной деревни мы достигли примерно через полчаса. На самом деле это место даже заброшенной деревней нельзя назвать, потому что от нее не осталось вообще ничего, кроме обширного поля, где она когда-то стояла. Лишь несколько берез и тополей напоминали о том, что тут когда-то жили люди. Отец остановил машину и сказал, что мы можем пять минут подышать воздухом.
Я вылез из машины и принялся разминать затекшую спину и ноги. Воздух был свеж и прохладен, в соседней роще пронзительно кричала какая-то птица. Я задрал голову и взглянул на небо. Звезды и луна, больше ничего. Ну, плюс спутники, но мне до них не было никакого дела. Главное - никаких звездных кораблей!
Тем временем Лариса тоже кое-как выползла из машины
Мы стояли и дышали полной грудью, наслаждаясь покоем и тишиной. Никто, кроме отца, не знал, куда и зачем мы едем. Может быть, мама догадывалась, я не знаю. Отец не выходил, просто сидел, открыв дверь. Сидел неподвижно, словно изваяние. Наконец он повернулся к нам и скомандовал:
- Все, поехали!
Мы сели, и машина тронулась дальше.
Как я уже говорил, дальше от деревни шла просека. Точнее, то, что когда-то было просекой. Все уже успело зарасти высоким подлеском, машине приходилось в буквальном смысле продираться сквозь заросли, надсадно гудя мотором. К счастью, наш вездеход был предназначен как раз для такого рода поездок, поэтому подобные препятствия для него не были помехой. Но скорость резко упала. Вдобавок время от времени приходилось объезжать поваленные деревья.
А потом дорогу преградила огромная разлапистая сосна, упавшая поперек просеки. Толстые ветки не давали стволу упасть на землю, держа его на уровне человеческого роста. Объехать неожиданное препятствие не было никакой возможности.
Отец остановился, вышел из машины и внимательно осмотрел сосну. Потом вернулся и полез в «бардачок». На свет был извлечен рулон толстого троса. Вот уж не думал, что отец возит в машине селговод! Затем отец полез под свое сиденье и вытащил металлическое кольцо с небольшим «хвостиком». Кольцо мне тоже было знакомо - это было не что иное, как «резак» - атомарный сдвигатель, которым можно перерезать любой предмет. Работающий на том же принципе, кстати, что и рассекатель, из-за чего его не найти в свободной продаже. Уж очень просто его превратить в оружие.
Отец вытащил все наружу. Первым делом он разомкнул «кольцо» и обернул его вокруг ствола. «Резак», насколько мне было известно, можно было надевать даже на очень толстые предметы - он легко вытягивался. Затем отец подключил его к одному концу селговода, размотал трос и подключил второй конец к специальному выводу под капотом. Наличие селаков имеет свои преимущества - можно не думать о том, где брать сэнергию в поле. Отец потянулся в кабину, нажал на кнопку и тут же отпустил ее.
Ствол дрогнул и с треском «выстрелил», разделившись в том месте, где находился «резак». Обе половинки дерева закачались, пружиня на ветках. «Резак» остался висеть на одной из половинок. Отец внимательно осмотрел прибор, убедился, что тот не пострадал при разрыве ствола, после чего переместил «резак» метра на четыре по стволу и снова нажал кнопку. Отрезанный кусок свалился на землю, освободив проход, достаточно широкий для того, чтобы мы могли проехать.