Текст третий. Заказан leon_orr
Книга, вызвавшая потрясение на всю жизнь.
А бывают ли такие книги?
Моя подружка, прочитав лет в 12 «Властелина Колец» Толкиена, прямо-таки предопределила свою судьбу: пропадание по четвергам в Нескучном саду, знакомство с настоящим Хоббитом, и - в итоге - выход за него замуж уже как несколько лет назад; а еще - увлечение английским языком (и - учеба в МГЛУ), скандинавским эпосом, исландскими сагами, ранним средневековьем,…
Но у меня такой книги не было, хотя я с детства читала запоем. Как только я сумела овладеть неизмеримо сложным мастерством читать про себя, даже не шевеля губами - а было мне тогда лет семь - я начала проглатывать книги одну за другой. Мой ненасытный аппетит поглощал все больше и больше: книжки из детской библиотеки, куда я регулярно наведывалась вместе с папой; книжки, которые родители дарили мне на Рождество и Пасху, на именины и просто так; книжки из дедушкиного шкафа, которые я изучала в перерывах между игрой на пианино в его комнате; чуть позже - книжки, которые папа выносил по заказу из бездонных закромов в своем кабинете…
Я училась дома; уроки делала, сидя за партой. Ее отличие от письменного стола заключалось в том, что ящик там был только один, прямо под крышкой, а крышка эта либо занимала наклонное положение, либо лежала строго горизонтально, опираясь на небольшую планку. В таком случае между краями ящика и столешницы образовывался весьма значительный зазор, в который легко входила даже достаточно толстая книжка. Стоило маме уйти из комнаты на кухню, или еще куда-то, как я тут же наметанным движением вытаскивала из ящика книжку, открывала на нужной странице и погружалась в чтение. Самое главное было не прослушать приближающиеся шаги и вовремя засунуть книжку обратно. Впрочем, тревога часто была ложной: в той стороне коридора находились еще и ванная, и туалет.
Мне, кажется, везло: в нужный момент я открывала нужную книгу. К одной книге тут же находилась другая, и постепенно я находила ответ - или, хотя бы, часть ответа - на свой вопрос. Меня начинала занимать новая проблема, другие переживания - и я опять обращалась к книгам; какие-то озадачивали, какие-то поражали, третьи западали мне на долгие годы. В один период я зачитывалась произведениями К.С. Льюса и А. Меня, в другой не могла оторваться от мемуаров Буковского и других правозащитников, в третий - меня потрясали пьесы великих американских драматургов 20 века. В последнее время я не перестаю читать воспоминания или просто биографии самых разных художников.
И одну единственную книжку выделить просто невозможно.
Но мне захотелось рассказать вам про целый пласт англо-американской детской литературы конца 19 - начала 20 века, который оказал на меня большое влияние и который я до сих пор очень люблю.
Фрэнсис Бернетт «Маленькая принцесса» и «Таинственный сад»
Элинор Портер «Поллианна»
Пол Гэллико «Томасина»
Рут Сойер «Роликовые коньки»
Люси Монтгомерри «Аня из Зеленых мезонинов» и еще шесть книг той же серии; «Эмили из Новой луны» (Anne of Green Gables, Emily of the New Moon)
Кейт Дуглас Вигген «Ребекка с фермы Солнечный ручей» (Rebecca of the Sunnybrook Farm)
Элизабет Гоудж «Маленькая лошадка»
Мэри Алкотт «Маленькие женщины» и «Маленькие мужчины»
Джин Уэбстер «Длинноногий дядюшка», «Милый недруг»
…
Я читала их по мере того, как эти книжки издавались на русском языке; некоторые, тогда еще не переведенные, друзья присылали из Америки на английском.
Все эти книжки можно назвать литературой для девочек. И почти все они написаны, как легко заметить, женщинами-писательницами. В центре повествования - маленькая героиня, чаще всего сиротка (на «худой конец» родители просто уезжают на некоторое время или, наоборот, посылают дочку к другим людям). Очень часто дальняя родственница или знакомая, на чьем попечении оказывается девочка, оказывается чересчур суровой и холодной. Так, тетя Поли берет к себе Полианну после смерти ее родителей только потому, что у нее «сильно развито чувство долга», которое совсем не мешает ей поселить девочку в голой комнате на чердаке, а не в одном из роскошно убранных покоев ее огромного дома. Ребекка еле уживается со своей тетей Мирандой, у которой «хотя и было сердце, но использовалось оно с одной лишь целью - заставлять кровь циркулировать в организме». А когда Марилле Катберт присылают из сиротского приюта не крепкого мальчика, который бы помогал ее брату на ферме, а рыжую болтушку Аню, она тут же решает отвезти ее обратно.
Впрочем, бывает и наоборот: в «Таинственном саду» именно девочка и ее товарищ по играм капризны и избалованы.
В результате целого ряда событий - иногда совершенно реалистичных, а иногда - сказочных - главные персонажи меняются, естественно - в хорошую сторону. Марилла постепенно привяжется к веснушчатой и неуклюжей сиротке, которая обладает огромным воображением, умеет заговорить кого угодно, и постоянно, из самых наилучших побуждений, попадает трагикомические ситуации (красит волосы в зеленый цвет, спаивает лучшую подружку). Тетя Миранда станет гордиться умной и очаровательной племянницей. А Полианна научит весь город, и в самом конце даже тетю Полли, «играть в радость»: выполняя Евангельский завет «Всегда радуйтесь!», во всем находить светлые стороны.
В некоторых книжках можно обнаружить не только сходство сюжета, но даже и имен. Мария Мерривезер из «Белой лошадки» проходит тот же путь нравственных перемен, что и Мэри Леннокс из «Таинственного сада»: из эгоистичной, тщеславной, занятой лишь собой девочки она становится обладательницей «воистину любящего сердца».
А за тот год, что десятилетняя Люсинда проводит в Нью-Йорке без родителей, постоянно катаясь на роликовых коньках, которые они подарили ей перед отъездом, она становится самостоятельной и открывает для себя новый мир, полный радостей (таких, как постановка «Бури» Шекспира в кукольном театре, дружба с сыном итальянского лавочника, с кэбменом и с полицейским) и горя (умирает ее маленькая подружка).
Иногда христианская тема оказывается чуть ли не главной (в «Поллианне» и «Томасине»), иногда ощущается лишь подспудно.
...вам кажется, что описание звучит чересчур сентиментально и морализаторски?
Но стоит открыть любую из этих книжек, как окажется, что читать ее очень занимательно. Все эти книги написаны хорошим языком. Они полны легкой иронии: видно, что автор сочувствует своим маленьким персонажам, но не идеализирует их. Плохое - едко высмеивается. Например, очень остроумно описано, как Женская Помощь при храме в маленьком американском городе предпочитает направить свои пожертвования на христианские миссии в Индии, чем помочь оставшемуся круглой сиротой Джимми Бину из их же городка. Героини часто попадают в забавные перипетии. Смешные и легковесные эпизоды перемежаются с драматическими, а то и трагическими событиями - прямо так, как в жизни.
В одних повестях вы наткнетесь на совершенно реальный налет тайны и волшебства. В других действие происходит в обыкновенных городках и селах Америки, Англии или Канады, но зато мечтательные героини пытаются придать обыденным событиям и окружающим их вещам ореол таинственности и красоты.
Современные сказочные повести американского писателя Пола Гэллико, в том числе и «Томасину», часто сравнивают с андерсеновскими сказками.
Марк Твен однажды назвал серию «про Аню» канадской писательницы Л. М. Монтгомери «самым очаровательным описанием детской жизни из всех когда-либо созданных». На острове Принца Эндрю, у побережья Канады, даже есть музей - якобы тот самый дом, где жила Аня.
«Маленькая принцесса» и «Таинственный сад», «Поллианна» и «Томасина», «Аня из Зеленых мезонинов» и «Маленькие женщины» - все были экранизованы, некоторые - очень удачно.
«Поллианна» стала такой классикой англоязычной литературы, что невозможно найти ни одного ребенка в Америке, не читавшего ее; а всемирно известный режиссер Ларс фон Триер обыграл этот сюжет в фильме «Догвиль».
В 1937 году Рут Сойер получила медаль Ньюбери (за лучшую детскую книжку года) за свою повесть «Роликовые коньки». В речи по случаю вручения награды, писательница-американка сказала: «Став взрослыми, мы, по большей части, перестаем ценить то, что в детстве ставили превыше всего. Вот почему мне очень хотелось передать в своей книге «музыку детства». У Люсинды она родилась из треска роликов об асфальт, у других рождается из чего-то иного. Надо постараться сохранить эту музыку в себе навсегда, ибо она - самое лучшее, на что мы способны».
Чтобы сохранить эту музыку, и стоит читать такие книжки. Читать с детьми, вместе учась жить с открытым сердцем и любовью ко всему живому. Читать тогда, когда мир кажется грустным и несправедливым. Читать в десять лет, затаив дыхание и сопереживая каждому событию. Читать даже в пятьдесят, когда окажется, что они до сих пор не потеряли своей притягательности.
А бывают ли такие книги?
Моя подружка, прочитав лет в 12 «Властелина Колец» Толкиена, прямо-таки предопределила свою судьбу: пропадание по четвергам в Нескучном саду, знакомство с настоящим Хоббитом, и - в итоге - выход за него замуж уже как несколько лет назад; а еще - увлечение английским языком (и - учеба в МГЛУ), скандинавским эпосом, исландскими сагами, ранним средневековьем,…
Но у меня такой книги не было, хотя я с детства читала запоем. Как только я сумела овладеть неизмеримо сложным мастерством читать про себя, даже не шевеля губами - а было мне тогда лет семь - я начала проглатывать книги одну за другой. Мой ненасытный аппетит поглощал все больше и больше: книжки из детской библиотеки, куда я регулярно наведывалась вместе с папой; книжки, которые родители дарили мне на Рождество и Пасху, на именины и просто так; книжки из дедушкиного шкафа, которые я изучала в перерывах между игрой на пианино в его комнате; чуть позже - книжки, которые папа выносил по заказу из бездонных закромов в своем кабинете…
Я училась дома; уроки делала, сидя за партой. Ее отличие от письменного стола заключалось в том, что ящик там был только один, прямо под крышкой, а крышка эта либо занимала наклонное положение, либо лежала строго горизонтально, опираясь на небольшую планку. В таком случае между краями ящика и столешницы образовывался весьма значительный зазор, в который легко входила даже достаточно толстая книжка. Стоило маме уйти из комнаты на кухню, или еще куда-то, как я тут же наметанным движением вытаскивала из ящика книжку, открывала на нужной странице и погружалась в чтение. Самое главное было не прослушать приближающиеся шаги и вовремя засунуть книжку обратно. Впрочем, тревога часто была ложной: в той стороне коридора находились еще и ванная, и туалет.
Мне, кажется, везло: в нужный момент я открывала нужную книгу. К одной книге тут же находилась другая, и постепенно я находила ответ - или, хотя бы, часть ответа - на свой вопрос. Меня начинала занимать новая проблема, другие переживания - и я опять обращалась к книгам; какие-то озадачивали, какие-то поражали, третьи западали мне на долгие годы. В один период я зачитывалась произведениями К.С. Льюса и А. Меня, в другой не могла оторваться от мемуаров Буковского и других правозащитников, в третий - меня потрясали пьесы великих американских драматургов 20 века. В последнее время я не перестаю читать воспоминания или просто биографии самых разных художников.
И одну единственную книжку выделить просто невозможно.
Но мне захотелось рассказать вам про целый пласт англо-американской детской литературы конца 19 - начала 20 века, который оказал на меня большое влияние и который я до сих пор очень люблю.
Фрэнсис Бернетт «Маленькая принцесса» и «Таинственный сад»
Элинор Портер «Поллианна»
Пол Гэллико «Томасина»
Рут Сойер «Роликовые коньки»
Люси Монтгомерри «Аня из Зеленых мезонинов» и еще шесть книг той же серии; «Эмили из Новой луны» (Anne of Green Gables, Emily of the New Moon)
Кейт Дуглас Вигген «Ребекка с фермы Солнечный ручей» (Rebecca of the Sunnybrook Farm)
Элизабет Гоудж «Маленькая лошадка»
Мэри Алкотт «Маленькие женщины» и «Маленькие мужчины»
Джин Уэбстер «Длинноногий дядюшка», «Милый недруг»
…
Я читала их по мере того, как эти книжки издавались на русском языке; некоторые, тогда еще не переведенные, друзья присылали из Америки на английском.
Все эти книжки можно назвать литературой для девочек. И почти все они написаны, как легко заметить, женщинами-писательницами. В центре повествования - маленькая героиня, чаще всего сиротка (на «худой конец» родители просто уезжают на некоторое время или, наоборот, посылают дочку к другим людям). Очень часто дальняя родственница или знакомая, на чьем попечении оказывается девочка, оказывается чересчур суровой и холодной. Так, тетя Поли берет к себе Полианну после смерти ее родителей только потому, что у нее «сильно развито чувство долга», которое совсем не мешает ей поселить девочку в голой комнате на чердаке, а не в одном из роскошно убранных покоев ее огромного дома. Ребекка еле уживается со своей тетей Мирандой, у которой «хотя и было сердце, но использовалось оно с одной лишь целью - заставлять кровь циркулировать в организме». А когда Марилле Катберт присылают из сиротского приюта не крепкого мальчика, который бы помогал ее брату на ферме, а рыжую болтушку Аню, она тут же решает отвезти ее обратно.
Впрочем, бывает и наоборот: в «Таинственном саду» именно девочка и ее товарищ по играм капризны и избалованы.
В результате целого ряда событий - иногда совершенно реалистичных, а иногда - сказочных - главные персонажи меняются, естественно - в хорошую сторону. Марилла постепенно привяжется к веснушчатой и неуклюжей сиротке, которая обладает огромным воображением, умеет заговорить кого угодно, и постоянно, из самых наилучших побуждений, попадает трагикомические ситуации (красит волосы в зеленый цвет, спаивает лучшую подружку). Тетя Миранда станет гордиться умной и очаровательной племянницей. А Полианна научит весь город, и в самом конце даже тетю Полли, «играть в радость»: выполняя Евангельский завет «Всегда радуйтесь!», во всем находить светлые стороны.
В некоторых книжках можно обнаружить не только сходство сюжета, но даже и имен. Мария Мерривезер из «Белой лошадки» проходит тот же путь нравственных перемен, что и Мэри Леннокс из «Таинственного сада»: из эгоистичной, тщеславной, занятой лишь собой девочки она становится обладательницей «воистину любящего сердца».
А за тот год, что десятилетняя Люсинда проводит в Нью-Йорке без родителей, постоянно катаясь на роликовых коньках, которые они подарили ей перед отъездом, она становится самостоятельной и открывает для себя новый мир, полный радостей (таких, как постановка «Бури» Шекспира в кукольном театре, дружба с сыном итальянского лавочника, с кэбменом и с полицейским) и горя (умирает ее маленькая подружка).
Иногда христианская тема оказывается чуть ли не главной (в «Поллианне» и «Томасине»), иногда ощущается лишь подспудно.
...вам кажется, что описание звучит чересчур сентиментально и морализаторски?
Но стоит открыть любую из этих книжек, как окажется, что читать ее очень занимательно. Все эти книги написаны хорошим языком. Они полны легкой иронии: видно, что автор сочувствует своим маленьким персонажам, но не идеализирует их. Плохое - едко высмеивается. Например, очень остроумно описано, как Женская Помощь при храме в маленьком американском городе предпочитает направить свои пожертвования на христианские миссии в Индии, чем помочь оставшемуся круглой сиротой Джимми Бину из их же городка. Героини часто попадают в забавные перипетии. Смешные и легковесные эпизоды перемежаются с драматическими, а то и трагическими событиями - прямо так, как в жизни.
В одних повестях вы наткнетесь на совершенно реальный налет тайны и волшебства. В других действие происходит в обыкновенных городках и селах Америки, Англии или Канады, но зато мечтательные героини пытаются придать обыденным событиям и окружающим их вещам ореол таинственности и красоты.
Современные сказочные повести американского писателя Пола Гэллико, в том числе и «Томасину», часто сравнивают с андерсеновскими сказками.
Марк Твен однажды назвал серию «про Аню» канадской писательницы Л. М. Монтгомери «самым очаровательным описанием детской жизни из всех когда-либо созданных». На острове Принца Эндрю, у побережья Канады, даже есть музей - якобы тот самый дом, где жила Аня.
«Маленькая принцесса» и «Таинственный сад», «Поллианна» и «Томасина», «Аня из Зеленых мезонинов» и «Маленькие женщины» - все были экранизованы, некоторые - очень удачно.
«Поллианна» стала такой классикой англоязычной литературы, что невозможно найти ни одного ребенка в Америке, не читавшего ее; а всемирно известный режиссер Ларс фон Триер обыграл этот сюжет в фильме «Догвиль».
В 1937 году Рут Сойер получила медаль Ньюбери (за лучшую детскую книжку года) за свою повесть «Роликовые коньки». В речи по случаю вручения награды, писательница-американка сказала: «Став взрослыми, мы, по большей части, перестаем ценить то, что в детстве ставили превыше всего. Вот почему мне очень хотелось передать в своей книге «музыку детства». У Люсинды она родилась из треска роликов об асфальт, у других рождается из чего-то иного. Надо постараться сохранить эту музыку в себе навсегда, ибо она - самое лучшее, на что мы способны».
Чтобы сохранить эту музыку, и стоит читать такие книжки. Читать с детьми, вместе учась жить с открытым сердцем и любовью ко всему живому. Читать тогда, когда мир кажется грустным и несправедливым. Читать в десять лет, затаив дыхание и сопереживая каждому событию. Читать даже в пятьдесят, когда окажется, что они до сих пор не потеряли своей притягательности.