Конференция по экзегетике в МДА
Объядохся, опихся, безгодно спах на чужих докладах... Принимали нас очень хорошо: кормили-поили до отвала, уложили спать в патриарших покоях.
Теперь о программе. Конференция, что вполне естественно, была по преимуществу посвящена святоотеческому толкованию Писания и его месту в современном мире. На самом деле это вопрос непростой; слишком много несовпадений между отеческими и современными научными толкованиями - как их совместить? Что совмещать их надо, кажется, ни у кого не было сомнений, но вот как это делать - простых рецептов тоже не было. Если брать мнение Отцов (большинства или же самых авторитетных из них) в качестве непререкаемого авторитета (к чему, похоже, склоняются многие), тогда, собственно, научные методы могут применяться только в той мере, в какой они подводят к заранее заданным и неизменным выводам. Если так, то они просто не нужны, можно обойтись без них и так даже будет проще. Если же историко-филологические научные методы обладают самостоятельностью (во что верю я), тогда они могут приводить нас к какой-то корректировке отеческой экзегезы, подобно тому, как мы не следуем Шестодневу Св. Василия Великого в естественных науках. Но тогда встает вопрос, в какой мере и в каком отношении мы следуем Отцам.
Обзор некоторых докладов.
Дисклеймер: здесь я цитирую собственные записи, которые излагают мысли докладчиков неточно и неполно, поэтому в дальнейшем ссылаться на мои заметки не стоит. Я записывал со слуха и к тому же отмечал лишь то, что было интересно мне самому, не делая полных конспектов. Программа конференции выложена здесь. На своем сайте устроители конференции предполагают со временем также выложить и тексты докладов.
Грилихес Л., прот. (МДА) Евангельская проповедь и литература раннего иудаизма.
Докладчик представил методологические основания собственным реконструкциям. Он полагает, что Евангелия от Марка и Матфея были написаны изначально на др.-евр. (даже не арамейском) и затем переведены на греческий. В Иудее еще во II в. н.э. писали на иврите (письма Бар-Кохбе), к тому же некоторые евангельские притчи становятся созвучнее при переводе именно на иврит. Например, что Бог может из камней (אבנים) воздвигнуть детей (בנים) Аврааму, или же фраза «не собирайте себе сокровищ на земле» (על אצרו לכם אצרות על הארץ). В арамейском эта игра слов пропадает. Кроме того, некоторые слова Евангелия коррелируют именно со словоупотреблением в мишнаитском иврите, например μικροί («малые») как оппозиция мишнаитскому רבים в значении «толпа». Мой комментарий: это действительно очень интересно, но речь в любом случае идет о реконструкциях, и помню, что М. Блэк приводил (а С.С. Аверинцев его цитировал) как раз такие реконструкции, которые работают на арамейском, а не на ивритском материале. В любом случае, никто не сомневается, что Христос говорил, а Его слушатели понимали на иврите и арамейском и что эти языки «просвечивают» сквозь греческий в Новом Завете; но само это обстоятельство еще не доказывает, что Евангелия были изначально записаны на одном из этих языков. Это мог быть переход от устного предания к письменному тексту, а не от ивритского/арамейского письменного текста к греческому.
Шичалин Ю.А. (ИФ РАН, ГЛК). Отклики на библейские тексты в позднеантичном платонизме.
Если изначально неоплатоники относились к христианству вполне терпимо (много есть религий, вот еще одна), то Кельс и Порфирий поняли, насколько серьезны его претензии на Истину, и поняли, что у христиан есть Писание, которого не было у платоников. Поэтому неоплатоники христианство отвергли, а заодно занялись созданием своего Писания из того, что было под рукой: Порфирий толковал Гомера и издавал Плотина, а ученик Порфирия Ямвлих произвел настоящий переворот, сакрализовав тексты Платона и оформив правила их толкования. Зато по отношению к христианству он полностью закрылся. Изначальная интеллигентская всеядность (много есть сокровищ человеческой мысли в разных уголках мира, в том числе и это) сменилась полной нетерпимостью, но это, пожалуй, менее опасно для самого христианства.
Доброцветов П.К. (МДА, МГУ). Экзегеза Священного Писания в произведении прп. Максима Исповедника "Вопросы и затруднения".
В этом раннем труде Максим применил некоторые методы экзегезы, которые в дальнейшем были им развиты в «Вопросоответах к Фалассию». Его экзегеза аллегорическая. Например, фразу «наказывать детей до третьего и четвертого колена» трактуется применительно к учению о четырех стадиях грехопадения (прилог, пожелание, согласие, действие): Бог наказывает только за согласие и за действие, третью и четвертую ступень, т.к. они предполагают добровольность со стороны человека, тогда как прилог и пожелание суть плоды действия злых духов.
Тимофеев А., свящ. (МДА). Типологическая интерпретация книги Исход в святоотеческой письменности.
Святоотеческое толкование хорошо знало границы аллегории и типологии и не отрицало при этом исторической достоверности библейских событий.
Юревич Д., свящ. (МДА, СПбДА). Обрядовые постановления Моисеева закона: их историческое значение и типологическое толкование в святоотеческой традиции.
Опираясь на работы российского библеиста Карфунского, который дал своеобразную методологию отеческих методов толкования, докладчик рассуждал о значении жертв в Ветхозаветном законе. Существуют всего два основных метода: исторический и типологический; аллегория есть метод дополнительный, поскольку она довольно произвольна. Иногда, впрочем, возникает путаница в терминах: например, типологию называют аллегорией. Итак, историческое истолкование показывает, каковы были ВЗ жертвы; все они создают ощущение незаконченности и повторяемости, типология же указывает на законченность и совершенство Жертвы на Голгофе и дает ответ на вопрос без пренебрежения к историчности. Мой комментарий: это полностью раскрыто еще в Послании к Евреям, так что типология есть метод не только отеческий, но и вполне апостольский или внутрибиблейский.
Десницкий А.С. (ИПБ). Сыны Божии: люди или духи? (Быт. 6:1-4).
К этому месту издавна существует два толкования, причем оба встречаются и у Отцов, и у иудейских толкователей, и у современных авторов. Упомянутые в Бытии «сыны Божьи» сначала понимались как некие духи, падшие ангелы, с которыми язычники вступали в самый тесный контакт, подобный брачному союзу. Затем (начиная, насколько можно судить, с Иоанна Златоуста) это понимание было отвергнуто как несоответствующее учению Церкви об ангельской природе и под сынами Божьими стали понимать людей: потомков Сифа (в основном в христ. традиции) или вождей и царей (в основном в иуд. традиции). Текст Бытия как он есть, полагаю, указывает, что изначальные читатели и автор имели в виду все-таки духов; всевозможные браки божеств с земными девушками - общее место всех древних мифологий, а оргиастические культы - всех древних языческих религий. Но нет ничего удивительного в том, что со временем, когда изменилась аудитория и ее представления об окружающем мире, потребовалось новое понимание и оно было найдено. Ни одно из двух пониманий нельзя считать неверным, просто у каждого свое место.
Теперь о программе. Конференция, что вполне естественно, была по преимуществу посвящена святоотеческому толкованию Писания и его месту в современном мире. На самом деле это вопрос непростой; слишком много несовпадений между отеческими и современными научными толкованиями - как их совместить? Что совмещать их надо, кажется, ни у кого не было сомнений, но вот как это делать - простых рецептов тоже не было. Если брать мнение Отцов (большинства или же самых авторитетных из них) в качестве непререкаемого авторитета (к чему, похоже, склоняются многие), тогда, собственно, научные методы могут применяться только в той мере, в какой они подводят к заранее заданным и неизменным выводам. Если так, то они просто не нужны, можно обойтись без них и так даже будет проще. Если же историко-филологические научные методы обладают самостоятельностью (во что верю я), тогда они могут приводить нас к какой-то корректировке отеческой экзегезы, подобно тому, как мы не следуем Шестодневу Св. Василия Великого в естественных науках. Но тогда встает вопрос, в какой мере и в каком отношении мы следуем Отцам.
Обзор некоторых докладов.
Дисклеймер: здесь я цитирую собственные записи, которые излагают мысли докладчиков неточно и неполно, поэтому в дальнейшем ссылаться на мои заметки не стоит. Я записывал со слуха и к тому же отмечал лишь то, что было интересно мне самому, не делая полных конспектов. Программа конференции выложена здесь. На своем сайте устроители конференции предполагают со временем также выложить и тексты докладов.
Грилихес Л., прот. (МДА) Евангельская проповедь и литература раннего иудаизма.
Докладчик представил методологические основания собственным реконструкциям. Он полагает, что Евангелия от Марка и Матфея были написаны изначально на др.-евр. (даже не арамейском) и затем переведены на греческий. В Иудее еще во II в. н.э. писали на иврите (письма Бар-Кохбе), к тому же некоторые евангельские притчи становятся созвучнее при переводе именно на иврит. Например, что Бог может из камней (אבנים) воздвигнуть детей (בנים) Аврааму, или же фраза «не собирайте себе сокровищ на земле» (על אצרו לכם אצרות על הארץ). В арамейском эта игра слов пропадает. Кроме того, некоторые слова Евангелия коррелируют именно со словоупотреблением в мишнаитском иврите, например μικροί («малые») как оппозиция мишнаитскому רבים в значении «толпа». Мой комментарий: это действительно очень интересно, но речь в любом случае идет о реконструкциях, и помню, что М. Блэк приводил (а С.С. Аверинцев его цитировал) как раз такие реконструкции, которые работают на арамейском, а не на ивритском материале. В любом случае, никто не сомневается, что Христос говорил, а Его слушатели понимали на иврите и арамейском и что эти языки «просвечивают» сквозь греческий в Новом Завете; но само это обстоятельство еще не доказывает, что Евангелия были изначально записаны на одном из этих языков. Это мог быть переход от устного предания к письменному тексту, а не от ивритского/арамейского письменного текста к греческому.
Шичалин Ю.А. (ИФ РАН, ГЛК). Отклики на библейские тексты в позднеантичном платонизме.
Если изначально неоплатоники относились к христианству вполне терпимо (много есть религий, вот еще одна), то Кельс и Порфирий поняли, насколько серьезны его претензии на Истину, и поняли, что у христиан есть Писание, которого не было у платоников. Поэтому неоплатоники христианство отвергли, а заодно занялись созданием своего Писания из того, что было под рукой: Порфирий толковал Гомера и издавал Плотина, а ученик Порфирия Ямвлих произвел настоящий переворот, сакрализовав тексты Платона и оформив правила их толкования. Зато по отношению к христианству он полностью закрылся. Изначальная интеллигентская всеядность (много есть сокровищ человеческой мысли в разных уголках мира, в том числе и это) сменилась полной нетерпимостью, но это, пожалуй, менее опасно для самого христианства.
Доброцветов П.К. (МДА, МГУ). Экзегеза Священного Писания в произведении прп. Максима Исповедника "Вопросы и затруднения".
В этом раннем труде Максим применил некоторые методы экзегезы, которые в дальнейшем были им развиты в «Вопросоответах к Фалассию». Его экзегеза аллегорическая. Например, фразу «наказывать детей до третьего и четвертого колена» трактуется применительно к учению о четырех стадиях грехопадения (прилог, пожелание, согласие, действие): Бог наказывает только за согласие и за действие, третью и четвертую ступень, т.к. они предполагают добровольность со стороны человека, тогда как прилог и пожелание суть плоды действия злых духов.
Тимофеев А., свящ. (МДА). Типологическая интерпретация книги Исход в святоотеческой письменности.
Святоотеческое толкование хорошо знало границы аллегории и типологии и не отрицало при этом исторической достоверности библейских событий.
Юревич Д., свящ. (МДА, СПбДА). Обрядовые постановления Моисеева закона: их историческое значение и типологическое толкование в святоотеческой традиции.
Опираясь на работы российского библеиста Карфунского, который дал своеобразную методологию отеческих методов толкования, докладчик рассуждал о значении жертв в Ветхозаветном законе. Существуют всего два основных метода: исторический и типологический; аллегория есть метод дополнительный, поскольку она довольно произвольна. Иногда, впрочем, возникает путаница в терминах: например, типологию называют аллегорией. Итак, историческое истолкование показывает, каковы были ВЗ жертвы; все они создают ощущение незаконченности и повторяемости, типология же указывает на законченность и совершенство Жертвы на Голгофе и дает ответ на вопрос без пренебрежения к историчности. Мой комментарий: это полностью раскрыто еще в Послании к Евреям, так что типология есть метод не только отеческий, но и вполне апостольский или внутрибиблейский.
Десницкий А.С. (ИПБ). Сыны Божии: люди или духи? (Быт. 6:1-4).
К этому месту издавна существует два толкования, причем оба встречаются и у Отцов, и у иудейских толкователей, и у современных авторов. Упомянутые в Бытии «сыны Божьи» сначала понимались как некие духи, падшие ангелы, с которыми язычники вступали в самый тесный контакт, подобный брачному союзу. Затем (начиная, насколько можно судить, с Иоанна Златоуста) это понимание было отвергнуто как несоответствующее учению Церкви об ангельской природе и под сынами Божьими стали понимать людей: потомков Сифа (в основном в христ. традиции) или вождей и царей (в основном в иуд. традиции). Текст Бытия как он есть, полагаю, указывает, что изначальные читатели и автор имели в виду все-таки духов; всевозможные браки божеств с земными девушками - общее место всех древних мифологий, а оргиастические культы - всех древних языческих религий. Но нет ничего удивительного в том, что со временем, когда изменилась аудитория и ее представления об окружающем мире, потребовалось новое понимание и оно было найдено. Ни одно из двух пониманий нельзя считать неверным, просто у каждого свое место.