Интервью медиков из Верхнего городка - 3
Окончание.
- Кристина, а вы как уходили 9-го?
Кристина Литовка - Мы уходили почему-то какими-то группами. Сначала ушел от нас Дмитрий Зубок - травматолог, я помню, что он ушел с ранеными. Я уходила практически предпоследней. Я Сашу Коновалова видела, когда по кукурузному полю мы бежали. Это было самое ужасное, ты бежишь, кукурузное поле еще не выросло, такие маленькие кустики, и ты бежишь, просто по тебе стреляют.
Александр Коновалов - Да, сзади преследовал грузинский спецназ, рядом с нами параллельно шел грузинский танк. Нам повезло, скорее всего, он просто нас не видел. У него был свой сектор обстрела. Поэтому сзади грузинский спецназ преследует, сбоку танк- неприятное ощущение.
Кристина Литовка- Бежали и далеко было бежать. Я с этим ноутбуком, мне было так тяжело. Я уже настолько выбилась, мол «все я никуда не пойду!», я уже настолько устала и психологически. А потом когда мы ушли в лесополосу, начали подтягиваться, всех ждать. Вдруг побежали, как раз мирное население увидело, что миротворцы уходят и они пришли к нам.
Александр Коновалов- Сначала местные испугались, подумали что мы грузинские солдаты. Потом мы дали понять, что мы российские миротворцы. И вот старики, женщины, дети, они к нам присоединились группой около 30-ти человек, именно местных жителей, мы с ними уже уходили. Скорее всего, они эту ночь пересидели также в подвале, одетые в какие-то тряпки, многие из них шли вообще босиком.... женщины, дети. Поэтому некоторые бойцы отдавали им вещи, отдавали свои берцы... Женщинам, тем более там пошла гористая местность, помогали подниматься в гору.
- Как вы раненых с собой такое количество забирали?
Александр Коновалов - К тому времени это были очень легко раненые. Тяжелых вывезли накануне на бронеурале. Все передвигались самостоятельно. У одного была травма колена. Его вынес Дима Зубок. Так вышли на дорогу, а там уже Наши.....
- А у тебя, Дима, была информация, что грузинские войска брали в плен кого-то из миротворцев?
Дмитрий Зубок - Из миротворцев не слышал.
- Ну и грузинских военных у вас тоже не было в плену?
Дмитрий Зубок - Да один был, его потом отпустили, потому что уже все бежали... Его хотели сначала с собой взять ... Его наш спецназ взял, они тоже вокруг там ходили, вели боевые действия.
- Ты хоть имя спросил?
Дмитрий Зубок - Я на тот момент ранеными занимался. Пришлось убегать ведь вместе с ними. Один тяжелый был, колено у него было и пришлось его тащить на себе.
- В каком направлении уходили?
Дмитрий Зубок- В направлении «подальше от миротворческого батальона». Пошли в горы. Зашли в лес и начали теряться друг с другом. Кто-то пошел в одну сторону, кто в другую. Потом на одной дороге мы соединились с другой группой, более многочисленной. У некоторых была связь. Спецназовцы они все время со связью были.
- А если бы спецназ не подошел вовремя?
Дмитрий Зубок- А там, на территории, уже был спецназ. Мы были усилены.
- Они видимо тоже неспроста там появились?
Дмитрий Зубок- Отдать должное, они хорошо так отражали. Я сам помню, кто-то 9-го забежал к нам «дайте от подствольника гранату, гранат нету!». Все так молча переглянулись....
- Ты говорил мне о том, что тебе пришлось и грузин полечить.
Дмитрий Зубок - Да, военнопленных, но это уже было после.
- Ты ведь сам контужен был?
Дмитрий Зубок - Да. На территории самого миротворческого батальона 8-го числа. Во время обстрела здание сыпется, падает на голову. В тот момент я ощутил «эффект каски»))), не пожалел
- Кристина, какой момент вы начали снимать на свой фотоаппарат и почему?
Кристина Литовка - Во-первых, я всегда любила снимать. Я вообще не думала, что все выльется в такую картину, и окажется, что самые важные кадры - это мои. Потому что когда мы уходили уже, нам сказали, что в телефонах нужно убирать батарейки, а со мной был еще и ноутбук, и мне говорили, что они определяют, грузины, где мы находимся, все это надо выключить и многие мне говорили, выкидывай свой ноутбук. Я говорю, у меня вообще, батарейка разрядилась полностью, что там вообще ничего нет, я его отсоединила и я его тащила с таким уже усердием, просто было реально тяжело. И все равно я снимала, и все равно я все это перекидывала, потому что думала, что это будет очень важно.
И просто для себя, для ребят и кто останется жив, кто умер - это память, поэтому я снимала. Кстати говоря, это отвлекает немножко, страх как-то уходит, когда снимаешь. Разряжает обстановку, что ребята, там, показываю, говорю, улыбнитесь. Поэтому в каких-то таких моментах, даже когда снимала, мы перебегали, я включила фотоаппарат и в этот момент бац, такая крыша обрушивается и на съемке видно. Потом выключила, побежали, не знаю, так получилось. Вы знаете, когда обрушилась крыша, уже все, ступор у меня пошел. И когда мы спустились в подвал, Димка (Зубок) ... как раз сказал, говорит : «Кристин, снимай! Это пригодится, это надо будет. Видишь, никто нам не может помочь, связи нет, ничего нет. Что будет, неизвестно. И все время ждем подмогу, говорят да-да, сейчас она придет, но ее нет. Реально просто, куча раненых.»
Люди сами себя подбадривали, сейчас, все думают, сейчас полетят наши самолеты, придут спецы, десантники... Никого этого не было, поэтому мы были отрезаны и оставались одни. Самое интересное, до последнего момента, пока не пошли первые трупы, было ощущение, что это компьютерная игра, что-то где-то стреляет и происходит это не с тобой, ты как бы участник, но это не с тобой. Потом было уже не до смеха, не до улыбок. На военном языке, я так понимаю, вести прицельный огонь по врачам, где Красный крест, миротворцам или посредникам, -это ведь военное преступление!? Конечно, тем более есть определенные конвенции и соглашения, которые еще с давних времен. Договоренность разных сторон, что люди, которые работают под Красным крестом, они лечат обе стороны, оказывая помощь раненым, которые в данный момент не участвуют в боевых действий, урона никакого противодействующей стороне нанести не могут, я думаю, даже по-человечески это преступление. Просто бесчеловечно, даже если убрать какие-то все официальные нормы, стандарты, понятия, законы. Просто бесчеловечно. Ведь мы оказывали помощь не только осетинам, также было грузинские села. Бабушки, дедушки, которые были, они тоже не покинули свои дома. От военных медиков тоже ездила бригада и оказывала им помощь, и перевязки какие-то делали. Мы помогали и той стороне, и этой.
- Момент, когда вы были в кадре, это как произошло?
Кристина Литовка - Сняла меня как раз Майя, тоже миротворец, говорит, «давай я хоть немножечко тебя сниму, а то ты всех снимаешь...». Реально после оказания помощи я сняла перчатки, вышла на улицу. Стрельба, в здании было очень опасно находиться. Я только накрыла операционный стол, штукатурка, песок, стекла - все посыпалось и половина что-то стерильно осталось, что-то нестерильно, и я вышла, и как раз, еще дали из автомата, было очень тяжело накрывать операционный стол в бронежилете, потому что надо расстояние держать. А я не привыкла в таких ситуациях, и Димка (Зубок) говорит, «какая тут стерильность, очнись!» Я просто в ступоре была, естественно, еще автомат этот дали, для меня. Повесила его на стул и ушла, просто не мое дело стрелять, а мое дело оказывать помощь, помогать людям. Поэтому и Майя меня и спрашивает, «где твой автомат?». Поэтому такая фраза.
http://kgrr.livejournal.com/26758.html
http://avtonomka.org/voyna/pk.htm
- Кристина, а вы как уходили 9-го?
Кристина Литовка - Мы уходили почему-то какими-то группами. Сначала ушел от нас Дмитрий Зубок - травматолог, я помню, что он ушел с ранеными. Я уходила практически предпоследней. Я Сашу Коновалова видела, когда по кукурузному полю мы бежали. Это было самое ужасное, ты бежишь, кукурузное поле еще не выросло, такие маленькие кустики, и ты бежишь, просто по тебе стреляют.
Александр Коновалов - Да, сзади преследовал грузинский спецназ, рядом с нами параллельно шел грузинский танк. Нам повезло, скорее всего, он просто нас не видел. У него был свой сектор обстрела. Поэтому сзади грузинский спецназ преследует, сбоку танк- неприятное ощущение.
Кристина Литовка- Бежали и далеко было бежать. Я с этим ноутбуком, мне было так тяжело. Я уже настолько выбилась, мол «все я никуда не пойду!», я уже настолько устала и психологически. А потом когда мы ушли в лесополосу, начали подтягиваться, всех ждать. Вдруг побежали, как раз мирное население увидело, что миротворцы уходят и они пришли к нам.
Александр Коновалов- Сначала местные испугались, подумали что мы грузинские солдаты. Потом мы дали понять, что мы российские миротворцы. И вот старики, женщины, дети, они к нам присоединились группой около 30-ти человек, именно местных жителей, мы с ними уже уходили. Скорее всего, они эту ночь пересидели также в подвале, одетые в какие-то тряпки, многие из них шли вообще босиком.... женщины, дети. Поэтому некоторые бойцы отдавали им вещи, отдавали свои берцы... Женщинам, тем более там пошла гористая местность, помогали подниматься в гору.
- Как вы раненых с собой такое количество забирали?
Александр Коновалов - К тому времени это были очень легко раненые. Тяжелых вывезли накануне на бронеурале. Все передвигались самостоятельно. У одного была травма колена. Его вынес Дима Зубок. Так вышли на дорогу, а там уже Наши.....
- А у тебя, Дима, была информация, что грузинские войска брали в плен кого-то из миротворцев?
Дмитрий Зубок - Из миротворцев не слышал.
- Ну и грузинских военных у вас тоже не было в плену?
Дмитрий Зубок - Да один был, его потом отпустили, потому что уже все бежали... Его хотели сначала с собой взять ... Его наш спецназ взял, они тоже вокруг там ходили, вели боевые действия.
- Ты хоть имя спросил?
Дмитрий Зубок - Я на тот момент ранеными занимался. Пришлось убегать ведь вместе с ними. Один тяжелый был, колено у него было и пришлось его тащить на себе.
- В каком направлении уходили?
Дмитрий Зубок- В направлении «подальше от миротворческого батальона». Пошли в горы. Зашли в лес и начали теряться друг с другом. Кто-то пошел в одну сторону, кто в другую. Потом на одной дороге мы соединились с другой группой, более многочисленной. У некоторых была связь. Спецназовцы они все время со связью были.
- А если бы спецназ не подошел вовремя?
Дмитрий Зубок- А там, на территории, уже был спецназ. Мы были усилены.
- Они видимо тоже неспроста там появились?
Дмитрий Зубок- Отдать должное, они хорошо так отражали. Я сам помню, кто-то 9-го забежал к нам «дайте от подствольника гранату, гранат нету!». Все так молча переглянулись....
- Ты говорил мне о том, что тебе пришлось и грузин полечить.
Дмитрий Зубок - Да, военнопленных, но это уже было после.
- Ты ведь сам контужен был?
Дмитрий Зубок - Да. На территории самого миротворческого батальона 8-го числа. Во время обстрела здание сыпется, падает на голову. В тот момент я ощутил «эффект каски»))), не пожалел
- Кристина, какой момент вы начали снимать на свой фотоаппарат и почему?
Кристина Литовка - Во-первых, я всегда любила снимать. Я вообще не думала, что все выльется в такую картину, и окажется, что самые важные кадры - это мои. Потому что когда мы уходили уже, нам сказали, что в телефонах нужно убирать батарейки, а со мной был еще и ноутбук, и мне говорили, что они определяют, грузины, где мы находимся, все это надо выключить и многие мне говорили, выкидывай свой ноутбук. Я говорю, у меня вообще, батарейка разрядилась полностью, что там вообще ничего нет, я его отсоединила и я его тащила с таким уже усердием, просто было реально тяжело. И все равно я снимала, и все равно я все это перекидывала, потому что думала, что это будет очень важно.
И просто для себя, для ребят и кто останется жив, кто умер - это память, поэтому я снимала. Кстати говоря, это отвлекает немножко, страх как-то уходит, когда снимаешь. Разряжает обстановку, что ребята, там, показываю, говорю, улыбнитесь. Поэтому в каких-то таких моментах, даже когда снимала, мы перебегали, я включила фотоаппарат и в этот момент бац, такая крыша обрушивается и на съемке видно. Потом выключила, побежали, не знаю, так получилось. Вы знаете, когда обрушилась крыша, уже все, ступор у меня пошел. И когда мы спустились в подвал, Димка (Зубок) ... как раз сказал, говорит : «Кристин, снимай! Это пригодится, это надо будет. Видишь, никто нам не может помочь, связи нет, ничего нет. Что будет, неизвестно. И все время ждем подмогу, говорят да-да, сейчас она придет, но ее нет. Реально просто, куча раненых.»
Люди сами себя подбадривали, сейчас, все думают, сейчас полетят наши самолеты, придут спецы, десантники... Никого этого не было, поэтому мы были отрезаны и оставались одни. Самое интересное, до последнего момента, пока не пошли первые трупы, было ощущение, что это компьютерная игра, что-то где-то стреляет и происходит это не с тобой, ты как бы участник, но это не с тобой. Потом было уже не до смеха, не до улыбок. На военном языке, я так понимаю, вести прицельный огонь по врачам, где Красный крест, миротворцам или посредникам, -это ведь военное преступление!? Конечно, тем более есть определенные конвенции и соглашения, которые еще с давних времен. Договоренность разных сторон, что люди, которые работают под Красным крестом, они лечат обе стороны, оказывая помощь раненым, которые в данный момент не участвуют в боевых действий, урона никакого противодействующей стороне нанести не могут, я думаю, даже по-человечески это преступление. Просто бесчеловечно, даже если убрать какие-то все официальные нормы, стандарты, понятия, законы. Просто бесчеловечно. Ведь мы оказывали помощь не только осетинам, также было грузинские села. Бабушки, дедушки, которые были, они тоже не покинули свои дома. От военных медиков тоже ездила бригада и оказывала им помощь, и перевязки какие-то делали. Мы помогали и той стороне, и этой.
- Момент, когда вы были в кадре, это как произошло?
Кристина Литовка - Сняла меня как раз Майя, тоже миротворец, говорит, «давай я хоть немножечко тебя сниму, а то ты всех снимаешь...». Реально после оказания помощи я сняла перчатки, вышла на улицу. Стрельба, в здании было очень опасно находиться. Я только накрыла операционный стол, штукатурка, песок, стекла - все посыпалось и половина что-то стерильно осталось, что-то нестерильно, и я вышла, и как раз, еще дали из автомата, было очень тяжело накрывать операционный стол в бронежилете, потому что надо расстояние держать. А я не привыкла в таких ситуациях, и Димка (Зубок) говорит, «какая тут стерильность, очнись!» Я просто в ступоре была, естественно, еще автомат этот дали, для меня. Повесила его на стул и ушла, просто не мое дело стрелять, а мое дело оказывать помощь, помогать людям. Поэтому и Майя меня и спрашивает, «где твой автомат?». Поэтому такая фраза.
http://kgrr.livejournal.com/26758.html
http://avtonomka.org/voyna/pk.htm