Ну, вот теперь и Политехнический музей - не место для дискуссий
Как, возможно, обратили внимание читатели этого ЖЖ, некоторое время тому назад были начаты переговоры с руководством Политехнического музея (ПМ) о проведении в его Лектории во второй половине декабря моей лекции, посвященной экономическим реформам 1990-х годов. В ходе переговоров руководство ПМ предложило несколько вариантов дат проведения этой лекции, в частности, были названы 15, 20 и 22 декабря. Мною была выбрана дата 20 декабря. Руководство ПМ направило мне проект договора о проведении такой лекции. 1 декабря договор с моей стороны был подписан и направлен в ПМ. Руководство ПМ просило меня срочно представить краткий текст о содержании готовящейся лекции, чтобы сделать необходимый анонс для сайта ПМ и СМИ. Однако вчера, 6 декабря, я получил от руководства ПМ письмо, в котором мне предложено перенести мою лекцию «на вторую половину февраля - начало марта» (правда, не указано, какого года).
Если во время первого раунда переговоров со стороны руководства ПМ было высказано опасение, что на лекцию может не прийти достаточного количества слушателей, то в этот раз его мотивация оказалась другой:
«Члены Экспертного совета Лектория... высказались за то, чтобы Ваша лекция в Политехническом музее состоялась, однако не следовала бы непосредственно за ноябрьским циклом «Как это было» фонда Гайдара. Этот цикл был отчасти мемориальным - он приурочен ко второй годовщине смерти Егора Тимуровича. Основная идея этого цикла состояла в предоставлении возможности непосредственным участникам событий поделиться своим опытом и мнением, а не в полемике с оппонентами (которых предостаточно).
В обсуждении услышанного в ходе цикла «Как это было» хотят принять участие многие специалисты по экономике, политологии, социологии, и т.д. Лекторий Политехнического музея будет, по возможности, всячески способствовать такой дискуссии. При этом необходимо отметить, что все лекции и выступления, которые проходят в наших залах, ведутся с соблюдением всех этических норм и академических стандартов. В частности, уважительный тон - и по отношению к слушателям, и по отношению к оппонентам - является обязательным условием.
В связи с вышеизложенным, мы предлагаем перенести вашу лекцию об экономических реформах 1990-х годов на вторую половину февраля - начало марта».
В связи с содержанием этого письма у меня возникло несколько соображений.
Во-первых, на всякий случай я вновь взглянул на сайт указанного проекта и не обнаружил там ни слова о мемориальности осуществляемого цикла лекций:
Пять публичных лекций с реформаторами 90-х - это попытка в живой, открытой беседе рассказать о событиях тех лет, объяснить суть принимаемых решений и попробовать совместно понять, были ли другие пути выхода из сложившейся экономической и политической ситуации.
Во-вторых, упоминаемое в письме предоставление возможности непосредственным участникам событий поделиться своим опытом и мнением, а не в полемике с оппонентами, относится ко мне, работавшему в 1992 г. в российском правительстве, точно в неменьшей мере, чем к А.Коху, который не имел отношения к российскому правительства образца 1991-92 гг., в частности, и потому, что приехал в Москву только в 1993 г. Оно также имеет не больше отношения к Е.Ясину, который, будучи в 1992 г. директором Экспертного института РСПП, не только не работал в российском правительстве в 1991-92 гг., но и был тогда и его и Е.Гайдара жестким оппонентом.
В-третьих, как мы поначалу и договаривались с руководством ПМ, моя лекция не могла и не должна была идти в рамках упомянутого курса лекций, подготовленного Фондом Гайдара. В частности, именно поэтому мною не была выбрана дата 15 декабря - в первый четверг через неделю после завершения этого курса лекций - и был выбран вторник, 20 декабря, - почти через две недели после последней лекции курса лекций Фонда Гайдара - с тем, чтобы и у не очень внимательных слушателей не сложилось бы ошибочного впечатления, что моя лекция имеет какое-либо отношение к вышеупомянутому проекту.
Наконец, не могу не согласиться с требованием руководства ПМ по соблюдению всех этических норм и академических стандартов. Полностью подписываюсь под этим требованием. Более того, вынужден честно признаться, что в настоящее время до этических норм и академических стандартов, демонстрируемых некоторыми участниками упоминавшегося проекта Фонда Гайдара, явно не дотягиваю.
В частности, я никогда не использовал тексты других авторов без ссылок на соответствующие источники (то есть не занимался плагиатом) - тем, чем оказалась полна лекция А.А.Нечаева.
Мне также далеко до соблюдения этических норм и уважительного тона, столь изящно продемонстрированных в своей лекции и по отношению к слушателям, и по отношению к оппонентам А.Р.Кохом:
«Ельцин сказал, что он не позволит создавать опять пропагандистский отдел ЦК КПСС. Гайдар почему-то с огромным удовольствием об этом факте и считал это проявлением большой демократичности Бориса Николаевича. Я считаю, что это отсутствие ума, а не наличие демократичности».
«...до тех пор пока народ не привыкнет к этой новой форме справедливости, до тех пор он и будет считать ее несправедливостью... по субъективным ощущениям народ адаптировался к рыночной экономике. Во многом это происходит потому что происходит демографическая убыль того населения, которое помнит и живет в рамках старой парадигмы справедливости, а новое порожденное уже в наше время, начиная с 1990 года граждане, они другой формулы не видели поэтому для них она естественна и органична. Я думаю, через 30-40 лет сама дискуссия будет казаться смешной».
«Потом существовали какие-то идиотские претензии у Бориса Федорова, у Иры Хакамады у Константина Борового».
«Я не нуждаюсь в вашем согласии... ну вы сидите ровно, положите руки на колени и слушайте, что вам говорят умные люди. Вы поймите... мне на вас наплевать, поэтому если вам интересно слушайте, нет - идите вон».
http://lectures.gaidarfund.ru/lectures/2
Признаюсь также, что и академические стандарты Е.Г.Ясина остаются для меня недосягаемыми:
«"Вот Илларионов требует сатисфакции!" Пошёл он!»
Иными словами, за исключением слов о нежелательности полемики (другими словами: недопустимости дискуссии) аргументация руководства ПМ, признаюсь, не показалась мне достаточно убедительной. Более того, методы, демонстрируемые Институтом Гайдара, организующим Гайдаровские чтения, Фондом Гайдара, отказавшимся от размещения на своем сайте моих комментариев к лекциям А.Нечаева и А.Коха, а сейчас и руководством ПМ, не допускающими профессиональной дискуссии, предпочитающими пропаганду, на мой взгляд, принципиально не отличаются от методов, применяемых грызловской Госдумой, чуровским ЦИКом, сурковским управлением внутренней политики АП.
Корпорация остается корпорацией - чекистской ли, сислибовской ли, либо одной и той же с двумя, лишь немного различающимися, головами.
В результате размышлений над текстом письма из ПМ, не скрою, у меня возникло некоторое сомнение в том, что лекция в ПМ в феврале-марте (по-прежнему непонятно какого года), даже в том случае, если о ней и будет заключен договор с ПМ, сможет состояться, не возникнет ли какой-нибудь новой совершенно неожиданной причины, по которой она будет в последний момент перенесена или отменена.
В силу этого обращаюсь к читателям с просьбой - не порекомендуете ли какой-нибудь достаточно вместительный зал в Москве, в котором можно было бы в оставшиеся дни декабря нынешнего года выступить с лекцией, посвященной реформам 1990-х годов.
П.С.
Меня спрашивают о составе Попечительского Совета ПМ, и мне подсказывают соответствующий сайт:
http://eng.polymus.ru/rv/?s=259
П.П.С.
В комментах обращают внимание на пост Сонина.
Признаюсь, мое недоумение, высказанное в заглавном постинге, начинает перерастать в чувство глубокого изумления.
В посте этого г-на приведено, причем полно и точно, письмо мне от Б.Г.Салтыкова. Поскольку текст письма Б.Г.Салтыкова, адресованного мне, я никому не передавал, а в данном постинге разместил его с купюрами, то из сопоставления этих фактов не могу не сделать вывод о том, что письмо Б.Г.Салтыкова (или его копия) каким-то образом оказалось у этого г-на. Мне неизвестно, завелся ли у Б.Г.Салтыкова особый секретарь-письмоводитель, и предоставлял ли ему Б.Г.Салтыков эксклюзивные права по обнародованию его переписки.
Однако не могу не заметить, что даже чтение чужих писем, не говоря уже об их обнародовании, во все времена считалось делом на редкость недостойным.
Что же касается характера этических норм, соблюдения которых требует указанное письмо, то они теперь становятся намного более понятными.
Если во время первого раунда переговоров со стороны руководства ПМ было высказано опасение, что на лекцию может не прийти достаточного количества слушателей, то в этот раз его мотивация оказалась другой:
«Члены Экспертного совета Лектория... высказались за то, чтобы Ваша лекция в Политехническом музее состоялась, однако не следовала бы непосредственно за ноябрьским циклом «Как это было» фонда Гайдара. Этот цикл был отчасти мемориальным - он приурочен ко второй годовщине смерти Егора Тимуровича. Основная идея этого цикла состояла в предоставлении возможности непосредственным участникам событий поделиться своим опытом и мнением, а не в полемике с оппонентами (которых предостаточно).
В обсуждении услышанного в ходе цикла «Как это было» хотят принять участие многие специалисты по экономике, политологии, социологии, и т.д. Лекторий Политехнического музея будет, по возможности, всячески способствовать такой дискуссии. При этом необходимо отметить, что все лекции и выступления, которые проходят в наших залах, ведутся с соблюдением всех этических норм и академических стандартов. В частности, уважительный тон - и по отношению к слушателям, и по отношению к оппонентам - является обязательным условием.
В связи с вышеизложенным, мы предлагаем перенести вашу лекцию об экономических реформах 1990-х годов на вторую половину февраля - начало марта».
В связи с содержанием этого письма у меня возникло несколько соображений.
Во-первых, на всякий случай я вновь взглянул на сайт указанного проекта и не обнаружил там ни слова о мемориальности осуществляемого цикла лекций:
Пять публичных лекций с реформаторами 90-х - это попытка в живой, открытой беседе рассказать о событиях тех лет, объяснить суть принимаемых решений и попробовать совместно понять, были ли другие пути выхода из сложившейся экономической и политической ситуации.
Во-вторых, упоминаемое в письме предоставление возможности непосредственным участникам событий поделиться своим опытом и мнением, а не в полемике с оппонентами, относится ко мне, работавшему в 1992 г. в российском правительстве, точно в неменьшей мере, чем к А.Коху, который не имел отношения к российскому правительства образца 1991-92 гг., в частности, и потому, что приехал в Москву только в 1993 г. Оно также имеет не больше отношения к Е.Ясину, который, будучи в 1992 г. директором Экспертного института РСПП, не только не работал в российском правительстве в 1991-92 гг., но и был тогда и его и Е.Гайдара жестким оппонентом.
В-третьих, как мы поначалу и договаривались с руководством ПМ, моя лекция не могла и не должна была идти в рамках упомянутого курса лекций, подготовленного Фондом Гайдара. В частности, именно поэтому мною не была выбрана дата 15 декабря - в первый четверг через неделю после завершения этого курса лекций - и был выбран вторник, 20 декабря, - почти через две недели после последней лекции курса лекций Фонда Гайдара - с тем, чтобы и у не очень внимательных слушателей не сложилось бы ошибочного впечатления, что моя лекция имеет какое-либо отношение к вышеупомянутому проекту.
Наконец, не могу не согласиться с требованием руководства ПМ по соблюдению всех этических норм и академических стандартов. Полностью подписываюсь под этим требованием. Более того, вынужден честно признаться, что в настоящее время до этических норм и академических стандартов, демонстрируемых некоторыми участниками упоминавшегося проекта Фонда Гайдара, явно не дотягиваю.
В частности, я никогда не использовал тексты других авторов без ссылок на соответствующие источники (то есть не занимался плагиатом) - тем, чем оказалась полна лекция А.А.Нечаева.
Мне также далеко до соблюдения этических норм и уважительного тона, столь изящно продемонстрированных в своей лекции и по отношению к слушателям, и по отношению к оппонентам А.Р.Кохом:
«Ельцин сказал, что он не позволит создавать опять пропагандистский отдел ЦК КПСС. Гайдар почему-то с огромным удовольствием об этом факте и считал это проявлением большой демократичности Бориса Николаевича. Я считаю, что это отсутствие ума, а не наличие демократичности».
«...до тех пор пока народ не привыкнет к этой новой форме справедливости, до тех пор он и будет считать ее несправедливостью... по субъективным ощущениям народ адаптировался к рыночной экономике. Во многом это происходит потому что происходит демографическая убыль того населения, которое помнит и живет в рамках старой парадигмы справедливости, а новое порожденное уже в наше время, начиная с 1990 года граждане, они другой формулы не видели поэтому для них она естественна и органична. Я думаю, через 30-40 лет сама дискуссия будет казаться смешной».
«Потом существовали какие-то идиотские претензии у Бориса Федорова, у Иры Хакамады у Константина Борового».
«Я не нуждаюсь в вашем согласии... ну вы сидите ровно, положите руки на колени и слушайте, что вам говорят умные люди. Вы поймите... мне на вас наплевать, поэтому если вам интересно слушайте, нет - идите вон».
http://lectures.gaidarfund.ru/lectures/2
Признаюсь также, что и академические стандарты Е.Г.Ясина остаются для меня недосягаемыми:
«"Вот Илларионов требует сатисфакции!" Пошёл он!»
Иными словами, за исключением слов о нежелательности полемики (другими словами: недопустимости дискуссии) аргументация руководства ПМ, признаюсь, не показалась мне достаточно убедительной. Более того, методы, демонстрируемые Институтом Гайдара, организующим Гайдаровские чтения, Фондом Гайдара, отказавшимся от размещения на своем сайте моих комментариев к лекциям А.Нечаева и А.Коха, а сейчас и руководством ПМ, не допускающими профессиональной дискуссии, предпочитающими пропаганду, на мой взгляд, принципиально не отличаются от методов, применяемых грызловской Госдумой, чуровским ЦИКом, сурковским управлением внутренней политики АП.
Корпорация остается корпорацией - чекистской ли, сислибовской ли, либо одной и той же с двумя, лишь немного различающимися, головами.
В результате размышлений над текстом письма из ПМ, не скрою, у меня возникло некоторое сомнение в том, что лекция в ПМ в феврале-марте (по-прежнему непонятно какого года), даже в том случае, если о ней и будет заключен договор с ПМ, сможет состояться, не возникнет ли какой-нибудь новой совершенно неожиданной причины, по которой она будет в последний момент перенесена или отменена.
В силу этого обращаюсь к читателям с просьбой - не порекомендуете ли какой-нибудь достаточно вместительный зал в Москве, в котором можно было бы в оставшиеся дни декабря нынешнего года выступить с лекцией, посвященной реформам 1990-х годов.
П.С.
Меня спрашивают о составе Попечительского Совета ПМ, и мне подсказывают соответствующий сайт:
http://eng.polymus.ru/rv/?s=259
П.П.С.
В комментах обращают внимание на пост Сонина.
Признаюсь, мое недоумение, высказанное в заглавном постинге, начинает перерастать в чувство глубокого изумления.
В посте этого г-на приведено, причем полно и точно, письмо мне от Б.Г.Салтыкова. Поскольку текст письма Б.Г.Салтыкова, адресованного мне, я никому не передавал, а в данном постинге разместил его с купюрами, то из сопоставления этих фактов не могу не сделать вывод о том, что письмо Б.Г.Салтыкова (или его копия) каким-то образом оказалось у этого г-на. Мне неизвестно, завелся ли у Б.Г.Салтыкова особый секретарь-письмоводитель, и предоставлял ли ему Б.Г.Салтыков эксклюзивные права по обнародованию его переписки.
Однако не могу не заметить, что даже чтение чужих писем, не говоря уже об их обнародовании, во все времена считалось делом на редкость недостойным.
Что же касается характера этических норм, соблюдения которых требует указанное письмо, то они теперь становятся намного более понятными.