Польские комментарии

[aillarionov]

Ежи Миллер, Глава МВД:
Причин катастрофы президентского Ту-154 под Смоленском много, часть из которых можно приписать польской стороне, а часть - российской. Об этом накануне выступая в Сенате Польши заявил глава Министерства внутренних дел и Администрации Ежи Миллер, передает Wirtualna Polska. Миллер руководит работой комиссии, занимающейся исследованием причин трагедии 10 апреля под Смоленском.
http://www.regnum.ru/news/polit/1292470.html?forprint

Рафал Рогальский (Rafał Rogalski), представитель семей жертв катастрофы президентского самолета, в том числе семьи Качиньских:
- Вы являетесь одним из немногих людей, знакомых со следственным материалом, который собрала польская прокуратура по делу смоленской катастрофы. Вы разделяете мнение, что в ней виновны польские пилоты?
- Теория о том, что виновны исключительно пилоты, еще определенно преждевременна. При том, что следствие развивается, возможно, появится даже необходимость исключить вину пилотов. Это будет зависеть от окончательных выводов. В настоящий момент в деле есть материалы, указывающие на то, что по крайней мере равную часть вины несет другой субъект.
- Какой?
- Есть версии, которые основаны на том, что ответственность несет польская сторона, но есть и такие - что российская. Во втором случае речь идет об ответственности российских диспетчеров. В следствии, которое ведет польская прокуратура, ни одна из этих версий не была категорически отвергнута, а все противоположные утверждения не исходят из имеющихся доказательных материалов.
- Что следует из показаний российских диспетчеров, которые обнародовал телеканал TVP?
- Из них следует, что тезис Эдмунда Клиха (Edmund Klicha) (польского представителя при Межгосударственном авиационном комитете) о том, что в катастрофе виновны только польские пилоты, неправомочен, и что российские диспетчеры ввели их в заблуждение касательно глиссады полета. Только в последние секунды прозвучали команды, которые должны были исправить эту ошибку. Сравнивая глиссаду, по которой снижался самолет, с командами, которые давали россияне, несложно сделать вывод, что эти команды были неверными. В показаниях обоих диспетчеров есть также поразительные противоречия. Мы не знаем точно, какую роль во всей этой процедуре играл диспетчер, а какую - его помощник, а также, что во время посадки ТУ-154 делало в контрольной вышке третье лицо, имя и фамилия которого известны. Версий, по которым оно там находилось, можно предположить немало.
- Также появились сомнения относительно медицинского осмотра, который должны были проходить диспетчеры непосредственно перед катастрофой.
- Да. Неясно, в каком они были состоянии. В этом месте протокол исправлялся: из первого варианта следовало, что диспетчеры проходили в этот день медицинский осмотр, а из исправленной - что осмотра не было. Это возбуждает подозрения в том, что диспетчеры были в плохом физическом состоянии. Мы пока не располагаем каким-либо доказательным материалом, который бы исключил эти сомнения по поводу физического состояния диспетчеров.
- В плохом физическом состоянии - это значит нетрезвые?
- Я этого не исключаю, особенно при том, что у нас нет информации, проходили ли они после катастрофы тест на присутствие алкоголя. Однако я подчеркну, что это гипотеза. Но то, что, как следует из стенограммы, они давали пилотам неверную информацию и с задержкой давали команды, заставляет задуматься.
- Кто эти диспетчеры?
- Здесь тоже есть неясности, особенно что касается диспетчера по фамилии Рыженко. Интересно то, что срок его командировки на аэродром "Северный" заканчивался 10 апреля, то есть в день катастрофы.
[...]
- Каких важных материалов не хватает польскому следствию?
- Их очень много. Прежде всего, речь идет о протоколах осмотра места катастрофы, протоколах допросов свидетелей, записях разговоров в контрольной вышке, документации по последнему ремонту "Туполева" в Самаре. Мы бы также хотели, чтобы был установлено, как часто диспетчеры связывались с Москвой, так как мы знаем, что это было. Мы хотели бы узнать содержание этих разговоров. Необходимы также записи переговоров с Ил-76, который не решился сесть в Смоленске. У нас есть неподтвержденная информация, что его экипаж сам отказался от посадки, однако нужно проверить, не поступил ли такой запрет от диспетчеров. Поскольку это неправда, что у диспетчеров не было полномочий, чтобы запретить посадку.
- Правда ли, что контрольная вышка сообщала пилотам неверные данные?
- Да. Диспетчеры утверждают, что сообщили польскому экипажу данные о видимости, которые отличались от действительности в худшую сторону. Они объясняют это тем, что хотели отговорить их посадки. По моему мнению, такие действия совершенно недопустимы. Пилот, принимая решение, должен располагать не худшими и не лучшими, а правдивыми данными. Здесь рождается вопрос: сколько еще расходящейся с действительностью информации сообщили российские диспетчеры польским пилотам?
[...]
- Что сейчас известно на тему вскрытия останков?
- Немногое. Собственно, неизвестно, производилось ли вскрытие вообще. В Москву были высланы три группы патологоанатомов, криминалистов и биологов, которые хотели принять участие в процедуре вскрытия. Однако когда они прибыли, россияне заявили, что вскрытие уже было проведено.
- Но ведь в прессе сообщалось, что в процедуре вскрытия принимала участие министр здравоохранения Ева Копач (Ewa Kopacz), у которой есть опыт в области судебной медицины.
- Это неправда. Госпожа министр принимала участие в идентификации. Я заявляю с полной ответственностью: нет никакой информации о том, что в каком-либо вскрытии принимал участие кто-то из польских патологоанатомов.
- Что можно сделать, чтобы ускорить следствие?
- Польские следователи очень хотят докопаться до правды, но из-за недостатка доказательных материалов (так как они в России) у них связаны руки. Необходима воля высших польских властей и Генеральной прокуратуры (считайте это моим заявлением), чтобы заставить россиян передать материалы и удовлетворить наши запросы на правовую помощь. Между тем премьер Дональд Туск говорит, что он не хочет вмешиваться в следствие, так как прокуратура - это независимый институт. Однако здесь не идет речь о каком-то вмешательстве в следствие. Министр юстиции Кшиштоф Квятковский (Krzysztof Kwiatkowski) признал, что с российской стороны это продвигается медленно.
http://inosmi.ru/europe/20100610/160504546.html