А.Собчак: «Мы теперь у власти. Это и есть демократия!» (часть 4 цикла)
(Часть 4 цикла публикаций Почему и как они придумали Путина)
В.Гельман. Как я почти попал в политику.
Предисловие к книге «Авторитарная Россия».
Был прекрасный солнечный день лета 1990 года, когда я сидел в приемной Мариинского дворца в Ленинграде. Мне было двадцать четыре года, я был активистом антикоммунистического продемократического движения, которое получило большинство мест в ходе недавно состоявшихся выборов в горсовет.
После этой победы я получил два весьма разных предложения о работе от двух групп моих знакомых. Одно из них было от группы социологов, которые проводили исследования политических и социальных изменений в городе и в стране в целом. Они пригласили меня присоединиться к их рядам и убеждали, что мое инсайдерское знание новых социальных движений было бы большим преимуществом для начала профессиональной карьеры по изучению политики. Другая группа включала вновь избранных депутатов, занятой организацией новой системы городского правительства. Они полагали, что мой опыт избирательных кампаний и моя репутация активиста будут ключевым активом для улучшения довольно хаотичного процесса принятия решений. Мне надо было выбирать между позицией младшего научного сотрудника в Институте социологии Академии наук и положением, скорее всего, средней руки чиновника в новообразованном аппарате городского совета.
Последний вариант изначально казался соблазнительным, и я пришел на собеседование с председателем городского совета Анатолием Собчаком. Профессор права, избранный в советский парламент на первых полусвободных выборах 1989 года, он приобрел большую популярность как заметный и откровенный критик советской системы; на следующий год ленинградские депутаты пригласили Собчака на должность председателя городского совета в случае, если ему удастся выиграть место на довыборах. Как обычно, ему потребовалось немало времени, чтобы прибыть на назначенную встречу, и, ожидая его, я общался с секретарем в приемной Димой, улыбающимся разговорчивым пареньком того же возраста, что и я.
Наконец, Собчак прибыл, и мы вошли в его необычно огромный офис с прекрасным видом на Исаакиевский собор. Не спрашивая меня ни о чем и даже не принимая мое присутствие во внимание, мой потенциальный босс начал долгую и страстную речь, как будто он говорил перед сотнями людей, хотя в комнате никого не было (думаю, что он использовал эту возможность как
испытательную площадку для одного из своих публичных выступлений, приносивших ему
тогда общенациональную славу). Слова Собчака были полны яркой риторики, но довольно расплывчатыми по существу, - он обвинял предыдущую систему, жаловался на нынешнюю турбулентность и обещал, что город будет процветать под его руководством. После речи, казавшейся бесконечной, он сделал паузу, и я смог задать ему вопрос, какой я считал необходимым для моей будущей работы: «Анатолий Александрович, что вы думаете о системе городского управления, какую планируете создавать?»
Собчак, наконец, повернулся ко мне, переключил свое внимание на землю, и изменил свой тон на более искренний и откровенный реестр. «Что ж... есть депутаты городского совета, которых много, они шумны и дезорганизованы; им надо отвечать на жалобы обычных граждан и в основном работать в округах по месту избрания вместо того, чтобы участвовать в длительных дискуссиях. Еще есть городской исполком, он должен заниматься вопросами повседневной жизни - такими, как разбитые дороги и протечки труб, но он не должен выходить за рамки таких обязательств. А я [широкий взгляд на офис], с помощью моего аппарата [пристальный взгляд на меня], будет проводить политику в городе». Я был потрясен, услышав эти довольно циничные слова человека, имевшего публичный имидж демократической иконы.
«Но это звучит почти так же, как и раньше, при коммунистах... и что относительно демократии?» Собчак, вероятно, был удивлен тем, что кто-то, кто должен был стать членом его новой команды, задал такой наивный вопрос. Он отвечал твердо - так, как некоторые университетские профессора делают вид, будто раскрывают истину первокурсникам: «Вы знаете, мы теперь во власти, это и есть демократия».
Это было поразительно - мои великие ожидания демократической политики были разрушены, я просто не мог заставить себя превратиться во второстепенный винтик в новой политической машине. Я повернулся и вышел из кабинета Собчака, даже не попрощавшись. Оттуда я пошел прямо к Институт социологии и присоединился к миру науки, а не к миру политики.
Это был поворотный момент во всей моей профессиональной карьере. К сожалению, у меня не было возможности получить формальное образование в социальных и политических науках, но несмотря на это (или, возможно, благодаря этому), позже я стал профессором политических наук в двух университетах в двух странах. А уроки, полученные мной от Собчака в его кабинете много лет назад, стоили для меня десятков учебников по нормативной политической теории. Я понял, что конечной целью политиков является максимизация власти - другими словами, они стремятся оставаться во власти любыми средствами как можно дольше и приобретать ее как можно больше, независимо от их демократической риторики и публичного образа; в этом и есть суть политики. Проблема только в том, что некоторым политикам удается достичь этой цели, другие же не столь успешны. В первой категории мы обнаруживаем диктатуры разных типов - от Мобуту в Заире до Лукашенко в Беларуси, а во второй - разновидности других политических режимов (не обязательно демократических).
Фактически Собчак также не смог добиться этой цели и не смог максимизировать свою власть в Ленинграде и (после 1991 года) в Санкт-Петербурге. Шесть лет спустя, в 1996 году, будучи мэром города, он столкнулся в жесткой выборной кампании со своим заместителем Владимиром Яковлевым и проиграл ему с незначительным счетом. Его другой заместитель, по имени Владимир Путин, в своей карьере в качестве политика выучил у Собчака некоторые уроки, но эти уроки сильно отличались от тех, какие стали ясны мне касательно разницы между политикой и политической наукой. Путин, по крайней мере, пока смог максимизировать свою власть в качестве президента и премьер-министра России, хотя в последнее время он сталкивается с растущими проблемами. А Дима, которого я встретил в тот памятный день, тоже выучил некоторые уроки: Дмитрий Медведев тоже побывал на постах президента и премьер-министра России. Он по-прежнему очень приятный, часто улыбающийся и разговорчивый паренек, но в некотором смысле он все еще остается секретарем в приемной.
https://www.amazon.com/Authoritarian-Russia-Analyzing-Post-Soviet-European/dp/082296368X/ref=sr_1_1?ie=UTF8&qid=1532949543&sr=8-1&keywords=authoritarian+russia
В.Гельман. Как я почти попал в политику.
Предисловие к книге «Авторитарная Россия».
Был прекрасный солнечный день лета 1990 года, когда я сидел в приемной Мариинского дворца в Ленинграде. Мне было двадцать четыре года, я был активистом антикоммунистического продемократического движения, которое получило большинство мест в ходе недавно состоявшихся выборов в горсовет.
После этой победы я получил два весьма разных предложения о работе от двух групп моих знакомых. Одно из них было от группы социологов, которые проводили исследования политических и социальных изменений в городе и в стране в целом. Они пригласили меня присоединиться к их рядам и убеждали, что мое инсайдерское знание новых социальных движений было бы большим преимуществом для начала профессиональной карьеры по изучению политики. Другая группа включала вновь избранных депутатов, занятой организацией новой системы городского правительства. Они полагали, что мой опыт избирательных кампаний и моя репутация активиста будут ключевым активом для улучшения довольно хаотичного процесса принятия решений. Мне надо было выбирать между позицией младшего научного сотрудника в Институте социологии Академии наук и положением, скорее всего, средней руки чиновника в новообразованном аппарате городского совета.
Последний вариант изначально казался соблазнительным, и я пришел на собеседование с председателем городского совета Анатолием Собчаком. Профессор права, избранный в советский парламент на первых полусвободных выборах 1989 года, он приобрел большую популярность как заметный и откровенный критик советской системы; на следующий год ленинградские депутаты пригласили Собчака на должность председателя городского совета в случае, если ему удастся выиграть место на довыборах. Как обычно, ему потребовалось немало времени, чтобы прибыть на назначенную встречу, и, ожидая его, я общался с секретарем в приемной Димой, улыбающимся разговорчивым пареньком того же возраста, что и я.
Наконец, Собчак прибыл, и мы вошли в его необычно огромный офис с прекрасным видом на Исаакиевский собор. Не спрашивая меня ни о чем и даже не принимая мое присутствие во внимание, мой потенциальный босс начал долгую и страстную речь, как будто он говорил перед сотнями людей, хотя в комнате никого не было (думаю, что он использовал эту возможность как
испытательную площадку для одного из своих публичных выступлений, приносивших ему
тогда общенациональную славу). Слова Собчака были полны яркой риторики, но довольно расплывчатыми по существу, - он обвинял предыдущую систему, жаловался на нынешнюю турбулентность и обещал, что город будет процветать под его руководством. После речи, казавшейся бесконечной, он сделал паузу, и я смог задать ему вопрос, какой я считал необходимым для моей будущей работы: «Анатолий Александрович, что вы думаете о системе городского управления, какую планируете создавать?»
Собчак, наконец, повернулся ко мне, переключил свое внимание на землю, и изменил свой тон на более искренний и откровенный реестр. «Что ж... есть депутаты городского совета, которых много, они шумны и дезорганизованы; им надо отвечать на жалобы обычных граждан и в основном работать в округах по месту избрания вместо того, чтобы участвовать в длительных дискуссиях. Еще есть городской исполком, он должен заниматься вопросами повседневной жизни - такими, как разбитые дороги и протечки труб, но он не должен выходить за рамки таких обязательств. А я [широкий взгляд на офис], с помощью моего аппарата [пристальный взгляд на меня], будет проводить политику в городе». Я был потрясен, услышав эти довольно циничные слова человека, имевшего публичный имидж демократической иконы.
«Но это звучит почти так же, как и раньше, при коммунистах... и что относительно демократии?» Собчак, вероятно, был удивлен тем, что кто-то, кто должен был стать членом его новой команды, задал такой наивный вопрос. Он отвечал твердо - так, как некоторые университетские профессора делают вид, будто раскрывают истину первокурсникам: «Вы знаете, мы теперь во власти, это и есть демократия».
Это было поразительно - мои великие ожидания демократической политики были разрушены, я просто не мог заставить себя превратиться во второстепенный винтик в новой политической машине. Я повернулся и вышел из кабинета Собчака, даже не попрощавшись. Оттуда я пошел прямо к Институт социологии и присоединился к миру науки, а не к миру политики.
Это был поворотный момент во всей моей профессиональной карьере. К сожалению, у меня не было возможности получить формальное образование в социальных и политических науках, но несмотря на это (или, возможно, благодаря этому), позже я стал профессором политических наук в двух университетах в двух странах. А уроки, полученные мной от Собчака в его кабинете много лет назад, стоили для меня десятков учебников по нормативной политической теории. Я понял, что конечной целью политиков является максимизация власти - другими словами, они стремятся оставаться во власти любыми средствами как можно дольше и приобретать ее как можно больше, независимо от их демократической риторики и публичного образа; в этом и есть суть политики. Проблема только в том, что некоторым политикам удается достичь этой цели, другие же не столь успешны. В первой категории мы обнаруживаем диктатуры разных типов - от Мобуту в Заире до Лукашенко в Беларуси, а во второй - разновидности других политических режимов (не обязательно демократических).
Фактически Собчак также не смог добиться этой цели и не смог максимизировать свою власть в Ленинграде и (после 1991 года) в Санкт-Петербурге. Шесть лет спустя, в 1996 году, будучи мэром города, он столкнулся в жесткой выборной кампании со своим заместителем Владимиром Яковлевым и проиграл ему с незначительным счетом. Его другой заместитель, по имени Владимир Путин, в своей карьере в качестве политика выучил у Собчака некоторые уроки, но эти уроки сильно отличались от тех, какие стали ясны мне касательно разницы между политикой и политической наукой. Путин, по крайней мере, пока смог максимизировать свою власть в качестве президента и премьер-министра России, хотя в последнее время он сталкивается с растущими проблемами. А Дима, которого я встретил в тот памятный день, тоже выучил некоторые уроки: Дмитрий Медведев тоже побывал на постах президента и премьер-министра России. Он по-прежнему очень приятный, часто улыбающийся и разговорчивый паренек, но в некотором смысле он все еще остается секретарем в приемной.
https://www.amazon.com/Authoritarian-Russia-Analyzing-Post-Soviet-European/dp/082296368X/ref=sr_1_1?ie=UTF8&qid=1532949543&sr=8-1&keywords=authoritarian+russia