QOTD
"Весь выбор российского либерализма обусловлен тем, что в условиях глобального конфликта они полагают, что встали на сторону сильного."
Андрей Сидорчик
Меня этот мотив интересовал с тех пор, как я прочел статью Джорджа Оруэлла Раффлз и Мисс Блэндиш. Оруэлл, пытаясь объяснить популярность детективного опуса Джеймса Хедли Чейза "Нет Орхидей для Мисс Блэндиш", заметил, что "До недавнего времени характерным для приключенческих историй у англоязычных народов была борьба героя против превосходящих сил. Это было верно на всем пути от Робин Гуда до [героя комиксов] Моряка Пучеглаза. Возможно, основным мифом западного мира является Джек-Победитель Великанов, но сейчас его лучше переименовать в Джека-Победителя Карликов, и уже существует значительная литература, которая открыто или скрытно учит, что надо быть на стороне большого человека против маленького человека. Большая часть того, что сейчас пишут о внешней политике, является воплощением этой идеи, и на протяжении нескольких десятилетий такие фразы, как "играй по правилам", "не бей лежачего" и "так не честно" однозначно вызывали хихиканье у кого-либо с претензиями на интеллект..." И далее, "Люди поклоняются власти в той форме, в которой они способны ее понять. Двенадцатилетний мальчик боготворит Джека Демпси. Подросток из трущоб Глазго поклоняется Аль Капоне. Честолюбивый ученик бизнес-колледжа поклоняется лорду Наффилду. Читатель New Statesman боготворит Сталина."
Оруэлл, к сож, не обсуждает причин этой перемены, перехода от Шерлока Холмса к Дэйву Феннеру и от симпатичного жулика Раффлза к гангстерам-садистам Чейза; он ее только констатирует. Т е ответа, почему у него нет. А жаль.
Весьма интересно также обсуждение этой статьи некоей Флосси Льюис (Lewis F, 1984: The Meaning of Porn. NAR 268(4):69-72, 1983). Льюис идет дальше Оруэлла, она видит ответ в формуле "наслаждение жестокостью, это наслаждение властью." Потому что "порнуха в нашем мире и так вездесуща, а единственное, что возбуждает по-настоящему, это власть и насилие. Власть через насилие и садизм, санкционированный властью, вот в чем наша новая порнуха." Тогда все логично. Быть сильным можно лишь на фоне слабых. Ассоциируя себя с сильным, человек наслаждается властью, которую он как бы обретает. А лучшее проявление власти, это насилие и жестокость.
В простейшей форме, можно просто смотреть телерепортажи из какого-нибудь Закускостана, "Мы их разбомбили! Мы ощутили свою силу!" Но нашу эпоху энторнетов каждый задрот на диване может легко ощутить себя супергероем не столько даже наблюдая насилие и садизм в форме телерепортажей или их сублимации в каком-нибудь Д-муви, где героиню сначала садистски насилуют шестеро, а потом она не менее садистски убивает их по одиночке, сколько наслаждаясь реальным зрелищем, скажем, горящего Дома Профсоюзов в Одессе, Мы их сожгли! Мы ощутили свою силу! Но и отдельно можно потом насладиться ужасом и негодованием "снежинок", насрав где-нибудь садистскими каментами, т е насыпав соли на чьи-то раны, и т п.
Андрей Сидорчик
Меня этот мотив интересовал с тех пор, как я прочел статью Джорджа Оруэлла Раффлз и Мисс Блэндиш. Оруэлл, пытаясь объяснить популярность детективного опуса Джеймса Хедли Чейза "Нет Орхидей для Мисс Блэндиш", заметил, что "До недавнего времени характерным для приключенческих историй у англоязычных народов была борьба героя против превосходящих сил. Это было верно на всем пути от Робин Гуда до [героя комиксов] Моряка Пучеглаза. Возможно, основным мифом западного мира является Джек-Победитель Великанов, но сейчас его лучше переименовать в Джека-Победителя Карликов, и уже существует значительная литература, которая открыто или скрытно учит, что надо быть на стороне большого человека против маленького человека. Большая часть того, что сейчас пишут о внешней политике, является воплощением этой идеи, и на протяжении нескольких десятилетий такие фразы, как "играй по правилам", "не бей лежачего" и "так не честно" однозначно вызывали хихиканье у кого-либо с претензиями на интеллект..." И далее, "Люди поклоняются власти в той форме, в которой они способны ее понять. Двенадцатилетний мальчик боготворит Джека Демпси. Подросток из трущоб Глазго поклоняется Аль Капоне. Честолюбивый ученик бизнес-колледжа поклоняется лорду Наффилду. Читатель New Statesman боготворит Сталина."
Оруэлл, к сож, не обсуждает причин этой перемены, перехода от Шерлока Холмса к Дэйву Феннеру и от симпатичного жулика Раффлза к гангстерам-садистам Чейза; он ее только констатирует. Т е ответа, почему у него нет. А жаль.
Весьма интересно также обсуждение этой статьи некоей Флосси Льюис (Lewis F, 1984: The Meaning of Porn. NAR 268(4):69-72, 1983). Льюис идет дальше Оруэлла, она видит ответ в формуле "наслаждение жестокостью, это наслаждение властью." Потому что "порнуха в нашем мире и так вездесуща, а единственное, что возбуждает по-настоящему, это власть и насилие. Власть через насилие и садизм, санкционированный властью, вот в чем наша новая порнуха." Тогда все логично. Быть сильным можно лишь на фоне слабых. Ассоциируя себя с сильным, человек наслаждается властью, которую он как бы обретает. А лучшее проявление власти, это насилие и жестокость.
В простейшей форме, можно просто смотреть телерепортажи из какого-нибудь Закускостана, "Мы их разбомбили! Мы ощутили свою силу!" Но нашу эпоху энторнетов каждый задрот на диване может легко ощутить себя супергероем не столько даже наблюдая насилие и садизм в форме телерепортажей или их сублимации в каком-нибудь Д-муви, где героиню сначала садистски насилуют шестеро, а потом она не менее садистски убивает их по одиночке, сколько наслаждаясь реальным зрелищем, скажем, горящего Дома Профсоюзов в Одессе, Мы их сожгли! Мы ощутили свою силу! Но и отдельно можно потом насладиться ужасом и негодованием "снежинок", насрав где-нибудь садистскими каментами, т е насыпав соли на чьи-то раны, и т п.