В подарок m_o_n_a_d_a
Вот такое написалось нечто странное на темку твою... И как оказалось при первом прочтении - грустное... Не знаю отчего так - писалось с добрыми, теплыми эмоциями и вот на тебе. Даже дарить как-то неудобно... Может, музыка виновата, но она и вдохновила... Да и не сожжешь уже. Так что держи странный и грустный подарок.
Я дождусь…
Будильник давно оттрезвонил свое, а они все лежали обнявшись, боясь расцепить руки, не веря в эту сказку… Вот уже скоро год, а они не могли поверить, в то, к чему другие привыкают так быстро и так легко. Что вот - они вместе, и что счастье - оно здесь, в них - такое уютное домашнее счастье…
- Мне снова снилось, что я - ангел, представляешь? - прошептал он, и почувствовал, как она улыбнулась, как щекотнули реснички по плечу…
- Ты и есть ангел… - словно через силу, сквозь паутинку сонного дурмана, тихим-тихим шепотом пролепетала она, - Наш светлый ангел…
Он был большой и добрый. Огромные почти детские глаза, в которых со всей непосредственностью отражалась каждая его эмоция, каждая мысль. Рост под два места и весь такой кругленький, что хотелось прижаться к нему и никогда не отпускать…
- Что было в твоем сне?
- Я плохо помню… Что-то делали, куда-то ходили, осталось только ощущение, что я ангел, а вот что там делал, никак не вспомню…
В детстве он мечтал быть врачом. Уже в первых классах школы выпросил в библиотеке учебник для седьмого класса по анатомии, читал его почти по слогам, выискивал все нарисованное в себе, глядя в зеркало, выщупывал…
А потом как-то перерос, и эти детские мечты уже казались наивной глупостью. Так что когда пришло время поступать - пошел в журналисты. И не прогадал.
А три года назад умерла его мама. Уже в возрасте - он был очень поздним ребенком, таким что в его детстве все считали ее бабушкой. А все равно невероятно тяжело было ее отпускать, смирится с мыслью что вот - ее уже нет.
Уже после разбирали вещи в квартире и он нашел ее записи. Три красненьких дневника со вклеенными выцветшими фотографиями времен года, с надпечатанными на каждой странице днем и месяцем. Вот только зачем их было туда печатать если все равно записи как ни крути да промазывали.
В те дневники она записывала его детские сны. Сны, о которых он уже совершенно ничего не помнил, которые сгинули вместе с безвесть ушедшим детством. А читая - прозревал, и не верил что такое возможно было.
Сны складывались в единую картину, в огромный параллельный мир, в волшебную такую сказку - невероятную и очень грустную. В том мире он был ангелом. И их таких там было много, и они помогали людям - каждый по-своему.
А он, вдохновившись, решил их напечатать. Так они с Олей и познакомились…
-Тебе что на завтрак сделать?
-Чаю хватит…
Он цёмнул ее в щеку и пошел греметь на кухню. За окном было еще темно и холодно. А в постели холодно, пусто и тоскливо было без него. Она замоталась в простыню и приплелась следом заворожено следить за его движениями и бесконечно не верить в этот сон…
***
(Из записей Маргариты Петровны, 7 августа 1974 год, Руслану - 3 года)
Она уже выздоравливает. Ну, та девочка у которой эта, рак был. Верка. Мы с ней запустили раку в море и рака уплыла, а потом мы долго смеялись и купались в воде. Она такая хорошая - эта девочка, только у нее волос нет. Представляешь - у Девочки нет волос. Ну я ей сказал что отрастут. Обязательно отрастут.
Она меня спросила приду ли я еще. Я сказал что она же выздоровела - зачем мне приходить. А она загрустила. И я пообещал что не брошу ее никогда-никогда… Ну, ангелы так могут - чтоб никогда-никогда…
***
Он работал много и до поздна. Оля тоже коротала дни за работой, а если таковой не было - как-то находила себе занятие. Лишь бы не оставаться в пустоте, наедине с собой и вселенной - без него оглушающе вакуумной. А потом бесконечный день заканчивался, и можно было вздохнуть спокойно, ощутив его горячие, такие большие и твердые руки-лапы объятьем на спине.
Им обоим было уже, как говорят, «за тридцать». Это так что б не называть постыдных цифр, заставляющих думать не о том что Впереди, а что Позади, и о том насколько же жизнь непохожа не юношеские мечтания…
И это был первый брак. Для обоих. Никакой бури чувств - тихое ровное спокойствие, одна огромная всепоглощающая нежность, и даже страсть была редкостью -чаще всего они просто засыпали в обнимку, так же просыпаясь. Словно боялись хоть на миг разжать руки. Даже во сне.
Особенно во сне.
***
(Из записей Маргариты Петровны, 7 августа 1974 год, Руслану - 3 года)
Представляешь, она мне во сне говорит - что не хочет больше так. Что все равно уйдет. Умрет. Представляешь?
А я говорю - давай вместе. Она только засмеялась и побежала вдоль берега по песку. А я смотрю на следы и не понимаю почему ее нет а следы есть, долго смотрю. А потом она сзади подходит и говорит обиженно - «Ты же сказал что вместе. Почему ты не идешь со мной?» И чуть не плачет…
А еще у нее волосы уже отрастают, она совсем как пацан теперь!
И я ей говорю - а ты пацан - давай играть в войнушки!
Вот так мы играли в войнушки, а тут ты меня будишь…
***
-Это она мне снилась, - в телевизоре крутили рекламу по всем каналам, - та девочка из детства.
-И что там было?
-Не помню, просто вспомнилось что она…
Ольга, главный редактор журнала, с котором Руслан (через знакомства, конечно) печатал мамины записи, влюбилась сначала именно в эти сны. Одинокая девочка - милая, умная, а все равно часто терзаемая мыслями обо всех упущенных шансах, она очень хотела, чтобы что-то подобное приключилось с ней - хотя бы в тех же снах, никогда не баловавших ее волшебствами. И она зачитывалась ими, воображая себя героем этой сказки…
А потом они познакомились. Был какой-то фуршет, устроенный той же Светланой Георгиевной, которая и продвигала Оле Руслановы записи. Там их наконец и свели лицом к лицу. Олин мир вздрогнул и перевернулся с ног на голову - мечта стояла рядом и теперь мечта, злобно ухмыльнувшись, стала окончательно несбыточной. Ибо по Руслану было видно (Оля так решила) что мечта эта давно кому-то принадлежит. Точнее Такая мечта ну не может никому не пренадлежать…
Когда фуршет закончился он неожиданно оказался рядом и смущенно улыбнувшись предложил прогуляться ночным городом, так как скорее всего ни на какую еду и выпивку Оля уже смотреть не может. Она лишь недоверчиво смерила его холодным взглядом.
-Если вы, конечно никуда не спешите, - настолько искренне улыбнулся он, что Ольга не смогла не согласится…
А по дороге зачем-то рассказала ему всю свою жизнь - до мельчайших подробностей, так ничего о нем и не успев узнать.
***
(Из записей Маргариты Петровны, 20 марта 1975 года, Руслану - 4 года)
Она захотела стать такой как я! Ну, как мы - ангелом. А я еле смог ее отговорить. Это ж непросто. Тем более что она мама, а не ангел. Ну как она не понимает?
А еще мне пришлось помочь одной девочке - она потеряла в саду мамино обручальное кольцо, с которым игралась, и теперь всю ночь ревела о том, что ее будут ругать и бить, вместо того чтоб уснуть.
Только утром уснула, а я ей показал где кольцо.
Вот только Верка все бушует. Она когда болела была такой хорошей - а теперь и вовсе жить не хочет больше. И у нее волосы отросли! Теперь в войнушки играть не интересно.
И она нашла на дроге сломанную куклу… А что значит сломанная кукла?
***
После той ночной прогулки Оля вернулась домой под утро, засыпала как никогда умиротворенная, с улыбкой на всю подушку. Зато проснулась еще до будильника от внезапного осознания во сне - что вот и все. Что эта ночь - все что у нее было, что судьба вроде бы сжалившись еще раз злобно ухмыльнулась и подарила ей-таки осколок мечты. Вот только так, чтоб надкусив отобрать навсегда.
Мир был серый и вязкий, как с похмелья, в голове гудела каша, на глаза наворачивались слезы, а внутри кипела только мрачная твердая решимость - чтож, так будет всегда и ей теперь с этим надо жить. А дальше текли нелестные но по-мазохистски приятные комплименты самой себе.
Вот только вечером он взял и позвонил. И она побежала, как щенок, радостная, куда-то пить с ним то ли кофе то ли чай, глупо улыбаясь сама себе и ругая себя же на чем свет стоит, на ходу умудряясь себе лгать о том что ей все это все равно и что она только посидит с ним и с горячей чашкой и все…
***
(Из записей Маргариты Петровны, 15 октября 1976 год, Руслану - 5 лет)
Ой, а сегодня я впервые видел Веерку на самом деле! Ну во сне, но на самом деле…
Сначала она попросила ее покатать. Говорит, что у нее нет таких крыльев и потому я теперь должен ее катать. Еще ей надоело море и мы полетели в горы - высокие-высокие такие горы. Она так радовалась! А потом, другой ангел мне сказал, что ей сейчас очень плохо.
И она проснулась. А я рядом с ней проснулся. Ну то есть я-то спал дома, но проснулся там рядом с ней. Хоть они все и не видели меня.
Вокруг нее были врачи. Мам, а ты знаешь, что врачи - это тоже ангелы? Ну, они в жизни делают то, что мы во сне, только не всегда правильно и часто больно…
Хорошие такие…Сказали что у нее «кризис». Это плохо, да?
А потом мы уснули. Ну, Верка уснула, а я за ней. Я же пообещал быть с ней…
***
Очень быстро и незаметно они срослись по швам. Телами по отдельности, а внутри в едином целом - думали вместе, чувствовали вместе, созванивались раз пять на день, и все мало…
А потом как-то незаметно она стала у него жить… Еще позже они расписались… И вдвоем по этому поводу выпили бутылку вина на берегу Реки…
***
(Из записей Маргариты Петровны, 17 октября 1976 год, Руслану - 5 лет)
Верка теперь все время спит. Я же не могу быть с ней постоянно… Я не могу так - спать и спать. Она обижается, говорит - обещал. С ней другие ангелы и несколько таких же детей, как она. Им весело. Зачем я ей?
А сегодня к нам приходил Старший. Он из Совета. И просил ее проснуться, и других просил тоже, рассказывал столько интересного и говорил чтобы они все шли за мной, что я их выведу из Тумана. Это чтоб они не боялись.
А потом он им сказки показывал. Только каждому отдельно. Про них сказки. А мне не показал, сказал, что мне это не нужно. И другим ангелам не показал.
Потом мы ганяли на машинках - на маленьких таких. А Петя предложил идти искать Дерево Счастья. Вот так они пошли, а я проснулся. Обидно, дерево не увидел...
***
-Можно я выключу?
-Конечно, - Оля обрадовалась мысли что бесконечная реклама наконец-то утихнет захлебнувшись сама собой…
-Знаешь, есть одна штука, которую я никогда никому не рассказывал, - он улыбнулся, - смешная такая штука. Да и забытая уже.
-Расскажешь?
-Да, наверное. Знаешь, та девочка из снов. Я видел как она умерла… И не во сне. В самом деле видел. Она, оказывается в соседнем доме жила. Я не знал ее. Ну так, по снам только, представляешь? До сих пор диву даюсь, как такое может быть, но было же… Соседи потом перешушукивались. Она долго в коме лежала, а потом… ушла. Мы тогда игрались во двое, а ее в гробу несут… Я так… испугался, что ли… И решил все-все забыть. У меня даже получилось. Мне же тогда пять всего было. Если б не эти записи. Только там последнего сна не было. И не будет. В том сне она сказала что все-таки уходит, что говорила с «дедками» - это были самые старшие их ангелов. И что вернется. Чтобы я ждал. А я ведь оказывается, ждал..
-И не дождался…
-Ага.. - он вздохнул и замолчал, задумавшись… Потом ухмыльнулся. - Вот такая детская история. Жаль, не могу вспомнить что во сне было…
Какое-то время они сидели молча. Оля слушала шум дороги за окном, лай собаки соседей за одной стенкой, юмористическую передачу за другой и пустоту внутри себя…
-А еще мне показалось, что я ее сегодня видел… Глюк, наверное…
***
(Из забытого навсегда, 2 февраля 2006 года)
-Здравствуй, ангел! - ей было около 25-ти, но все те же веснушки и смешные ямочки на щеках выдавали с головой…
-Вера?
-Вообще-то я теперь Лена,- она улыбнулась такой знакомой улыбкой, - но можешь называть и Верой…
-Знаешь, ангел, а я ведь была в тебя безумно влюблена…
-Знаю. - теперь улыбнулся он, - Ангелов слишком просто любить…
Она молчала, вертя в руках свежеесорванную травинку.
-Кстати, Ольга беременна. У вас мальчишка будет… - вздохнула, - а у нас могла бы быть девочка. Впрочем, уже не важно…
-Вер… Лен… Кто ты?
-Та, кто ходит по твоим следам. - а где-то далеко уже во всю трезвонил будильник…- Иди. Я немножко опоздала… Ничего… Я… Я дождусь. Будь счастлив. Времени на самом деле так много… Я сумею, я дождусь…
***
Они проснулись, как всегда в обнимку. Тело было похоже на кисель - такой невыносимо приятный, текучий кисель. Темное утро казалось переполненным через край тихим домашним счастьем.
Вот только ему от чего-то хотелось сцепить кулаки, до крови в продавленной ногтями коже, и завыть - громко-громко…
09.07.06
Я дождусь…
Будильник давно оттрезвонил свое, а они все лежали обнявшись, боясь расцепить руки, не веря в эту сказку… Вот уже скоро год, а они не могли поверить, в то, к чему другие привыкают так быстро и так легко. Что вот - они вместе, и что счастье - оно здесь, в них - такое уютное домашнее счастье…
- Мне снова снилось, что я - ангел, представляешь? - прошептал он, и почувствовал, как она улыбнулась, как щекотнули реснички по плечу…
- Ты и есть ангел… - словно через силу, сквозь паутинку сонного дурмана, тихим-тихим шепотом пролепетала она, - Наш светлый ангел…
Он был большой и добрый. Огромные почти детские глаза, в которых со всей непосредственностью отражалась каждая его эмоция, каждая мысль. Рост под два места и весь такой кругленький, что хотелось прижаться к нему и никогда не отпускать…
- Что было в твоем сне?
- Я плохо помню… Что-то делали, куда-то ходили, осталось только ощущение, что я ангел, а вот что там делал, никак не вспомню…
В детстве он мечтал быть врачом. Уже в первых классах школы выпросил в библиотеке учебник для седьмого класса по анатомии, читал его почти по слогам, выискивал все нарисованное в себе, глядя в зеркало, выщупывал…
А потом как-то перерос, и эти детские мечты уже казались наивной глупостью. Так что когда пришло время поступать - пошел в журналисты. И не прогадал.
А три года назад умерла его мама. Уже в возрасте - он был очень поздним ребенком, таким что в его детстве все считали ее бабушкой. А все равно невероятно тяжело было ее отпускать, смирится с мыслью что вот - ее уже нет.
Уже после разбирали вещи в квартире и он нашел ее записи. Три красненьких дневника со вклеенными выцветшими фотографиями времен года, с надпечатанными на каждой странице днем и месяцем. Вот только зачем их было туда печатать если все равно записи как ни крути да промазывали.
В те дневники она записывала его детские сны. Сны, о которых он уже совершенно ничего не помнил, которые сгинули вместе с безвесть ушедшим детством. А читая - прозревал, и не верил что такое возможно было.
Сны складывались в единую картину, в огромный параллельный мир, в волшебную такую сказку - невероятную и очень грустную. В том мире он был ангелом. И их таких там было много, и они помогали людям - каждый по-своему.
А он, вдохновившись, решил их напечатать. Так они с Олей и познакомились…
-Тебе что на завтрак сделать?
-Чаю хватит…
Он цёмнул ее в щеку и пошел греметь на кухню. За окном было еще темно и холодно. А в постели холодно, пусто и тоскливо было без него. Она замоталась в простыню и приплелась следом заворожено следить за его движениями и бесконечно не верить в этот сон…
***
(Из записей Маргариты Петровны, 7 августа 1974 год, Руслану - 3 года)
Она уже выздоравливает. Ну, та девочка у которой эта, рак был. Верка. Мы с ней запустили раку в море и рака уплыла, а потом мы долго смеялись и купались в воде. Она такая хорошая - эта девочка, только у нее волос нет. Представляешь - у Девочки нет волос. Ну я ей сказал что отрастут. Обязательно отрастут.
Она меня спросила приду ли я еще. Я сказал что она же выздоровела - зачем мне приходить. А она загрустила. И я пообещал что не брошу ее никогда-никогда… Ну, ангелы так могут - чтоб никогда-никогда…
***
Он работал много и до поздна. Оля тоже коротала дни за работой, а если таковой не было - как-то находила себе занятие. Лишь бы не оставаться в пустоте, наедине с собой и вселенной - без него оглушающе вакуумной. А потом бесконечный день заканчивался, и можно было вздохнуть спокойно, ощутив его горячие, такие большие и твердые руки-лапы объятьем на спине.
Им обоим было уже, как говорят, «за тридцать». Это так что б не называть постыдных цифр, заставляющих думать не о том что Впереди, а что Позади, и о том насколько же жизнь непохожа не юношеские мечтания…
И это был первый брак. Для обоих. Никакой бури чувств - тихое ровное спокойствие, одна огромная всепоглощающая нежность, и даже страсть была редкостью -чаще всего они просто засыпали в обнимку, так же просыпаясь. Словно боялись хоть на миг разжать руки. Даже во сне.
Особенно во сне.
***
(Из записей Маргариты Петровны, 7 августа 1974 год, Руслану - 3 года)
Представляешь, она мне во сне говорит - что не хочет больше так. Что все равно уйдет. Умрет. Представляешь?
А я говорю - давай вместе. Она только засмеялась и побежала вдоль берега по песку. А я смотрю на следы и не понимаю почему ее нет а следы есть, долго смотрю. А потом она сзади подходит и говорит обиженно - «Ты же сказал что вместе. Почему ты не идешь со мной?» И чуть не плачет…
А еще у нее волосы уже отрастают, она совсем как пацан теперь!
И я ей говорю - а ты пацан - давай играть в войнушки!
Вот так мы играли в войнушки, а тут ты меня будишь…
***
-Это она мне снилась, - в телевизоре крутили рекламу по всем каналам, - та девочка из детства.
-И что там было?
-Не помню, просто вспомнилось что она…
Ольга, главный редактор журнала, с котором Руслан (через знакомства, конечно) печатал мамины записи, влюбилась сначала именно в эти сны. Одинокая девочка - милая, умная, а все равно часто терзаемая мыслями обо всех упущенных шансах, она очень хотела, чтобы что-то подобное приключилось с ней - хотя бы в тех же снах, никогда не баловавших ее волшебствами. И она зачитывалась ими, воображая себя героем этой сказки…
А потом они познакомились. Был какой-то фуршет, устроенный той же Светланой Георгиевной, которая и продвигала Оле Руслановы записи. Там их наконец и свели лицом к лицу. Олин мир вздрогнул и перевернулся с ног на голову - мечта стояла рядом и теперь мечта, злобно ухмыльнувшись, стала окончательно несбыточной. Ибо по Руслану было видно (Оля так решила) что мечта эта давно кому-то принадлежит. Точнее Такая мечта ну не может никому не пренадлежать…
Когда фуршет закончился он неожиданно оказался рядом и смущенно улыбнувшись предложил прогуляться ночным городом, так как скорее всего ни на какую еду и выпивку Оля уже смотреть не может. Она лишь недоверчиво смерила его холодным взглядом.
-Если вы, конечно никуда не спешите, - настолько искренне улыбнулся он, что Ольга не смогла не согласится…
А по дороге зачем-то рассказала ему всю свою жизнь - до мельчайших подробностей, так ничего о нем и не успев узнать.
***
(Из записей Маргариты Петровны, 20 марта 1975 года, Руслану - 4 года)
Она захотела стать такой как я! Ну, как мы - ангелом. А я еле смог ее отговорить. Это ж непросто. Тем более что она мама, а не ангел. Ну как она не понимает?
А еще мне пришлось помочь одной девочке - она потеряла в саду мамино обручальное кольцо, с которым игралась, и теперь всю ночь ревела о том, что ее будут ругать и бить, вместо того чтоб уснуть.
Только утром уснула, а я ей показал где кольцо.
Вот только Верка все бушует. Она когда болела была такой хорошей - а теперь и вовсе жить не хочет больше. И у нее волосы отросли! Теперь в войнушки играть не интересно.
И она нашла на дроге сломанную куклу… А что значит сломанная кукла?
***
После той ночной прогулки Оля вернулась домой под утро, засыпала как никогда умиротворенная, с улыбкой на всю подушку. Зато проснулась еще до будильника от внезапного осознания во сне - что вот и все. Что эта ночь - все что у нее было, что судьба вроде бы сжалившись еще раз злобно ухмыльнулась и подарила ей-таки осколок мечты. Вот только так, чтоб надкусив отобрать навсегда.
Мир был серый и вязкий, как с похмелья, в голове гудела каша, на глаза наворачивались слезы, а внутри кипела только мрачная твердая решимость - чтож, так будет всегда и ей теперь с этим надо жить. А дальше текли нелестные но по-мазохистски приятные комплименты самой себе.
Вот только вечером он взял и позвонил. И она побежала, как щенок, радостная, куда-то пить с ним то ли кофе то ли чай, глупо улыбаясь сама себе и ругая себя же на чем свет стоит, на ходу умудряясь себе лгать о том что ей все это все равно и что она только посидит с ним и с горячей чашкой и все…
***
(Из записей Маргариты Петровны, 15 октября 1976 год, Руслану - 5 лет)
Ой, а сегодня я впервые видел Веерку на самом деле! Ну во сне, но на самом деле…
Сначала она попросила ее покатать. Говорит, что у нее нет таких крыльев и потому я теперь должен ее катать. Еще ей надоело море и мы полетели в горы - высокие-высокие такие горы. Она так радовалась! А потом, другой ангел мне сказал, что ей сейчас очень плохо.
И она проснулась. А я рядом с ней проснулся. Ну то есть я-то спал дома, но проснулся там рядом с ней. Хоть они все и не видели меня.
Вокруг нее были врачи. Мам, а ты знаешь, что врачи - это тоже ангелы? Ну, они в жизни делают то, что мы во сне, только не всегда правильно и часто больно…
Хорошие такие…Сказали что у нее «кризис». Это плохо, да?
А потом мы уснули. Ну, Верка уснула, а я за ней. Я же пообещал быть с ней…
***
Очень быстро и незаметно они срослись по швам. Телами по отдельности, а внутри в едином целом - думали вместе, чувствовали вместе, созванивались раз пять на день, и все мало…
А потом как-то незаметно она стала у него жить… Еще позже они расписались… И вдвоем по этому поводу выпили бутылку вина на берегу Реки…
***
(Из записей Маргариты Петровны, 17 октября 1976 год, Руслану - 5 лет)
Верка теперь все время спит. Я же не могу быть с ней постоянно… Я не могу так - спать и спать. Она обижается, говорит - обещал. С ней другие ангелы и несколько таких же детей, как она. Им весело. Зачем я ей?
А сегодня к нам приходил Старший. Он из Совета. И просил ее проснуться, и других просил тоже, рассказывал столько интересного и говорил чтобы они все шли за мной, что я их выведу из Тумана. Это чтоб они не боялись.
А потом он им сказки показывал. Только каждому отдельно. Про них сказки. А мне не показал, сказал, что мне это не нужно. И другим ангелам не показал.
Потом мы ганяли на машинках - на маленьких таких. А Петя предложил идти искать Дерево Счастья. Вот так они пошли, а я проснулся. Обидно, дерево не увидел...
***
-Можно я выключу?
-Конечно, - Оля обрадовалась мысли что бесконечная реклама наконец-то утихнет захлебнувшись сама собой…
-Знаешь, есть одна штука, которую я никогда никому не рассказывал, - он улыбнулся, - смешная такая штука. Да и забытая уже.
-Расскажешь?
-Да, наверное. Знаешь, та девочка из снов. Я видел как она умерла… И не во сне. В самом деле видел. Она, оказывается в соседнем доме жила. Я не знал ее. Ну так, по снам только, представляешь? До сих пор диву даюсь, как такое может быть, но было же… Соседи потом перешушукивались. Она долго в коме лежала, а потом… ушла. Мы тогда игрались во двое, а ее в гробу несут… Я так… испугался, что ли… И решил все-все забыть. У меня даже получилось. Мне же тогда пять всего было. Если б не эти записи. Только там последнего сна не было. И не будет. В том сне она сказала что все-таки уходит, что говорила с «дедками» - это были самые старшие их ангелов. И что вернется. Чтобы я ждал. А я ведь оказывается, ждал..
-И не дождался…
-Ага.. - он вздохнул и замолчал, задумавшись… Потом ухмыльнулся. - Вот такая детская история. Жаль, не могу вспомнить что во сне было…
Какое-то время они сидели молча. Оля слушала шум дороги за окном, лай собаки соседей за одной стенкой, юмористическую передачу за другой и пустоту внутри себя…
-А еще мне показалось, что я ее сегодня видел… Глюк, наверное…
***
(Из забытого навсегда, 2 февраля 2006 года)
-Здравствуй, ангел! - ей было около 25-ти, но все те же веснушки и смешные ямочки на щеках выдавали с головой…
-Вера?
-Вообще-то я теперь Лена,- она улыбнулась такой знакомой улыбкой, - но можешь называть и Верой…
-Знаешь, ангел, а я ведь была в тебя безумно влюблена…
-Знаю. - теперь улыбнулся он, - Ангелов слишком просто любить…
Она молчала, вертя в руках свежеесорванную травинку.
-Кстати, Ольга беременна. У вас мальчишка будет… - вздохнула, - а у нас могла бы быть девочка. Впрочем, уже не важно…
-Вер… Лен… Кто ты?
-Та, кто ходит по твоим следам. - а где-то далеко уже во всю трезвонил будильник…- Иди. Я немножко опоздала… Ничего… Я… Я дождусь. Будь счастлив. Времени на самом деле так много… Я сумею, я дождусь…
***
Они проснулись, как всегда в обнимку. Тело было похоже на кисель - такой невыносимо приятный, текучий кисель. Темное утро казалось переполненным через край тихим домашним счастьем.
Вот только ему от чего-то хотелось сцепить кулаки, до крови в продавленной ногтями коже, и завыть - громко-громко…
09.07.06