Вот такое вот нашкрабалось...
Писалось под музыку Apocalyptica - Far Away (2,4 М)
Вернуться…
I. Ноктюрна
Глаза беспощадно жгли и болели, безоговорочно требуя сна. Зеркало услужливо показало сеточку алых капилляров, покрывших место называемое белками, а другое место - откуда растут реснички, страшно чесалось. Но спать было нельзя - в эту ночь ну совсем нельзя. Никак.
Захотелось молока. Простого горячего молока….
Чашка дымилась в руках, а за тускло освещенным окном все темнее сгущалась ночь - та ночь, в которую что-то должно было обязательно решиться. Что-то очень-очень важное. Ночь, которую пропустить нельзя.
Вопреки ожиданиям и ворчанию рассудка молоко изрядно взбодрило.
Она долго смотрела сквозь окно на город, укутанный черным ночным плащом, и вслушивалась в свои ощущения - безумная смесь предчувствия, трепета, восторга, страха и хмельного упоения смешались в странный нектар, капавший по капельке в ее жилы, будораживший кровь…
А потом руки тепло одевали беззащитное тельце, а ноги шли на улицу. И как всегда по привычке - взглянуть на свои же окна, поймать в них пугающую пустоту, и отвернувшись, забыть …
Город был красив. Город был прекрасен в его переливах желто-коричневого света частых фонарей, в мельтешении бело-красных огней машин. Город на всю мощь дышал жизнью, шествовал в своем несокрушимом ритме к одному ему лишь ведомой цели. И этот город часто напоминал ей ту банку с крупами (кажется, белой гречкой) внутри которой однажды ею было обнаружено целую вселенную «своей жизни» - где копошилось очень-очень много мелких серых червяков с маленькими такими черными глазками. И не понятно было то ли они противные все такие, то ли милые - поди разбери. Но в тот момент почему-то стало ясно насколько же вселенная переполнена жизнью. Насколько она кишит ею…
Город мельтешил огнями, множество огромных панельных домов пялились на нее сотней окон-глаз и она в очередной раз поражалась - что ведь за каждым этим окном чья-то жизнь, со своими радостями, горестями, стремлениями… А это только один квартал не самого большого города, а сколько же… Эта мысль думалась уже в тысячный раз и снова не давала покоя, то ли ужасая, то ли наоборот восхищая собой…
Потом ноги как-то набрели супермаркет, руки загребли пару подозрительных пакетиков растворимого кофе и за пару секунд отправили их всухомятку в рот. Впрочем, она давно заметила, что никакой бодрости от кофе в помине нет, зато от мысли о выпито-съеденном - более чем, и этого было достаточно…
Она вспоминала, как Он однажды ей рассказывал о том, что жизнь на самом-то деле ничего не стоит. Вообще ничего. И ценности в ней никакой… А она слушала. Хлопала глазами и внимала каждому слову. Он правильно говорил. То есть неясно говорил ли он Правду но то Как он говорил - это было правильно. Так любимый ею и так одновременно пугающий взгляд был глубок и ясен, просветлен…
А жизнь и вправду ничего не стоила. Она как-то хитро сама по себе возникала, словно те черви в крупах, и так же сама по себе куда-то девалась… Ее невозможно было ухватить, невозможно уследить за ней и тем более оценить - сама себе судья она была везде и ее было слишком много чтобы стать ценной…
-А что ж тогда важно? - покачала она головой, прекрасно понимая ход его мысли, но не имея сил их принять….
-Понимаешь… - он хитро улыбался, - я же имею в виду лишь эту земную жизнь…
Вот тогда она и поняла.
Город был чудесен. Хотелось фотографировать каждое освещенное фонарем деревце, вот только любимый фотоаппарат был надежно забыт дома. В том дома куда уже нет возврата… В эту ночь что-то должно было случится и после этого не будет возврата…
Было так сладко купаться в этих предчувствиях, вот только циник-рассудок не уставал напоминать - а не есть ли это твоя глупая выдумка? Может сегодня фаза луны какая или гормоны твои взбесились, а ты выдумываешь?
Она не слушала. Она вообще никого не слушала - ни эти странные предчувствия, ни мысли. Все они были подобны прижившейся на стене картине, которая вроде бы и есть, но все время остается незамеченной - привычной. Она настолько явно есть, что ее уже и нет…
Потом ножки пришли к мрачному пятиэтажному зданию, перед которым обильно прорастали кипарисы, а ко входу вела стометровка уложенная бетонными плитами - ступеньками. «Такая себе дорога в чистилище, где на каждом шагу тебе твердят - сознайся и одумайся» - ухмыльнулась она себе, а потом долго смеялась, увидев на синей вывеске надпись «министерство внутренних дел»
-Бывает, - это кажется уже сказала она вслух когда глаза разглядывали доску объявлений заметив на ней одинокий перечень документов для получения загран паспорта, и много-много объявлений о розыске вперемешку пропавших без вести и серийных убийц, с мрачными все равно на себя не похожими фото-роботами, сотни раз перексереными фотографиями, а у кого-то даже просто копию паспорта вывесили…
«Интересно, - думалось ей - а дает толк такое разглашение?» - пока вдруг глаза не остановились на сравнительно приличном фото мальчишки… мальчишки со взглядом Будды… вдруг буквы начинали вытанцовывать в слова «18 лет, смотрится младше….. неконфликтен…….. застенчив, добр с…… обходителен….. могущему сообщить инф….» слова были пусты, как ни старались буквы выводить осмысленный хоровод - они были плохими танцорами, а вот взгляд на случайном фото, это взгляд просто светился изнутри…
«Господи, - вздыхала она, - что же с Таким человеком-то могло приключится… С этим его необъятным светом в каждой черточке, с его глазами Будды. У этого мальчики (18 лет, смотрится младше) была огромная великолепная душа, не вмешавшаяся в тело а посему неспособная там надежно запрятаться…
А еще у него было совершенно не выговариваемое имя, глаза смотрели на эту надпись и напрочь отказывались читать…
Потом ноги уже шли прочь пустеющими дворами, а мысли все думали - как же, что же могло случится с этим чудом со взглядом Будды… (неконфликтен… обходителен…)
Часы перешагнули полночь, а город все отбивал пульс жизни. Где-то девушка не самого тяжелого поведения (хотя казалось бы должно наоборот звучать) покупала в тесное окошко ночной аптеки презервативы, хищно подмигивая озирающемуся по сторонами пареньку… Кто-то курил на балконе… Шатались стайки компаний… Бродили невесть откуда взявшиеся одинокие бабульки с тачками. «А ведь эти бабульки - тут же путались мысли в сонной голове, - ведь они тоже когда-то были молодыми, красивыми, талантливыми верили в великое чудесное будущее, в счастливую жизнь, полную свершений… … …»
А жизнь тем временем все больше и больше теряла всякую ценность в ее глазах… Но только одна короткая земная и жизнь… И только с внешней ее стороны - жизни, как перечня последовательных событий…
Спать перехотелось. Глазена все роптали на свою нелегкую долю, но уже как-то мирно так, ненавязчиво.
Устав, она плюхнулась на лавочку, и тут же море странных ощущений вовсе затопило ее…
- Чтож, если вы зовете - тихо но вслух сказала она, - кем бы вы ни были, я иду к вам. Чего бы мне это не стоило, я хочу быть лицом к лицу с тем, что сильнее меня. Ведите, как и доселе вели…
II. Соната
Она решительно встала и вдруг явно осознала, что совершенно не ощущает, куда бы ей теперь пойти… Все легко когда бредешь и не задумываешься, но почему-то стоит на что-либо решится как сразу становится не ясно что делать….
-Ну подайте хоть какой-то знак - взмолилась она шепотом. Но ничего не происходило. Она обратно плюхнулась на лавочку и засмеялась мрачным смехом… «глупая, глупая, сколько можно сказки выдумывать… еще три минутки и домой, спать… вот глупая, глупая….»
Пока за домом слева не ахнуло оглушительно невидимым фейерверком. «Слышу, - прозрела она, - Иду!»
Подворотня была до ужаса темной, лишь над входом в последний подъезд тускло светила одинокая лампочка, вокруг которой мельтешила обманутая мировой Майей мошка.
«Туда, что ли…»
Другого не оставалось…
Дверь в подъезд была открытой, точнее у нее функция закрывания если и была предусмотрена то давно отказала…
Из глубокого подвала мерцал тусклый огонек. И в этот момент ей стало по-настоящему страшно и даже не от того, что может быть, а скорее от осознания своего бесконечного одиночества. Вот сейчас с ней случится самое непоправимое, и… И ничего не изменится, и никто не хватится, никто кроме нее не ответит… В мире было так много жизни, слишком много, бесконечно… вот только каждая капелька этой жизни оказывалась надежно закупоренной в свою чешую, запечатанная в оболочку - единая вселенная, сквозь плотно закрытые окна глядящая на беззвучно кричащий кишащий мир.
И была секунда, когда она обернулась и почти зашагала домой… А может ей и вовсе это показалось, так как в следующую секунду она уже была на десяток ступенек внизу у железной двери, а рука уже открывала дверь…
III. Фуга
У девушки был проникновенный, очень добрый, понимающий взгляд. А еще она была красива - простой обаятельной неотразимой красотой. В такую можно было смело влюбится - глубокой искренней любовью и так чтобы она никогда об этом не узнала - обожать ее, любоваться ею, страдать и радоваться ею, оставаясь какой-то далекой знакомой…
- Давай познакомимся. Меня зовут Марта. - произнесла девушка.
Они сидели в маленькой подвальной комнатке друг напротив друга за столом. Стены были обиты чем-то похожим на серо-голубой пластик, стол, стулья - все такого же материала и цвета. А в дальнем углу размеренно покачивалась яркая лампочка - неясно какой такой хитростью, но из-за этого танцевали туда-сюда тени, предметы расплывались, теряли обычные очертания и создавалось впечатление то ли коморки в пузе судна то ли вообще невесомости…
- А я - Алиса.
И еще слышались странные голоса. Тихие-тихие, еле различимые краем сознания они казались продолжением ночных шорохов. У голосов не было эмоций, они вообще были словно нечеловеческие - непонятно то ли женские, то ли мужские очень гармоничные шепоты сухо констатировали одним им известные факты… (первый уровень осознанности… эмоциональная актуализация…….)
- Хорошо, Алиса. Ты помнишь, что было три дня назад?
Она мучительно вспоминала…
- Я… ну вроде помню, но три ли, и дня ли… (частичная иммеморизация…. хрональная инверсия.)
- Значит, нет… Чтож… Я должна помочь тебе вспомнить… - девушка напряглась словно вслушиваясь во что-то… - ты одна живешь. Где твои родители, друзья, родственники?
- Не помн… Ой, да… мама… она плакала… а Он так и не пришел… да, я помню… (погружение на третий уровень… высокая инерционность…) - Где они теперь?
- Я была в больнице… мама почти все время плакала, она постоянно была рядом, я же хотела чтоб Он зашел хоть на секунду, но для него же жизнь не имела значения, ну, внешняя жизнь… Я сумбурно говорю? (погружение… пятый уровень)
- Неважно, Алиса. Кто еще был там?
- Так было долго, а потом зашел врач, воткнул в вену какую-то странную штуку, и я… я умерла! (хрональное осознавание… -продолжали размеренно шептать безликие голоса-шепоты) Неужели я могла забыть о том что умерла?
- Могла. Но я здесь и затем что б помочь тебе вспомнить
И тут воспоминания совсем захватили ее…
Она летела над городом, совершенно не ощущая изменений, она даже не осознала отсутствия тела - какой была, такой и осталась, и даже не задумывалась, что летать - это как-то неправильно. Все было обыденно, легко и верно, ни в чем не было подвоха…
Улицы, люди, дороги все мелькали вокруг. Она словно вышла на прогулку в какой-то скучный выходной день и будто без толку шаталась округой, кое-где просто шагая по мостовой, а где-то, например, у красного светофора, спокойно перелетая на другую сторону, пока остальные покорно ждали.
Все бы ничего не обернись она по привычке на свое отражение в витрине магазина и не заметь его там… Она остановилась, пару раз шагнула вправо, потом влево, никак не в силах поймать свое лицо в стекле, подошла ближе, зачем-то протянула руку в сторону стекла и не увидела ни этой руки, ни себя…
И тут поняла, что она далеко в чужом городе, совершенно на другом континенте, и что до дома возвращаться еще долго-долго, может ехать-плыть месяца, а может лететь, но не меньше чем сутки…
И еще она знала, что у нее всего три дня на то чтоб добраться назад, на то, чтоб найти свое тело и вернутся в него, вернуться в жизнь…
А потом было еще странное место, когда не осталось города, не осталось земли под ногами и неба над головой, лишь бесконечный серый свет, неяркий, нежный. Она знала, что это называется Залом Суда, который на самом деле и не суд вовсе, а Совет Старейшин.
Сами Старейшины никогда не имели лиц - они им не были нужны. Белыми комками света они плавали в бледно-сером тумане и внимательно слушали… Они никогда не Судили - каждая душа в их присутствии судила себя сама, они лишь внимали.
- Мне еще нельзя сюда, - говорила она, - Мне нужно вернутся обратно, я многого не успела, я этого не планировала. Столько стараний - прахом. Я должна успеть назад, - и с каждым словом она все больше убеждалась в своей решимости… - Должна я, должна, но имею ли право?
- Деяние твое - право твое, дочь бога, - шептали они еле слышно, - Старейшины не оспорят твое решение, даже если оно не верно… В тебе достаточно решимости.
-Ступай.
-Успей.
-Не сойди с тропы.
Она снова была в городе, в том же странно далеком, чужом городе, из которого не понятно как выбираться, неясно, как идти домой.
Одной волей она нашла аэропорт. Ее никто не видел, и это было на руку, она зашла по трапу, села в мягкое кресло, а когда стюардесса объявила взлет - пристегнулась.
Самолет взлетел, а она - пройдя сквозь сидение и обшивку осталась сидеть на взлетной полосе… Пристегнутая… И не имея сил заплакать…
Единственным способом перемещения была сила воли. Вот только она казалась какой-то неуправляемой. Словно чья-то дикая шутка, - она воображала одно место попадала же в совершенно другое - похожее как два капли воды, но другое…
Очень, очень долго она так бродила по свету… Трое суток - это почти вечность, когда умеешь так перемещаться, и когда у тебя слишком мало времени та то чтоб вернутся, чтобы успеть. Она бродила городами и селами, холодными и теплыми странами, видела людей, детей, стариков… Мало того, кроме обычных людей видела она теперь и других - тех, кто почти как она - то ли еще не люди то ли уже не… Их было почти столько же как и простых людей - кто-то уже умер, но еще не понял это, кто ждал воплощение, целые группы душ бродили землей, подыскивая себе мам и пап, или разыскивая их же, или пытаясь их, строптивых, наконец свети вместе и не смотря ни на что - родится…
Они ее тоже видели, но никто не вмешивался в эту ее дикую игру - успеть, успеть, вернутся в выплюнувшую ее жизнь…
IV. Кантата.
-Но я же вернулась, - говорила она Марте, сидя за странным то ли пластиковым, то ли ДСП-шным столом, - я успела.
-Успеть-то ты успела. Но одного ты не заметила…
-Чего же? - кивнула Алиса…
-Ты НЕ ТУДА вернулась.
Молчание…
- Помнишь то зеркало?
-Нет….. (импульсное давление, осторожней, Марта)
-Наше тело привязывает нас к земле, как бы упорядочивает наш хаос. Когда же остаешься без тела - с ним очень тяжело справится. И важно контролировать себя, и особенно не войти в вихревые потоки, например в зеркало…
-Но я ведь не… - она уже чуть не плакала.
-Тихо, Алис, еще не все потеряно. Но не зря же после смерти завешивают зеркала, так как чаще всего душа возвращается домой, и пытается жить как прежде… Первые дни… И тут важно чтоб ее не затянуло. Впрочем, затягивают не только зеркала… (Марта, осторожней! Предел рефлекторности…) Алис, ты слышишь?
-Да… - сдавленное горло…
-Прости, сейчас я… - Марта на минуту исчезла под столом, потом возникла с чашкой горячего молока. - Держи.
-Ой, спасибо. Откуда ты знаешь?
-Угадала ведь? - подмигнула Марта
-Ага… А город этот как две капли… (осознанность третьей степени… продолжай…)
-Это и есть твой город, - а Марта уже попивала пахучий кофе, - вот только мир это другой.
-Он лучше или хуже?
-Не знаю, - девушка-красавица улыбнулась. Да, в нее точно можно было влюбиться - Но это мир-где-все-наоборот. Здесь чтобы остаться нужно уйти, чтобы быть вместе нужно разойтись, чтобы получить нужно отказаться, а чтобы увидеть - закрыть глаза… Все-все тут наоборот.
Алиса улыбнулась.
-Что-то слишком похоже на мой…
Марта молчала… Дольше, чем нужно. Голоса что-то шептали на чужом не различимом языке…
-Что мне теперь делать? - допив любимое молоко, наконец прервала тишину Алиса.
-Что решишь, - пожала плечами Марта, - ты можешь остаться тут, хоть этого и не было в предназначении, а можешь еще попытаться вернутся назад. У тебя есть время до обеда…
-Но я так понимаю зеркала не работают…
-Правильно понимаешь… Они только Уводят…
-И выход мне искать самой?
-Да, - вздохнула Марта. - Даже если б я знала, я б не могла сказать
-Но ты же не нашла тогда, да?
Марта незаметно вздрогнула:
-Да, не нашла… и не успела бы уже… А ты еще можешь, - в ее глазах теплилась мольба…
-Я подумаю… А впрочем, этот мир не так уж отличен от моего… Спасибо тебе за все, - Алиса направилась к выходу, остановилась у дверей, - И еще - ты очень красива. В тебя даже можно влюбится, - и не дожидаясь ответа или какой-либо реакции, вышла на улицу.
V. Кода
На дворе светало, небо сменило черный цвет на серый, город понемножку оживал. Не такой уж и плохой, в общем, город. Даже глядя на то, что в нем все-наоборот.
Алиса шагала по городу и забыла о том, что когда-то хотелось спать, что когда-то была ночь, и что что-то было до этой ночи…
Начинался новый день. Целый бесконечный день.
Она знала, что сейчас пойдет к реке встречать рассвет, а уж что будет дальше - одному богу ведомо и то, наверное, не до конца…
У нее еще есть время. До обеда, а это так много. Ведь есть те, у кого этого времени уже нет…
И еще - никакой мир не чужд и не страшен, пока в нем есть хотя бы один любимый человек…
Анушка
28-30 апреля 2006
Посвящается моим снам.
Вернуться…
I. Ноктюрна
Глаза беспощадно жгли и болели, безоговорочно требуя сна. Зеркало услужливо показало сеточку алых капилляров, покрывших место называемое белками, а другое место - откуда растут реснички, страшно чесалось. Но спать было нельзя - в эту ночь ну совсем нельзя. Никак.
Захотелось молока. Простого горячего молока….
Чашка дымилась в руках, а за тускло освещенным окном все темнее сгущалась ночь - та ночь, в которую что-то должно было обязательно решиться. Что-то очень-очень важное. Ночь, которую пропустить нельзя.
Вопреки ожиданиям и ворчанию рассудка молоко изрядно взбодрило.
Она долго смотрела сквозь окно на город, укутанный черным ночным плащом, и вслушивалась в свои ощущения - безумная смесь предчувствия, трепета, восторга, страха и хмельного упоения смешались в странный нектар, капавший по капельке в ее жилы, будораживший кровь…
А потом руки тепло одевали беззащитное тельце, а ноги шли на улицу. И как всегда по привычке - взглянуть на свои же окна, поймать в них пугающую пустоту, и отвернувшись, забыть …
Город был красив. Город был прекрасен в его переливах желто-коричневого света частых фонарей, в мельтешении бело-красных огней машин. Город на всю мощь дышал жизнью, шествовал в своем несокрушимом ритме к одному ему лишь ведомой цели. И этот город часто напоминал ей ту банку с крупами (кажется, белой гречкой) внутри которой однажды ею было обнаружено целую вселенную «своей жизни» - где копошилось очень-очень много мелких серых червяков с маленькими такими черными глазками. И не понятно было то ли они противные все такие, то ли милые - поди разбери. Но в тот момент почему-то стало ясно насколько же вселенная переполнена жизнью. Насколько она кишит ею…
Город мельтешил огнями, множество огромных панельных домов пялились на нее сотней окон-глаз и она в очередной раз поражалась - что ведь за каждым этим окном чья-то жизнь, со своими радостями, горестями, стремлениями… А это только один квартал не самого большого города, а сколько же… Эта мысль думалась уже в тысячный раз и снова не давала покоя, то ли ужасая, то ли наоборот восхищая собой…
Потом ноги как-то набрели супермаркет, руки загребли пару подозрительных пакетиков растворимого кофе и за пару секунд отправили их всухомятку в рот. Впрочем, она давно заметила, что никакой бодрости от кофе в помине нет, зато от мысли о выпито-съеденном - более чем, и этого было достаточно…
Она вспоминала, как Он однажды ей рассказывал о том, что жизнь на самом-то деле ничего не стоит. Вообще ничего. И ценности в ней никакой… А она слушала. Хлопала глазами и внимала каждому слову. Он правильно говорил. То есть неясно говорил ли он Правду но то Как он говорил - это было правильно. Так любимый ею и так одновременно пугающий взгляд был глубок и ясен, просветлен…
А жизнь и вправду ничего не стоила. Она как-то хитро сама по себе возникала, словно те черви в крупах, и так же сама по себе куда-то девалась… Ее невозможно было ухватить, невозможно уследить за ней и тем более оценить - сама себе судья она была везде и ее было слишком много чтобы стать ценной…
-А что ж тогда важно? - покачала она головой, прекрасно понимая ход его мысли, но не имея сил их принять….
-Понимаешь… - он хитро улыбался, - я же имею в виду лишь эту земную жизнь…
Вот тогда она и поняла.
Город был чудесен. Хотелось фотографировать каждое освещенное фонарем деревце, вот только любимый фотоаппарат был надежно забыт дома. В том дома куда уже нет возврата… В эту ночь что-то должно было случится и после этого не будет возврата…
Было так сладко купаться в этих предчувствиях, вот только циник-рассудок не уставал напоминать - а не есть ли это твоя глупая выдумка? Может сегодня фаза луны какая или гормоны твои взбесились, а ты выдумываешь?
Она не слушала. Она вообще никого не слушала - ни эти странные предчувствия, ни мысли. Все они были подобны прижившейся на стене картине, которая вроде бы и есть, но все время остается незамеченной - привычной. Она настолько явно есть, что ее уже и нет…
Потом ножки пришли к мрачному пятиэтажному зданию, перед которым обильно прорастали кипарисы, а ко входу вела стометровка уложенная бетонными плитами - ступеньками. «Такая себе дорога в чистилище, где на каждом шагу тебе твердят - сознайся и одумайся» - ухмыльнулась она себе, а потом долго смеялась, увидев на синей вывеске надпись «министерство внутренних дел»
-Бывает, - это кажется уже сказала она вслух когда глаза разглядывали доску объявлений заметив на ней одинокий перечень документов для получения загран паспорта, и много-много объявлений о розыске вперемешку пропавших без вести и серийных убийц, с мрачными все равно на себя не похожими фото-роботами, сотни раз перексереными фотографиями, а у кого-то даже просто копию паспорта вывесили…
«Интересно, - думалось ей - а дает толк такое разглашение?» - пока вдруг глаза не остановились на сравнительно приличном фото мальчишки… мальчишки со взглядом Будды… вдруг буквы начинали вытанцовывать в слова «18 лет, смотрится младше….. неконфликтен…….. застенчив, добр с…… обходителен….. могущему сообщить инф….» слова были пусты, как ни старались буквы выводить осмысленный хоровод - они были плохими танцорами, а вот взгляд на случайном фото, это взгляд просто светился изнутри…
«Господи, - вздыхала она, - что же с Таким человеком-то могло приключится… С этим его необъятным светом в каждой черточке, с его глазами Будды. У этого мальчики (18 лет, смотрится младше) была огромная великолепная душа, не вмешавшаяся в тело а посему неспособная там надежно запрятаться…
А еще у него было совершенно не выговариваемое имя, глаза смотрели на эту надпись и напрочь отказывались читать…
Потом ноги уже шли прочь пустеющими дворами, а мысли все думали - как же, что же могло случится с этим чудом со взглядом Будды… (неконфликтен… обходителен…)
Часы перешагнули полночь, а город все отбивал пульс жизни. Где-то девушка не самого тяжелого поведения (хотя казалось бы должно наоборот звучать) покупала в тесное окошко ночной аптеки презервативы, хищно подмигивая озирающемуся по сторонами пареньку… Кто-то курил на балконе… Шатались стайки компаний… Бродили невесть откуда взявшиеся одинокие бабульки с тачками. «А ведь эти бабульки - тут же путались мысли в сонной голове, - ведь они тоже когда-то были молодыми, красивыми, талантливыми верили в великое чудесное будущее, в счастливую жизнь, полную свершений… … …»
А жизнь тем временем все больше и больше теряла всякую ценность в ее глазах… Но только одна короткая земная и жизнь… И только с внешней ее стороны - жизни, как перечня последовательных событий…
Спать перехотелось. Глазена все роптали на свою нелегкую долю, но уже как-то мирно так, ненавязчиво.
Устав, она плюхнулась на лавочку, и тут же море странных ощущений вовсе затопило ее…
- Чтож, если вы зовете - тихо но вслух сказала она, - кем бы вы ни были, я иду к вам. Чего бы мне это не стоило, я хочу быть лицом к лицу с тем, что сильнее меня. Ведите, как и доселе вели…
II. Соната
Она решительно встала и вдруг явно осознала, что совершенно не ощущает, куда бы ей теперь пойти… Все легко когда бредешь и не задумываешься, но почему-то стоит на что-либо решится как сразу становится не ясно что делать….
-Ну подайте хоть какой-то знак - взмолилась она шепотом. Но ничего не происходило. Она обратно плюхнулась на лавочку и засмеялась мрачным смехом… «глупая, глупая, сколько можно сказки выдумывать… еще три минутки и домой, спать… вот глупая, глупая….»
Пока за домом слева не ахнуло оглушительно невидимым фейерверком. «Слышу, - прозрела она, - Иду!»
Подворотня была до ужаса темной, лишь над входом в последний подъезд тускло светила одинокая лампочка, вокруг которой мельтешила обманутая мировой Майей мошка.
«Туда, что ли…»
Другого не оставалось…
Дверь в подъезд была открытой, точнее у нее функция закрывания если и была предусмотрена то давно отказала…
Из глубокого подвала мерцал тусклый огонек. И в этот момент ей стало по-настоящему страшно и даже не от того, что может быть, а скорее от осознания своего бесконечного одиночества. Вот сейчас с ней случится самое непоправимое, и… И ничего не изменится, и никто не хватится, никто кроме нее не ответит… В мире было так много жизни, слишком много, бесконечно… вот только каждая капелька этой жизни оказывалась надежно закупоренной в свою чешую, запечатанная в оболочку - единая вселенная, сквозь плотно закрытые окна глядящая на беззвучно кричащий кишащий мир.
И была секунда, когда она обернулась и почти зашагала домой… А может ей и вовсе это показалось, так как в следующую секунду она уже была на десяток ступенек внизу у железной двери, а рука уже открывала дверь…
III. Фуга
У девушки был проникновенный, очень добрый, понимающий взгляд. А еще она была красива - простой обаятельной неотразимой красотой. В такую можно было смело влюбится - глубокой искренней любовью и так чтобы она никогда об этом не узнала - обожать ее, любоваться ею, страдать и радоваться ею, оставаясь какой-то далекой знакомой…
- Давай познакомимся. Меня зовут Марта. - произнесла девушка.
Они сидели в маленькой подвальной комнатке друг напротив друга за столом. Стены были обиты чем-то похожим на серо-голубой пластик, стол, стулья - все такого же материала и цвета. А в дальнем углу размеренно покачивалась яркая лампочка - неясно какой такой хитростью, но из-за этого танцевали туда-сюда тени, предметы расплывались, теряли обычные очертания и создавалось впечатление то ли коморки в пузе судна то ли вообще невесомости…
- А я - Алиса.
И еще слышались странные голоса. Тихие-тихие, еле различимые краем сознания они казались продолжением ночных шорохов. У голосов не было эмоций, они вообще были словно нечеловеческие - непонятно то ли женские, то ли мужские очень гармоничные шепоты сухо констатировали одним им известные факты… (первый уровень осознанности… эмоциональная актуализация…….)
- Хорошо, Алиса. Ты помнишь, что было три дня назад?
Она мучительно вспоминала…
- Я… ну вроде помню, но три ли, и дня ли… (частичная иммеморизация…. хрональная инверсия.)
- Значит, нет… Чтож… Я должна помочь тебе вспомнить… - девушка напряглась словно вслушиваясь во что-то… - ты одна живешь. Где твои родители, друзья, родственники?
- Не помн… Ой, да… мама… она плакала… а Он так и не пришел… да, я помню… (погружение на третий уровень… высокая инерционность…) - Где они теперь?
- Я была в больнице… мама почти все время плакала, она постоянно была рядом, я же хотела чтоб Он зашел хоть на секунду, но для него же жизнь не имела значения, ну, внешняя жизнь… Я сумбурно говорю? (погружение… пятый уровень)
- Неважно, Алиса. Кто еще был там?
- Так было долго, а потом зашел врач, воткнул в вену какую-то странную штуку, и я… я умерла! (хрональное осознавание… -продолжали размеренно шептать безликие голоса-шепоты) Неужели я могла забыть о том что умерла?
- Могла. Но я здесь и затем что б помочь тебе вспомнить
И тут воспоминания совсем захватили ее…
Она летела над городом, совершенно не ощущая изменений, она даже не осознала отсутствия тела - какой была, такой и осталась, и даже не задумывалась, что летать - это как-то неправильно. Все было обыденно, легко и верно, ни в чем не было подвоха…
Улицы, люди, дороги все мелькали вокруг. Она словно вышла на прогулку в какой-то скучный выходной день и будто без толку шаталась округой, кое-где просто шагая по мостовой, а где-то, например, у красного светофора, спокойно перелетая на другую сторону, пока остальные покорно ждали.
Все бы ничего не обернись она по привычке на свое отражение в витрине магазина и не заметь его там… Она остановилась, пару раз шагнула вправо, потом влево, никак не в силах поймать свое лицо в стекле, подошла ближе, зачем-то протянула руку в сторону стекла и не увидела ни этой руки, ни себя…
И тут поняла, что она далеко в чужом городе, совершенно на другом континенте, и что до дома возвращаться еще долго-долго, может ехать-плыть месяца, а может лететь, но не меньше чем сутки…
И еще она знала, что у нее всего три дня на то чтоб добраться назад, на то, чтоб найти свое тело и вернутся в него, вернуться в жизнь…
А потом было еще странное место, когда не осталось города, не осталось земли под ногами и неба над головой, лишь бесконечный серый свет, неяркий, нежный. Она знала, что это называется Залом Суда, который на самом деле и не суд вовсе, а Совет Старейшин.
Сами Старейшины никогда не имели лиц - они им не были нужны. Белыми комками света они плавали в бледно-сером тумане и внимательно слушали… Они никогда не Судили - каждая душа в их присутствии судила себя сама, они лишь внимали.
- Мне еще нельзя сюда, - говорила она, - Мне нужно вернутся обратно, я многого не успела, я этого не планировала. Столько стараний - прахом. Я должна успеть назад, - и с каждым словом она все больше убеждалась в своей решимости… - Должна я, должна, но имею ли право?
- Деяние твое - право твое, дочь бога, - шептали они еле слышно, - Старейшины не оспорят твое решение, даже если оно не верно… В тебе достаточно решимости.
-Ступай.
-Успей.
-Не сойди с тропы.
Она снова была в городе, в том же странно далеком, чужом городе, из которого не понятно как выбираться, неясно, как идти домой.
Одной волей она нашла аэропорт. Ее никто не видел, и это было на руку, она зашла по трапу, села в мягкое кресло, а когда стюардесса объявила взлет - пристегнулась.
Самолет взлетел, а она - пройдя сквозь сидение и обшивку осталась сидеть на взлетной полосе… Пристегнутая… И не имея сил заплакать…
Единственным способом перемещения была сила воли. Вот только она казалась какой-то неуправляемой. Словно чья-то дикая шутка, - она воображала одно место попадала же в совершенно другое - похожее как два капли воды, но другое…
Очень, очень долго она так бродила по свету… Трое суток - это почти вечность, когда умеешь так перемещаться, и когда у тебя слишком мало времени та то чтоб вернутся, чтобы успеть. Она бродила городами и селами, холодными и теплыми странами, видела людей, детей, стариков… Мало того, кроме обычных людей видела она теперь и других - тех, кто почти как она - то ли еще не люди то ли уже не… Их было почти столько же как и простых людей - кто-то уже умер, но еще не понял это, кто ждал воплощение, целые группы душ бродили землей, подыскивая себе мам и пап, или разыскивая их же, или пытаясь их, строптивых, наконец свети вместе и не смотря ни на что - родится…
Они ее тоже видели, но никто не вмешивался в эту ее дикую игру - успеть, успеть, вернутся в выплюнувшую ее жизнь…
IV. Кантата.
-Но я же вернулась, - говорила она Марте, сидя за странным то ли пластиковым, то ли ДСП-шным столом, - я успела.
-Успеть-то ты успела. Но одного ты не заметила…
-Чего же? - кивнула Алиса…
-Ты НЕ ТУДА вернулась.
Молчание…
- Помнишь то зеркало?
-Нет….. (импульсное давление, осторожней, Марта)
-Наше тело привязывает нас к земле, как бы упорядочивает наш хаос. Когда же остаешься без тела - с ним очень тяжело справится. И важно контролировать себя, и особенно не войти в вихревые потоки, например в зеркало…
-Но я ведь не… - она уже чуть не плакала.
-Тихо, Алис, еще не все потеряно. Но не зря же после смерти завешивают зеркала, так как чаще всего душа возвращается домой, и пытается жить как прежде… Первые дни… И тут важно чтоб ее не затянуло. Впрочем, затягивают не только зеркала… (Марта, осторожней! Предел рефлекторности…) Алис, ты слышишь?
-Да… - сдавленное горло…
-Прости, сейчас я… - Марта на минуту исчезла под столом, потом возникла с чашкой горячего молока. - Держи.
-Ой, спасибо. Откуда ты знаешь?
-Угадала ведь? - подмигнула Марта
-Ага… А город этот как две капли… (осознанность третьей степени… продолжай…)
-Это и есть твой город, - а Марта уже попивала пахучий кофе, - вот только мир это другой.
-Он лучше или хуже?
-Не знаю, - девушка-красавица улыбнулась. Да, в нее точно можно было влюбиться - Но это мир-где-все-наоборот. Здесь чтобы остаться нужно уйти, чтобы быть вместе нужно разойтись, чтобы получить нужно отказаться, а чтобы увидеть - закрыть глаза… Все-все тут наоборот.
Алиса улыбнулась.
-Что-то слишком похоже на мой…
Марта молчала… Дольше, чем нужно. Голоса что-то шептали на чужом не различимом языке…
-Что мне теперь делать? - допив любимое молоко, наконец прервала тишину Алиса.
-Что решишь, - пожала плечами Марта, - ты можешь остаться тут, хоть этого и не было в предназначении, а можешь еще попытаться вернутся назад. У тебя есть время до обеда…
-Но я так понимаю зеркала не работают…
-Правильно понимаешь… Они только Уводят…
-И выход мне искать самой?
-Да, - вздохнула Марта. - Даже если б я знала, я б не могла сказать
-Но ты же не нашла тогда, да?
Марта незаметно вздрогнула:
-Да, не нашла… и не успела бы уже… А ты еще можешь, - в ее глазах теплилась мольба…
-Я подумаю… А впрочем, этот мир не так уж отличен от моего… Спасибо тебе за все, - Алиса направилась к выходу, остановилась у дверей, - И еще - ты очень красива. В тебя даже можно влюбится, - и не дожидаясь ответа или какой-либо реакции, вышла на улицу.
V. Кода
На дворе светало, небо сменило черный цвет на серый, город понемножку оживал. Не такой уж и плохой, в общем, город. Даже глядя на то, что в нем все-наоборот.
Алиса шагала по городу и забыла о том, что когда-то хотелось спать, что когда-то была ночь, и что что-то было до этой ночи…
Начинался новый день. Целый бесконечный день.
Она знала, что сейчас пойдет к реке встречать рассвет, а уж что будет дальше - одному богу ведомо и то, наверное, не до конца…
У нее еще есть время. До обеда, а это так много. Ведь есть те, у кого этого времени уже нет…
И еще - никакой мир не чужд и не страшен, пока в нем есть хотя бы один любимый человек…
Анушка
28-30 апреля 2006
Посвящается моим снам.