Советская мифология. Миф 1 - «бесплатная медицина» (часть 2)

[afanarizm]

Часть I
В войну практически все усилия медиков были понятным образом сконцентрированы на армии, кое-что перепадало рабочим оборонных предприятий, а остальные гражданские по большому счёту оказались предоставлены сами себе. Ситуацию в тылу можно охарактеризовать как плачевную, прежде всего из-за ухудшения санитарного состояния в связи с большим притоком беженцев из зоны боевых действий. Советские пропагандисты очень любили подчёркивать, что в годы ВОВ благодаря самоотверженной работе врачей удалось избежать эпидемий - это, как и всегда у советских пропагандистов, в лучшем случае полуправда. Самоотверженная работа действительно имела место, однако, несмотря на неё, резко возросло число инфекционных заболеваний. Широкое распространение имели сыпной тиф (прежде всего на оккупированных/освобождённых территориях), брюшной тиф и паратифы, возвратный тиф, туберкулёз (доля смертности мужчин в городах в отдельные годы достигала огромной величины: 1945 - 19,9%, 1948 - 19,7%), дизентерия, малярия (на Украине ей в 1945 заболели 489 тысяч человек 22), наблюдались небольшие вспышки холеры и чумы. Большое распространение имели детские инфекции (смертность от которых в освобожденных областях на 51% превышала довоенный уровень).

Огромные массы населения и те из промышленных предприятий, которые удалось эвакуировать, вскоре после начала ВОВ были перемещены в города Сибири. Об обстановке в них современная исследовательница пишет 23:
«Нехватка кадров высшего и среднего медперсонала, слабость материальной базы здравоохранения в первую очередь отразились на самом массовом виде медицинской помощи населению - амбулаторно-поликлинической сети. Центральные органы здравоохранения, партийные организации сибирских областей неоднократно в своих документах отмечали недостаточность лечебной помощи, оказываемой населению через поликлиники и амбулатории, её неудовлетворительное качество…
…практически всю войну поликлиники не обеспечивали полного обслуживания больных по месту жительства, часто отказывая в вызове на дом… Качество обслуживания больных по месту жительства было очень низким.
Но и обслуживание больных непосредственно в зданиях амбулаторий и поликлиник оставляло желать лучшего. Часто наблюдались большие очереди и случаи отказов в приёме. С целью исправления данного положения рабочий день поликлиник в 1942 г. был увеличен в будни с 7 до 23 часов, в воскресные дни с 9 до 20, но ощутимых результатов это не принесло.
Сеть и мощность бактериологических лабораторий не обеспечивала потребности поликлиник в исследовании анализов больных.
Новейшие методы лечения (переливание крови, сульфиды) применялись в поликлиниках крайне редко из-за отсутствия квалифицированных медицинских кадров. По этой же причине приём больных в ряде поликлиник вёлся фельдшерами, что отрицательно сказывалось на качестве лечебной работы.
Поликлиникам и амбулаториям приходилось решать такую задачу, как долечивание раненых военнослужащих после их выписки из эвакогоспиталей, что, хотя и было необходимо, вело все же к сокращению обслуживания гражданского населения.
Несмотря на явный недостаток участковых врачей, часто по совместительству они использовались на другой работе, что отрицательно сказывалось на обслуживании ими своего участка. Наконец, имело место и непродуманное установление границ участка, а в результате неравномерная загруженность участковых врачей. Таким образом, работа поликлиник и амбулаторий в области оказания медицинской помощи населению всю войну была недостаточной, а её качество неудовлетворительным.
Примерно на том же уровне находилась и больничная помощь. Часто наблюдались случаи отказа в госпитализации из-за недостатка больничных коек. Но ввиду низкой квалификации медицинского персонала встречалась ситуация, когда больничные места были заняты людьми, не нуждающимися в стационарном лечении.
Поступление больного в стационар не гарантировало оказания своевременной и квалифицированной медицинской помощи...
Бактериологические лаборатории, нацеленные в первую очередь на обследование больниц, не справлялись со своими обязанностями...
Больницы испытывали трудности и в связи со слабостью материальной базы: не хватало лекарственных препаратов, не было необходимого оборудования для лечения больных; помещения, предназначенные для размещения стационаров, были недостаточны по величине и плохо обслуживались тепло- и электросетью… Подобная ситуация привела к тому, что оказание медицинской помощи затруднялось, имелись случаи внутрибольничных заражений.
В целом низкая эффективность больничного лечения видна по среднему количеству дней, проведённых больным на койке: по городским больницам Сибири в 1943 г. оно составляло 20,5 дней (при норме довоенного периода 10-14)
Значительно затруднено было и оказание специализированной помощи: глазной, онкологической, туберкулёзной, малярийной и т.д. Как уже отмечалось, в Сибири до войны практически не было сети специализированного медицинского обслуживания.
Не выполняла свои задачи и скорая медицинская помощь. Это был самый слабый участок лечебной работы в течение 1941-45 гг. Из-за недостатка транспорта, отсутствия горючего были многочисленные факты отказа в выезде к больным, длительное ожидание помощи, что приводило в ряде случаев к тяжёлым последствиям и летальным исходам.
Оказание медицинской помощи беременным женщинам и роженицам в сибирских городах было затруднено. Прежде всего, сказался недостаток женских консультаций и родильных домов, а также акушеров-гинекологов, в первую очередь мобилизованных на фронт в качестве хирургов. В результате снизилось количество и качество лечебно-профилактической работы в консультациях и родильных домах, вырос процент смертности при родах.
…в целом, так же как и в случае со взрослым населением, медицинское обслуживание эвакуированных детей было не на должном уровне: неравномерно распределялся медперсонал по эшелонам (в некоторых были излишки, в других его не было совсем), случались перебои в снабжении детей питанием и горячей водой. Отсутствовали изоляторы для больных. В результате, было много случаев гибели детей от желудочно-кишечных заболеваний и простуды.
С началом войны возможности оказания медицинской помощи детям Сибири значительно уменьшились: сократилась сеть детских лечебных учреждений, была ликвидирована из-за недостатка кадров участковая система. В итоге 1942 г. в сибирских городах характеризовался очень высокими показателями детской заболеваемости и смертности.
В тяжелейшем положении находились детские дома».

В этой кошмарной ситуации неоценимую помощь оказали союзнические поставки продовольствия и медикаментов по ленд-лизу - если называть вещи своими именами, то именно они и спасли страну от массового вымирания.

После ВОВ ситуация в здравоохранении изменилась мало: «восстановление народного хозяйства», заключавшееся по версии «сталина» в восстановлении и «елико возможном» наращивании мощностей ВПК, да и общая политика властей, направленная на максимальное ограничение народного потребления, фактически консервировали ситуацию 20-30-х. В краткий период конверсии происходил определённый рост расходов госбюджета на медицину (с 4,5% в 1946 до 5,2% в 1950 24), соответственно немного повысились и мизерные зарплаты медперсонала, что привело к двукратному росту числа докторов в Союзе - официальная статистика гордо провозглашала, что к 1951 врачей в СС было больше, чем практически во всех странах мира. Правда, с 1950 госрасходы вновь стали уменьшаться из-за перекачки средств в ВПК.

Впрочем, если говорить о зарплатах, то у медиков они были самыми низкими среди неаграрных отраслей. В 1940 при средней по «народному хозяйству» зарплате в 339 рублей работники здравоохранения получали 255, в 1950 - 485 при 646 рублях средней зарплаты, в 1953 - 504 при «средних» 684 рублях, в 1955 - 521 при 711 25. В августе 1945 группа московских учителей и врачей отправила на имя «сталина» письмо, в котором описывала своё плачевное положение. В нём упоминалось, что директор поликлиники, врач с высшим образованием, получает 800-1000 рублей в месяц, а рабочий завода, не закончивший и 6-го класса школы, - 1300-1400 рублей. Ещё хуже обстояло дело с промтоварным снабжением. «В наше время, сейчас особенно, распространено мнение, что выйти замуж за инженера, учителя и врача - значит, очень неудачно сложилась жизнь у девушки», - с горечью писали авторы послания в заключение 26.

Плохо обстояло дело с восстановлением и расширением сети медучреждений. «В ряде случаев недостаток средств и времени заставлял развертывать леч. и сан.-эпид. учреждения в неприспособленных помещениях, строить больницы барачного типа, возводить временные коммуникации. Тогда думалось, что это ненадолго. К сожалению, эти надежды не оправдались: многие строения-времянки на годы и десятилетия закрепились в качестве учетных единиц материальной базы здравоохранения», - пишет советская Краткая медицинская энциклопедия.

В 1947 минздрав Союза возглавил руководитель медуправления РККА Е.И. Смирнов. В мае того же года он организовал конференцию руководителей органов здравоохранения страны, на которой обсуждалось послевоенное положение в отрасли. Оптимизма оно не внушало: очень большое количество ошибочных диагнозов и применение неправильных методов лечения, высокое расхождение между определением заболеваний и установлением причин смерти, плохая подготовка и низкий уровень компетентности большинства советских медиков 27.

Для исправления ситуации энергичный министр затеял в отрасли реформы. Прежде всего, решено было объединить работу врачей стационаров и поликлиник, дабы первые повышали компетентность и улучшали навыки последних. Полностью этого не получилось, к 1953 лишь 92% учреждений для приходящих пациентов были связаны с больницами 28. Да и ошибки работники поликлиник по-прежнему допускали - в отдельных городах больницы опровергали диагнозы клиник в 20-30% случаев по таким, например, болезням, как малярия и ревматизм. Хотя количество врачебных ошибок всё же уверенно снижалось.

Далее, решено было уделить внимание сельской медицине, положение которой было попросту скандальным: после войны лишь в 20% сельских райцентров имелось 3 и более врача, а в 40% - лишь один, хирургическую помощь могли оказать лишь в 29% районных больниц, и т.д. 29 Решено было уволенных с военной службы медработников направлять после ускоренной переподготовки в сельскую местность (не особо уволенных при этом спрашивая). Впрочем, в обстановке откровенно антикрестьянской политики последних 8 лет жизни «сталина» эта мера положения на селе сколько-нибудь значимо поправить не могла. Да и многие высокопоставленные медработники выражали сомнение в целесообразности таких действий - минздрав РСФСР Третьяков говорил в ноябре 1945: «У нас есть моральное право отправлять докторов на заводы и шахты. Но у нас нет морального права отправлять их из городов в деревни» 30.

В промышленности решено было вместо малоэффективных здравпунктов создавать медсанчасти - стационары с достаточным количеством коек и медперсонала. Однако в полном соответствии с типичной советской практикой здравпункты на предприятиях закрывались раньше, нежели открывались медсанчасти, на встрече Смирнова с чиновниками из ВЦСПС в апреле 1952 профсоюзники жаловались, что с тех пор, как начались изменения, промышленность фактически осталась без врачей: на 90% предприятий всё ещё не было создано медсанчастей, 85% заводских рабочих и служащих вообще не имели медицинской помощи по месту работы, доктора в созданных медсанчастях занимались множеством посторонних вопросов и в неделю на выполнение прямых обязанностей у них уходило лишь 10-12 часов 31.

Главным пунктом послевоенных преобразований стал переход в организации здравоохранения от производственного к участковому принципу. Откровенно дискриминационное устройство оказания медпомощи, сложившееся в годы 1-й пятилетки, было направлено практически полностью на рабочих промышленных предприятий, и то охватывало лишь время их пребывания в заводском цехе. По ходу дел медицина сосредоточилась на преимущественном обслуживании лишь работников наиболее важных отраслей промышленности (проще говоря, военки и тяжпрома). То был, как формулировали советские пропагандисты, «принцип дифференцированного медицинского обслуживания отдельных групп населения в соответствии с их ролью в социалистическом строительстве», и с речёвками об «общедоступности» здравоохранения он откровенно не дружил, что, впрочем, власти не шибко смущало.

Создание медсанчастей фактически означало возвращение к участковому принципу, развитому в Российской империи в виде земств и просуществовавшему вплоть до рубежа 20-30-х. Теперь врачи обслуживали всё население выделенного им участка, а не одних только промышленных рабочих. Естественно, переход оказался крайне сложным и болезненным, работники профсоюзов и даже иные представители минздрава подвергали резкой критике его целесообразность. Отмечалось, что пациенты вынуждены проводить много времени в очередях у кабинетов врачей, что знания докторов об условиях труда на производстве слабы и продолжают понижаться, «о рабочих заботятся хуже, чем о домохозяйках» (последнее в различных вариациях вообще было ключевым пунктом в аргументации сторонников производственного принципа, и тот же Третьяков, возглавив ненадолго в 1953 союзный минздрав, предпринял некоторые шаги по усилению акцента в медобслуживании на рабочих). Профсоюзники в подтверждение своей позиции приводили данные о явном ухудшении показателей заболеваемости в промышленности, о том, что с 1949 по 1952 рабочие ключевых отраслей промышленности потеряли значительно больше дней из-за болезни, чем в предыдущие годы. Хотя относительно последнего надо отметить, что медсанчасти просто предоставляли более продолжительные отпуска по болезни, нежели здравпункты на заводах, да и отлучки с работы из-за проблем (своих или родных и близких) со здоровьем ими допускались гораздо легче.

Впрочем, в тогдашней обстановке все эти преобразования могли иметь лишь ограниченный эффект: крайне скромные траты на социальную сферу, повсеместно низкий уровень питания и плохое качество продуктов, отвратительные жилищные условия, к улучшению которых власть предпринимала мало шагов. Эпидемии всё так же ходили по стране: в 1946 в стране начался очередной голодомор, унёсший по разным оценкам от 1 до 2 миллионов человеческих жизней, во время которого в голодавших районах распространялись эпидемии дистрофии, пеллагры, тифа. На конец 1940-х приходится начало и развитие эпидемии полиомиелита, вступившей в полную силу с 1950. В первой половине и середине 50-х ежегодно регистрировалось минимум 10 тысяч случаев заболевания, причём их количество имело неуклонную тенденцию к росту. Плохо дело обстояло с туберкулёзом (290 случаев заболевания на 100.000 населения в 1950), заболеваемость коклюшем в СССР составляла 428 человек на 100.000 при очень высокой летальности (0,25%) 32, дифтерией - 114-117 человек на 100 000 в 1939-40 и 93 на 100.000 в 1955 33, причём не помогали даже ставшие обязательными в 1940 прививки от этой болезни. Чума отмечалась в Средней Азии в 1945, 1953 и 1955, в Туркмении в 1946 и 1949, в Астраханской области в 1947-48, хотя болезнь начали лечить противочумной сывороткой, сульфидином и синькой, поэтому смертность исчислялась «всего лишь» десятками человек 34. По словам советских медиков, «как и во всем мире, у нас была ликвидирована натуральная оспа, исчез возвратный тиф и почти полностью холера, к отдельным спорадическим случаям свелась заболеваемость сыпным тифом, малярией и туляремией. Много реже стал появляться брюшной тиф» 35, однако эти сильные заявления, как всегда, выдавали желаемое за действительное.

Стоит ещё отметить, что на врачей в 40-50-е были возложены некоторые контрольные функции - например, проверки инвалидов (ветеранов Великой Отечественной, в первую очередь). Восстанавливаемая оборонка отчаянно нуждалась в рабочей силе, в связи с чем усложнился и ужесточился порядок определения инвалидности (которая давалась не за «обычные» телесные увечья, а при полной потере трудоспособности), а те, кто оную всё же получил, с 1944 раз в год обязаны были проходить весьма унизительную процедуру подтверждения своей нетрудоспособности 36.

_______________
22 Влодек А. История здравоохранения в Украине [http://www.health.gov.ua/www.nsf/maindocs/med_hystory_ru]
23 Давыдова Ю. Медицинское обслуживание населения сибирских городов в годы Великой Отечественной войны / Сибирская заимка. 2001. №8 [http://www.zaimka.ru/soviet/davydova1.shtml]
24 Бартон К. Всеохватная помощь при сталинизме? Советское здравоохранение и дух государства благоденствия, 1945-1953 / Советская социальная политика: сцены и действующие лица, 1940-1985. М., 2008. С. 176.
25 РГАЭ, ф. 1562, оп. 41, д. 113, л. 161-161 об.
26 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 863, л. 72-73.
27 ГАРФ, ф. 8009, оп. 1, д. 622, л. 8-10, 15.
28 ГАРФ, ф. 8009, оп. 1, д. 1126, л. 106.
29 Смирнов Е.И. Медицина и организация здравоохранения. М., 1989. С. 232-233.
30 ГАРФ, ф. 8009, оп. 1, д. 518, л. 172.
31 ГАРФ, ф. 5451, оп. 24, д. 1051, л. 680-681.
32 Коклюш: клиника, диагностика, лечение [http://www.rusmg.ru/php/content.php?id=4609]
33 Коток А. Беспощадная иммунизация. М., 2004 [http://www.materinstvo.ru/art/898/]
34 Белоусова Т. Чума / Совершенно секретно. 1998. №10 [http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/258]
35 Прохоров Б.Б. Здоровье россиян за 100 лет / Человек. 2002. №2-3 [http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/HISTORY/HEALTH/HEALTH.HTM]
36 Подробнее см. Физелер Б. «Нищие победители»: инвалиды Великой Отечественной войны в Советском Союзе / Неприкосновенный запас. 2005. №2-3 [http://magazines.russ.ru/nz/2005/2/fi33.html]

Часть III