"Привидение, которое не возвращается" Абрама Роома (1929)
Выражение остросоциальных и экзистенциальных идей чисто кинематографическими средствами, в том числе авангардистскими.
Не решаясь открыто убить политзаключённого, дирекция тюрьмы даёт ему 24 часа на визит к семье, чтобы убить "при попытке к бегству". Так началось короткое путешествие Хозе Реаля со смертью за спиной...
Будни геометрически правильной южноамериканской тюрьмы, где начальником служит человек-обезьяна. Инфернально-пошлый на вид убийца, посланный вслед за идущим через пустыню лидером рабочих-нефтяников. Реальность, переходящая в сон, и сон, обращающий к реальности.
Приметы открытой коммунистической агитации - например, звероподобие директора тюрьмы, - неожиданным образом только усиливают сюрреализм "Привидения", придают остроты путешествию по закоулкам одурманенного политическими лозунгами сознания. Хозе Реаль, пламенный коммунист, должен бояться только одного - что его убьют раньше, чем он увидит жену и сына. Но в сумасшедшем мире, где так трудно ощущать себя вменяемым, Хозе боится только убийцу, фантом убийцы, боится отчаянно, и зритель это чувствует, как если бы фантом смерти преследовал его самого...
Не решаясь открыто убить политзаключённого, дирекция тюрьмы даёт ему 24 часа на визит к семье, чтобы убить "при попытке к бегству". Так началось короткое путешествие Хозе Реаля со смертью за спиной...
Будни геометрически правильной южноамериканской тюрьмы, где начальником служит человек-обезьяна. Инфернально-пошлый на вид убийца, посланный вслед за идущим через пустыню лидером рабочих-нефтяников. Реальность, переходящая в сон, и сон, обращающий к реальности.
Приметы открытой коммунистической агитации - например, звероподобие директора тюрьмы, - неожиданным образом только усиливают сюрреализм "Привидения", придают остроты путешествию по закоулкам одурманенного политическими лозунгами сознания. Хозе Реаль, пламенный коммунист, должен бояться только одного - что его убьют раньше, чем он увидит жену и сына. Но в сумасшедшем мире, где так трудно ощущать себя вменяемым, Хозе боится только убийцу, фантом убийцы, боится отчаянно, и зритель это чувствует, как если бы фантом смерти преследовал его самого...