Россияне не выбирали Ельцина в 1996 году. Американцы помогли Ельцину обмануть россиян. Часть I
Журнал Time с заголовком «Спасение Бориса» - « Янки на помощь - секретная история о том, как американские советники помогли Ельцину победить» от 15 июля 1996 года. МЫ давно знаем обложку, но полностью статью мы не видели. Пришло время узнать всё. А то многие россияне до сих пор думают, что это какие-то другие россияне таки выбрали Ельцина на царство, а на самом деле это был выбор Клинтона, его финансистов, российских олигархов подначиваенмых Соросом, ну и самого - "героя".
Повлиять на выборы помогли американские политтехнологи, деньги Клинтона на выборы и зарплаты россиянам от МВФ, договорённость со СМИ, ну и администрация регионов. Американским НКО было велено объявить выборы "честными".
Спасание Бориса
Michael Kramer
Секретная история о том, как четыре американских советника использовали опросы, фокус-группы, негативную рекламу и все другие методы американской кампании, чтобы помочь Борису победить - https://archive.org/details/M.KramerYanksToTheRescue1996/mode/2up
В КОНЦЕ РУССКИХ ЛЮДЕЙ ВЫБИРАЮТ - И ВЫБИРАЮТ РЕШЕНИЕ - отвергнуть прошлое. Голосуя в последнем туре президентских выборов на прошлой неделе, они предпочли Бориса Ельцина своему конкуренту-коммунисту Геннадию Зюганову с перевесом в 13 процентных пунктов. Он далек от идеального демократа или реформатора, и его лейтенанты Виктор Черномырдин и Александр Лебедь уже ссорятся из-за власти, но Ельцин, пожалуй, лучшая надежда России на движение к плюрализму и открытой экономике. Переизбрав его, русские бросили вызов предсказаниям, что они могут преднамеренно вновь подчиниться коммунистическому правлению.
Результат ни в коем случае не был неизбежным. Прошлой зимой рейтинги одобрения Ельцина были однозначными. Есть много причин для его изменения в судьбе, но важнейшая из них осталась в секрете. В течение четырех месяцев группа американских политических консультантов тайно участвовала в руководстве кампанией Ельцина. Вот внутренняя история о том, как эти советники помогли Ельцину добиться победы, «;которая поддержит реформу в России.
В ТЕЧЕНИЕ ДЛИТЕЛЬНОГО ВЕЧЕРА 17 декабря 1995 года Феликс Брайнин сидел в замешательстве перед телевизионной съемкой в гостиной правительственного гостевого дома в Москве. Ему не понравилось то, что он увидел. Возвращение к выборам в Думу, нижнюю палату российского парламента, явилось разрушительным ударом для реформированных партий, в том числе связанных с Борисом Ельциным. Коммунисты и их союзники были на пути к управлению государством, что вызывает тревогу, поскольку через шесть месяцев русские будут голосовать за президента. Положение Ельцина в опросах было плачевным, отражением его зверского злоключения в Чечне; его растущий авторитаризм; и его программа экономических реформ, которая привела к коррупции и массовым страданиям. Учитывая глубокую неприязнь страны к Ельцину и всплеску коммунистов, Брайнин, близкий друг некоторых из главных помощников Ельцина, считал, что нужно что-то радикальное.
Компактный, мощно сложенный бывший профессиональный хоккеист и футболист в своей родной Беларуси, Брайнин, 48 лет, иммигрировал в Сан-Франциско в 1979 году. Имея в кармане 200 долларов, он начал красить дома, теперь он богатый управляющий, консультант который советует американцам, заинтересованным во вложениях в России.
Большинство доверенных лиц Ельцина верили, что президент будет волшебным образом переизбран, несмотря на думскую катастрофу, но Брайнин думал иначе. Президент, рассуждал он, может потерять без такой же профессиональной помощи, которую ищут соискатели офисов в США. Брайнин начал серию конфиденциальных обсуждений с помощниками Ельцина, в том числе с первым заместителем премьер-министра Олегом Сосковцом, который, как известно, отвечал за зарождающиеся усилия президента по переизбранию. Наконец, в начале февраля Брэйнин получил указание «найти некоторых американцев», но действовать осторожно. «Секретность была; первостепенной», - говорит Брайнин. «Все понимали, что если бы коммунисты знали об этом до выборов, они бы напали на Ельцина как на американский инструмент. Нам очень нужна команда, но иметь их было большим риском».
Чтобы «найти некоторых американцев», Брайнин работал через Фреда Лоуэлла, адвоката из Сан-Франциско, тесно связанного с Республиканской партией Калифорнии. 14 февраля Лоуэлл позвонил Джо Шумейту, эксперту G.O.P по анализу политических данных, который работал заместителем руководителя аппарата губернатора Калифорнии Пита Уилсона. Поскольку стремление Уилсона к выдвижению кандидата в президенты в 1996 году было окончено почти до того, как началось, Лоуэлл подумал, что Шумейт и Джордж Гортон, давний главный стратег Уилсона, могли бы помочь «Ельцину». Они были - и они сразу же завербовали Ричарда Дрезнера, нью-йоркского консультанта, который работал с ними во многих кампаниях Уилсона.
У Дрезнера была еще одна связь, которая потом пригодилась бы. В конце 1970-х и начале 80-х он присоединился к Дику Моррису, чтобы помочь Биллу Клинтону избрать губернатора Арканзаса. Будучи нынешним политическим гуру Клинтона, Моррис стал посредником в тех немногих случаях, когда американцы обратились в администрацию за помощью в переизбрании Ельцина. Поэтому, хотя Клинтон не участвовал в наборе ельцинских американских советников, администрация знала об их существовании - и хотя Дрезнер отрицает, что имел дело с Моррисом, три других источника сообщили TIME, что как минимум два раза контакты команды с Моррисом были «полезными».
Через неделю после звонка на День Святого Валентина от Лоуэлла Дрезнер был в Москве. Ельцинская кампания была в море. Пять кандидатов во главе с коммунистом Геннадием Зюгановым опередили Ельцина по некоторым опросам. Президенту отдавали предпочтение лишь 6% избирателей, а еще меньшая часть "доверяла " ему как компетентному лидеру. - В США, - говорит Дрезнер, - вы бы посоветовали опроснику с такими номерами найти себе другое занятие."
В течение двух дней сверхсекретное высшее командование Ельцина избегало Дрезнера, и никто из команды никогда по-настоящему не встречался с президентом.
- Здесь слишком много фракций и слишком много людей, чтобы рисковать вашим прямым контактом с ним.- Брейнин объяснил Дрезнеру: - "Ты - наш самый большой секрет."
А потом, в три часа дня 27 февраля Дрезнер встретились с Сосковцом. Первый вице-премьер спросил по-английски: "Как поживает наш друг Билл?" Большая часть часовой беседы была потрачена на обсуждение перспектив переизбрания Клинтона, Дрезнер подготовил пятистраничное предложение, которое призывал американцев "познакомить ваш предвыборный штаб с изощренными методами разработки, опроса, контакта с избирателями и организации кампании."
Сосковец уже прочел доклад Дрезнера и указал на календарь, лежавший на его столе. Дни, оставшиеся до первого тура президентских выборов 16 июня, были выделены крупными жирными цифрами: "Осталось совсем немного времени.- сказал он. - Вы наняты. Я скажу президенту, что у нас есть американцы", - и тогда Сосковец зловеще добавил мысль, которая отразится в начале мая. Намекая на плохое положение Ельцина и нежелание его помощников когда-либо уступить власть коммунистам, Сосковец сказал Дрезнеру: - "Одна из ваших задач-посоветовать нам через месяц после выборов, должны ли мы отменить их, если вы решите, что мы проиграем."
Для поддержания безопасности был заключен контракт между Международной промышленной корпорацией Bancorp Inc. из Сан-Франциско (компания, которой Брэйнин руководил для своего московского родителя) и Дрезнер-Викерс (консалтинговая фирма Dresners в Бедфорд-Хиллз, Нью-Йорк). Американцы будут работать в течение четырех месяцев, начиная с 1 марта. Им будет выплачено 250 000 долларов плюс нулевые расходы и неограниченный бюджет для проведения опросов, фокус-групп и других исследований. Через неделю они уже работали на полную ставку, но начальником был не Сосковец.
За последние несколько месяцев российская и западная пресса определила шесть разных людей в качестве руководителя предвыборной кампании Ельцина. На самом деле, действительно ответственным лицом была дочь Ельцина Татьяна Дьяченко, 36 лет, компьютерный инженер без политического опыта. В то время как те, кто находился в верхних эшелонах кампании, всегда знали, что Дьяченко была ключевым винтиком в аппарате - хотя бы потому, что она одна видела человека, которого она обычно ежедневно зовёт "папой", - ее роль была широко неправильно понята. После нескольких месяцев избегания средств массовой информации, Дьяченко на прошлой неделе описала свою работу в российской прессе: "я отчасти вовлечена во всё. Я везде - везде есть слабое звено." История "появления Татьяны действительно довольно проста",-объясняет Валентин Юмашев, близкий друг Ельцина и писатель, составитель чужих речей.
"В феврале президент решил, что кампания, которую ведет Сосковец, никуда не приведёт. Ему нужен был кто-то, кому он мог бы полностью доверять, и она была этим человеком."Ни один из других высокопоставленных чиновников ельцинской кампании не был" тем, что вы назвали бы довольным назначением Татианы",-добавляет Павел Бородин, министр президентства Ельцина, главный менеджер правительства. - Но поскольку у нее не было никаких личных планов, они не могли составить против нее заговор. Ее сила, очевидно, проистекала из этого, но также из ее врожденного интеллекта и знаний, полученных ею от американцев, которые принесли нам профессионализм и бесстрастие, к которым никто из нас не привык."
Американская команда наняла двух молодых людей, сына Брейнина Алана и Стивена Мура, специалиста по связям с общественностью из США.
Фотография американских советников на Красной площади из «Нью-Йорк Таймс» от 9 июля 1996 "The Americans Who Saved Yeltsin (Or Did They)"
Вашингтон, чтобы помочь им, и быстро основал свой офис в двухкомнатном номере в Президент-отеле. Американцы жили в другом месте в отеле и были обеспечены автомобилем, бывшим агентом КГБ в качестве водителя и двумя телохранителями. Им сказали, что они должны предполагать, что их телефоны и комнаты прослушивались, что они должны выходить из отеля только изредка, и что им следует избегать других сотрудников кампании.
Американцам удалось скрыть свою личность на многие месяцы. Опрашивая различные компании, проводящие опросы и фокус-группы, прежде чем нанять трех, они описали себя как представителей американцев, стремящихся продавать в России телевизоры с тонким экраном. «Эта история держится гораздо дольше, чем когда-либо», - говорит Шумейт. Американцы имели многократные визы, идентифицируя их как работающих на «Администрацию Президента Российской Федерации», с некоторой очевидностью, которая постоянно угрожала подорвать все предполагаемая секретность, окружающая их настоящую работу.
«Президент» не нормальный отель. Он принадлежит офису президента, а место жительства - только по приглашению. Забор, окружающий собственность патрулируется полицией, вооруженной автоматами и бронежилетами. Когда Дьяченко перенесла свой собственный офис в отель, чтобы быть рядом с американцами, остальная компания заняла там же три этажа офисов. Сильно расколотые советники Ельцина быстро создали отдельные вотчины на восьмом, девятом и десятом этажах. Дьяченко работал почти исключительно на втором этаже в 1119-м номере, прямо напротив американцев в 1120-м. Они делили между собой двух секретарей, переводчика, факсимильные, копировальные и печатные машины.
К концу, офис команды напоминал типичную американскую штаб-квартиру кампании. Бутылки содовой и старая еда делили пространство с компьютерными распечатками. На стенах висели графики, показывающие прогресс Ельцина в опросах, и на всей сцене доминировала цветная карта России с примечаниями на стикерах, описывающими голосование, ожидаемое в различных регионах страны. Сейф не использовался, а документы, предназначенные для измельчителя, оставались неповрежденными, на виду.
Гортон последовал за Дрезнером в Москву и встретил в Дьяченко застенчивую, рассудительную и идеалистическую молодую женщину, которая на какое-то время отшатнулась даже от самой мягкой американской пакости. "Но это было бы нечестно", - вспоминает Гортон ее слова, когда он советовал, чтобы Зюганова преследовали хулиганские "отряды правды", предназначенные для того, чтобы заставить его потерять самообладание. Во время их первой встречи за столом, покрытым зеленым войлоком, Дьяченко призналась: "Я не знаю этого дела, не знаю, о чем спрашивать." "В течение нескольких недель, - говорит Гортон, - задача состояла в простом обучении, агитации 101, таких вещах, как правильное использование опросов и необходимость тестирования с помощью фокус-групп почти всего, что делала или думала сделать кампания."
Штаб Ельцина привнес в предвыборную кампанию ряд потенциально катастрофических предубеждений. Они считали, что опросы, которые они читали в газетах, были достаточно хороши, чтобы определить стратегию, и поскольку так много их союзников потерпели неудачу на думских выборах, несмотря на огромные расходы на телевизионную рекламу, они считали, что политическая реклама в России бесполезна.
Но опрос был неточным и сложным, и поэтому практически бесполезен при определении того, как тематически направлять усилия. «Опросчики задавали в основном вопросы о скачках», - объясняет Дрезнер. «Операторы фокус-групп были влюблены в направление и буквально просили людей ответить на такие вопросы, как: " если бы Ельцин был деревом, то каким бы он был деревом?"Нам нужно было знать, перейдут ли избиратели к Ельцину, если он примет ту или иную определенную политику, но для этой важнейшей цели исследование было совершенно неинформативным. Что касается телевизионных роликов, используемых на думских выборах, они были креативными и красивыми, но они были далеко не жесткими. «Все это, - говорит Шумейт , - нужно было объяснить группе людей, которые, независимо от их преданной приверженности демократии, оказались в ловушке классического советского мышления Они думали, что смогут победить, просто приказав таким крупным шишкам, как директора фабрик, учить своих сотрудников голосовать. ".
Начав с нуля, Гортон спокойно объяснил Дьяченко, что она и ее коллеги должны отказаться от своих убеждений. «Вы живете в Москве и путешествуете в самых элитных кругах», - сказал он. «Поскольку вы умны, вы привыкли доверять своим инстинктам. Вы не можете делать это в такой работе. Вы должны знать, о чем думают люди, которых вы не знаете».
А потом команда приступила к работе. Большая часть их общения с Дьяченко и другими помощниками Ельцина велась по письменным меморандумам. "Перевод был постоянной проблемой", - говорит Дрезнер. «Мы провели целый день, пытаясь передать, что мы имели в виду, говоря о том, чтобы Ельцин оставался в курсе». Министр Бородин говорит: «Наличие меморандумов позволяет президенту спокойно изучать их. У нас было много дискуссий о рекомендациях, и в итоге мы приняли практически все, что посоветовали американцы».
Одна из первых записок команды, призванная выиграть время для американцев, когда они давали себе ускоренный курс по России, была озаглавлена "Почему Буш проиграл".- Вообще-то параллели были жуткие. Самоуспокоенность Джорджа Буша почти в точности напоминала самоуспокоенность Ельцина: как и Буш, команда Ельцина считала, что экономика страны улучшается и что президент получит за это кредит; на самом деле только небольшая часть населения пользуется тем прогрессом, который был достигнут. Как и Буш, Ельцин просто отказывался верить в то, что избиратели выберут его оппонента. Как и у Буша, кампания Ельцина была в беспорядке, поскольку фракции боролись за контроль. И также, как и в случае с Бушем, не было никакого четко сфокусированного ельцинского послания, просто смесь идей-и даже тогда не было никакого дисциплинированного плана их доставки или понимания необходимости такого плана.
Даже беглое ознакомление с российской прессой быстро убедило американцев, что практически вся нация была в ярости из-за того, что государственные служащие месяцами не получали зарплату. Когда помощники Ельцина объяснили, что президент уже пообещал исправить проблему с выплатой зарплаты, поникший Дреснер недоверчиво покачал головой. Вы не можете просто пообещать эти вещи», - сказал он Дьяченко. «Вы должны сделать их. И затем вы должны убедиться, что люди знают, что вы сделали».
Это замечание предвещало настойчивое требование стандартной американской кампании - повторение. "Что бы мы ни собирались сказать и сделать, - объяснял Гортон помощникам Ельцина, - мы должны повторить это от восьми до двенадцати раз".- Эти числа были придуманы. "Русские считают, что все стоящее имеет научную основу" - говорит Джо Шумейт. "Это дало нам преимущество, когда мы начали серьезно использовать фокус-группы для руководства политикой кампании, но с самого начала это позволило нам притвориться, что мы знаем больше, чем на самом деле. Нет никаких данных, подтверждающих, сколько раз что-то нужно повторить, но русские купили это как Евангелие."
С учетом того, что среди наиболее неприятных вопросов была названа оплата труда, команда посоветовала Ельцину вытащить чиновников на ковер за то, что они не распределили наличные деньги, как он распорядился. Президент с удовольствием принял это предложение, и пресса с жаром сообщила, что босс ведет своих подчиненных к выполнению заданию.
Какими бы умными они ни были, эти и подобные им тактические удары были мелочью. Проблемы Ельцина были слишком велики, чтобы их можно было решить, просто поставив на первое место то, что, как люди знали, им полагалось. Еще до того, как результаты голосования подтвердили их подозрения, американцы интуитивно почувствовали, что Ельцин проиграет, и проиграет очень сильно, если выборы будут референдумом о его руководстве. Большинство россиян, как показали опросы и фокус-группы, воспринимали Ельцина как друга, который предал их, как популиста, ставшего империалистом. "У Сталина было больше положительных и меньше отрицательных сторон, чем у Ельцина", - говорит Дрезнер. "Мы на самом деле протестировали их в ходе опросов и фокус-групп. Более 60% избирателей считали Ельцина коррумпированным; более 65% считали, что он потерпел крах в экономике. Мы оказались в глубокой, глубокой яме ». В одном из первых меморандумов команды, 10-страничном документе от 2 марта, американцы подытожили ситуацию: « Избиратели не одобряют работу, которую делает Ельцин. Не думают, что когда-нибудь станет лучше, и предпочитаю подход коммунистов. Существует только одна очень простая стратегия для победы: во-первых, стать единственной альтернативой коммунистам; и во-вторых, заставить людей понять, что коммунистов нужно остановить любой ценой.»
Оглядываясь назад, можно сказать, что необходимость антикоммунистического акцента в ходе ельцинской кампании - необходимость "идти на негатив"- кажется самоочевидной. Но когда американцы впервые заговорили об антикоммунизме как о "единственном" пути к победе, многие участники кампании воспротивились этому. И несмотря на свой статус и покровительство, американцам пришлось долго и упорно бороться, прежде чем эта основная стратегия была принята. Как сказал Дьяченко команде после прочтения меморандума, "у нас есть много фракций, и у каждой есть своя точка зрения, но большинство из них согласны с тем, что с возвращением коммунизма по всей Восточной Европе и с ростом репутации Сталина здесь кампания, основанная на антикоммунизме, для нас неправильна."
Спор о главном послании кампании бушевал весь март. В начале апреля, когда Ельцин готовился выступить с речью, раскрывающей его предвыборную программу, ситуация наконец достигла апогея. Ожидалось, что это обращение послужит сигналом о сути и тоне кампании, и оно станет главным полем битвы за контроль над кампанией. В записке из девяти пунктов от 2 апреля, которая охватывала содержание, тему и постановку, команда написала, что "общая цель стартовой речи [должна быть] продемонстрировать среднему россиянину, что Ельцин понимает страдания, через которые проходит страна... Президент будет разговаривать с людьми в их домах через их телевизоры. Эти средние люди - настоящая аудитория. Люди в зале - это реквизит. Если это мероприятие пройдет успешно, то оно покажет, что Ельцин-политик руководствуется личными интересами, которые созвучны интересам большинства других россиян"
Американцы хотели иметь разнообразную аудиторию, "а не просто парней средних лет в костюмах", как говорилось в записке. Они хотели, чтобы женщины, студенты и популярные чиновники, такие как мэр Москвы, стояли рядом с президентом. - "Слишком много русских считали Ельцина изолированным человеком, которому нельзя доверять, человеком, окруженным горсткой советников, у которых есть свои собственные планы", - объяснили американцы. Они также хотели краткую речь, которую телезрители могли бы действительно просидеть. -Не больше 15 минут, - посоветовали они. И они хотели, чтобы Ельцин вошел в зал через Большую и шумную толпу, которая бы его окружила. Они ничего из этого не получили. Ельцин говорил почти час. Даже не похлопав по спине, он зашагал к сцене под не слишком восторженные ритмичные хлопки парней средних лет в костюмах. Более популярные лидеры не стояли рядом с ним, потому что его русские помощники боялись, что его затмят. Он бродил по разным темам и никого не оставлял с чувством уверенности. Он был ужасен. "Фракции победили, - рассказывала потом его дочь команде, - «Они боялись злости из-за проигрыша битвы из-за речи, и, несомненно, это представляло собой катастрофическую тенденцию в кампании, - американцы намеревались доказать свою точку зрения постфактум. Они воспроизвели отрывки из рекламного ролика и некоторых других видеороликов и фотоснимков Ельцина для аудитории из 40 россиян, подключенных к «анализатору восприятия» - инструменту, часто используемому в американской аудитории. Зрители держат руки на циферблатах и просят их двигать в разные стороны, чтобы показать степень своего интереса и одобрения того, что они видят и слышат. Электронная карта фиксирует их реакцию.
Каждый раз, когда камеры охватывали застывшую, неулыбчивую аудиторию, циферблаты поворачивались вниз - как и тогда, когда президент обещал улучшить жизнь людей. "Анализатор научил нас, что Ельцин не должен ничего обещать", - говорит Шумейт . - Страна просто не поверила ему."
Наука "снова одержала победу", - говорит Дрезнер. - Мы показали, что были правы с самого начала."С тех пор влияние американской команды росло -и антикоммунизм стал центральным и повторяющимся фокусом кампании и кандидата.
Помогая определить основную тему кампании, американцы решили изменить ее. Американцы использовали своего координатора фокус-группы Алексея Левинсона, чтобы определить, чего именно русские больше всего опасаются в отношении коммунистов.
Часто упоминались длинные очереди, скудная еда и ренационализация собственности, но в основном люди беспокоились о гражданской войне. «Это позволило нам выйти за рамки простого избиения красных», - говорит Джо Шумейт.
Продолжение в части II - https://adamashek.livejournal.com/1784638.html
Из-за сбоя работы файлообменников пришлось перезагружать картинки.