Полезная сталья о фундаментализме в глобальном масштабе
«Фундаментализм наступает»
Ивар Максутов - о природе религиозной нетерпимости, крушении колониализма и «синдроме конца света»
текст: Ивар Максутов
фото: Julia White
GEO №177 Декабрь 2012/12:13/29.11.2012
Трудно найти сегодня на карте мира место, где представители различных религиозных традиций не конфликтовали бы друг с другом, отстаивая свою веру и защищая традиции предков. При этом притеснения, угрозы, а иногда даже пытки и убийства имеют место не только в странах так называемого «третьего мира», но и в регионах, которые всегда считались оплотом европейской культуры. Глобальный поиск национальных и культурных идентичностей приобретает все более выраженный религиозный оттенок. Точнее даже, именно сегодня этот оттенок проступил со всей яркостью. На наших глазах происходит глобальная «фундаменталистская революция».
Причем речь идет не только о мусульманском мире, хотя именно здесь сосредоточен основной нерв новой эпохи. Нет, это проиcходит во всем глобализирующемся мире: от Гонконга до Сан-Франциско, от Архангельска до Кейптауна, от Сиднея до Тель-Авива. У этой революции есть три причины: рост фундаментализма, конец эпохи колониализма и апокалиптический синдром.
Слово «фундаментализм» часто воспринимается как стигма, ругательство, как синоним «экстремизма». Но в широком смысле «фундаментализмом» можно назвать всякое стремление к строгому соблюдению норм, предписанных моральными авторитетами. Например, предками. В узком же смысле «фундаментализм» апеллирует к историческому прошлому. Прошлому, в котором таятся смысл и источник традиции, ее идеология и нормы.
Суть фундаментализма - поиск идей «отцов», своеобразного фундамента в прошлом, пусть даже и недалеком. История религий знает немало попыток определения подобного «золотого века», места нравственной чистоты и бессмертия, а также попыток вернуть человечество в это состояние, которое решит все проблемы. Подобные эксперименты уже были и нередко заканчивались трагично. Нынешний фундаментализм - это реакция части общества на глобализацию и модернизацию. Эти процессы провоцируют появление сильных фундаменталистских групп, которые ищут основание национальной, религиозной и культурной идентичностей в своем прошлом.
Один из примеров такого фундаментализма - движение салафитов, само название которых происходит от арабского слова «предки». Это движение - скорее, стихийный ответ части мусульманского общества, предельно озабоченной поиском идентичности. В этих поисках мусульмане обращаются к ценностям, существовавшим, по их мнению, в общинах времен Мухаммеда и первых праведных халифов. Многие явления исламского мира, сформировавшиеся после этого, отвергаются как еретические.
Именно такой поворот внутри традиции можно было наблюдать в Европе в начале Нового времени в той среде, которую мы сегодня называем «протестантами». Те люди не просто протестовали против индульгенций, но требовали возвращения к апостольской традиции, то есть к нормам и правилам первых христиан.
Похожие группы есть сегодня и в Европе, и в России, и в США. Потому что и здесь есть спрос на «традиционные ценности», содержание которых может меняться в зависимости от эпох, в которых представители традиций ищут источники ценностей. Например, в среде «христианских правых» в США отсылка к нормам времен «отцов-основателей» может узаконивать расовое или гендерное неравенство, сегрегацию чернокожих или дискриминацию женщин. Не говоря уже о строгом следовании букве Библии, а также противостоянии «дарвинизму» и теории эволюции. И было бы неверно списывать эти явления на косность, необразованность и консерватизм среды. Ведь в их основе лежит поиск обосновывающей идеи или идеологии. Тем более не стоит игнорировать их в силу маргинального характера или малочисленности групп, поскольку именно они способны на радикальные действия, изменяющие плоть истории.
Корни фундаментализма скрываются в глобальных изменениях, произошедших в мире во второй половине двадцатого века. После Второй мировой войны европейцы шаг за шагом покинули свои бывшие колонии. Так закончилась эпоха колониализма - и в бывших колониях, и в бывших империях начался рост национального самосознания, а вместе с ним и поиск национальной идентичности. Именно этими процессами порождены большинство вопросов сегодняшней общественно-политической повестки дня во всем мире. К концу двадцатого века это и привело к усилению фундаменталистских настроений в бывших колониях, которые подразумевали возвращение к доколониальному времени и культуре. Даже если оно существовало лишь как мифологический сюжет «золотого века». Для жителей мусульманских стран, ожидавших обновления культуры через возрождение традиций предков, это означало одно: христиане - это инородцы. Или даже враги.
Нечто похожее происходило и в христианских странах по отношению к выходцам из бывших колоний. Таким образом, в постколониальном мире важнее та традиция, которая в состоянии предъявить свою укорененность в истории и четко описать «золотой век», а также нормы, которые ему соответствуют и следование которым может привести человечество к нему в будущем.
Этот запрос на будущее, как осуществленное прошлое - следствие третьего глобального сдвига, порожденного массовой культурой и свойственным ей разочарованием в идее прогресса. Его можно охарактеризовать как исчезновение будущего. Если еще в 1970-е человечество представляло себе будущее как пространство новых возможностей и решенных проблем, то к началу двадцать первого века образы будущего, наоборот, предлагают картины апокалиптические. Примером тому могут служить фильмы и книги, рисующие будущее человечества в малопривлекательных красках или прямо пророчащие ему скорую гибель. Подкрепляют эту идею все увеличивающееся число пророчеств о скором конце света, которые тиражируют масс-медиа. А усиливают всемирный апокалиптический синдром научные теории и гипотезы, предрекающие скорую гибель Homo sapiens из-за техногенной катастрофы, ядерной войны или глобального потепления. В основе этих мифов, как и всякой эсхатологии, лежит проблема новой антропологии, нового учения о человеке. Ведь когда возникает проблема конца света, перед человеком встает вопрос: «Чем я буду после конца света, и что во мне сегодняшнем необходимо изменить, чтобы быть частью будущего?»
В двадцатом веке предлагались сотни, если не тысячи, вариантов ответов, но ни один из них не был убедителен. В итоге потеря будущего поставила человека перед фактом собственной смерти не только и не столько как индивида, но как целого биологического вида. В этих условиях движение вспять, обращение к собственному прошлому и попытка вернуться в «золотой век» - закономерно и естественно. Такое уже не раз бывало в истории человечества.
Так что не стоит обольщаться - фундаменталистская революция уже началась.
--------------------------------------------------------
Ивар Максутов - старший преподаватель Центра изучения религий РГГУ, член Исполнительного комитета Европейской религиоведческой ассоциации, председатель Московского религиоведческого общества и главный редактор интернет-проекта «Постнаука».
Ивар Максутов - о природе религиозной нетерпимости, крушении колониализма и «синдроме конца света»
текст: Ивар Максутов
фото: Julia White
GEO №177 Декабрь 2012/12:13/29.11.2012
Трудно найти сегодня на карте мира место, где представители различных религиозных традиций не конфликтовали бы друг с другом, отстаивая свою веру и защищая традиции предков. При этом притеснения, угрозы, а иногда даже пытки и убийства имеют место не только в странах так называемого «третьего мира», но и в регионах, которые всегда считались оплотом европейской культуры. Глобальный поиск национальных и культурных идентичностей приобретает все более выраженный религиозный оттенок. Точнее даже, именно сегодня этот оттенок проступил со всей яркостью. На наших глазах происходит глобальная «фундаменталистская революция».
Причем речь идет не только о мусульманском мире, хотя именно здесь сосредоточен основной нерв новой эпохи. Нет, это проиcходит во всем глобализирующемся мире: от Гонконга до Сан-Франциско, от Архангельска до Кейптауна, от Сиднея до Тель-Авива. У этой революции есть три причины: рост фундаментализма, конец эпохи колониализма и апокалиптический синдром.
Слово «фундаментализм» часто воспринимается как стигма, ругательство, как синоним «экстремизма». Но в широком смысле «фундаментализмом» можно назвать всякое стремление к строгому соблюдению норм, предписанных моральными авторитетами. Например, предками. В узком же смысле «фундаментализм» апеллирует к историческому прошлому. Прошлому, в котором таятся смысл и источник традиции, ее идеология и нормы.
Суть фундаментализма - поиск идей «отцов», своеобразного фундамента в прошлом, пусть даже и недалеком. История религий знает немало попыток определения подобного «золотого века», места нравственной чистоты и бессмертия, а также попыток вернуть человечество в это состояние, которое решит все проблемы. Подобные эксперименты уже были и нередко заканчивались трагично. Нынешний фундаментализм - это реакция части общества на глобализацию и модернизацию. Эти процессы провоцируют появление сильных фундаменталистских групп, которые ищут основание национальной, религиозной и культурной идентичностей в своем прошлом.
Один из примеров такого фундаментализма - движение салафитов, само название которых происходит от арабского слова «предки». Это движение - скорее, стихийный ответ части мусульманского общества, предельно озабоченной поиском идентичности. В этих поисках мусульмане обращаются к ценностям, существовавшим, по их мнению, в общинах времен Мухаммеда и первых праведных халифов. Многие явления исламского мира, сформировавшиеся после этого, отвергаются как еретические.
Именно такой поворот внутри традиции можно было наблюдать в Европе в начале Нового времени в той среде, которую мы сегодня называем «протестантами». Те люди не просто протестовали против индульгенций, но требовали возвращения к апостольской традиции, то есть к нормам и правилам первых христиан.
Похожие группы есть сегодня и в Европе, и в России, и в США. Потому что и здесь есть спрос на «традиционные ценности», содержание которых может меняться в зависимости от эпох, в которых представители традиций ищут источники ценностей. Например, в среде «христианских правых» в США отсылка к нормам времен «отцов-основателей» может узаконивать расовое или гендерное неравенство, сегрегацию чернокожих или дискриминацию женщин. Не говоря уже о строгом следовании букве Библии, а также противостоянии «дарвинизму» и теории эволюции. И было бы неверно списывать эти явления на косность, необразованность и консерватизм среды. Ведь в их основе лежит поиск обосновывающей идеи или идеологии. Тем более не стоит игнорировать их в силу маргинального характера или малочисленности групп, поскольку именно они способны на радикальные действия, изменяющие плоть истории.
Корни фундаментализма скрываются в глобальных изменениях, произошедших в мире во второй половине двадцатого века. После Второй мировой войны европейцы шаг за шагом покинули свои бывшие колонии. Так закончилась эпоха колониализма - и в бывших колониях, и в бывших империях начался рост национального самосознания, а вместе с ним и поиск национальной идентичности. Именно этими процессами порождены большинство вопросов сегодняшней общественно-политической повестки дня во всем мире. К концу двадцатого века это и привело к усилению фундаменталистских настроений в бывших колониях, которые подразумевали возвращение к доколониальному времени и культуре. Даже если оно существовало лишь как мифологический сюжет «золотого века». Для жителей мусульманских стран, ожидавших обновления культуры через возрождение традиций предков, это означало одно: христиане - это инородцы. Или даже враги.
Нечто похожее происходило и в христианских странах по отношению к выходцам из бывших колоний. Таким образом, в постколониальном мире важнее та традиция, которая в состоянии предъявить свою укорененность в истории и четко описать «золотой век», а также нормы, которые ему соответствуют и следование которым может привести человечество к нему в будущем.
Этот запрос на будущее, как осуществленное прошлое - следствие третьего глобального сдвига, порожденного массовой культурой и свойственным ей разочарованием в идее прогресса. Его можно охарактеризовать как исчезновение будущего. Если еще в 1970-е человечество представляло себе будущее как пространство новых возможностей и решенных проблем, то к началу двадцать первого века образы будущего, наоборот, предлагают картины апокалиптические. Примером тому могут служить фильмы и книги, рисующие будущее человечества в малопривлекательных красках или прямо пророчащие ему скорую гибель. Подкрепляют эту идею все увеличивающееся число пророчеств о скором конце света, которые тиражируют масс-медиа. А усиливают всемирный апокалиптический синдром научные теории и гипотезы, предрекающие скорую гибель Homo sapiens из-за техногенной катастрофы, ядерной войны или глобального потепления. В основе этих мифов, как и всякой эсхатологии, лежит проблема новой антропологии, нового учения о человеке. Ведь когда возникает проблема конца света, перед человеком встает вопрос: «Чем я буду после конца света, и что во мне сегодняшнем необходимо изменить, чтобы быть частью будущего?»
В двадцатом веке предлагались сотни, если не тысячи, вариантов ответов, но ни один из них не был убедителен. В итоге потеря будущего поставила человека перед фактом собственной смерти не только и не столько как индивида, но как целого биологического вида. В этих условиях движение вспять, обращение к собственному прошлому и попытка вернуться в «золотой век» - закономерно и естественно. Такое уже не раз бывало в истории человечества.
Так что не стоит обольщаться - фундаменталистская революция уже началась.
--------------------------------------------------------
Ивар Максутов - старший преподаватель Центра изучения религий РГГУ, член Исполнительного комитета Европейской религиоведческой ассоциации, председатель Московского религиоведческого общества и главный редактор интернет-проекта «Постнаука».