Вертикальная ферма (футуристический рассказ №4)
Река текла медленно, но быстро.
С крыши вертикальной фермы хорошо была видна ее зеленая вода, текущая между закованными в бетон и камень берегами. На крыше Светлана устроила просторный балкон, на котором всё лето до самых холодов можно было отдыхать в перерывах между работой, попивая кофе или что-нибудь холодное газированное в кресле-качалке. Чтобы крышу не загадили голуби, ранней весной она прикрепила к карнизу небольшой деревянный ящик с имитацией вороньего гнезда внутри, в котором скоро поселилась пара маленьких, коричнево-пёстрых соколов.
Сейчас уже наступала осень, и она вышла на свой балкон, набросив старый просторный серебристый пуховик, который был ей ниже колена.
Они с напарником и роботами-грузчиками только что закончили утреннюю отгрузку овощей и зелени, и он повёз заказы по ресторанам и магазинам. Ей предстояло внести всё это в ведомость для бухгалтера, но сначала все-таки надо немного передохнуть.
Полтора года назад она решила, что, пожалуй, достаточно проработала на свою контору, и расти ей дальше некуда. Можно было взять серьезные курсы повышения квалификации и податься на более высокую позицию. Но, представив себе всё это, она впала в мрачную апатию - а потом решила, что хочет более радикальных перемен - сейчас или никогда.
Ей оставалось еще три года в статусе родителя-одиночки, который давал большие преимущества тем, кто хотел повысить или сменить квалификацию.
Долго выбирать направление Светлане не пришлось. Муниципалитет как раз объявил тендер на постройку четырех вертикальных городских ферм. Проект открыли для мелких частных инвестором, и вскоре объявили набор на вакансии операторов. Город же и гарантировал частным вкладчикам безопасность как минимум основной суммы вкладов, если, вопреки расчетам, предприятие окажется неприбыльным. Отчасти гарантия опиралась на то, что отдел экономического планирования выяснил примерный объем спроса на будущую продукцию, которая должна была быть значительно дешевле за счёт транспортных и кое-каких других расходов.
Больше того, планировщики не только прозондировали почву, но и получили более-менее надежные заверения от будущих заказчиков, что они действительно станут клиентами нового поставщика. Это даже дало заказчикам - рестораторам, владельцам супермаркетов, цветочных и прочих магазинов - возможность предупредить прежних сельских поставщиков о том, чего им ждать в следующем сезоне - так что некоторые даже решили перебраться в город и вложиться в новый проект.
Эти скучно звучащие перспективы - стать частным инвестором, пройти операторские курсы - для Светланы замерцали, как ёлочные игрушки, когда мечтаешь о новогодних каникулах где-нибудь в середине первой четверти. Она еще помнила, какой восторг у нее вызвала в детстве экскурсия на одну из первых таких ферм в соседнем большом городе. Она всегда любила растения, и дома одно время разводила орхидеи и глоксинии, вычурные, фантастические цветы, которые потом отвезла в оранжерею, через месяц после того, как умерла мама.
Теперь у нее был целый этаж орхидей, невообразимых сортов фиалок, кротонов с колеусами, у которых листья были яркими и узорными, как цветы. С потолка свисали в горшках фуксии и папоротники, а нижние ярусы стоек были заняты длинными ящиками луковичных всех возможных видов: от лилово-золотистых крокусов до черных тюльпанов. Как раз сейчас наступил сезон для высадки луковиц. Даже в условиях искусственного света и постоянной температуры и влажности, упрямые луковицы не забывали свой хранимый с доледникового периода сезонный ритм, и как птицы знают, где север и куда лететь зимовать, так непреклонные цветы знали, когда наступает осень, а когда приближается весна - и приходит пора ощупывать воздух своими твёрдыми зелеными клювами.
Это было как-то хорошо и правильно, потому что остальные растения беззаботно прорастали в любое время года и радовались искусственному свету, как настоящему солнцу. Светлана хорошо ухаживала за ними. Ей понадобилось всего полгода, чтобы досконально разобраться в тонкостях освещения, удобрений, гидропонных смесей, искусственных почв, вентиляции, поддержания влажности.. Очень понравилась ей технология симбиоза растительных корней и рыбы, и в нижнем этаже над аквариумами с карпами созревали роскошные помидоры, красные, желтые, розовые и даже четыре куста фиолетовых, со сладостью и ароматом как будто из открытого грунта.
Правда, нужно было тщательно следить, чтобы самцы карпов не оказались в одном аквариуме с самками, потому что девать мальков было бы некуда. Изобретатели технологии, естественно, не могли знать, что через каких-нибудь полвека животные белки и жиры станут выращивать не на фермах, а на заводах - поэтому имели в виду и периодический сбор урожая рыбы. Так что алгоритма для контроля над рыбьим размножением они не предусмотрели. Если случались сбои, большую часть мальков ей приходилось отлавливать и выпускать в реку.
***
Около половины четвёртого Светлана закончила ежедневный осмотр всех ярусов, подкормила высаженные в керамзит неприхотливые кабачки и ввела нужные изменения в программы освещения и полива - и по сезону, и по состоянию растений. Домой отправилась пешком, потому что погода стояла отличная - может быть, последние погожие дни этой осенью. (Да и лишние звездочки зеленые не помешают).
Подходя к площади, она услышала гул толпы.
Перед зданием городского совета бушевал митинг седых граждан и гражданок. Ах, ну да, сегодня же первое октября, всемирный День пожилого человека! Она увидела, что у ног демонстрантов стоят вёдра с осенними цветами.
Хлоп! Что-то крепко шлёпнуло ее по плечу. Она подняла с земли увесистый лиловый георгин и нашла глазами в толпе старичка лет девяноста в какой-то допотопной клетчатой фуражке, который явно этим георгином только что в нее запустил. Его лицо выражало смесь праведного гнева и хулиганского задора. Его товарищи ловко швырялись в других прохожих, а особенно - в депутатов, входящих и выходящих из здания. Тут не поймешь, смеяться или возмущаться - и главное, и то, и другое может быть обидно! Поэтому она просто смутилась, видимо, для ясности.
Отойдя на другой конец площади, от греха подальше, она навела коммуникатор на фасад горсовета и прочла, что депутаты сейчас обсуждают сложный законопроект, который представители движения за права пожилых внесли уже в третьем варианте: создать муниципальный фонд для поддержки путешествий и обмена жилья на любую точку мира для людей старше 65-ти. Демонстранты стойко и бодро держали в натруженных жилистых руках плакаты: «Дайте жить!»; «Старики - цветы жизни»; «Сами там будете!»; «Хотим кататься! Довольно саночки везли!». Некоторые плакаты были нецензурными.
Она салютовала демонстрантам двойным поднятием кулака и двинулась дальше.
***
Когда-то было слово «пенсионер» - синоним старика, пожилого человека. Светлана еще помнила, как ее бабушка вышла на пенсию в шестьдесят восемь лет. Она спросила после прощальной вечеринки, которую организовали бабушке коллеги в ее поликлинике: и что же ты теперь будешь делать? Бабушка сказала, что будет делать примерно то же самое, и продолжала ходить в свою лабораторию еще больше десятка лет и получать комплименты за свои золотые руки и золотое сердце, только теперь получала за работу в основном звездочки (надо сказать, охапками), в дополнение к пенсии.
Теперь эти возрастные рубежи просто упразднили. Никакое налогообложение не наполнило бы пенсионные кассы при таком перевесе пожилого населения над молодым. Да и работать тогда кому? Конечно, стареющим сотрудникам уменьшали нагрузку, дополняли доход при необходимости; можно было сменить работу на менее требовательную; в какой-то момент человека комиссовали по состоянию здоровья - как раньше с военной службы, правда, конечно, с намного большей легкостью. Но пока человек мог работать хоть где-нибудь, как правило, он продолжал работать и получать за это деньги.
Она была очень довольна, что стала совладелицей фермы, вложив в нее треть своих сбережений. Дело шло так хорошо, что она жалела, что не вложила больше - но больше половины обязательных сбережений вкладывать в любом случае было запрещено, а других у нее и не было. Деньги хранились в закрытом, но прозрачном страховом фонде, и работали во всевозможных инвестициях (снять их было практически нельзя, пока не потеряешь трудоспособность, но всегда можно было посмотреть, какую часть из них куда вложили, и какой процент годовых они приносят). Взамен государство, главный акционер всех этих фондов, гарантировало прожиточный минимум и нужные льготы при наступлении нетрудоспособности по любой причине.
Конечно, они правильно протестуют, и по-хорошему стоило бы даже к ним примкнуть, --подумала она, взглянув прямо в глаз биометрическому замку на двери своей квартиры. С другой стороны, даже и из пожилых граждан не все считали нужным поддерживать движение. Как это всегда бывает, некоторые оказались равнее других. Например те, кто работали в Друзьях машин (всемирном союзе производителей и разработчиков техники). Их комиссовали, если они того желали, неприлично рано, могли и в шестьдесят, с жирным выходным пособием, на которое можно было, даже не продавая своего жилья, купить хоть и скромное, но практически где угодно в мире - и пользоваться другими приятными мелочами, которые ДМ предоставляли заслуженным бывшим сотрудникам.
***
Вот кстати и у Карины есть приятель, которого взяли стажером в ДМ. Роберт, кажется.
Помешивая суп на плите, Светлана обернулась к дочери, которая сидела за кухонным столом, нарезая яблоки для шарлотки.
-- Кариш, а как там дела у Роберта, у твоего приятеля? Который в ДМ? Ты говорила, у него там карьера как-то бешено попёрла?
-- Роб, да. Он не Роберт на самом деле, он Роман, но не суть.
-- Ой, извини, что же это я, неправильно запомнила. Необычный такой вариант Романа.
-- Да, это у него кличка была, помнишь, на конеферме, «Скачи с ветерком»? Мы ведь там с ним познакомились.
-- Да, точно, припоминаю теперь. Но он ни разу не был у нас, правда? А то бы я запомнила точно.
-- А ты бы хотела его пригласить? - подозрительно спросила Карина, искоса глядя на мать.
Светлана рассмеялась:
-- Ну нет, это только если ты бы сама хотела!
-- Я нет, - отрезала Карина.
Через несколько минут она встала, чтобы высыпать яблоки в форму, и сообщила:
-- Роб да, действительно крут. Уже прошел экзамен на второй уровень там у них, и это меньше чем за полгода.
-- Ого! - присвистнула Светлана. - Но и ты кстати тоже, еще четырех месяцев ведь не проработала, правда? А уже главный оператор вашего терминалища. Так что пусть нос-то не задирает!
Карина действительно не скрывала гордости, что всего за несколько недель смогла укротить трёхмерный архивный терминал, машину, внушавшую ей восторг и ужас - и более того, смогла доказать это начальству, да так, что её назначили ответственным оператором. Похоже, что Светлана зря переживала, что дочь не найдёт своего призвания - сейчас, в неполные шестнадцать лет, перед Кариной открывалась перспектива блестящей карьеры военного историка в Центральном архивном управлении. С учёбой вот только теперь как..? (проснулся опять червячок беспокойства). Не испортит ли ей эта всепоглощающая страсть оставшиеся оценки на аттестат? Хотя казалось бы, какая разница теперь, что там будет в аттестате..
Коммуникатор Карины издал какой-то журчащий, птичий звук; она быстро вытерла руки и взглянула на экран. Сначала разочарованно вздохнула, а когда открыла сообщение, на ее лице отразилось беспокойство.
-- Слушай, мам, я вообще-то не суеверная, но этот твой Роб сегодня лёгок на помине. Он пишет, что надо срочно поговорить, и не в общественном месте. Можно я правда приглашу его сюда, к нам?
-- Конечно, Кариш, о чём речь вообще! Конечно, пусть приходит. Мне вот как раз надо подскочить отрегулировать свет паслёновым на четвертом ярусе. Сможешь выключить суп через десять минут?
Карина посмотрела на нее серьёзно и строго.
-- Мама, это не то, что ты подумала. Пожалуйста, если можешь, лучше останься. Или это срочно?
-- Нет, что ты, не настолько срочно! - замахала руками Светлана.
-- Вот, очень хорошо! - с облегчением выдохнула Карина. - Там что-то серьёзное, на самом деле мне что-то не по себе. Лучше, если тут будет взрослый человек.
Потом помолчала немножко и добавила:
-- Спасибо, что не уходишь.
***
Через двадцать минут раздался тихий, но настойчивый стук в дверь.
Карина бросилась открывать, а Светлана осталась стоять на кухне, у двери на балкон, и как-то не могла найти места своим рукам. У них крайне редко бывали гости, а при таких загадочных обстоятельствах - кажется ни разу. Сильно хотелось закурить. Вот только последний раз она покупала сигареты лет пятнадцать назад. Но сейчас они бы очень пригодились.
Карина довольно церемонно пропустила гостя в двери со словами:
-- Мама, это Роб.
-- Светлана, очень приятно. Рада познакомиться лично. Вы так давно знакомы с Кариной..
Принято ли пожимать руки друзьям детей при знакомстве? Понадеявшись, что ее замешательство не очень заметно, она все-таки не протянула руку для пожатия, а жестом предложила ему садиться.
Он неловко пристроился на табурете у стены.
Тёмно-русые волосы юноши были растрёпаны, явно бывшая модной еще недавно причёска отросла и потеряла форму. Он не сменил рабочую одежду, невнятного зеленого цвета пару с короткими рукавами и мешковатыми штанинами, немного похожую на униформу больничного персонала. Светлана видела, что молчит он скорее не от смущения, а от того, что что-то произошло. Какая-то беда загнала его к ним на кухню.
-- Давайте наверно чаю? - спросила она обоих детей.
Карина кивнула:
-- Да, мама, спасибо. Роб, слушай, можно твой комм, да?
Он молча достал коммуникатор из нагрудного кармана (изящный, как дорогая зажигалка - подумала Светлана), и она тут же подала дочери свой. Карина отнесла приборы в гостиную и включила там какой-то фильм. Когда надо, и у стен есть уши - а у подключенных к сети приборов они есть всегда.
Вернувшись, она села в позу следователя из старинного сериала напротив Роба. Светлане, видимо, автоматически выпадала роль доброго полицейского.
Роб вздохнул и начал свой рассказ.
-- Я даже не знаю, как рассказать. У меня проблемы с мастером.
Тяжело вздохнув ещё раз, он было замолчал, но их взгляды, с напряженным вниманием направленные на него, заставляли продолжать.
-- Я очень провинился. На самом деле я не должен был пройти на второй уровень. Не готов я был.
Он опять обречённо замолчал. Карина пришла на помощь.
-- Слушай, ну как же не готов? Разве тебя выдвинули бы на досрочный экзамен, если бы мастер считал, что ты не готов?
-- Да понимаешь, Карри.., - он тут же поправился, - Карин, такая фигня получилась. Перевели меня к другому мастеру, как раз за две недели до того.
-- Ой, да ты что? Ну надо же, я не знала. Как же я так... - Карина пригорюнилась. - Надо было мне расспросить тебя, как дела, а мы после того, как ходили в «Черепаху» тогда летом, ни разу толком не разговаривали.
-- Ну вот видишь, я и друзьями пренебрёг, полный минус мне по всем направлениям, - совсем повесил голову Роб.
Карина накрыла его руку своей.
-- Слушай, ну что ты. Я видела твои апдейты в Сети, и ты к моим лайки ставил, и к другим ставил, я видела. Давай лучше расскажи, как получилось, что сменили мастера. Это ведь, кажется, не обычная практика у вас, в первый год к другому перекидывать?
-- Да, Михал Абрамыч и не собирался меня никуда перекидывать. У нас был план полуторагодовой, не спеша сдать на вторую ступень, потом разобраться как следует в интеграции фотосинтеза и идти на третью по фотокомпозитам, если в процессе не передумаю.
-- Да, ты говорил про фотокомпозиты, крутейшая тема. Это вы с этим проектом второе место заняли в прошлом году, я правильно помню?
Роб кивнул и слабо улыбнулся:
-- Да. Меня ещё там не было, но всё равно мы, да.
Светлана поддержала:
-- При случае расспрошу вас, очень интересно, может быть это и для моей работы могло бы быть полезно!
-- А кто вы по специальности? - вежливо спросил Роб.
-- Я недавно переучилась на городскую агрономию, но это тема для другого разговора! Так что же случилось с вашим мастером?
Роб понуро продолжал:
-- С ним-то ничего, он недоумевает только.. А я вот где-то в начале августа сидел, делал статистическую обработку данных. Первый мой самостоятельный эксперимент был.. ну почти. И тут подходит ко мне Кирилл Васильевич, начальник отдела нашего. Я такой напрягся, а он постоял немножко рядом, посмотрел в мой экран и говорит: «Великолепная работа, Роман Витальевич. Давно не присылали нам таких талантливых младших ассистентов».
-- Ого, - сказала Карина. Светлана продолжала внимательно слушать.
-- Ну и вот, раз он так подошёл, другой, а потом пригласил сесть с ним за столик в обеденный перерыв. У меня дух перехватило, хотел как-нибудь сбежать, да как тут сбежишь. А он опять давай хвалить меня, а потом говорит: «А не хотели бы вы перейти под мое начало напрямую?» Я ему говорю: да как же я перейду, я ещё и полгода у вас не проработал, ассистент первой ступени. А он мне - «А мы вас на вторую проэкзаменуем».
-- Очень необычное предложение, - осторожно сказала Светлана.
-- Вот и я тоже задумался! - воскликнул Роб. - Что же это я буду, получается, вровень с Михал Абрамычем и другими мастерами? С какой стати вообще? Но раз начальник говорит - значит наверное так лучше? Я говорю: если вы считаете, что так лучше для проекта, я, конечно, готов. Только вот нужно с экспериментом закончить, и сразу начну готовиться к экзамену. А он мне говорит: «Через три недели вам подойдет? Будете готовы?» У меня в глазах потемнело. Но раз начальник в меня верит - что же мне, отказываться? В другой раз наверно не предложит. Ну, я и согласился.
-- Слушай, ну ничего себе! И как же ты справился? - нетерпеливо спросила Карина.
-- Да вот видишь, плохо. Никак не справился, - убитым голосом ответил Роб.
-- Как же не справился? Ты ведь прошёл?
-- Кирилл Васильевич говорит, что только условно.
-- Как это условно? - удивилась Светлана.
-- Я и сам сначала не понял. Он у меня сам принимал экзамен, и я понимал, что плаваю, если спросят чуть поглубже. Но он как-то так спрашивал - только самое основное. И был доволен ответами. Пару замечаний сделал, а в целом сказал, что я хорошо прошел, учитывая, что такой короткий срок на подготовку.
-- Действительно, три недели - это же вообще нисколько, - согласилась Карина. - Да еще и эксперимент надо было добить.
-- Эх, - чуть не плача, продолжал Роб, - с экспериментом тоже лажа получилась, Михал Абрамович сердился на меня. И правильно сердился, столько косяков было в статистике, он потом сам всё переделывал. А когда я ему сказал, что готовлюсь к экзамену, он страшно удивился. «А что же вы со мной не посоветовались?», спросил. Ледяным таким голосом. А потом Кирилл Васильич с ним отдельно, без меня разговаривал, что-то ему объяснил, и перевел меня в другую лабораторию. Так что я теперь на работу захожу и выхожу через дальние ворота, через корпус микромоторов. Чтобы с Михал Абрамычем случайно не столкнуться.
Он замолчал.
Светлана ничего подобного не слышала уже очень давно. Тут было явно что-то из ряда вон. О таких зловещих техниках психологической обработки ей приходилось только читать. Но что же задумал начальник отдела? Кем он вообще может оказаться, и чем это грозит им?
Здесь нужно было вести себя очень осторожно. Как на минном поле. Скажешь что-нибудь не то - и всё, мальчишка улетит куда-то в свою внешнюю тьму, и никак уже будет не дотянуться, не помочь.
-- А что сейчас говорит Кирилл Васильевич? - спросила она.
Это явно был болезненный вопрос, но, кажется, она не промахнулась.
-- Он теперь.. говорит, что я должен прийти завтра ночью в лабораторию, в прежнюю, где я с Михал Абрамычем работал, и запустить одну программу с флэшки, которую он мне завтра даст. Я спросил, что за программа, но он не объясняет. Почему ночью, я боюсь спрашивать. Я хотел было выкрутиться, сказал, что завтра мне как раз очень нужно отпроситься. Но он пригрозил, что если не явлюсь - поднимет вопрос о моем прохождении экзамена и заставит сдавать повторно перед расширенной комиссией. А если не пройду - это дисциплинарная комиссия за мошенничество и некомпетентность, и всё, ищи другую работу.
Карина смотрела на него, раскрыв рот от изумления. Когда он остановился, переглянулась со Светланой. Всё было предельно ясно. То есть ясно было, что Роб попал в большие неприятности - и похоже, в эти неприятности попали теперь и они сами. Но совершенно неясно, что теперь делать.
-- Роб, как ты думаешь, Кириллу Васильевичу можно доверять? - спросила Светлана.
Он помолчал, глядя в стол, потом с горечью помотал головой.
-- Значит, нам нужен собственный план действий, - подытожила Карина.
***
Когда было решено, что Робу нужно прийти завтра на работу как ни в чем не бывало, взять флэшку и вместе с Кариной и Светланой отнести её в полицию, на улице уже стемнело.
Робу пора было ехать домой, но он мялся и, кажется, никак не мог собраться с духом, чтобы встать и уйти. Наконец он сказал:
-- Светлана Андреевна, мне что-то очень не по себе. Кажется, что если вернусь домой, что-то случится, и завтра не выйдет сделать, как мы задумали. Может, вы позволите заночевать у вас?
Светлана тут же согласилась. Они посидели еще немного за столом, пытаясь отвлечься посторонними разговорами, но беседа не клеилась. Наконец, Карина сказала:
-- Теперь и мне что-то не по себе. Мам, что если нам сегодня заночевать на ферме? Как ты думаешь?
Светлану вдруг в одно мгновение пробрал страх, как бывало в детстве, когда ночью они с друзьями рассказывали друг другу страшные истории. Слушаешь-слушаешь, посмеиваешься - и вдруг накрывает почти физически невыносимым ужасом, как переключается что-то. Вот и сейчас - еще минуту назад вроде бы всё было в пределах представимого, план действий казался ясным и вполне дневным - и вдруг вокруг неё оказалась ночь, и накрыла паника. Да, нужно куда-то бежать, спасаться, опасность близко.
Бежать нужно к реке. Да, туда, на ферму.
Не сговариваясь, они оставили коммуникатор Роба в гостиной, а свои разнесли по своим комнатам. С собой взяли старый смартфон с запасным аккаунтом, Карининым виртуалом для шалостей в Сети (о существовании которого Светлана до сего дня не знала). Подхватили оба спальных мешка и одеяло, остальное на ферме было.
Ехать на транспорте без коммуникаторов было нельзя. Пробираясь переулками и дворами, подальше от главных улиц, они вышли к реке. Ферма стояла вдалеке как вожделенный остров безопасности, тихо светилась изнутри сквозь широкие окна-щели между ярусами. Они подошли к ней с берега, с неосвещенной стороны. Светлана быстро набрала код замка на технических нижних воротах, сквозь которые выводились толстые шланги фильтровальной установки, когда нужно было заменить воду в резервуарах и аквариумах.
Настороженно прокравшись в подсобку, они закрыли за собой дверь и только тогда облегченно вздохнули. Светлана села на узкую раскладную кровать, хотя хотелось лечь. Роб расположился на стуле, от которого Карина наотрез отказалась в пользу гостя, а сама расстелила спальник на полу и уселась на него.
-- Заночуем тут, - сказала Светлана напряженным полушепотом. - Если всё будет спокойно, завтра действуем по плану.
Смартфон, который Карина положила рядом с собой на спальник, завибрировал (молодец, догадалась выключить звук - подумала Светлана). Дочь глянула на экран, и вдруг её лицо преобразилось и просияло.
Роб тем временем углубился в чтение глянцевого журнала по городской агрономии и садоводству, который нашёл у Светланы на столе.
Карина легла на спальник и оживленно с кем-то переписывалась, отвернувшись к стене.
Прошло, наверное, полчаса напряженного, смутного ожидания, когда она вдруг вскочила и сдавленным голосом воскликнула:
-- Сейчас к нам приедут, ничего не бойтесь!
-- Карина, кто это? - набросились на нее остальные.
-- Это Стелла. Мама, ты знаешь, я тебе про нее говорила. Она приедет с одним своим знакомым, который знает, о чём тут речь.
-- Ну и ну. - Только и могла сказать Светлана. - Ты расскажешь нам, в чем дело? Хоть что-нибудь?
-- Мама, смотри, это долгая история, и мутная. Я сама еще не поняла толком ничего. Я только знаю, что Стелла знает одного индонезийца. Он сейчас здесь, в городе. Он как-то связан с Друзьями машин, но неофициально, поэтому полиция пока не должна ничего знать. Стелла мне сразу ответила, вообще сразу, как будто ждала! Я с этого акка наверно полгода не заходила! Она сказала, что это необходимо рассказать ему, и действительно, он тут же написал, что должен быть на месте. А на месте - это вроде как здесь. Они уже едут.
***
Каринин смартфон снова беспойно дернулся.
-- Мама, они внизу у ворот. Какой код у вас там? Я пойду им открою.
-- Изнутри без кода, просто помаши рукой перед датчиком, - Светлана сама удивилась, как беспечно они с напарником себя чувствовали здесь, как будто бы ничего и никогда не могло им угрожать.
Карина кивнула и вышла.
А через минуту или две в двери подсобки вплыла звезда.
От гостьи, которую Карина пропустила вперед, исходило какое-то невидимое сияние - и глубокая тишина. На ней было темно-зелёное с золотистым отливом платье, пушистые черные волосы рассыпались по частично открытым плечам. На шее сияло колье из зеленых прозрачных камней.
За ней вошла сама Карина, по контрасту выглядевшая очень непритязательно в своем вечном подростковом техноготическом кэжуале, с пепельно-русыми, собранными в короткий хвостик волосами, и как всегда, без намека на косметику. Последним втиснулся в подсобку низенький, неказистый человек лет тридцати, который был бы крайне незаметен среди прохожих на улице, несмотря на азиатскую внешность, не самую типичную для здешних краев - но сейчас на нем было белое кимоно, перепоясанное черным поясом.
Карина перевела дыхание и представила всех друг другу. Когда она назвала имя гостя -Суджуанг - он слегка поклонился.
Роб смущенно встал и предложил Стелле единственное кресло, а сам уселся на Каринин спальник. Карина села рядом с ним, глаза обоих были прикованы к Стелле. Гостья немного извиняющимся тоном объяснила, что приехала прямо с вечеринки, откуда ее забрал спешно покинувший тренировку Пак Суджуанг.
Светлана подвинулась и предложила гостю место на другом конце раскладушки.
Он тут же начал расспрашивать Роба о том, что произошло. У яванца был легкий, ни на что не похожий акцент, но говорил он на правильном и даже изысканном русском.
-- Вы постоянно живете в -----, или в гостях у нас? - улучив момент, спросила Светлана.
-- Уже несколько лет работаю в разных городах России, в последнее время беру уроки языка у госпожи Стеллы.
Стелла улыбнулась:
-- Пак Суджуанг - талантливый ученик. По-моему, он уже знает наш язык лучше меня.
Гость тем временем продолжал выспрашивать у Роба подробности последних дней на работе. Бедный Роб с трудом припоминал детали не касавшихся его напрямую событий, которые он едва замечал сквозь туман недосыпания, страха и тревоги.
Но вот всплыло имя необычного посетителя, который, как вспомнил Роб, приходил к его начальнику два дня назад.
-- Как же его звали.. кажется Якоб.. фамилию точно никак не вспомню, хотя Кирилл Васильевич с ним подходил ко мне, представил меня. Я еще удивился, зачем - он вроде бы с фотокомпозитами никак не связан, а работает в отделе международного надзора.
-- Якоб ван Эйк? - подсказал Суджуанг.
-- Да, точно! - воскликнул Роб. - Вы знаете его?
Яванец скрипнул зубами.
-- Да, к сожалению знаю слишком хорошо. Но до этой минуты не знал самого важного. Большое спасибо, коллега, вы не представляете, какую услугу оказываете - нет, не мне, а всем нам, Друзьям машин.
-- А можно уточнить, как вы связаны с ДМ, Пак Суджуанг? - Роб уже уловил, что «Пак» было почтительным добавлением к имени.
-- Видите ли, Роман, эту историю надо рассказывать долгим зимним вечером у веселого огня, за бокалом чего-нибудь приятного. Вряд ли сейчас у нас будет на это досуг. Пока можете быть уверены в одном: мы - враги ваших врагов.
Роб помрачнел еще больше, чем до сих пор, и кивнул. Электричество в воздухе сгустилось, как перед грозой.
***
Светлана быстро, крадучись провела всех троих гостей по ферме, чтобы на всякий случай сориентировать их на местности. Карину на всякий случай оставили дежурить в подсобке. Не успели они, вернувшись, полушепотом дообсуждать, как разделить вахты в течение ночи, как Стелла чутко подняла указательный палец, призывая всех прислушаться.
Городские электрокары почти не издают звуков, но вокруг фермы лежал неровным слоем использованный керамзит, поэтому они услышали тихое хрустение колес по площадке.
Суджуанг сделал знак всем приблизиться друг к другу, и они, стоя в центре маленькой комнатки, голова к голове, приняли от него распоряжения, как рассредоточиться по ферме. Сам Суджуанг и Роб должны встать в засаду у главного входа (с той стороны припарковалась машина); Светлана, Карина и Стелла встанут в следующие линии обороны у лестничных площадок на следующих ярусах. Он раздал им электрошокеры и светошумовые гранаты - хорошо, что успел принести их из своего багажника.
Она на всякий случай засучила рукава джемпера и увидела, как Карина зачем-то затягивает на себе ремень, а Стелла снимает вечерние туфли на каблуках. Они быстро рассыпались по ферме и заняли позиции.
Со второго яруса Светлана услышала, как жалобно забормотал взламываемый электронный замок. Прошуршали, открываясь, главные ворота. Из ее укрытия было не видно, сколько человек вошли внутрь. Но приглушенные шаги принадлежали явно не одному человеку. «Они ведь наверняка уже побывали у нас в квартире» - подумала Светлана, но раньше, чем тревога и ужас успели разлиться по всем жилам, грохнула вспышка.
Слепящая белая вспышка и жуткий грохот.
И почти сразу после этого - еще один взрыв, на этот раз красный, от которого лопнули и посыпались стёкла по всему зданию. Ее сбило с ног взрывной волной, что-то упало сверху и ударило по спине.
Когда удалось сделать вдох или два, она приподнялась на локтях и стала осматриваться, где девочки. Никто не кричал. Очень страшно.
Но потом она поняла, что ее просто оглушило взрывом. На самом деле, на ферме шёл бой. В мигающем свете кое-где уцелевших ламп носились и скакали с яруса на ярус черные тени, как орангутанги в джунглях. Сквозь просвет в полу верхнего яруса она увидела фигурку Карины, которая, с трудом подняв ящик-грядку с салатом, сбросила ее вниз. Взгляд Светланы последовал за ящиком, который разбился о каменный пол, и земля разлетелась во все стороны. На полу стояли глубокие лужи от разбитых аквариумов; среди осколков стекла беспомощно бились большие и маленькие карпы.
Она с трудом поднялась на ноги и, хватаясь за перила, подтащила себя к лестнице, чтобы подняться наверх, туда, где только что видела Карину. Левая нога мешала идти.
Ещё через секунду в окнах заполыхали сине-красные сполохи полицейских мигалок, и заверещали сирены.